Das Lied der Mutter uber der Asche des Ketzers

Прости меня, мой блудный сын
За все обиды и сомненья,
За грех и тяжесть искупленья,
Что я одна и ты один.

Тебя низвергнув в этот мир,
Я лучшей доли ожидала.
Но, видно, богу было мало,
Он и дитя не пощадил.

Слова замрут на языке,
Ведь вечной скорби не бывает.
Твоя рука в моей руке
Как на тепле снежинка тает.

Луна выходит из-за туч,
Холодным светом озаряя,
Как вознёсенная святая;
И воздух мрачен и тягуч.

Ты знаешь, милый мой, не верь
Почтенным людям в черных рясах,
Упитанным и седовласым,
Их бог остался на земле.

Другие, кто под их стопой,
Не знают истинного бога,
Они идут прямой дорогой
В пучину лжи. Но путь иной

Открыт тебе: сквозь царства тьмы,
Через пространства зла и мрака,
Над миром скорби и мечты,
Под грустным стоном звездопада.

И ни единая звезда
Твои скитанья не осветит,
Никто тебя с огнем не встретит
В объятьях мрака… Навсегда

Твоя душа забудет страх
И, разорвав свои оковы,
В мир света, призрачный и новый,
войдет, качаясь на волнах.

“…Не собирай сей жалкий прах,
когда-то был он человеком,
Но лишь живёт в твоих мечтах…”.
( И ветра вздох ей был ответом.)

* * *
О, свет гнозиса принёсший людям !
Ты ли это, ясный сын зари,
Теплый луч принесший в мир разврата ?
Как с тобою поступили здесь
(вы) , презренные наперстники архонтов ?
Я хотел познать дыханье жизни,
крылья в волнах вечности омыть.
И пылающую массу плоти
В ледяных объятьях смерти остудить.
Это ли мой первородный грех ?

Каждая пульсация Вселенной
Слишком больно достается мне.
В этом хаосе безумных танцев
Растворяется бездонный мир,
И живого нет уж ничего. Но все- смерть…

Никогда я больше не узнаю,
что там дальше , за слепой чертой;
мягкий голос нежно отвечает
“ ты не бойся, скорбное дитя:
там, где царство Ночи, нет места для тебя…”

Колыбельная

Спи, мой ангел, не грусти,
У тебя все впереди.
Пусть спокойной будет ночь.
Я хочу тебе помочь.

Этот день тебя достал.
Спи, бедняга, ты устал.
Ты когда-нибудь поймешь,
Что от смерти не уйдёшь.

Завтра будет хорошо:
Ты увидишь- мир большой.
Счастья хватит в нем на всех,
Вместо плача будет смех.

Ночь темна. Не бойся, друг.
Я заметил твой испуг.
Ты увидишь свет в окне:
Скоро будет все в огне.

Он разложит по местам
Засоривший душу хлам.
Ты спасешься, не дрожжи:
Ты родился, чтобы жить.

Милый ротик приоткрыт.
Над подушкой сон летит
Я с тобою. Знаю, рыбка,
мир спасет твоя улыбка.

* * *
Какое счастье знать, что все пройдет,
Что в этом мире все не вечно.
Летят за мигом миг, за годом год:
И счастье, и обиды быстротечны.

Зачем искать проблемы в пустяках ,
Теряя душу в мелочных обидах ?
Герои позабудутся в веках
Как фараоны в пирамидах.

А нам до них, увы, не дотянуть:
Мы подвигов больших не совершали.
Как хочется забыться и уснуть,
И вновь вернуться-без печали.

Не зная, что такое жизнь и смерть,
я понарошку существую.
Была когда-то под ногами твердь,
Но все прошло внезапно и впустую.

Я истину надеялся познать,
Но разум держится на вере:
Мне ничего не суждено познать
как кроманьонцу в каменной пещере.

* * *
Сквозь стены я слышу порывы души:
Они не дают мне уснуть.
Я - путник усталый, застрявший в глуши,
сквозь тернии вьётся мой путь.

Я шел под лучами далекой звезды:
Она направляла вперед,
но тучи закрыли родные черты,
и сон мой растаял, как лед.

Темно. Я не знаю, куда мне идти.
Сейчас я - свободный художник.
Я чувствую тонко, как время летит,
отстав от него безнадежно.

Темно. Я не знаю , куда мне идти.
Теперь я свободен, как ветер.
Сквозь стоны я слышу, как время бежит.
Кричу… Но никто не ответит.

* * *
Я в этой жизни ничего не понимаю:
Все так запуталось в мозгу- просвета нет.
Я все никак не нахожу причала и страдаю,
Как парус одинокий, сгинувший в рассвет.

Где затерялась ты, обетованная земля ?
Я в поисках тебя скитаться уж устал.
Мне миражи являлись с носа корабля
но я не верил им и мимо проплывал.

На море штиль, за бортом плещется вода,
За горизонтом море, как и прежде,
Но я на волю волн не сдамся никогда.
Останусь верен я пока несбывшейся надежде.

(Встреча с Москвой)

Сонный мир окутан тьмой.
Я пришел издалека,
где покрыты синевой
Кучевые облака.

