Двенадцатилетняя Стефания не хочет учиться, вместо этого она предпочитает одиноко бродить по, залитым солнцем, улицам небольшого Швейцарского городка. "Ты должна усердно учиться!" - твердят ее работящие родители, видя, что дочь уже собираются исключить из школы. "Почему?" - отвечает Стефания.
- Ну как, ты должна встать на ноги, получить образование, чтобы быть счастливой...
- А зачем нужно быть счастливой?
- Каждый человек хочет стать счастливым, неужели непонятно...
Ей это было непонятно... Зачем? Почему? Для чего? На эти вопросы ей не могли дать ответа родители, зато могла их дать ее двойник-отображение в зеркале... А еще двое загадочных людей в черных костюмах... "Все девочки такие..." - втолковывала ей двойник из-за зеркала, сладострастно облизывая, вульгарно и вызывающе напомаженные, губы...
Параноидальные сны, в которых с дьявольской улыбкой, с огромным удовольствием, не уварачиваясь от брызгов крови, Стефания убивала дубинкой своих родителей, после чего, возвышаясь над обезображенными телами, вопила - "Да я же мокрая!!!", оголяя трусики... Странные звуки из, пустующей внизу, квартиры... Постоянный прессинг родителей, твердящих ей о том, что она должна делать, их разговоры за ее спиной: "Она постоянно слушает одну и ту же пластинку...". Пропавший младенец, о котором пишут все газеты, найденный ею мертвым в туалете нижней квартиры... И подарочные коробки - везде и всюду, с веселыми разноцветными ленточками... Все это - реальность Стефании. Реальность, которую она исследует, все ближе подходя к неизбежному финалу...
И вот, этот день настает - день папиного рождения... Завтракая на кухне, она неожиданно говорит ему - "А может быть, ты и хороший...", после чего встает и "идет в школу", хотя на самом деле просто выходит из дома для того, чтобы снять с забора, оставленный кем-то, младенческий слюнявчик... После чего поднимается в необитаемую квартиру и, подходя к поджидающим ее двум людям в черных костюмах, говорит: "Теперь я полностью готова". Они надевают на нее слюнявчик, и нежно кормят из детской бутылочки с соской, на этикетке которой нарисован череп с перекрещенными костями, и написано - "Стефания". А она сосет и облизывает соску, иногда нежно, как кормящую материнскую грудь, а иногда сладострастно и похотливо... А когда содержимое бутылочки выпито, ее труп медленно сползает вниз, только для того, чтобы через несколько минут, с детской соской во рту, аккуратно и с любовью, быть уложенным в большую подарочную коробку...
...Звонок. Родители Стефании открывают дверь и видят перед собой большую, ярко упакованную и перевязанную цветной ленточкой коробку с поздравительной открыткой... "Поздравляю тебя" - нежно целует мать Стефании отца. "Это ты прислала?" - обрадовано спрашивает он. "Нет..." Они открывают открытку и читают единственную надпись, аккуратно выведенную красивым почерком Стефании - "Сердечные поздравления"...
Я думаю, что даже и не стоит особенно распространяться про то, что данный фильм, снятый на черно-белую пленку и идущий немногим больше часа, занимает одно из самых почетных мест на полке с готической культовой классикой. Грим и образ героини. Медленная, однообразная, монотонная, и, уже сама по себе, вполне готичная, музыка. Оригинальная, минималистичная операторская и режиссерская работа... Все это - составляющие "готической культовости" фильма, но есть и еще кое-что - намного более важное и ценное, то, что делает этот фильм шедевром, а именно - общий антураж и меланхолично-параноидальная депрессия, воплощенная в нестандартном, неклешированном сюжете и его, исключительно адекватной, реализации...
Сергей Меренков
