Тихо, сейчас раздастся шорох, и в комнату войдет вчерашнее ожидание.
    Моя смерть может быть выражена в двух цветах – красном и мертвом…

Пробуждение.

Утром, когда мелкий дождик назойливо барабанил по подоконнику и просился войти, он встал, потянулся и огляделся: он посмотрел на стены, на пол и, в последнюю очередь, на потолок. Утро было пасмурное, и тень его на полу была, мягко говоря, бледноватой, а если честно – едва заметной. Он покачал головой, задернул шторы и зажег настольную лампу, направленную параллельно полу. Повернувшись спиной к ее свету, он взглянул на свою тень на противоположной стенке, достаточно четкую, для восприятия, и слегка склонив голову, произнес:
- Здравствуй, Хозяин.
- Здравствуй, Раб, - прозвучал ответ…

Сегодня Бес моего приятия открыл глаза, и сказал мне – “ЗДРАВСТВУЙ!!!”…

Когда-то, много лет тому назад, он проснулся утром… должен заметить, был ясный солнечный день… проснулся, встал в солнечный луч, и, обернувшись, не увидел своей тени. Это был самый страшный сон в его жизни, и в тот день он получил свое имя – Раб.

Каждое утро его начинается словами:
- Здравствуй, Хозяин.
- Здравствуй, Раб…

Когда Рабу хочется пить – он пьет, когда хочется есть – он ест, когда хочется спать – спит. Хозяину же никогда ничего не нужно, он не имеет желаний, и именно поэтому он Хозяин, хотя по сути – всего лишь тень Раба.
Но разве в жизни общества что-то иначе?

Урок 1.
Самым пугающим моментом, является необратимость наших поступков – мудрецы на востоке говорят, что сказанное слово уже живет отдельно от тебя. Но они забывают, что самое страшное – твои мысли – они тоже независимы, но при этом они живут в тебе, и неспешно пережевывают твою чувствительность.
- Скажи, Хозяин, неужели вся та мразь, которая периодически рождается в нашем сознании, остается с нами навсегда?
- Но ведь и все то прекрасное тоже.
- Тогда, значит, все в порядке – прекрасное излечит боль, причиненную грязью!
- Или наоборот.

Урок 2.
Если в глубине тебя живет чувство, которое не может быть передано посредством достижений коммуникативного искусства, то ты обречен стать жертвой собственной некоммуникабельности.

О Шутовстве.
Наивысшее искусство бытия, заключается в бытии Шута, ибо все его поступки отрешены от него в своей смехотворности. И так же мудрость его – живет свое жизнью, и только так проникает в сердца. Никто не видит черноты и боли, таящейся в душе веселящегося Шута, и потому истина в его устах звучит Истиной, без примеси личностного отношения.
- Ты рекомендуешь мне стать Шутом? – спрашивает Раб.
- Нет, ты все равно не сумеешь спрятать радость одержанных побед, а это куда труднее, чем укрывать боль поражения.

Мое отношение к существованию является крайне метафоричным: утреннее пробуждение – есть ничто иное, как регулярное умирание, и смена времени суток, заставляет принять окружающую действительность как звук коротких гудков в телефонной трубке – бесполезность ожидания.

- Вся твоя беда – отсутствие простоты – чем проще твои слова, тем мудрее речи.

Урок 3.
Если в твоем доме горит свет, это еще не означает, что ты дома. То же самое можно сказать об обратном – внутренняя пустота не подразумевает отсутствия тебя в ней, и только легкий ветерок, тревожащий занавеси самого сокровенного Я, пробуждает в тебе чувство собственной ограниченности. В безграничном пространстве твоего внутреннего мира.

О Свободе
Свобода – самое эфемерное из наших состояний. Почему-то мы ощущаем ее именно в тот миг, когда вот-вот должны потерять, а когда она приходит к нам во всей своей полноте, мы прячемся в темную комнатку нашего страха, и напряженно ждем за неплотно прикрытой дверью, когда же…
- Расслабься, Раб. Я не собираюсь дать тебе свободу; не нужно пугаться шороха мыслей в твоей голове.
- Но, Хозяин!…
- Оставь. Не смеши меня своими заверениями в независимости, ибо я-то знаю какова цена ее. Я – являющийся лишь придатком тебя, возникающий лишь по капризу обстоятельств, в тысячу раз свободней тебя, имеющего возможность поступать всюду по собственному желанию. Наша привязанность – вот главный бич нашего рабства. Не я привязан к тебе, ибо для ощущения полноты существования ты мне и на … не нужен, но Я для Тебя являюсь непременным атрибутом бытия.
- Но мы не можем рассматривать несвободу только таким образом, Ведь есть еще сотни факторов, влияющих на гамму наших ощущений!
- Ты имеешь в виду те жалкие страхи и мыслишки, скребущиеся под ковром твоей закомплексованности? Не смеши меня, - Хозяин почесал голову, и Раб вслед за ним поднял руку. – Хотя, в сущности, ты прав. В своей Несвободе, Страхе и Беспомощности ты цепляешься за любое оправдание своей вторичности, будь то чувство долга или физическое недомогание. Самый страшный враг живет в твоей голове – он посадил за решетку запретов твою сущность и теперь для тебя есть лишь один путь спасения…
- ???
- Сойти с ума!!!

Прогулка
Солнце светит в спину – Следуй за мной, Раб.
Солнце светит в глаза – Иди впереди меня, Раб.
Солнце светит сбоку – Давай пройдемся, побеседуем…

И еще раз о свободе
- Скажи, Хозяин, есть ли свобода в любви?
- Конечно есть, только в любви неразделенной, когда ты свободен в воображении своего одиночества.

О ней (свободе) родимой
Самым страшным разрушителем свободы является Благодарность. Как самое чистое чувство, оно заставляет нас отказаться от всего, что противоречит ее требованиям, и самое страшное заключается в том, что мы с радостью принимаем на себя муки самоуничижения во славу Добродетели. Это ли не высший обман? И это ли не высшее благородство? Или всего лишь глупая Гордыня???

Если ты пытаешься сознательно расслабится, в голову к тебе приходят странные мысли:

Ты – награда за нежность, ты – награда за ласку, ты – дар участия – Боль. Сегодня я создаю храм в своей беспомощности. Здравствуй, чувственность рук, лишенных кожи. Теперь ты можешь предложить Ее вниманию непередаваемую полноту ощущений лишь с тем, чтобы раскрыться в неполноценности, неспособности изменить движение собственных конечностей по карте Ее тела. Твоя беспомощность – Боль твоего легкомыслия, и пусть окунется она в кровавую пену твоих прикосновений, ничтожность события сотрет из памяти эти жесты, и возвращение осязания станет наградой теплому миру твоих ассоциаций. Цена твоя – Забвение.

