Какой одинокий город...
Казалось, ничего ровным счетом...
Закат нарисован на замкнутых веках...
В этом доме проездом...
Коты орали всю ночь напролет...
Забывать о перроне, до боли солнцем нагретом...
Пусть скрипучий голос твоего окна...
Сумерками короткими заблудились...
За тридевять земель собирался...
Бессонница кофе сварила на кухне...
Малахитовая зелень...
Накормленный, но беспокойный город...
А за жалюзей сеткой бессонный пейзаж...

(с) Дина Альперович



* * *
Какой одинокий город.
И эти желтые камни,
И жгуче-маревный запах
Цветов, увядающих в полдень.

Какой одинокий город.
Забитые наглухо ставни,
Песок из пальцев разжатых
Шуршит чуть слышным аккордом.

Какой одинокий город.
И прах засушенных улиц
Недвижен в предчувствии бури,
И войлоком полон воздух.

Навек одинокий город
Под лужей грязной лазури
В пространство глядит, не щурясь,
В истлевших лохмотьях пестрых.
1993 г.


*  *  *
Казалось, ничего ровным счетом
Не значило
Присутствие неощутимое в городе,
Где-то на улицах,
К морю сбегающих,
Средь пыльных деревьев, жары, окриков,
На всех языках;
И, казалось, неважен был
Неслышимый шаг
На невидимых лестницах
По скользким, вымытым с мылом ступеням
Или на улицах,
Мимо окон сбегающих
С пением,
Полных машин грохочущих;
Казалось - ничего не значило,
Но будто бы что-то отняли
У моря, жары и города,
Тихого омута,
И стало пусто на шумных улицах,
В сонном парке, на людной площади,
Когда корабль увез
С грузом чая, рыбы и олова
Того, чье присутствие в городе -
Я клялась - ничего не значило.
Лето 1993 г.


* * *
Закат нарисован на замкнутых веках:
Морское пространство и ни человека,
Ни чайки, рыбешки, орла или решки,
Ни вечного чая в соседней кафешке,
В которой - ни ветра порывов морского,
Услышать не давшего снова ни слова
Из тех бесконечных - но ни разговора
Здесь нет, как прибрежного прочего сора;
Здесь красок блаженство безмолвное длится,
Секундная здесь не мелькает зарница,
Пространство красиво и время прекрасно,
Все очень пастельно, бесцельно, бесстрастно;
Напрасно то, что не воссоздано мною,
Таится и ждет, что глаза я открою.
1995 г.


* * *
В этом доме проездом.
Чистые простыни, кофе на кухне.
Душно. Темно.
Сыр - в холодильник, книгу - на место.
Можно открыть окно,
Впрочем, видно и так, что напротив огни потухли.
Все, что найдешь - твое.
Но лучше не зарываться,
Чужими цветами дышать осторожно,
Утром - купить сигареты и снять белье,
Соседям поулыбаться.
Написать что-нибудь, уходя, - не нужно, но можно.
В этом мире проездом.
1995 г.


* * *
Коты орали всю ночь напролет,
И чайник дважды выкипал до дна.
Все время казалось, что дождь идет
Или фальшиво звучит струна.
Так до предела дошли часы,
Остановясь на "пора бы быть".
Котов под утро прогнали псы.
Джульетте хотелось пить.
1996 г.


* * *
Забывать о перроне, до боли солнцем нагретом,
О смеющейся бликами зелени в свете сквозящем,
Так, как, цифру сменив, запирает замок с секретом
Новый год и кладет фотографии в дальний ящик.

Перебор бесконечный символов омертвелых
На листах линейных не может так долго длиться
Без того, чтоб горечь достигла своих пределов,
Неуклюже, бессвязно стремясь через край пролиться.

Потому забывать старый код, потерять отмычку,
Поменять по осям пространства координаты,
Памятуя суровых здешних небес привычку -
Неподвижностью память карать о земле отнятой.
1996 г.


