На границе пустыни и рая
В светло-выжженой серой стране
Падший ангел лежал, умирая,
Улыбаясь чему-то во сне.
И казалось так странно и ново,
Что желать высоты - это грех,
Что холодного неба чужого,
Словно хлеба, не хватит на всех.
***
Дай мне согреть в ладонях твою душу.
Она вдаль белым голубем стремится,
Она летит во тьме ночною птицей,
Одна над морем бурным и над сушей.
Дай сердце мне твоё согреть в ладонях.
Разорвано на части расставаньем,
Оно горит надеждой узнаванья,
Совсем одно над океаном боли.
Другая осень
Эта осень другая, а не как всегда.
Стали ночи другие и солнце другое.
Словно дымка, исчезли покровы покоя,
И о страхе и смерти лепечет вода.
Эта осень другая, а не как всегда.
Небо красным как кровь нарядилось закатом,
О прекрасной стране, где любил ты когда-то
Вдруг напомнила, с неба сорвавшись, звезда.
Эта осень другая, а не как всегда.
Птицы черными точками вновь улетают,
Вновь червонное золото листьев слетает,
Но знаешь ты: где-то нависла беда.
Эта осень другая, а не как всегда.
Эта осень последняя, ты это знаешь.
Знаешь также, что, с осенью ныне прощаясь,
Больше ты никогда не вернешься сюда.
Горят рябиновые кисти...
Горят рябиновые кисти,
Как будто грозди янтаря,
И угасает вновь заря,
Теряясь в золотистой выси.
А ты глядишь куда-то вдаль,
Как будто снова ищешь что-то.
Не можешь ты найти кого-то,
И потому в глазах печаль.
И чем могу тебе помочь,
Я, к сожалению, не знаю.
Надежда снова угасает,
И снова наступает ночь.
Последняя осень
Как страшно осенью, должно быть, умирать.
Деревьев ветки словно кости или руки,
Лишь треск да шелест листьев - вот все звуки,
И поневоле хочется молчать.
Как страшно осенью, должно быть, умереть.
Уже на юг умчались птичьи стаи,
И, словно книгу, бытие листая,
Идет в короне павших листьев смерть.
Я в мертвенной сказке зимы потеряла кого-то
Я в мертвенной сказке зимы потеряла кого-то.
Того, кого я до сих пор не успела найти.
И тяжесть железных оков на душе отчего-то,
А сердце стучит и не видит отсюда пути.
И снова в холодную мерзлую темень гляжу я,
И снова не знаю, кого я пытаюсь найти.
Вновь верной дороги, спасения не нахожу я,
А сердце стучит, словно хочет его обрести.
Король осени
Всю ночь за окнами как будто дождь:
Шуршит листва, на землю опадая.
И на алтарь земного увяданья
Ты, словно на заклание идешь.
Цветной ковер тебе под ноги бросит
И, словно бы глумясь над золотом кудрей,
Короною увядшею своей
Жестокая, тебя украсит осень.
Ярославна
Выпускаю мысли, как голубя, из рукава,
Покрываю радость разлуки платом.
Может быть, окажется, я не права,
Может быть, когда-нибудь ты придешь обратно.
А сейчас колышутся над тобой ковыли,
А сейчас кадилом ветер в тумане свищет
Может быть, поднимешься из степной пыли,
Может быть, обратно дорогу сыщешь.
А пока кричу на закате лет
С мраморных страниц разных переводов,
Игорь мой, вернись, не ищи побед,
Не ищи разлук на века и годы.
Лихолетье
Лихолетье, лихозимье...
Стали близкие чужими,
Стали родичи - врагами.
Что же происходит с нами?
Лихолетье, лихозимье...
Крепки нити паутины,
Крепки жизни серой цепи,
Крепок дождь и крепок ветер...
Лихозимье, лихолетье,
Кто за это все в ответе?
9.04.2002 (после Финрод - Зонга)
Мое одиночество
Мое одиночество бьется о стену,
Стучится израненой птицей в виски.
Мое одиночество - приступ тоски
По старому миру, боязнь перемены.
Мое одиночество сердцем стучится,
И памяти вновь оживают следы.
И вновь вспоминаю я мир без беды,
Где нет одиночества серой волчицы.
Серебряной птицей скрывается с глаз,
Там в небо стремится мое одиночество.
И мне в этом мире остаться так хочется,
Но мир без беды недоступен для нас.
Искренность
Неприютно и страшно. И просится сердце уйти.
Одинокие души слетаются стаей на тризну.
Перепутались судьбы, дороги,обеты, пути,
Перепутались строчки в пустом и ненужном софизме.