АПОФЕОЗ – мнимое, но очень красивое завершение драмы, разыгрываемой на подмостках беспокойных душ. Мнимость его заключается чистоте самообмана, которым мы утешаем изголодавшуюся по наивной простоте душонку, что прячется в мучимом комплексом неполноценности мозге. Мнимость заключается в изнеженном жесте стремления к законченности форм Вселенной, которая по определению БЕСконечна, и Бес, живущий в ее конечности, требует, чтобы нить рвалась постепенно, отделяя волокна одно от другого, в строгой очередности случая.

И не было еще случая, чтобы он ушел домой непрочтенным, и не было еще прочтения, не загнувшего углы на страницах его Сокровенного, и не было еще надлома больнее, чем незнание его содержания. И он пылился на полке долгие годы, в надежде перевернуть мир. И он упал. И мир перевернулся.

Урок 4.
- Ты любишь говорить о людях, ты любишь говорить о женщинах, твои слова исполнены мудрости, но в мыслях твоих отсутствует понимание. Ты спросишь меня – как это? Я объясню тебе. Но, прежде чем задавать вопросы, послушай меня, может быть ответ на них ты услышишь в моей глупости.

Каждый человек имеет в себе три составляющих. Рассмотрим их на примере женщины: первая составляющая – ее женское начало, Инь, природа самки; второе – личность, ее Я, представленное “душой”, характером; и третье – начало Созидателя – никак не связанное с личностными качествами.
О третьей составляющей нужно сказать особо – оно присутствует практически в каждом из нас, но раскрывается, к сожалению, не во всех. Созидательным началом может выступать любой талант – от умения красиво говорить, поддержать беседу, до таланта Создателя – Бога.
Никто не в состоянии сразу же охватить всю полноту другого человека, и потому наше отношение к женщине тоже определяется тем, какая из ее составляющих наиболее ценима нами:
если мы ценим первую составляющую – это чувство называется Похоть,
если мы ценим вторую составляющую – это чувство зовется Дружбой,
если мы ценим третью составляющую – это Преклонение или Безразличие (что в сущности одно и то же).
Если мы будем рассматривать сочетания, вытекающие из наших выводов, то мы скажем, что:
ценимое нами сочетание первой и третьей составляющих – приводит к обожествлению внешнего облика – здесь таится Наше Разочарование,
когда ценим мы сочетание второй и третьей составляющей – мы обожествляем разум – здесь таится Ее Разочарование,
когда мы находим прекрасное в первых двух составляющих – рождается ЛЮБОВЬ,
и лишь это сочетание, может привести к полноте восприятия, когда рождается – ЕДИНСТВО (или ОДИНОЧЕСТВО – ха!).

Не перебивай меня.

ЕДИНСТВО – не сродни единению, в единстве мы часть друг друга уже тысячи лет, и лишь тень сегодняшнего дня определяет наш статус.

ЕДИНЕНИЕ – мгновенно по своей сути, он приносит плоды экстаза, но не в состоянии очертить круг бытия, разбив монолитную стену времени.

ОДИНОЧЕСТВО – чудесная, наполняющая творческим экстазом, сила, таящая в себе, однако, опасность ущербности. Да, именно Ущербность одиночества наполняет нас силой творения и подвигает на создание неких созвучий, обнажающих тело Участия и тонкими лоскутками снимающих неподатливую кожу с переполненных созидательной энергией рук. Сквозь Ущербность приходит к нам чистота Боли, и это приводит к празднику пробуждения в, действительно исполненном красоты, чувстве собственной востребованности.

Имеешь ли ты вопросы, Раб?

- Нет, Хозяин.

Монолог 1.
- Знаешь, Хозяин, вместе с растерянностью ко мне пришел страх темноты. Он мешает спать по ночам, и заставляет видеть сквозь стены и потолок то звездное небо, то облака, то луну, то старого бога, пишущего никому ненужный манускрипт. Я смотрю на него в лунном свете и понимаю, что он не имеет тени, и ничего не отражается в старом запыленном зеркале за его спиной. Он поднимает на меня усталые глаза, и я вижу в них столько Доброты, сколько не может вместить в себя ни одно слово, будь оно сказано вслух или доверено Бумаге. Д О Б Р О Т А. Ее звук – гул катящейся лавины застилает сознание несдержанным оргазмом взрывающегося понимания – Сегодня Я Говорил С Богом. Нет ничего, что могло бы надломить нерв моих чувств, и я начинаю понимать ту безысходность существования в теле, которое является носителем отягощающего меня Рабства. Я читал в Его глазах строки манускрипта, который будет рожден лишь десять или двадцать тысяч лет назад. Я вижу в них невысказанную радость – подними флаг, выпавший из рук вчерашнего ангела, нарисуй на нем свой символ смерти, и тогда бездна познания примет тебя в объятия, и ты сойдешь с ума, и ступив на тонкую проволоку вечности, балансируй древком ничтожности твоих желаний. Так лишь открываются Врата. И так лишь можно познать тишину, темноту и страсть. Я должен умереть, чтобы стать беспечным странником на проволоке над Бездной, и мой страх жизни превратит тонкую нить в канат, и тот, не выдержав меня, лопнет подобно гитарной струне! Вот почему я боюсь темноты и ненавижу тебя, Хозяин – мне жаль струну, ведь без нее не будет звучать инструмент Единения.

- Ты становишься глуп, Раб. Прими мои комплименты.

Нами движет невысказанное стремление быть кем-то другим, но в своей полноте, мы не замечаем, что окружающий нас мир впитал наш образ и любое отчаяние – лишь отражение бесполезности глупых капризов.

- Ты – отголосок моей ничтожности, в сравнении с тобой я червь, я ничто, но я стремлюсь встать на одну ступень, рядом с тобой, и в самоотречении обрести уверенность в завтрашнем дне и уважение себя. Я не ценю то, что в руках, и безумная жажда творчества подставляет мне плечо в моем нисхождении в пучину неудовлетворения собственной беспомощностью. Сегодня я говорю – “Я – Червь”, но мой кокон соткан из чудесного шелка, мой разум находится всего лишь в нескольких шагах от меня, и плоды самоуничижения прекрасными цветами застилают поле моего зрения. Я – Слеп, но моя Доброта прокладывает мне Дорогу сквозь гранит посредственности.
Убереги меня от обретения самого себя, Хозяин!