* * *
Пусть скрипучий голос твоего окна
Помолчит обо мне. Ты спокойно спишь,
Видишь, как из тонкого волокна
Гобеленный Лондон или Париж
Созидают новые времена.
Ни вчера, ни завтра - скорей всегда
В строгих образах застывает жизнь.
По золе посевов идет орда.
Ты под щеку удобней сдвигаешь кисть,
Лоб ждет ласки ладоней льда.
Старый дом бессонным лучом луна
Будет мучить, но ты не откроешь глаз,
Пока все не кончатся имена
Для чужих, заполнивших твой рассказ,
Да не вздрогнет струна окна.
Пусть смущенно в кресле возникает тень,
Закусивши невидимую губу,
Но бежит сквозь слезы и сквозь сирень
Королева, чтобы ее судьбу
Ты следил, пока не наступит день.
Тень бросает в заоконь девять роз -
Проходным сюжетом сквозь эти сны
Им идти, с цветеньем видений врозь,
Но тебе их жалобы не слышны -
Все небывшее в снах сбылось.
1996 г.


* * *
Сумерками короткими заблудились
тропинки и лесенки, не туда ведя
задыхающуюся торопливую походку,
от центра прочь стремились,
терялись в складках дождя -
не увели,
не посадили в бесшумную лодку,
с романтическим скрипом уключин
дрейфующую к мечте,
не провели бережно между излучин,
не утаил бесценнейшую находку
туман на воде -
так как сумерки кончились ночью,
фонари расцвели
и дороги опять ведут к цели.
В этом легко убедиться воочию,
приподнявшись с постели.
1996 г.


* * *
За тридевять земель собир-
ался, южным гоним вет-
ром, путь его пунктир-
ный на карте искать тщет-
но будет биограф рья-
ный, так как сожгли да-
ты руки в костре пья-
ном, славящем никогда.
1996 г.


* * *
Бессонница кофе сварила на кухне,
Где здравствует скученно ночь без любви.
Когда не горит сигарета, а тухнет,
Слепым поцелуем ее оживи,
Чтоб стала подругой и воздухом стала,
Вся - пламенный трепет в неловких руках,
Который, конца обозначив начало,
Невинности чашек приветствует крах.
1996 г.


* * *
Малахитовая зелень,
не кидайся мне в глаза!
Малахитовые змеи,
расписные небеса,
деревянные леса,
с них лукавится художник,
кисти нежащий в руках,
небывалый льется дождик:
с этой - радость, с этой - страх.
Луж узоры на полах.
Зелен камень, зелен холод
от угла и до угла.
Стар рассвет, художник молод,
зелены его дела,
взгляд туманит зеркала.
Заколдовывает снежность
бесприютность в милый дом.
Малахитовая нежность,
тяжким пролита дождем,
душу сковывает льдом.
1996 г.


* * *
накормленный, но беспокойный город
фрагментами вплывает в поле зренья.
сейчас вот отвлекусь от разговора,
спою, поулыбаюсь, укачаю.
давай спектакль на площади устроим,
затеем игры: салки, бег в мешках,
потом купанье в подогретом море,
усталый сон, подслащенный весельем.
мой малый, милый мир потусторонний,
как будто бы не ты меня слагаешь
из мелочей - я нянчу обреченно
смешное эмигрантское дитя.
1997 г.


* * *
Sevilla morir.
Cordova herir.
F. G. Lorca

А за жалюзей сеткой бессонный пейзаж
Ни о чем не жалеет и сам себе рад -
Так и ты по щекам свое горе размажь,
Выпей воду неспешно, подправь макияж,
Сотвори карнавальный наряд.
Стоит только представить: Севилья в цвету,
Что душистой пыльцой в лица будущность мчит,
Как всем сердцем вольешься во тьмы духоту,
Отбивая воланы тоски на лету
На playground'е уличных плит.
Здесь одежда-причуда звенит бубенцом,
Нежным сумраком скрыты цвета,
И история будет с хорошим концом
Оттого, что сразится герой с подлецом
И сразит, не дочтешь и до ста.
Так что время по камушку мысли собрать,
Чтобы выстроить замок вдали,
Перед дальней дорогой присесть на кровать, -
Упаковка пуста, - начинай же считать,
Баю-баюшки, люли-люли.
1997 г.