Имеется в российской
псевдо-интеллектуальной среде миф о т. н. "актуальном
искусстве", активно распространяемый писателями, художниками и
критиками. При очевидной и никем, кажется, не оспариваемой
вторичности собственно искусства и идеологий, основной чертой
"актуального искусства" стала т. н. провокационность. Об этом
следует говорить. Слово
"провокационность" появилось, видимо, как калька с английского
глагола "to provoke", и соответствующего прилагательного
"thought-provoking" - вызывающий мысли. Но в русском языке
отложилось другое, исторически более оправданное однокоренное
слово "провокатор", значит "внедрившийся в революционное
движение стукач". Язык определяет бытие, и каинова печать
слова провокатор до такой степени отпечаталась на
доморощенных "актуальных артистах" и обслуживающей их критике,
что уже и не скажешь, чем они больше интересуются -
провокацией как вызыванием мыслей или провокацией как
внедрением в структуры системы и искусства, с последующим
сотрудничеством (или симулируемой конфронтацией), с
единственной целью - вызвать систему на полицейскую акцию.
Как и провокаторов революционного движения (того же Азефа),
современного провокатора влечет действие ради действия -
сотрудничество провокатора с системой или антисистемой есть не
более чем удобная маска, под которой ничего нет. Основной
прием современного провокатора - собственно провокация - это
декларативное присваивание какой-либо радикальной идеи, с
целью, не имеющей никакого отношения к утверждению этой идеи и
вообще политического и эстетического радикализма. Культурный
провокатор есть мещанин, конторский служащий, по праздникам и
в подпитии нацепляющий кожанку и нарукавную повязку
революционера. Другая черта современного провокатора - это
патологическая боязнь ответственности. Провокатор, будучи
спрошен о смысле его радикальных высказываний, будет ходить
вокруг да около, рассказывая о постмодернизме, Барте, Делезе и
ситуационистах, но никогда не согласится, чтобы его радикализм
воспринимали прямо по тексту. В отличие от радикала,
провокатор не воспринимает свой проект как единственно и
отдельно существующий - его высказывания и не представляют
собой никакого проекта, являясь (по выражению М. Гельмана) не
альтернативой к рутине политики мэйнстрима, но всего лишь
острой (и необходимой) левацкой приправой к традиционно
скучной и пресной либеральной парадигме. Будучи привлечен к
судебной ответственности за деструктивные (хотя и не вредящие
никому) дествия - провокатор обращается к богатым адвокатам,
либеральным правозащитным движениям, и пытается доказать, что
состояние здоровья не позволяет ему сидеть в тюрьме.
Отсутствие собственного проекта (политического или
эстетического) есть основа импотенции и убожества современного
мира, его политики и искусства. Нигде эта бесцельность,
повсеместное беспорядочное блуждание глухих и слепых идиотов,
не проявилась так полно, как у "провокаторов". Ни одна из
акций провокаторов не несет в себе ничего противоречащего
системе - взятые в их собственном контексте, эти акции
являются на самом деле скучнейшим сведением счетов с
конкурирующими (не менее скучными) артистами провокаций.
Система, в лице ее недалеких представителей, порывается
воспринять провокатора в соответствии с его словами, вне
контекста и рутины других провокаторов - это приводит к
глупейшим казусам, вроде недавней судебной акции против художника Тер-Оганяна. Задача
провокатора - вступить в отношения с системой, все равно
какие: провокатор не имеет самостоятельного проекта,
предпочитая паразитировать на тонкой мембране, соединяющей
систему авангарда искусства с системным мэйнстримом.
Авангардист художник Малевич изобрел отличный способ
зарабатывать - всякий раз, когда ему нужны были деньги, он
рисовал на холсте квадрат. Квадратов этих наплодилось,
наверное, штук двадцать. У русских интеллигентов распространен
миф, что Черный Квадрат (они не знают, что квадратов много)
подобен Моне Лизе, является гениальной картиной, и человек,
понимающий искусство, должен испытывать при виде квадрата
блаженство. Все это, конечно, относится к области коллективной
психиатрии - хороший художник и революционер Малевич
рисованием квадрата решал свои собственные теоретические (и
финансовые) проблемы, но (после решения проблем) функция
квадрата более-менее себя исчерпала. Впрочем, квадраты
Малевича все еще стоят кучу денег - причина этого в том, что
они стоят кучу денег уже сейчас, и, скорее всего, будут и
дальше расти в цене, поэтому дальновидные коллекционеры
предпочитают вложить деньги в квадраты - что, в свою очередь,
вызывает увеличение цены. Малевич - художник-авангардист
с четко поставленным (и выполненным) проектом, идейный
коммунист, и, кроме того, отличный рисовальщик, прославившийся
весьма рисованием картин - все, чем типичный провокатор не
является, и все, что типичный провокатор желает опровергнуть.