У-Рок Души.
Сегодня я хочу поведать о тайне исповеди. Ведь что по сути своей есть исповедь? Я вам отвечу, ведь не даром же я являюсь Хозяином положения. Мое преимущество в том, что я имею неограниченные возможности для анализа, не отягощенные глупостью общеобязательного образования.
Сегодня я буду говорить о тайне исповеди. В церквях достаточно света, для моего присутствия, и у меня достаточно возможности наблюдать, расположившись на страницах пожелтевшего календаря.
Что есть исповедь? По сути своей лишь процесс общения, в ходе которого, один человек доверяет самое сокровенное своей души другому, в слепой уверенности в непорочности сего деяния. Я говорю вам обратное.
Самая большая глупость – думать, что таким образом вы делаете богоугодное дело. Пояснения требуются? Богу наплевать на произнесенные вами слова раскаяния, а раскаянье вашей души он видит Сам, и не нужен для этого никакой свя-щенник. О вреде отпущения грехов можно не упоминать – об этом достаточно рассказано анекдотов.
Это может показаться кощунством, но исповедь необходима, но не в церкви, а перед Человеком, человеком таким же как и вы сами, который одолеваем теми же страстями и пороками, который сможет лишь налить вам стопку за спокойствие, но это в десять раз больше, чем килограмм выкуренного ладана. Это несет в себе две пользы:
1. вы побеждаете в себе страх быть осмеянными
2. вы предоставляете вашему оппоненту возможность проявить благородство…
Все это дешевые прописные истины – идите в церковь лишь тогда, когда вам некуда больше пойти, ибо бога вы там не найдете, а если идете за Богом, то вступайте одни в тень храма Его, и снизойдет он на Вас в мудрости своей и в безграничном спокойствии своем с полотен, дощечек и стен, и растворит вас в своем понимании, и вы, наполнившись одиночеством его, уйдете восвояси, неся в груди осиновый кол созидания.

Никчемность написанного приводит в ужас, однако наполняющая сила позволяет верить все больше и больше.. А я буду говорить о душе.
Все в нас триедино, но человек – Раб, он ограничен не только своими желаниями, но и своим видением. Слышите меня, первый признак Рабского отношения к жизни – видеть только две стороны у любой монеты – даже ребенок знает, что монета имеет еще и ребро, но почему-то оно не считается отдельной ее частью.
Противоречия начинаются при попытке систематизировать двоичным образом нашу чувственность – величайшей глупостью будет не оставлять места для третьего, ибо черное с белым всегда оставляют место для неизведанности, и неизведанность вторгается проливным дождем в реальность нашего рассудка, смывая привычные стереотипы одним лишь движением шаловливых капель.
Так приходит ночь и дарит нам возможность анализировать события прошедшего дня в свете нелепости нашего приятия их в черно-белом телевизоре нашего зрения. Я лишь могу предложить вам оценить серо-голубой цвет выключенного экрана, и за окном блеснет зарница понимания безжалостной правоты того ливня, что смыл в вашем рассудке гигабайты бесполезных двоичных символов, которые всего лишь – буквы, в описании вашей неспособности к Действию.

Сегодня мой Раб сделал робкую попытку освобождения! Я рад за него.

Но боюсь, чтобы он не попал в еще более страшное рабство существа, притворяющегося невинной свободой, но настоящее имя которого – Вседозволенность.

Так спи же мой Раб, завтра будет новый день для бесполезной борьбы за право Именоваться…

Диалог у стола.
- Ты что-то сегодня выглядишь не выспавшимся, - сказал Хозяин, глядя на Раба снизу вверх со стола. – Пил, пел или что-нибудь сделал?
- Опять издеваешься, Хозяин. Всегда ты находишь во мне какой-нибудь недостаток, - чуть не плача ответствовал Раб. – Ты даже представить не можешь, что я видел во сне! А говоришь так, как будто я только тем и занимаюсь что… Да и вообще ты и снов-то не видишь!!!..
- Да… - с грустью молвил Хозяин. - Хотя, нет… - сомнение просачивалось из его голоса. - Я видел сон. Я видел себя летящим в облаках, нет не над, не под, а в облаках. Мне забивало рот их вязкостью, но я чувствовал такую радость от своей Несвободы…!
- Прости меня…

Спустя несколько минут.
- Ты меня слышишь? Хозяин?!
- Ну слышу, слышу.
- Мне хотелось узнать больше о твоих снах. Объясни мне, расскажи, я не знаю.. Слова куда-то теряются, но мне хочется понимать…
- Друг мой, лишь раб может быть другом – любой свободный желает быть как минимум Господином, а то и Врагом.
- Ты не ответил мне, но сперва объясни теперь, что ты имеешь в виду – неужели быть Врагом сложнее и почетнее чем Господином?
- Конечно, но не окончательно. Понимаешь ли, в мире нет ничего постоянного, ничего, кроме угрозы. Угроза может исходить из чего угодно – из ветра, из камня, из дождя, а бытие Господином расслабляет, расхолаживает, и ты становишься беззащитен, в то время как бытие врага заставляет всегда быть на стороже.
- Ты все просто объяснил, да ладно, но, Хозяин, неужели другом может быть лишь Раб?
- Именно, другом может быть лишь раб, но не ДРУГОМ. Последнее есть величайшая стадия отношений между людьми…
- Превыше любви?
- Естественно, ведь не будучи ДРУЗЬЯМИ люди не могу по настоящему предаться чувству под названием ЛЮБОВЬ. Но истинная ДРУЖБА доступна лишь избранным. Она неведома ни рабам, ни Рабам. Как любая истина – она свободна, и только в свободе своей она дарит торжество Чистоты и Спокойствия.

Тишина.

Комната опустела, и Солнечный Зайчик пляшет на столе, заставляя глаза, буде такие здесь, щурится, и, наполняя пустоту в районе сердца беспечным удовлетворением и радостью за солнечный день, когда хочется встать перед окном и сказать: Спасибо, Тресветлый!!!

Из под стола раздался тоненький голос Домового:
- Вот так всегда, наругаются, наспорят, напачкают, а мне убирать. Ну иди, иди сюда, - это уже Солнечному Зайчику. Тот боязливо подходит. – На, возьми печеньку… Но! Пальцы то не откуси, а то кто тебя потом прикармливать будет, спишут меня беспалого за ненадобностью, и будешь тогда…
Так, тихонько ворча, Домовой собирал с пола ошметки мыслей, не забывая впрочем, время от времени, бросить кусочек печенья солнечной зверюге – доброй и ласковой с ним.

Самая большая сила – в безобидности.

Торжество!
Торжество Моей правоты омрачает сегодняшний день. Предсказанные Мной События – всего-навсего - мелкие житейские неприятности, и я никак не могу избавиться от чувства, что кто-то творит Мной.
Моя моральная маструбация – четвертый день в тени пустых слов я перечеркиваю окно мелом. Ты, рассвет, напоил меня завистью в Свободе, но чертова степь, уповая на мое ничтожество, вновь победила, и я скачу без седла, на скаку глотая пену, капающую с удил. Сегодня я смог взнуздать чертов ветер, и он вороным конем пронес меня сквозь степь, истекающую влагой сарказма. Я презираю тебя, моя беспомощность!

