Глава 2
Два дня, кормясь совсем не тем, что предлагалось монахиням, святые отцы решали, что же им предпринять, пока не пришли к выводу, что тело сестры Анны необходимо эксгумировать.
На третий день они все же решились и доверили это хлопотное дело - рыть еще не до конца размерзшую землю - монашкам монастыря.
По окончании неприятной процедуры они столпились у гроба. Монашки сняли крышку, откинув ее в сторону.
Во гробе лежала совершенно нетронутая тлением сестра Анна, спокойная и помолодевшая.
- А не может это чудо объясняться морозами? Ведь мороженое мясо долго может храниться? - высказал здравую мысль один из святых отцов.
- Это легко проверить, - ответил ему другой, - надо просто внести гроб в тепло и подождать несколько дней.
На том и порешили. Монахини внесли гроб с телом в помещение при храме, потому что святые отцы не решились оставить ее просто в келье - а вдруг богу это не понравится?
Через две недели церковные посланники Дижона отправились в Рим с известием, что свершилось чудо, подобное чуду доминиканского монастыря Ля Сель Рубо, где таким же необъяснимым образом находилась совершенно не подверженная тлению умершая в 60 лет Розелин де Вильнев, монашка-доминиканка, тоже ничем особенным это не заслужившая. Она лежала в раке для всеобщего обозрения, ее глаза были вырезаны и помещены в серебряный реликварий, а в 1329 году она причислена к лику святых. В 1660 году ее посещал сам Людовик XIV с королевой-матерью Анной Австрийской. Неугомонный Людовик совершенно непочтительно велел своему медику проколоть один из глаз, чтобы развенчать чудо, но глаз повел себя, как живой - из него потекло стекловидное тело и Людовик в испуге покинул монастырь. Теперь чудо повторилось.
В цистерцианский монастырь в Дижоне явились легаты папы, чтобы провести расследование. Проведя около тела сестры Анны с неделю, они вынесли вердикт - признать чудо действительным, тело сестры Анны поместить в раку и, перевезя ее в Дижон, выставить на всеобщее обозрение в храме. Глаз же пока не трогать - спустя некоторое время, если тело будет в столь же неприкосновенном виде, глаза ее так же, как и глаза Розелин де Вильнев, поместить в реликварий и так же выставить на обозрение. После этого можно будет ходатайствовать о причислении к лику святых.
Спустя два дня тело сестры Анны было отправлено в Дижон и к храму потянулись толпы горожан и жителей окрестных деревень поглазеть на чудо.
Целыми днями народ молился около раки с телом Изабель Марсо и храм стал получать куда больше пожертвований, чем раньше.
На ночь храм запирался.
Так продолжалось неделю, пока однажды не произошло еще одно чудо. Если бы кто-нибудь ночью увидел его, город бы кипел слухами долгое время. Но никто этого не видел, и город докипал прежними слухами о чуде бессмертной крови.
* * *Ровно в полночь, когда служащие храма погасили свет, заперли все двери и отправились кто по домам, кто спать в кельи при храме, глаза лежащей в раке сестры Анны дрогнули и она, глубоко вздохнув, открыла их. Пламя оставшихся непотушенными у распятия свечей дрогнуло и зачадило. Сестра Анна сладко потянулась, сев в раке, и огляделась. В тишине храма раздавалось только потрескивание свечей и чуть слышное воркование голубей под крышей, еще, видимо, не уснувших. Сестра Анна осторожно выбралась из раки и прошлась по храму, разглядывая фрески на стенах. Подойдя к распятию, она поднялась по ступенькам и остановилась у него. Она погладила ноги распятого Христа, и, словно встрепенувшись, быстро пошла к выходу из храма.
Она тихо выбралась через заднюю дверь и притворила ее за собой. Резкий поток свежего бодрящего воздуха обдал ее с головы до ног. Она с удовольствием вдохнула его после затхлого запаха свечей, ладана и старой материи в храме.
Сестра Анна оглядела себя - на ней было монашеское одеяние. В нем нельзя было ходить. Она хорошо помнила, что была светской леди, и монашеское одеяние было явно ей не по стилю. Она не помнила, как на ней оказались эти одежды, не помнила она ничего из того, что произошло с ней в монастыре. Даже сам монастырь она не помнила. Она знала только одно - вернулось ее время, время ночей, полных страстных игр и наслаждений. Она знала так же и то, что она должна до рассвета вернуться в храм на свое прежнее место, до того, как первые служки появятся в храме. Она не вдавалась в подробности, зачем это нужно. Ее сейчас мучил голод. Голод страсти. И это возвращение было одним из условий его утоления.
Она быстро пошла по улице, точно зная, куда она идет. Ей надо было раздобыть подобающее ей платье, денег и мужчину. Мужчину потом. Главное преобразиться. Кто будет связываться с монашкой? К тому же, если оставить этот наряд, ее могут заподозрить. Она отправилась к ближайшему постоялому двору.
Немного не дойдя до постоялого двора, она увидела идущего ей навстречу человека. Когда свет из окна упал на него, она увидела, что это подзагулявший очень молодой студент, почти мальчик. Глаза ее сузились. Лицо ее приняло растерянное и несчастное выражение и она кинулась молодому человеку.
- Простите меня, мсье, но обстоятельства вынуждают меня обратиться к вам за помощью. Я совсем одинока в этом городе мне не справиться одной. Вы же поможете мне, не так ли?
- Конечно, сударыня! - воскликнул студент, окидывая ее взглядом, - вы можете рассказать мне все, - добавил он, рассмотрев, что монашка просто красавица.
