Еще одна бессонная ночь под назойливое тиканье часов и кашель соседей.
    Обнаженность одиночества – как улыбка скелета, с которого сдернули саван. В эти часы все уходит: напускная вежливость, смех и горе, ненависть и любовь – все смывает бесплотный туман ночи.
    Днем трудно писать. Днем нужно жить. Приходиться жить. Источать вежливость, раздавая улыбки и плавая в потоке слов (да, да, очень приятно… все в порядке… I’m - OK! ). ночью нет фальши, но накатывает желание писать. Это как притягивающая пустота окна, как обжигающий миг и почти черные капли, скатывающиеся с лезвия, как пульсирующая теплота белеющей в сумраке кожи и будоражащий, скручивающий тебя в пружину терпкий запах.
    Ночью осознаешь свое бессилие, неумение выплеснуть на бумагу пылающий огонь, разбрызгивающий искры эмоций. Этот безумный вихрь невозможно поймать в силки ровных строчек и ограничить угловатостью букв.
    Легко со смехом шептать наспех выдуманные рифмы быстро розовеющей девчушке в метро, но сейчас, ночью… это с неумолимостью и мукой, словно рвота выходит из тебя…
    Но вот светает. Тяжесть в затылке и жжение под веками отупляют и одновременно приводят тебя в чувство. Калейдоскоп зари раздражает, напоминая о приходе дня. Еще одного бессмысленного в своей всеобщей радостной глупости дня.
    А днем я буду проклинать жару и посматривать на тетрадь, ожидающую ночи…

    …И пришёл день назначенный

    …И пришёл день назначенный, и настал час предсказанный.
    …И свершилось таинство великое, зло всеобъемлющее раскололо громом небеса, вступил на землю демон зла. Но был тот демон не рогат и страшен собою, и даже не в обличие человеческом, а невидим и неощутим, как дух бесплотный. Вселялся демон тот в души человеческие и творил зло людям: делал вред мыслями мудрых, лгал устами честных, убивал руками невинных. Но узнали люди о присутствии демона и взмолились они, обращаясь к богу: “Чем прогневили мы тебя, Бог Единый и Всемогущий? Чем заслужили мы беды неисчислимые?”
    Но не услышал Бог Всемогущий молитвы их, не увидел злодейства многие, не избавил людей от демона злого.
    Много прошло с тех пор времени, и, наконец, утомился демон от злодейств совершённых, но всё же силён был в нём голос зла, поставил он сильных наместниками Сатаны на Земле. Стали сильные притеснять слабых, и не трогали их ни страданья людские, ни мольбы слабых, ни уговоры мудрых. Ведь обещал Сатана рай сильным на Земле, а не на небе. И выполнил он обещание это, и по сей день есть у сильных все блага земные. Много раз восставали слабые и, умирая тысячами, всё же избавляли мир от людей злых. Но на место сатанинское вскоре вставали самые сильные из слабых, и шла жизнь чередом своим, и множились страдания человеческие. Однажды обратил свой взор на Землю Бог Всемогущий, увидел он, что погрязли люди в страстишках мелких, в делах никчемных, занятиях бесполезных. Пытался Бог избавить людей от демона злого, потому как въелся демон во все души человеческие. Предоставил Бог самим людям выбор: оставаться чистыми или впустить в душу демона злого.
    Но почему же после этого немного осталось добрых и честных? Не проделки ли это демона нового? Нет, бессильны демоны перед велением божьим. Теперь люди сами решают: быть им честными, невинными, добрыми или же хитрыми, бессердечными…
    …Но почему же после этого немного осталось добрых и честных?

    * * *
    Волна времени нахлынула и откатилась. Потом еще одна и еще.
    Как оно неумолимо…
    Как хотелось расплескать это свинцовое однообразие, но он был всего лишь щепочкой, которая плыла в холодной пустоте времени. Плевать на то, ЧТО кинуло эту щепку в огромный океан, оно осталось далеко на берегу, которого нет; щепку кружило и вертело по воле случая, сталкивало с другими щепками. Редко. Или часто. Кто знает? – нельзя считать накатывающиеся волны времени, ведь щепка поднималась и опускалась вместе с ними.
    Но это безразличие и бесстрастное равнодушие!.. Оно вылизывало все уголки его существа холодным языком. Он был опустошен и раздавлен бесконечной свинцовостью. Не было сил даже на ненависть, хотя обычно она рождалась даже из бессилия.
    Все было таким чуждым и неприятным. Где-то далеко сталкивались и разбегались пространства мириадов миров, рождались и умирали звезды, а тут… тут была пустота. Где-то за горизонтом этого бескрайнего океана было жесткое излучение и мягкие толчки гравитации; страстный и жадный до самоубийственности поцелуй вещества и антиматерии; дрожание гипера и вспышки термояда, а также то, чему нет еще названия у самонадеянных человеческих физиков… Даже не вакуум, что способен в спазматическом вскрике энергии создать материю и ее анти-двойника. Только пустота. И щепочка, покачивающаяся на волнах времени.