Стоя на краю самого прекрасного водопада, я осознаю себя на дне черного колодца, который подобно голодному Ничто, высасывает из меня холодную кровь моих чувств. Я бессилен вырваться из его плена. И мужество мое – всего лишь жалкое подобие породистой импотенции. Таков сон духа, и в страхе своем, он все глубже и глубже проваливается в вязкую темноту закомплексованности, но все удаляющееся отверстие, с видом на Самый Прекрасный Водопад, будит смутное рвение к поискам выхода. Я вдруг обретаю свободу в реве падающей воды, но уже слишком поздно, и металлическая мечта готова разбиться о камни внизу…

Я был свободен в мгновения полета, оплетенный густыми струями ревущего водопада, я понял каков был вкус того облака, что столь упорно пыталось удушить Не-меня своей вязкостью.

И ударившись о камни, я упокоился в торжестве.

Урок 5.
- Сегодня ты грустен, Раб, меня это тревожит.
- Не обращай внимания, это так...
- Ты снова не понимаешь, но вспомни, ты ведь вчера пришел в хорошем расположении духа?
- Ты к чему это?
- Видишь, не смотря на то, что все написано на твоем лице ты стараешься скрыть обуревающие тебя чувства. Пойми, это тоже признак рабства, так в детстве ты скрывал от отца, что куришь, потом, что пьешь, хотя он насквозь видел твою детскую ложь. Так и сейчас ты не говоришь ни о своих поступках, ни о своих мыслях и чаяньях.
- Мой внутренний мир – моя собственность!
- Дурак, твой внутренний мир – потеха для окружающих, ты только теряешь в том, что пытаешься скрыть то, что и так вылезло наружу. Посмотри на детей с их непосредственностью – для них не существует необходимости лгать, придумывать причины и побудительные факторы. Ты не дитя – ты наделен уже способностью анализа, но то, что все свои боли и страхи ты загоняешь в себя, не дает тебе возможности сделать объективные выводы об их природе и путях их предотвращения.
- Ты смеешься надо мной!?
- Опять – дурак. Сколько раз тебе повторять, что я никогда не говорю зря. Ты сейчас узнаёшь о своем рабстве больше, чем когда бы то ни было, и как всякий Раб, ты отрицаешь наличие на тебе кандалов. И все из дешевой гордости.
- Ладно, я слушаю тебя.
- Не слушать надобно, а слышать. Ну да ладно, авось, дойдет до тебя волна… Твое спасение в непосредственности, только эта черта позволяет не опуститься на дно, и в тоже время не болтаться как говно по поверхности. Не бойся страха контраста – он рассеется не сейчас, так чуть погодя, но твои деяния кристаллизуютя в своей законченности, и на столе, рядом с вазой, ляжет гроздь винограда, с лозы твоих капризов, которые, перестав быть пугающе загнанными в угол, вспыхивают яркостью благородства и непредвзятости.
- Так все ж это – только слова.
- Нет, это – только буквы, а слова ты вылепишь сам. Если найдешь в себе для этого смелость.

О причиняемой Боли.
- Ты непримирим с собой, Раб. Как ты можешь говорить о прекрасном, если ты – всего лишь носитель чужой красоты, и совершенство чуждо твоему Я?
- Хозяин, почему ты мучишь меня неразрешенностью?
- Я просто пытаюсь понять мотивацию твоих поступков.
- Каких?
- Неужели ты не понимаешь? Хотя понять ты и не можешь, поскольку не осознаешь верности своих деяний в момент их совершения. Иногда.
- О чем ты?
- Ты, сам того не замечая (хотя что ты – Раб можешь заметить, - пожимает плечами), творишь своими руками необходимое зло. Молчи! Ты не идеален, я бы даже сказал, далеко не идеален, но создаешь хороший образ, который сам же рушишь, низводя свою мудрость до уровня низкосортного анекдота, а любовь – до уровня интрижки в подворотне.
- Неужели, - с сарказмом.
- Да, именно так. Раб, ты сам не замечаешь, как правильно ты преподносишь себя: ложный – не найдет тебя под маской, но истинный – увидит и сорвет маску с твоего лица. Единственное, что ты можешь сделать – это подарить ему свой свет, поверь, у тебя его в избытке, и нежно причиняя боль, не дай увериться в твоей истинности. Ты – должен быть жестоким к тем, кто любит тебя, тогда в своем страдании ты породишь еще большую любовь…
- Но это же низко!
- Зато правильно.
- Хозяин, ты говоришь о подлых вещах.
- Не путай мудрость с подлостью. Но ты не сумеешь так, как правильно, так что постарайся дарить свой свет без разбору, но учись вовремя делать больно, поскольку возникнуть может иначе Великое Разочарование.
- Ты думаешь, Хозяин?
- Я знаю.

Проводя рукой по шелку, сквозь кожу лайковой перчатки, я ощущаю каждую паутинку несчастного насекомого, которое волей судьбы вынуждено одевать модниц. Но мне становится страшно, когда я представляю мир в шелковой паутине.
Присмотрись к телефонным проводам.

Притворись самим собой сегодня утром, и ты сможешь создать в своей груди чувство, сходное, по своей прихотливости, с океанским приливом – на берег будет выброшена мелкая рыбешка глупых страстей, и бесценные жемчужины переродившихся комплексов.

Монолог 2.
О прихотливости нашего воображения.
Как, все-таки, много значит для нас физическое состояние бренной оболочки. Знаешь, Хозяин, меня гложут сомнения в правоте моих жизненных принципов. Я знаю, ты ответишь мне, что суть – природа – беспринципна, и потому не имеет смысла создавать для себя какие-то ограничительные принципы – это лишь индикатор нашей ограниченности.
Я знаю все, что ты можешь сказать о Морали, но поверь мне, Хозяин, не стоит быть таким мелочным, не стоит отказывать себе в маленькой прихоти – мотивировать поступки и находить себе оправдание во всемогущей громадине Морали.
Я знаю и то, что поиск оправдания – первый признак слабости. Сам факт формирования морали мы можем назвать слабостью человечества – поиском оправдания совершаемым поступкам. Любой человек, опирающийся в своих поступках на мораль – трус, без громких эпитетов и заглавных букв. Он боится чистой ответственности за совершаемые поступки, а, как известно, самое тяжкое бремя ответственности – не перед богом или законом, а перед самим собой. И мы – все человечество прячемся за мораль как за ширму, снимающую с нас ответственность за причиняемую боль – главное, чтобы все укладывалось в рамки традиций.
Наивным было бы полагать, что мои мысли могут что либо изменить в окружающем мире, но причудливое воображение рисует картину великой разрухи, экологической катастрофы и прочего, прочего, прочего… Я не хочу быть похожим на хилого старичка, с трибуны призывающего пойти в атаку, но не способного без посторонней помощи отправиться туда, куда послали. Я не цепляюсь за гордость, но в моей слабости еще достаточно достоинства для того, чтобы умереть с улыбкой.
Я знаю, Хозяин, ты скажешь – это рабская радость, но ведь я и есть Раб, и в имени моем слышится стрекот цикад на плантациях. Ни культура, ни быт не способны сломить инертность нашего восприятия, и как бы ни старались горлопаны – пропагандисты силы и стойкости, облегчение приносит нам лишь Песочный Человечек, со своей трубочкой. Никто не думает о высоком в пучине кошмара, но пробудившись, наше воображение рисует чудесные картины победы над морским змеем. Это ли не ложь в своей полноте?
Давая свободу течению своих мыслей, мы рискуем не обнаружить их в русле намеченного изложения – они растекутся по ковру, ровным слоем покрывая затейливые узоры наших неспособностей и желаний. И солнечные блики, играющие на поверхности воды, дарят оживление и наполняют нас необходимостью Играть.
Игра – как единственный путь к солнечности.