Здесь зеленая трава
лезет сквозь бетон;
я чужой тебе, Москва,
твой кошмарный сон.

Я нарушил твой покой,
мертвый, как огонь
Я, усталый и больной,
Ощущаю вонь.

Я вдыхаю резкий смрад,
созданный тобой.
Мне противен этот ад,
посланный судьбой.

Я безвыходно попал
в черную дыру.
Этот мир меня достал.
Знаю, что умру.

Не спасется уж никто,
истина горька:
я увидел вещий сон.
Он грядет. Пока.

Памяти Ф. Ницше

В угрюмом и затхлом болоте,
Поросшем пожухлой травой,
У местных лягушек в почете
Гнетущий сознанье покой.

И каждая склизкая сволочь
Кричит о своей правоте,
и некому с ними поспорить
в стоячей зеленой воде.

И кваканье воздух пронзает
Густой и прозрачно-гнилой,
но писк комара разрывает
Безмолвия дух гробовой.

Недобрая участь безумца
Постигла в поганом лесу:
Хотел долететь он до солнца-
Ушел в никуда на лету.

(One star in sight , by A. Crowley)

Твои ноги в болоте, во тьме голова.
Человек, как тяжёлы твои неудачи.
Неуверенность мучает, жалят слова,
Воля к власти пропала, а сила тем паче,
Как и в сердце надежда, в душе- идеал.
Ни единой звезды ты не видишь горячей.

Твои боги- суть куклы в руках у жрецов.
“Относительно все”,- мудрецы завздыхали.
В связке с братом твоим, звероликим глупцом;
Истерзала любовь и надежда пропала,
И наивная вера влюблённого, что
Словно тусклое солнце, судьба развенчала.

Твоя бренность дрожжала, карабкаясь вверх.
Кто ты? - Данная случаем горсточка праха,
Чьи страданья бессмысленны, волею тех
Совпадений, создавших симфонию страха.
Ты разбился в бездонной пучине небес,
Над суетной землей промелькнувший, с размаха.

Но душа человека нетленна, жива,
Совершенна и, словно бескрайнее море,
окружившись туманом из плоти, ума,
Жаждет праздника нежного, лишь на просторе,
Как летучий голландец, забрезжит душа.
Не насытившись ею, забудешь все вскоре.

В опьяненьи, влюбленные в собственный сон,
И, отчаявшись жить в ожидании смерти,
Каждый мнит свою тень за людской эталон.
Но одна лишь звезда вас разбудит и встретит.
Озарится мерцанием тихий затон:
Душ созвездия тонут в мирской круговерти.

То, что раз началось, не закончится вмиг,
Но все вещи живут, ибо все существуют.
Делай то, что желаешь- любой человек
Есть звезда, что блуждает по небу вслепую.
Мудрый Пан, он не умер, он жив. Эй, старик,
Все барьеры сломай, бог ! И мир возликует.

Я пришел к человеку, простое число
Человека- моё есть число. Я – лев света.
Я есть зверь, чей закон неприступный- любовь-
Королевское право дожить до рассвета,
И во власти желания действовать вновь.
Зри же внутрь, а не вверх- там звезда твоя светит.

Плач к Софии

Невыразимое, нетленное созданье-
Душа
   блуждает в лабиринтах
       зла.
В чертогах мрака безутешные рыданья
Взывают к миру света и тепла.

Твой дух затерян во владениях архонтов,
В пространстве первозданного греха:
Живешь в незнании божественных истоков,
Проклятием пронёсшемся в веках.

Ты радовался жизни в мире бренной плоти,
за золото мечтая всё купить.
Здесь ценности иные, правда, не в почёте,
Но ты их постарайся сохранить.

По глупой прихоти мать- падшая София
Сосуд разбила мировой души.
Частицы хаоса окутали стихию
Родного света, в доме ни души.

В обитель полноты божественной Плеромы
Направь ты свой неторопливый бег.
Стремись туда, где ждут, ведь только там ты дома,
ты- дух в презренной плоти- человек.

Черный огонь

“Здесь покоится бренное тело,
А душа уж, наверно, в аду,
Потому что она не хотела
Причащаться у всех на виду.”

У подножия мрачного храма
Я зажег свой священный огонь.
В нежном трепете мечется пламя,
Словно черное птичье крыло.

И за краем земли, на востоке,
Возвышается звездный алтарь.
Меж колонн, бесконечно высоких,
Вьется путь, убегающий вдаль.

На покрове, багряно-тяжелом,
Освященном слезами, лежит,
Ослепляя сиянием желтым,
Книга гнозиса. В сонме молитв,

Подними серебристую чашу
Лунной крови, и хлеб обмакни,
И нутро из него приготовит
Силу духа в грядущие дни.

Окропи себя терпкою влагой
Из купели, и меч подними,
И клинком разруби цепи страха,
Что таятся на долгом пути.

В сердцевине хрустального шара
Гордым духом рассветной звезды
Запылает могучая лава,
Оживленная словом твоим.

Прислонившись к надгробному камню,
Ты послание мага прочтешь,
И пройдет над землей первозданной
Золотой освежающий дождь.


