А ветер гонит среди волн Фрегат
Кислородную маску, радостный шприц
А может быть я обычный фанат
Ангелов смерти и масок без лиц
Наверное, там, в высокой траве
На вершине холма, среди огня
Я обнаружу как кот на столе
Молоко, куда крысы насыпали яд

Я увижу во сне, как падают звезды
В бездонный колодец, в холодную воду
И я поцелую в узкие ноздри
Даму пик, раздвигая колоду

Умирающих всякий раз на рассвете,
Находящих конец в Солнце-ответе.
1998

Мы появились раньше бога
Которым священник карает грехи
У нас не было перед молитвами долга
Мы тихой рекой сквозь время текли
Нас небо качало как колыбель
И ветер с гор дул нам в лопатки
Он находил там маленькую щель
Играя вместе с солнцем прятки
Эй спроси меня кто я такой
Скажи мне что я не достоин судьбы
Касаться твоих ног грязной рукой
И при этом быть таким же как ты
Твое отраженье застыло в дверях
Ты пачкаешь им любое поверье
Ведь ты не тот кто делает взмах
Ты тот за чей счет прорастает движенье
Ты бежишь по одиночеству круга
Страх оказаться в чье-то цепи
Но мы появились раньше бога
Которым священник карает грехи
1999

Привет! Как дела? Проходи, что принес?
Кухонный бог требует жертву
Стеклянный демон и столовый утес
Находят меня, пускают по ветру.
Коробки от спичек рождают дома,
Мгновенно устав, со взглядом старухи
Спальный район привычно хромал
Опираясь рукой на грязные кухни

Горбатый пес скулит у подъезда
Обращаясь к любому, но кусая лишь тех
Кто подставил себя так, что бездна
Проглотило его целиком без помех
Попробуй еще застрять на зубах -
Провернувшись вокруг неизвестной оси
Ненароком подметишь, что собственный страх
Остался с тобой как ты не просил

Дрожащей рукой, забивая косяк
Провожая взглядом заснеженный мир
Я отправляюсь стаей цыплят
Через Альпы на запад в готик-эфир
Нельская башня с Маргаритой внутри
Тампль, и Жак де Моле на костре,
Нож Ревальяка, которым наварец убит
Святой кардинал и лживый портрет

Кончилась доза и может Пелевин
Откопает в себе новую страсть
И подобно Эко, отнимет у Евы
Красное яблоко, открывая мне пасть
А так остается безликий пузырь,
Синтезируя жизнь в липкую жижу,
Меня откровенно достал бетонный пустырь
Осталось одно: тоска по Парижу.
1999

Я касаюсь женского тела,
Мне хочется пить эту кожу без правил.
Но пыль на ладонях протеста
Черной меткой Каину Авель.
Я касаюсь твердой руки,
Мне хочется верить в завтрашний день.
Но пыль от вселенской тоски,
Горизонт превращает в ступень.
Я касаюсь горящего солнца,
Мне хочется быть подобным ему.
Но кто из вас знает, что значит касаться,
К точке, когда хочешь к всему.
1997

Бабочка в черном углу

Печальные глаза, смотрящие вверх
Красная кровь на грязном полу
Стремительный шаг в сторону тех
Кто ловит бабочек в черном углу
Лунные ночи, родной холодильник
Древняя сказка про свет в коридоре
Детские слезы и ты собутыльник
Собственной смерти в воняющем морге
Смешная картинка в гранитной оправе
Легкий дымок от безразличной свечи
Парадокс бытия в песочной канаве
Помножить на жар в утробе печи
Волшебная правда, реальная ложь
Попытка ударить после того
Как все разбежались в высокую рожь
Убоявшись попасть в просторный вагон
1997

Ладонь это куда помещают душу
Ее никогда не бывает мало
Ведь ничто так сильно не душит
Как то, что тебя не поймало
Ладонь это то, что пробито насквозь
Ржавым гвоздем чьей-то веры
Они вместе и вроде бы врозь
Между ними есть все, но не барьеры
Между ними пространство и пустота
Между ними время и вечность
Для одних это всего лишь врата
Для других сама бесконечность
1999