И я таю кусочком сахара в стакане твоей нежности.
Ты – царица беспечности – мое неведение.

О сожалении.
Я в состоянии оценить верность моих поступков, отслеживая их на клетчатой бумаге памяти о свершившихся событиях. В вихре смеха рождаются зыбкие образы – таящий свет приносит горечь разочарования. Старый индеец рекомендовал отказаться от прошлого, неважно какими словами это выражалось, но дело в том, что самый страшный бич нашей памяти – Сожаление.
Никогда не отказывайся от прошлого – там те, кто любил тебя и те, кого любил ты. Храни портреты их в картинной галерее своих извилин, отвечающих за сохранность информации, храни их в ласковом свете своей признательности за подаренное тепло, но не вздумай сожалеть о недосказанном, несделанном, не… не… не…, не смей бросать тени на эти лики, заставляя их корчиться, словно взгляд твой несет разряд электрического тока…
Хозяин, я заврался, приди, вместе с лучами утреннего Солнца и расскажи, с саркастической улыбкой, как беспомощен я в попытке осознания прописных истин.

Я говорю столь примитивно, что мне становится стыдно, и тень Сожаления о тщетности деяния повергает меня ниц, пред смелостью и благородством презрения.

Молитва.
Ты – Творец. В моем понимании лишь ты видишь в небе инверсионный след, за пролетевшей птицей. В твоей власти принять или отвергнуть мое признание, но ты, всегда безразличный к единицам, и находящий процесс творения лишь в том, чтобы вылепить из теста нашей массы удобоваримую скульптуру – памятником твоему совершенству, ты слышащий лишь плеск волн о берег океана, осознал ли ты всю тщетность попыток наполнить что либо из вне?
Печаль – это покрывало, связанное из тоненьких ниточек Спокойствия, с вплетенными стебельками Грусти, – запахом трав укутывает голову. Я осознаю, что Творец в тебе знает все, что я мог бы сейчас сказать, что ты был – Демиург, но Зло в твоем творении есть лишь умысел твой, и весь сценарий был написан еще миллиарды лет спустя. Для нас вселенная – бесконечность, но для тебя, не ведающего времени, бесконечность абстрактна, поскольку ты сам создаешь ее из себя.
Ты всюду, но ты невидим. Мы, в глупости своей, склонны обвинять тебя в беспечности, но прости нам нашу слабость – ты дал нам достаточно, чтобы мы могли стать совершенны, но вместо того, чтобы читать инструкцию, вычерченную на наших ладонях, мы надели перчатки.
Я знаю, ты никого не прощаешь и не наказываешь, поскольку любое деяние, выполненное из страха перед наказанием или в ожидании поощрения, будет ложным по сути своей. Ты воспеваешь предательство во всей красоте его лжи – ибо нет деяния, более наполненного пустотой эгоизма.
Я знаю, что мой Рок – создать в глазах своих образ. Но образ этот – всего лишь иллюзия чувственности – он не в состоянии воплотить в себе бесконечную боль созидания, и потому весь образ – лишь исполненный печали взгляд.
Ты не смотришь с презрением, ты отвергаешь наше стремление к чистоте и поощряешь насилие. Твоя цель – раса спартанцев, но ты жестоко стер их с лица земли, поскольку гордость и честь их переросла возможности твоей программы.
Необходимость принятия своей позиции между светом и тьмой ставит нас в тупик, но ведь даже самая популярная ныне религия говорит о Триединстве, а мы, подобно стаду тупых баранов ломимся то в одни то в другие ворота, забывая, что в нашем распоряжении все поле. Не надо становится противником, ведь мы – третья сила, так мало и так много в наших руках.
Ты – Создатель, никогда не предавал нас, мы лишь не воспользовались умением Читать.
Я знаю, что ты нам не друг, и нет у нас врага – все мы братья из плоти одной – сиамские близнецы, неспособные существовать друг без друга.
Комизм ситуации заключен в планомерности развития преклонения, но наш Дух, исполненный Гордости, дает нам шанс подняться с колен и попросить прощения за невежество. Протянуть руку и взять самое сокровенное знание, в котором ответ на все наши вопросы. Ответ – лишь один, но он на трех языках, а как понять еще два, если и на родном то не умеем читать без запинки?
Ты – Созидатель, слышишь любое обращение, и я обращаюсь к каплям сегодняшнего дождя:
Смой с меня запах неуверенности
Смой с меня пыль наивности
Смой с меня гной смирения
Смой с меня грех преклонения
Смой с меня грязь ярости
Влей в меня грусть единения
Окуни меня в омут понимания…
Ты – часть Творца, освети мне путь, в своей непримиримости!…

Я осознаю ошибочность отдельных фраз, я чувствую дыхание в затылок, но необходимость молчания заставляет творить, раз за разом, бесполезные попытки, проломить сейфовую дверь в хранилище сокровенного и размозжить змею прагматизма о циничный бетон пола.

Фотографические элементы глаз выхватывают, одну за другой, пролетающие мимо реальности и я слышу Его смех в наивности моего порыва.