Вступление к циклу-поэме “Арканы Гермеса”

Ветер крылья обжигает
Струями дождя.
Вся природа отдыхает,
Но не лягу я.

Где-то в облаке безбрежном
Шелестит прибой.
Сном глубоким, безмятежным,
Мы умрем с тобой.

В этом мире иллюзорном
Все- сплошной обман.
Все преграды нам покорны
На пути туда,

Где в реальности конечной
нет добра и зла.
Бессознательно, беспечно,
Мы уйдем туда.


Лето на исходе

Небо чревато грозою,
Мутные капли дождя
Грузно парят над землею
В проблесках хмурого дня.

Звук уходящего лета
Слышен в опавшей листве,
В свежем дыхании ветра,
в темной, прохладной воде.

Дикая жизнь замирает,
птицы молчат по утрам.
Словно душа посещает
Мрачный языческий храм.


Пожар

Я видел сквозь тучи багровое солнце
в дыму, среди белого дня.
Лучи пробивались как стрелы в оконце,
пытаясь настигнуть меня.

Я чувствовал запах далеких пожарищ
сквозь копоть горящей листвы,
и воздух горячий мне ноздри ошпарил,
нутро разрывая, как швы.

Я слышал раскаты тяжелого грома
сквозь отблеск последней зари.
И мир , молодой, огневой, незнакомый,
манящий, мне двери открыл.

Я воздух вдохнул. Гробовая прохлада
заставили вздрогнуть меня;
но я не боюсь. Понимаю- так надо.
Дожил я до судного дня.

Осколки летают металла и плоти,
вскипает и пенится кровь.
Здесь хаос-порядок, и в буйном полете
земля возрождается вновь.


Песня вампира

За окошком дождь идет,
а в душе потоп.
Слышишь, точно сердце бьет
гвоздь последний в гроб ?

Осень. Мрачен, словно смерть,
взгляд ее на мир.
Я не птица и не зверь.
Я - ночной вампир.
Мне не нужен уж никто,
ничего не жаль.
Кровь приносит мне тепло,
унося печаль.

Как зеленым листьям свет,
мне она нужна.
Я не помню, сколько лет
уж не вижу сна.

Полуночный дикий мрак
породил меня.
Рядом был заклятый враг,
а теперь - родня.

В сердце вбили крепкий кол,
принесли чеснок,
и святой воды на пол
разлили, у ног.

Жжет распятие чело,
пепел в голове.
Солнце светит, как назло,
растворясь во мгле.

Этот мир отверг меня:
я ему чужой.
В смертоносном свете дня
я совсем не злой.

Но зовет кромешный ад
скрежетом зубов.
Не хочу идти назад:
я уже готов.


Бред ангела в день страшного суда

Я этим миром сыт по горло-
он мне уже осточертел,
хотя пожить я не успел,
конец уж близок - знаю твердо.

Я ощущая близость смерти,
ее касание - не трожь ! -
оно меня бросает в дрожь.
Я получил письмо в конверте.

Обратный адрес неразборчив,
Но слышу я со всех сторон
мольбу о помощи и стон.
Хочу избавить мир от порчи.

Я вижу звук кроваво-черный,
с разбега бьющий по мозгам.
Я приказал своим ушам
не брать в расчет мотивчик вздорный.

Я осязаю терпкий шорох
зовущих в ад колоколов
и шум катящихся голов.
Кишащих мыслей пестрый ворох

рождает зверя из тепла
святой, как сон, невинной крови.
(Наивный ангел хмурит брови:
он никогда не видел зла.)

Сейчас я жажду одного:
дожить в сознании до расвета ....
...Я победил проклятье это,
но не осталось ничего.

Я захлебнусь от пустоты
однообразной сонной жизни.
И вновь на волоске повиснет
лишь отблеск лопнувшей мечты.

****************************

Я все такой же мрачный ангел,
пришедший из кромешной мглы.
Кусочек неба мне оставил
хозяин поднебесной тьмы.

А мир жестокий и враждебный,
и мне с тобой не по пути..
Все растворяется бесследно,
и нам от рока не уйти.

Нет смысла гнаться за толпою
и по теченью мерно плыть.
Здесь надо быть самим собою:
что суждено- тому и быть.


Ляжет утренний туман
Перед грустными очами.
Сонный лес, как истукан,
Отражается волнами.
Под опавшею листвой
Спит продрогшая поляна.
Тихо стонет над водой
Чайка, песней покаянной
Проникает в душу мне
Запах осени. Светает,
И в холодной глубине
Призрак лета исчезает.

**********************

Я помню эти грустные глаза:
В них скорби мировой светилось знанье.
Читалась сила самоистязанья…
Как жаль, что ничего я не сказал.
О, дива! Как чиста твоя улыбка!
Как искренно-невинен этот взгляд!
Как мысль ясна! И скорбен твой наряд.
С тобою рядом все невзрачно, зыбко…

И длится сон, и песня хороша,
Но стонет каждый нерв от нудной боли:
Я понял, что под маской твердой воли
Нежнейшая скрывается душа.