- Не знаю, могу ли я довериться вам… - задумчиво произнесла она, - но у меня нет выхода. Вы же наверняка благородный человек, и не откажете мне в помощи, и не навредите мне…
- Конечно, сударыня! Вы можете положиться на меня, - ответил студент, закидывая шарф за плечо.
- Видите ли… дело в том, что меня преследует один человек. Он довольно могущественный, но я не люблю его. Теперь он, не терпящий отказов, хочет отомстить мне за это. Поэтому я вынуждена одеться монахиней. Но его люди в этом городе и они уже знают, что я скрываюсь в облике монахини. Ради всего святого, помогите мне! Мне нужно на время скрыться и переменить платье. Иначе мне конец. Милый сударь, я умею быть благодарной! - она опустила глаза.
Молодой студент, поняв, что перед ним довольно знатная женщина, судя по ее разговору, склонил голову. Ее чары остались с ней и после смерти. Студент был готов на все ради нее.
- Я у ваших ног! Требуйте от меня, что хотите! И мне не надо благодарности. Уже то, что я имею честь быть знакомым с вами и оказать вам услугу, наделяет меня счастьем! Я имею право знать ваше имя, или это тайна?
- Я верю вам, и поэтому скажу все до конца. Мое имя Норна де Нуар. Я графиня, но сейчас я готова быть одетой, как служанка…
- Нет, нет!!! Никогда я себе этого не позволю! Я достану вам достойное вас платье! И предоставлю вам убежище. Идемте со мною. Я спасу вас от этого грязного негодяя
Студент был готов на подвиги. Предложив руку даме, он повел ее по закоулкам туда, где он снимал комнату на втором этаже в маленьком домике с булочной.
Через некоторое время они были на месте. Он провел ее по темной грязной лестнице и распахнул перед ней дверь.
- Прошу меня простить за убогость моего обиталища. Располагайтесь. А я пока отправлюсь на поиски подходящего для вас наряда.
Студент исчез. Изабель Марсо, представившаяся теперь как графиня Норна де Нуар, опустилась на кровать. Сегодня она должна потерпеть. Студент мог быть ей полезен и потом, его нельзя терять. Она вряд ли могла бы рассчитывать найти еще одного такого же доверчивого дурачка, способного на бескорыстные подвиги ради незнакомой женщины. А потом она сможет наконец утолить свой голод. Он еще пока не так силен, чтобы доставлять ей муки. Но скоро он станет сильнее и начнет управлять ею.
Наконец студент вернулся. Он нес сверток. Преклонив колено, он преподнес сверток Изабель и произнес:
- Я сумел достать для вас наряд. Я надеюсь, он понравится вам.
Изабель развернула сверток - на кровать выпало восхитительное красное бархатное платье с глубоким декольте, туфельки, перчатки и заколка для волос с черным длинным пером и вуалью.
- Боже мой, где вы смогли достать его? - удивилась Изабель, понимая, что купить его он не мог - ночь на дворе и у него конечно же нет таких денег.
- Вам придется простить мне то, что я его просто украл в магазинчике дамского портного. Как, я не буду вам объяснять. Оно нравится вам?
- О, да! Оно прекрасно. Теперь я хочу отблагодарить моего спасителя!
Она, сидя на кровати, привлекла стоящего на коленях студента за шею и он, забывая все на свете, бросился в омут ее объятий.
"Теперь он никуда от меня не денется! - подумала, усмехаясь, Изабель, - Я первая женщина в его жизни, как это не смешно, и теперь, пожалуй, пора ему ставить условия".
- Милый мой спаситель, как же твое имя?
- Меня зовут Рене Бриссар, - не открывая глаз, произнес студент.
- Милый мой Рене. Я должна сказать тебе что-то. Я уже люблю тебя!
- Это большая честь для меня. Я не мог и мечтать, что в моих объятиях когда-нибудь окажется королева! Ибо вы королева для меня!
- Хорошо. Но мы не можем всегда быть вместе. Может быть потом, когда все успокоится, я расскажу тебе все, но сейчас я могу сказать тебе только то, что мы можем видеться только по ночам. Я сама буду приходить к тебе, но утром я должна буду покидать тебя. И мы будем вместе только при условии, что ты не позволишь себе следить за мной и искать меня. Я объясню тебе все потом. Иначе конец нам обоим.
- Я готов на все, лишь бы вы были со мною… - прошептал Рене, целуя ее.
Часы на аббатстве пробили три. Изабель поднялась и произнесла:
- Теперь я должна идти.
- Так скоро? - расстроился Рене.
- Да. Но сегодня ночью я снова приду к тебе! Жди меня, любимый. И помни, о чем я тебя просила!
Изабель натянула на себя скромное монашеское одеяние и спрятав платье в сверток, поцеловала студента и исчезла за дверью.
Рене потянулся и только тут ему пришла в голову мысль:
"Как же она пошла в одежде монашки, если ее в таком виде ищут? Она же говорила, что ищет убежища, и вот она ушла. Странно… Впрочем, она обещала все объяснить, а я в свою очередь, не должен вести себя, как дурачок Жак из сказки, который следил за своей невестой, превращающейся в лису, и в конце концов потерял ее из-за этого. Я подожду. Я должен ей верить. Иначе сказка для меня закончится, только начавшись!".
Изабель, прокравшись в храм, спрятала платье высоко под крышей в укромном уголке, спустилась и улеглась в свою раку. Когда первые служки появились в храме и принялись готовиться к службе, Изабель уже лежала в забытьи, словно мертвая, и словно живая, в своей раке сбоку от распятия.