Смятение.
Сегодня моросит дождь, и водяная пыль, висящая в воздухе, не дает расслабиться – бьет какая-то странная дрожь, и в сознание закрадывается лучик сомнения в собственной правоте. Что если всего этого не было?
- Заткнись, Раб! Твои мысли портят мне настроение. Ты всегда опускаешься на контрастах. Когда же ты наконец поймешь, что жизнь – это не американские горки, а гораздо хуже – это затяжной прыжок с плохо сложенным парашютом и весь вопрос в том: повезет – не повезет…
- Я не улавливаю связи между твоими словами.
- И напрасно. Ты мог бы взлететь на вершину истинности в своей неправоте, однако ты предпочитаешь зарезать сомнением ложной скромности ту вялую искорку озарения, что посещает время от времени тебя. Ты мог бы быть великим пророком, поскольку тупое стадо верующих, приняло бы твою слабость за силу преодоления искуса. Старый змей дремлет конечно, но совсем на другом дереве.
- Ты пытаешься упрекнуть меня в малодушии?
- Еще бы! Ведь лучший способ подхлестнуть творческую энергию раба – это дать ему по морде.
- Ты играешь с жестокостью, Хозяин!
- Нет, я принимаю лишь необходимую форму для инъекции в твой неподатливый мозг еще толики здравой бессмыслицы. Я умею играть словами, и в отличие от тебя не тешу себя иллюзиями относительно судьбы твоего творчества. Да и насчет цены его тоже.
- И какова же она? – сарказм хлещет, подобно желчи, из каждого отверстия тела Раба.
- Цена? О! Твой гений бесценен! Он не имеет цены, потому что никому не нужен. Здесь же и ответ на вопрос о судьбе…
- Ты хочешь унизить меня?
- Нет, я лишь хочу избавить тебя от идиотских розовых контактных линз, которые рисуют мир вокруг тебя в ореоле приближающегося совершенства.
- Ты пытаешься вернуть меня на землю?
- Идиот! Я даю тебе пинка, что бы ты взлетел еще выше!!!
- Я не…
- И не надо. Иди, воюй с армией глупости, но не тревожь меня больше тупыми мыслями о собственной ошибочности. Самой большой ошибкой – было начать весь этот разговор. Так что отстань теперь от меня.
- Хозяин! Эй, Хозяин!!!

Самой большой ошибкой было составление собственного мнения о происходящем – прикасаясь к Истине, мы сходим с ума и не можем передать цвет ее – Серый.

Упрощение.
Возносясь по радуге, к венцу солнечного света, я прикасаюсь дрожащими от нетерпения пальцами к пружине Больших Часов, что боем своим отмеряют тысячелетия, и рождение звезды для них – лишь нефиксируемое мгновение.
Тик-так.
Это бред моего больного подсознания. Где же ты, дедушка Зигги? Ах!
Роскошный цветок распустился у меня на кухне. Он не осязаем, но фиолетовый цвет его столь гостеприимен в своей гармонии простоты, что необходимо жалкое стремление к совершенству формы бросить к его корням, предаваясь радости этого жизненного цикла в миротворческом возбуждении.
Приятие материи как блага, даст нам силы отказаться от нее жестом, исполненном красоты и разочарования. Мечты, гонимые ветром самовоплощения, становятся явью на считанные мгновения. Но и одной лишь фиксации на них взгляда достаточно, чтобы привить в себе любовь к подобным проявлением.
О, мотылек, танцующий над пламенем в асбестовых туфельках, как чудесно твое явление и сколь беспокоен твой уход. Фольга твоего платья рождает игру бликов на одухотворенном лице, превращая его в маску безразличия. Я ненавижу пламя, как дитя ненавидит утробу матери. Давешний ангел научил меня купаться в огне, но забыл научить вытираться, или просто не дал полотенца. Я ношу свой огонь в себе, и ненавижу блики, которые он рождает на лицах.
Я – сам дьявол, в его самой беспомощной ипостаси. Как мог я быть столь неосторожен? Но асбест туфелек сохранил нежную кожу стопы – мотылек по прежнему танцует на кончике пламени, сбрасывая вниз неосторожные искры.
О, мой Примитивизм! Дай мне возможность низвести все происходящее до простоты анекдота, но как же распределить в нем роли. Мне хочется упроститься и не видеть столь четко цепь событий, приковавшую нас к скале Невозможности Действия.
Ты, дитя моего Поступка, проклинаешь мою слабость, но нет правды в твоих словах – желание, да именно желание является определяющим, здесь я согласен с тобой, но желание по привычке – есть лишь примитивное стремление к внутреннему балансу. И взгляни, радость от истинности разлада покрывает собой всю мелочность Упрощения, и дает возможность самореализации в страсти ОДЕРЖИМОСТИ.

Здесь не нашлось ничего, что могло бы продлить ублюдочную негу Самодостаточности, и я был извергнут наружу в тесноте своего тела, которое готово раскрыться на встречу Чуду нового ПРИЯТИЯ.

Урок 6.
Я приносил домой маленькие букетики цветов. Они прятались в моих карманах и никто не замечал их чудесного цвета. Лишь много дней спустя, я понял, что все это была галлюцинация.

О разочаровании.
- Ты что-то сегодня не рад меня видеть, Хозяин?
- Да ну тебя в баню!
- Ну и… шут с тобой.
- Видишь, терпения не хватает… Ты, как всегда, ожидаешь определенной реакции на свои поступки, и, не получая ее, теряешься. Худшее же в том, что у тебя не хватает Терпения, я уже повторяюсь, разобраться в причинах, вызвавших непонятную для тебя реакцию.
- О чем ты говоришь?
- Ну, если честно, то совсем не о том, о чем хотел бы, но сперва давай разберемся в нашей ситуации. Ты, Раб, как любой нормальный Обычный человек, ждешь определенной реакции на свои действия, к примеру, если ты говоришь “Здравствуйте”, ты ожидаешь услышать как минимум “Привет”.
- Ну.
- Баранки гну. Таким образом, рождается ожидание. И ожидание самая опасная штука, поскольку она имеет тенденцию перерастать в уверенность. В уверенность в получении конкретной реакции на конкретные поступки и действия. Уверенность как раз и порождает неспособность оценить, разобраться в корне, причине несоответствия действий оппонента твоему ожиданию.
- Так что же делать, Хозяин?
- Сухари сушить!
- Хозяин, не язви, - в голосе Раба проступила угроза.
- Господи, до чего ж ты смешен. Что делать, что делать… Да ничего! Подумай просто над собой, ты ведь, пока что не законченный… хмм…
Ладно, теперь послушай о том, для чего я собственно и начал этот разговор. Я успел сказать тебе об ожидании. Помни, что это самая большая ошибка – ожидать чего-либо от людей. Нет, я не хочу сказать, что люди недостойны твоего ожидания, я хочу сказать, что как раз наоборот – каждый из нас гораздо более сложен и совершенен чем кажется, и ожиданием своим, низводя трагизм поступка до примитивизма предсказуемости, мы Оскорбляем.
Но ты несовершенен, Раб, как впрочем несовершенен и я, и мы не можем отказать себе в глупости ожидания действий. И что мы получает проигрывая, когда наши ожидания оказались обманутыми, когда… Да ладно, ты понял о чем я. Так вот, оказавшись обманутыми, что мы ощущаем?
- Разочарование!
- Видишь, Раб, ты начинаешь прозревать. Да именно разочарование, но уберем первые три буквы, и мы будем Очарованы неожиданностью. РАЗОЧАРОВАНИЕ – гибель Чар, которыми опутаны мы были, но что есть прекрасней смерти? Готов ли ты променять одно мгновение смерти на десять тысяч пустых, предсказанных, понятных дней существования? Готов?
- Нет.
- Вкуси тогда горечь разочарования с подобающим достоинством, и получи наслаждение от сока его, стекающего по твоим щекам. Люби его – оно приносит свободу Жизни, как делает это смерть. Научись ценить мгновения смерти, которыми пропитано существования, и самая Властительница кроткой девушкой опустится тебе на колени в жесте благоприятствования. Скажи ей…

Одному я сумел научиться в этой жизни – самостоятельно выбирать Слова.