Что есть искренность? Кровью из сердца полить -
И уйти, и забыть, и забыть на мгновенье о ране,
Возвращаться на плаху и снова с неё уходить,
По пути растворяясь в слепящем и колком сиянье.
Души жадно клюют стаей гарпий кровавую плоть,
Души жадно копаются в памяти, числах и лицах.
Неужели нельзя этот круг роковой побороть?
Неужели нельзя вновь уйти, а потом не родиться?!
Мара
Я Мара. Имя мое Мария,
Но я потеряла частицу дара.
Сквозь свет и солнце идут другие,
А я летаю ночным кошмаром.
Мой светлый облик придет из ночи,
Когда о нем ты случайно вспомнишь,
И будут утро и день короче,
Чем наше счастье - глухая полночь.
Мой милый, раньше хотела света
Я точно так же, номне сказали:
"Если жила ты лишь ночь, до рассвета,
То ты сейчас не достойна рая."
Свет - справедливости высшей кара.
Мне ли сейчас умолять о свете?
Раньше Мария, теперь а Мара -
Сердце тревожат слова о рассвете.
Милый, прими же любовные ласки.
В жесткие валики смяты подушки...
Помнишь, родной мой, старинную сказку,
Где превратилась в принцессу лягушка?
Лишь поцелуй меня, - благодаренье -
Светлого рая лебяжие крылья...
Раньше была я - ночное виденье,
Ныне с твоею любовью - Мария.
6 июля 2002 г.
Предчувствие беды
В топях Серех завывает ветер,
Стих камыш и слышен шум воды,
Цапли, утки плач - все звуки эти
Бередят предчувствие беды.
Облака затягивают небо,
Вот уже накрапывает дождь...
Что за чувство? Быль это иль небыль?
Почему же здесь беды ты ждешь?
Да, беда была давно, но память
Ищет в душах свежие следы...
И опять - на сердце тяжкий камень,
И опять - предчувствие беды.
Ведьма
Лунный свет на холме
Улыбается мне,
Темнота тихо смотрит ночная.
Я хожу посолонь,
Развожу свой огонь,
О тебе этой ночью гадая.
Я сегодня одна,
Бледно светит луна,
На холме оживают виденья.
И молюсь я луне,
Чтобы сделаться мне
Этой ночью твоим сновиденьем.
О другой не мечтай,
Станет месяца край,
Острым лезвием ревности черной.
И, уколотый им,
Будешь снова моим,
Будешь снова моим и покорным.
У костра я кружусь,
И тебе ворожу.
Я одна, смотрят ночи, как бельма.
Милый, если бы мне
Так же вот, на холме,
Ворожила влюбленная ведьма!
Лунный странник
Ты ждешь сумрака ночи, как узник в темнице - свободы,
Ты мечтаешь забыть все, но что-то внутри не дает.
И проходят минуты, - как будто века или годы, -
Но проходят, и вновь ты стреишься в поход.
И восходит луна, освещаю ночные поляны.
Свет оденется плотью, получит свободу душа,
И серебряный зверь от тоски ожиданья чуть пьяный
Вновь начнет свой поход по бликующей грани ножа.
Смерть приходит и уходит...
Смерть приходит и уходит
В шорохе следов,
Смерть приходит и уходит
В шуме громких слов.
Мы скучаем, любим спорим
В тяжести оков.
Смерть приходит и уходит –
Не находим слов.
Смерть приходит и уходит,
А за ней одна,
Бесконечной пустотою
Встанет тишина.
Двоелуние
У меня две луны – та, в ночных облаках,
Перешедшая в ночи сплошное касанье,
Сквозь непрошенность – чувствами, памятной данью -
Ощутить и узнать лунный дождь на руках.
Та другая, дробясь, красит медью мосты -
Фонарями подсвечена в разные блики -
Через вечность – до утра, и равнобезлики
В придорожных тенях и дома, и кусты.
Устала (монолог самоубийцы)
Устала от всего - от этих дней,
Что, как огонь, то жгут, то просто сушат,
Устала отдавать тебе всю душу,
Довольствуясь осадками на дне.
Устала, как осколками стекла,
Разбитыми мечтами резать вены,
Устала становиться на колени,
Заглядывать в пустые зеркала.
Устала удивляться и грустить,
Устала изменять кому попало
С моей мечтой, которую, казалось,
Я никогда не захочу разбить.
Устала каяться и уходить,
Устала возвращаться с поля брани,
Устала утираться рукавами
И слезы от противников таить.
Устала говорить, и ухожу,
А вы мою не проклинайте душу.
Не бойтесь за меня - наверно, лучше
Быть там. Смогу - приду и расскажу.