При этом, художественная ценность квадратов (помимо
интеллигентской мифологии), конечно, близка к нулю. Для
демонстрации опровержения Малевича, отлично подходит акт
вандализма над его (постфактум малоудачной, хотя весьма
дорогой) картиной. В этом состоял, насколько я понимаю, смысл
акции Александра Бренера, нарисовавшего на квадрате Малевича
доллар из пульверизатора: опровержение проекта Малевича,
одновременно с утверждением собственного я через
демонстрацию якобы радикальности. Бренера посадили.
Результатом трехмесячной отсидки Бренера было,
предсказуемо весьма, обращение к либеральным правозащитным
организациям, а также требование выпустить его по состоянию
здоровья (которое удовлетворили). Насколько я понимаю, самим
Бренером акция трактовалась как протест против
коммерциализации искусства. Налицо все компоненты
культурной провокации: трусливый и заискивающий по отношению к
системе, провокатор тупо-агрессивен по отношению к коллегам из
мирка искусства; не желая нести ответственности, провокатор
дает противоречивые и сомнительные мотивации своих действий.
Наконец, провокация здесь (как и всегда) направлена на
опровержение проекта, самой идеи проекта, не предлагая ничего,
кроме пряной левацкой приправы к системному статус-кво, так
необходимой для существования статус-кво. И правда, если бы не
художники, демонстрирующие против коммерциализации -
кто-нибудь мог подумать, что современное искусство насквозь
коммерциализовано! Как будто это не так. Другая, не менее
комичная провокация - это демонстрация в ознаменование 30-летия
майского восстания в Париже 1968 года. Позорное майское восстание
было обречено на поражение - захватив всю власть в городе,
революционеры не смогли воплотить в жизнь ни одной из своих
идей, по той очень простой причине, что никаких идей у них не
было. Революция 1968-го года, праздновавшаяся во Франции
1998-го практически всем обществом примерно как в России
празднуют День Победы - эта революция захлебнулась в своем
собственном жире. Французские левые не имели (и не имеют)
автономного проекта, довольствуясь паразитарными наростами на
идеологемах мэйнстрима. В ознаменование грандиозного
позора 1968-го года, следовало собрать несколько десятков
человек, перегородить Большую Никитскую, провести
несанкционированный митинг, и пойти к Кремлю, все время
артикулируя дешевую русскоязычную кальку с (непереводимых по
структуре французского языка) лозунгов 1968-го года. В
ознаменование 1968-го года, следовало быть задержанным на
сутки ментами, пройти наркологический досмотр и требовать
скорой помощи и прав человека (и это в стране, где могут
посадить на несколько лет 17-летнего парня, взорвавшего
безобидный заряд на фальшивой могильной плите Романовых). В
ознаменование 1968-го года, следует потребовать от
правительства $1,200 для участников акции, свободного
потребления наркотиков для участников акции и безвизового
проезда по всему миру - для участников акции. В ознаменование
1968-го года, следует нанять богатого адвоката и добиваться
освобождения "революционеров" от ответственности. В
ознаменование 1968-го года, следует встречаться с супрефектом
центрального округа Музыкантским и требовать от него помощи
участникам демонстрации. В ознаменование 1968-го года, следует
скандировать по дороге к Кремлю - "Мы Победили!". О да.
1968-й год гордится вами, товарищи. Безответственность,
лицемерная аппроприация чужих лозунгов, отсутствие
самостоятельного проекта и (самое главное) паразитарная мания
сотрудничества с Системой, в большом и в малом - таковы они,
провокаторы. Различать современное провокаторство от
провокаторства исторического. Провокаторы-народовольцы и эсеры
не имели, видимо, никакого собственного проекта. Их привлекало
поле смертельной опасности и необходимость играть в одиночку с
монструозным противником - разлагавшейся системой и ее
двойником - укрепившейся антисистемой
интеллигентов-народников. Провокатора 1880-х - 1900-х следует
уподобить тореадору, выходящему на арену, где стражаются
апокалиптические чудовища. В современной России, когда система
находится у последнего издыхания, а анти-система никакой
опасности не представляет даже для самого ортодоксального
жандарма, атлантиста и прислужника банкиров - работа
провокатора от искусства напоминает бесмысленное и смешное
конторское сидение тореадора плесени и микробов.