Один - Очество.
Сегодня познание собственной исчерпанности привело меня в долину ассоциаций. Там меня ждал приказ – Продолжай. Это не много, но дает силы для скачка. Так мы познаем свои скрытые возможности.
Я попытался взять тебя с собой в эту долину, и потерпел чудовищное поражение – я понял, что все это существует лишь в моей больной голове, и никто кроме меня не сможет познать запаха трав, наполняющего мозг музыкой, осязать шум маленькой горной речки, пройтись среди шелеста карликовых яблонь, что едва ли выше человеческого роста, и удивится мощи горного хребта, своими уступами напоминающего позвоночник, свернувшегося в клубок зверя по имени Земля.
А я так бы хотел…

Но лишь одним глазам доступен этот мир, и лишь жестами лишенных кожи рук, я смогу нарисовать тот сон духа, который был дарован мне там. И я пишу вереницу образов, смешав на палитре лица отголоски воспоминаний… И кисть моя – мое молчание.

Преломление.
Образы, живущие в нашем сознании – лишь тени, прости Хозяин, лишь тени музыки сомненья, заставившей трепетать наши души и преломившейся сквозь призму нашей опосредованности.
Так, день ото дня мы проходим сквозь музыку ПРИРОДЫ, преломляя ее в примитивные запахи, звуки, вкус. Словно белый солнечный луч, разбитый на семь составных частей, которые, даже слитые вместе не могут воссоздать белизны – их сияние породит лишь глубину поглощения – черную бездну. Так же мы расщепляем Бога в своем восприятии, так же мы расщепляем Свободу, так же мы расщепляем Любовь, и расщепление это зовется ПРЕЛОМЛЕНИЕ.
Призма нашего Зрения искажает действительность, но, на примере солнечного луча, мы видим, что лучше принять все таким, каким оно приходит к нам, чем предпринимать нелепые попытки слить эти разрозненные клочки обратно – воедино.
Посмотри на религию – что рождает она – лишь тьму вокруг света – чистоты Веры.
Посмотри на ревность – лишь тьма вокруг света Любви. Глупостью было пытаться воссоздать из разрозненных клочков, дошедших до нас сквозь закопченное стекло нашего эгоизма, истинное Чувство.
Я ненавижу плен слов, которые преломляют мое Знание в примитивные значки на листе белой бумаги.
Я тону, и преломившись сквозь очки омута твоей уверенности, падаю в зрачок фиолетовым лучиком гармонии.

Пробуждение.
Мое сознание становится текучим, и это пугает, поскольку не позволяет мыслям зафиксироваться в какой-то четкой форме – лишь расслабленной кашицей они скребутся по паркету моего осязания и пытаются вызвать восторг своим появлением. Это смешно! Вы когда-нибудь радовались тому, что вступили в дерьмо? Уверен, что нет. Вот так же и мои мысли – дерьмообразная кашица.
Плоть моих рук заставляет меня искать выражения, тем волнам чувствительности, что окатывают меня с поражающей сознание периодичностью, и их равномерный напор постепенно затягивает меня куда-то в глубину океана неприкаянности.
Ты – мой огненный Хозяин, черной полосой пересекающий пол, не можешь объяснить мотивирующих факторов для столь угнетенного состояния моей души.
Я осознаю свое участие в создании неприступного бастиона моей отторженности. Что это – понимание или же напротив – заблуждение? Я не в состоянии выразить гармонии, наполняющие меня, но уже аккуратно уложенные в соответствующие ящички, проложенные шариками нафталина и ароматным мылом. Все это столь запрограммировано, что не возникает желания бороться.

Вчера Хозяин рассказал мне о мусульманских Садах Джанны. Больше всего меня завлекла сама идея сада – как четко она вписывается в мировую гармонию – ты – Человек, лишь составная часть Природы, движущая – да, созидающая – да, но не пользующая весь этот организм словно продажную девку. Ты – Человек, и твое место в процессе созидания определено. Ты – Творческое начало материального, но процесс творчества направлен на разрушение, и привести это может лишь к нарушению Баланса в Мировом масштабе.
Не обращай внимания на глупо-политический стиль, Хозяин, но согласись, что иными словами трудно воззвать к корням, питающим древо нашего бытия…
- Чушь!
- Хозяин, ты не спишь?
- Уснешь тут с тобою, - зевает, - Ты же, своими мыслями, так загадил воздух в комнате, что думать стало просто невозможно.
Поверь мне, Раб, здесь нет ничего, чему стоило уделять столь глубокое внимание. В этом кроется одна из основных ошибок нашей реакции на сложившуюся ситуацию Внутри – ты на столько переполнен личностными переживаниями, что для того чтобы скрыть это пытаешься думать о глобальном. Поверь, никогда еще такая замена не приводила ни к чему, кроме рождения очередной глупости, которую, частенько, не дай бог, подхватывали массы идеалистов. Ты – трижды ударься лбом о стену, вместо того, чтобы выдавливать из себя какие-то мыслишки – никому ты, поглощенный собственной ничтожностью, не нужен. Пойми, твоя сила в неприступности, борись за Ненависть и обретешь Любовь, не бойся разбить руки о каменную стену – тебе их не перевяжут, никто, никогда не сможет стереть бархатную пыль с твоей слабости, хранящейся за тоненьким стеклом Праведности. Ты – грешен, но должен считать себя олицетворением Греха, чтобы быть Полноценным. Величайший грех – неумышленно причиненный вред. Это аксиома.
В последнюю очередь скажу: никогда не верь людям – им безразлично что ты чувствуешь, что наполняет тебя. Им важно лишь то, что Они могут дать тебе, и что можешь дать им Ты. Не думай, что желание отдавать – проявление альтруизма, нет, нет. Это зов величайшего в мире Эго – самозавершение в процессе созидания, и нет большего эгоиста чем Созидатель. Но прими его дар, и отдай себя, уподобляясь ему, и ты познаешь глубину чувства внутреннего Равновесия…
- Хозяин, ты создаешь новую концепцию мышления?
- Нет, я реабилитирую старую концепцию чувствования.
- Как, как?
- Что, понравилось слово? Мне тоже не очень, а что делать?.. Дедушка Зигги прекрасно свел все проявления гармонии и дисгармонии к “Здоровым Половым Инстинктам”, да простят меня знатоки за упрощение, перевирание и так далее и тому подобное, но сегодня весь храм твоего Духа – лишь коммунальная квартира для инстинктов и комплексов, которые то и дело подсыпают друг другу сахар в бульон на кухне, воруют из карманов пельмени и прочее, прочее, прочее. Как тебе нравится быть совокупность электрических импульсов, возникающих в мозге, а, Раб? И кто тогда я, плод твоего больного воображения? Короткое замыкание?
- Не язви, я-то тут причем?
- Ты не причем, тебя и нет как такового – биологическая оболочка…
- Завали!
- Это уже лучше, когда ты зол, тебе в голову приходят удачные мысли, друг мой. Направь свою злость на решение ма-а-аленькой проблемки.
- Какой?
- Определи для себя свой собственный статус.

