Больше всего в жизни я люблю бросать камни в людей. Когда мои дети разбивают им лица, люди почему-то никогда не смеются. Они настолько глупы, что не понимают какое счастье дарю я им. Но зато они всегда так смешно взвизгивают когда лишаются лица.

1

Вот по дороге идет человек. Он погружен в свои мелкие проблемы и безысходные заботы. Он задумчив, отрешен и несчастен. Но в этот момент подбегаю я и сплющиваю его нос под кирпичом. Он кричит, истекает кровью и слюной. Он бежит за мной. Я же смеюсь, прыгаю и бью нога об ногу в воздухе от радости за него. Я кружусь под облаками, показываю ему язык, намекая на все, что мне известно. И каждое мое па он озвучивает хриплыми проклятиями, яростным воплем. Он бежит, спотыкается, падает. Он воет, размахивает руками, будто силится поймать нечто громоздкое в наконец увиденном им воздухе. Все лицо его залито кровью, весь воротник забрызган слюной, но глаза блестят, на губах нет и тени уныния, все движения каждого мускула наполнены единой искренней целью. За поворотом я жду его с распростертыми руками, улыбкой и душой, чтобы поздравить с успехом. Он влетает в меня на полном ходу, как ребенок мечтающий проникнуть обратно в утробу матери. Мы скрепляем свои неразлучные объятия, и он обрушивает их мне в челюсть. Все естество его врезается в мою правую скулу. Он так возбужден, что, не останавливаясь, не отдыхая, бьет меня без разбору, схватив за волосы, стучит моей головой, как баскетбольным мячом, по асфальту. Он неподражем. Он неповторим. Я вижу: он достиг пика своей радости. Мой рот заливает теплая волна любви к его совершенству. Я достаю нож и, пока он в упоении выковыривает мне глаз, перерезаю ему горло, чтобы больше никогда это существо не смогло забыть своего в е л и к о г о счастья.

2

Камень летит. Камень ныряет в детскую коляску, как в лунку для гольфа. Вопль, извергаемый ею плевком в лицо родителям, мгновенно захлебывается и улетает вслед за камнем в вечное небытие. Лица рабов безропотно следующих за коляской, просветляются, одухотворяются поиском. Руки их взлетают вверх, словно вольные птицы, порвав, наконец, путы приковавшие их к жерди, заставляющие их всегда и всюду везти перед собой все свои тревоги и проблемы.
Камень летит. Вы не можете себе представить как приятно иногда размозжить череп какой-нибудь старушенции, чтобы у нее мозги в пятки ушли. Такая истома берет, таким розовым, даже алым, кажется весь мир от одной только мысли, что я - именно я один - лишил ее страданий. Но я не горделив: я бросаю еще и еще, без устали.
Но больше всего мне нравится метать камни в женщин, поглощенных своей работой, то есть - мужчиной. Только на одно мгновение камень отбрасывает тень на солнце. И на следующее даже не успеваешь закрыть глаза, скромно пряча их от наслаждения и славы, как женщина лишается своей последней мысли, единственной заботы - своего тела. Зубы рассыпаются в крошку, коленная чашечка разбивается вдребезги, челюсть меняется местами с ушами. Просто прелесть!
У меня есть одна заветная мечта. И эта светлая мечта - взорвать мир. Помогите мне с взрывчаткой, помогите мне пока хотя бы взоврвать дом. И тогда вы увидите перед собой не только самого састливого человека на свете - меня, но и, частично, сотни других разрываемых радостью людей.