Когда я впервые встретила его - безумно красивого молодого Зверя – я поняла, что перед его обаянием не устоять и мне. Он был чертовски привлекателен. Аж дух захватывало. Когда он стоял на том роковом обрыве и смотрел на луну и ветер трепал его волосы и звезды заглядывались на его лицо - я уже знала, что он будет моим вторым рождением. Рождением во Тьму… А несколько часов спустя мы мило беседовали сидя на кухне. Он пыхтел трубкой и поглядывал на меня из-под длинной челки. А я смотрела в ответ, изредка поднося ко рту сигарету. Или иногда он улыбался. Мало похожей на улыбку гримасой. Оскалом. Ухмылкой. Я же улыбалась. Только глазами. Какой я была тогда? Глупой… Доброй… Обычной… Какой я стала теперь? На этот вопрос ни я, ни он не знаем ответа. Что случилось? Наверное, мы стали слишком близки, что бы быть разными. Но не об этом речь. Мы встретились случайно. Я тогда валялась на влажном и холодном мху блаженствовала после жаркого дня. А он выл. Он в полнолуние всегда воет… Из-за дерева я наблюдала за его молодым телом и пускала слюнки. Когда он заметил меня, то всего лишь посмотрел мне в глаза. Стало страшно. Я побежала. Он за мной. Потом какой то чертов корень, так некстати попавшийся на моем пути и вот его горячее дыхание в мой затылок. Я развернулась и оказалась лицом к лицу с Ним. И тут злобная звериная морда странно подмигнула мне и оскалилась. Совсем по человечески. А потом мы сидели у меня на кухне. Я позаботилась о том, что бы все-таки набросить на голое тело что-нибудь. Даже умудрилась постоять под душем. И теперь источала запах цветов и меда. Волосы облепили голые плечи. Одна коленка спряталась под столешницей, а вторая нагло щеголяла своею белизной. Некоторое время мы не говорили ничего. Просто смотрели друг на друга. Я на него-он на меня. Изучали. Потом начали говорить. Причем могу поспорить, что любой в тот момент, вошедший в мою кухню, не понял бы ни слова из нашего разговора. Мы понимали друг друга даже без этих сумбуров из логичных фраз. После он ушел. Я никогда не знала вернется ли он. Каждый раз мне казался последним. Я не задавала лишних вопросов, не вешалась на шею. Я знала, что, что бы он ни решит, я никогда не смогу помешать ему выполнить задуманное. В том, что он когда-нибудь уйдет, я не сомневалась. Не тот он, что бы променять свою луну и ночь на кошку, пускай и дикую. Но он возвращался, и я мысленно ликовала из-за отсрочки расставания. Он говорил. Или пел. Или читал стихи. Я слушала… Или нас обоих охватывало дикое безумство, и мы мчались в ночь валяться на мху и петь песни луне. Я тогда весело хохотала, держась за его шерсть. Целовала его в холодный и мокрый нос и вдыхала, такой родной и знакомый запах. Лишь в полнолуние он уходил туда, где даже я его не смогла бы найти. В темноту, в ночь… Я могла лишь гадать, каким он вернется оттуда. Как-то раз он вернулся ко мне, положил голову на мои колени и молчал. Я тоже молчала. А однажды он принес мне откуда-то оттуда котенка. Маленький пищащий комочек шерсти, который закатывал от страха глаза и мог бы уместиться на моей ладони. Теперь это гордая кошка, по имени Ночь, которая ни в чем не уступает хозяйке в стервозности. Он возвращался ко мне, как возвращаются куда то, где можно посидеть и залечить раны. Где можно обогреться, и ни о чем не думая переждать войну. Но чаще всего в войну он бросался очертя голову. Радостно, смеясь… Я никогда не держала. Его не могли бы удержать и тысячи демонов. Кто был он для меня? Кто я была для него? Любил ли он меня? Наверное, да. Только по своему. Так как не любят обычные люди. Так любить мог только он. А я? Он был всей моей жизнью, воздухом, которым я дышала, водой, которую пила. Любите ли вы воздух? Вы дышите им, но никогда не кричали от восторга: Я люблю тебя, родимый кислород!!! Так и я. Я никогда не кричала ему об этом. Иногда тихо шептала, когда он спал. Но только, что бы он ни услышал. Странный получился финал. Я все боялась, что он уйдет. А ушла первая. Однажды я просто не дождалась его. Я искала, но не нашла. И тогда я решила поискать его по ту сторону бытия. Когда через три дня меня нашли, кровь уже успела впитаться ковер. Она уже не хлестала фонтаном из огромных надрезов на руках. На лице у меня была блаженная улыбка. Записка? О нет! Накануне я плотно затворила дверь, мысленно попрощалась со всем и методично сделала надрезы. Я радовалась, чувствуя, что жизнь красной струей капает на белый ковер. Тогда я знала, что если я ошиблась и не найду его там, куда ухожу-мне будет очень неприятно. Но в любом случае он тоже не вечен. И мне придется всего лишь некоторое время ждать. Последние минуты жизни я провела глядя на свечу. Это успокаивает. Волновалась ли я? А вы бы не волновались перед переходом из этой жизни в ту? Орала его песня. Он пел мне. Под нее было легче уходить. На похоронах было мало людей. Старый друг, да одна сердобольная сотрудница. Меня похоронили даже не на общем кладбище. Самоубийц с чистыми покойничками не хоронят. Я не была исключением. Я точно знаю, что дождусь его. Мы будем вместе. Не при жизни, так после нее. Я его люблю…
