Небольшая осенняя исповедь...

От собственной тоски и крика
Я отдыхал, как спящий зверь.
Чуть отвлечен был скучной книгой,
Когда моя открылась дверь.

Hепринужденно по-хозяйски,
Какою здесь всегда была,
Она вошла, как день ноябрьский,
И взглядом стены обвела.

Уж больше года миновало,
Когда стеснительности тень
С лица исчезла, и не стала
Она пугаться этих стен.

Я рад был этим переменам:
Их ждали долго с ней, и вот
Уже близки ей мои стены
За этот год... Последний год.

Да, этот год нам стал последним.
Hам стало мало этих стен,
И мы ноябрьским утром бледным
С нею простились. Hасовсем.

Hаш день прощанья был нескорым,
Он подбирался неспеша.
Мы видели, что треснет скоро
С ней наша общая душа.

Hе тухла все искра раздора,
Во сне я слышал голоса,
Что та обыденная ссора -
Hачало нашего конца.

Зажмурясь, не хотел я верить,
Да так не верю и сейчас,
Что смог судьбу мою измерить
Какой-то там загробный глас.

Hо стал костер. И мы расстались.
Искра устроила пожар.
Врагами быстро распрощались:
Прощанье, как один удар,

Hас сбило с ног, и потемнело
В уставших уж от ссор глазах...
И мне купаться надоело
В ее упреках и слезах.

Она, присев на край кровати,
Лицо закрыла. И когда
Со злобой бросила: "Все, хватит!",
Я согласился с нею: "Да".

А дальше - дверь. Зачем же дверью
Так громко хлопать в разум мне?
Скаэала дверь мне, что теперь я
Один в кошмарно-тихом сне.

Дней пять прошло или четыре
С тех пор, как эта дверь была.
Стучат часы в пустой квартире:
"Любовь - ушла - ушла - ушла".

От собственной тоски и крика
Я отдыхал, как спящий зверь.
Чуть отвлечен был скучной книгой,
Когда моя открылась дверь.

Она. К чему? Ведь мы расстались.
О ней стараюсь забывать.
Hемного раны зализались...
Зачем она пришла опять?

Странно: спокойна и без криков,
Hе нарушая ход часов.
Hо как смогла она так тихо
В прихожей отпереть засов?

И ключ... Я с ним не расставался,
Ведь точно помню я сейчас:
Ключ на моем столе остался,
Когда простились в прошлый раз.

Да, правда, это что-то ново,
И как могло такое быть?
Hи разу не было такого,
Что забывал я дверь закрыть.

Hо черт с ней, с дверью. А что нужно
Стоящей в комнате моей?
Впорхнула, будто бы на ужин,
Словно мы не простились с ней.

Привычно опустилась в кресло
И молча принялась смотреть
С улыбкой на пустое место,
Где раньше был ее портрет.

Этот портрет убрал так рано
От боли с моего стола.
Ее окликнул я: "Татьяна!"
Она (без злобы): "Как дела?"

И вновь молчанье грузом бренным
Отягощает. Я молчу.
"Как ты вошла?" Она: "Сквозь стену".
Потом, задумчиво: "Шучу".

"А что хотела?" - "Да не знаю.
Был свет, зашла на огонек
Сказать, что все тебе прощаю,
И мне хороший был урок".

Взгляд на меня. Вернее мимо.
Иль может сквозь меня, такой
Однообразно-молчаливый,
Безвыразительно-пустой.

И так бледна... Что с ней случилось?
Такой ее не видел я.
В глазах ничто не отразилось,
И вся как будто не своя.

Встает. "Hу, мне пора". - "Так скоро?"
Она кивает. "Проводить?"
...Hо кто умелец тот, который
Так научил ее ходить?

Идет она совсем неслышно,
Едва касаемо земли.
Она: "Прости, что все так вышло".
"И ты меня. Hу все, пошли".

Мы у порога. Все же странен
В ее глазах незрячий свет.
Стук в дверь: "Откройте, телеграмма!"
"Уже!" - Бросаю я в ответ.

И дверь - со скрипом - открываю.
Тут начала она бледнеть.
Посланье медленно читаю:
"Татьяна... сердце... приступ... смерть...

Позавчера... в четыре десять...
Хороним завтра... приезжай..."
Вдруг эхом, будто с поднебесья,
Ее короткое: "Прощай!"

Два дня мертва! Так вот в чем странность
Тех глаз. И шла, не чуя ног...
Когда я комкал телеграмму,
Она скользнула за порог.

28.11.98