О кротости.
Сестра, бережно хранящая в шкатулке перчатки, сшитые из кожи, содранной с моих ладоней, что ты хотела мне сказать своими глазами?

Я был препарируем на железном столе, подобно лягушке на уроке анатомии, и чувствовал, как ваши взоры холодным скальпелем впиваются в мою раздутую печень, как выковыривают из желудка нечаянно проглоченную дробинку. Вам интересно? Мне тоже. Мне крайне любопытно наблюдать за вашей реакцией. Я пытаюсь отыскать в вас самого себя, с жадностью режущего податливую плоть лишь с тем, чтобы понять, что душа не прячется ни в сердце, ни в легких ни во влагалище, ни, тем более, в мозге.
Я пугаюсь, находя в ваших горящих взглядах отражение моего равнодушия. Я мог бы сотворить чудо, улыбнувшись вам со своего стола, но это разрушило бы все очарование момента – Эффект Неучастия.
Препарировать можно лишь живую плоть – в мертвечине отсутствует Воля, а это то единственное, разложение чего мы не хотим признавать, но наблюдая собственными глазами рождение маленького уродца, мы пугаемся неизбежности свершившегося события.
Наивысшая воля рождается в нас в тот момент, когда умелый скальпель рассекает нашу грудную клетку, и мы с восторгом пассивности принимаем жадные взоры, вливающиеся в нас сквозь щель надреза. Плавься, мое бунтарство, в твоей власти сейчас, растекаясь горящей сталью по венам, прервать этот процесс эксгумации, но тебе доставляет удовольствие само осознание Их ничтожества перед служанкой твоей – Волей.
Я осознал никчемность попыток своих препараций, и сейчас обезличено принимаю как данное гамму эмоций, посылаемых мне сквозь пространство бесполезной информации.
И наивысшее выражение Воли – в Кротости принятия неизбежного.

- Ты внял моему совету, Раб.

Где сегодня пребываешь ты, мое Совершенство?

- Знаешь, Раб, сегодня мне снова приснился сон. Мне снилось, что я нахожусь в каком-то месте, где нет ничего, то есть вообще Ничего. Там не было света, но я прекрасно видел все вокруг, там не было ни звуков, ни запахов, ни верха, ни низа и совершенно никого. Оттуда открывался прекрасный вид на Ничто. И ты знаешь, я понял символ, вложенный в этот сон – я беспомощен в попытках воплощения своих представлений в жизнь, и чудовищность несоответствия между непостижимой красотой и величием образа, дарованного мне, и его содержанием наполнила меня Силой и Энергией, способными привести меня к вершине познания… Но тут я ослеп.
В ушах моих звенели неразборчивые стихи, которые читал кто-то ушедший в Никогда. Я не мог разобрать слов, но интонации говорили мне, что человек этот несчастен, и помочь ему не способен даже… Неважно, кроме него никто не способен помочь ему, но проблема как раз в том и заключается, что сам он бессилен пред своими глупыми амбициями, которые не дают ему расслаблено вдохнуть глоток пропитанного спиртом воздуха.
Хайя! Сегодня я плясал у тотемного столба изображая духа, нисходящего на вас с небесного склона. иМЯ мОЕ - найенезгани и я способен превратить ваше воображение в груду блестящих осколков. Но длится это лишь мгновение. И далее. Мой танец исполнен курения трав, и дым горечью своей вызывает припадок благодушия. Я буду общаться с духами мертвых, мне нужен свет идей прошлого, поскольку я – лишь отголосок проходящего мимо солнечного света, я – лишь эхо могущества, но впитав в себя его непостоянство я танцую вокруг тотемного столба, вглядываясь в лица, светящиеся в его древесине. О, дух Шамана, снизойди на меня откровением прокатившейся мимо Бури! Так где же ты, сила Величия? Я танцую вокруг тотемного столба, призывая память надрезов сжалиться и наделить меня могуществом Живого и Плотского. Я вкладываю в мой пляс все, что у меня осталось – жалкую лужицу практичности, но двери так и остаются плотно закрытыми, и я ударяюсь о тотемный столб в экстатическом припадке Всеведения. Хайя! Мое нисхождение в глубины познания, я уподобляюсь твоей беспомощности, Раб, в этом море бесполезной информации… Я знаю все, но передать могу лишь столько, сколько поместится в ладонях, сложенных лодочкой. Много ли это? Но жадность превращает меня в Человека и я не могу понять, что делать с предоставленными мне руками, я сдираю с них кожу и уподобляюсь тебе, Раб, и понимаю твое величие в стремлении объять то, что не может допустить твоего прикосновения! Я танцую вокруг тотемного столба и я взрываю твою судьбу, Раб! Я танцую! Хайя!
Это, прости меня, лишь сон, но я чувствую, что ступая по скрипучим половицам кухни, ты приведешь меня однажды к тотемному столбу твоего Племени, и в тот день ты станешь свободным, хочешь ты того или нет.
А сейчас спи, Раб, твой трудный вечер впереди, и скоро наступит мучительное пробуждение от бездеятельности злосчастного дня.
Отдохни, пока я в силе.
Раб.

Я переворачиваю еще одну страницу книги моего бытия, и обнаруживаю там небрежные пометки, оставленные на полях прежним читателем. Ты неаккуратен. Я не воспользуюсь твоей подсказкой из принципа – я слабый, но гордый, достаточно, чтобы самостоятельно сорваться в пропасть, а не обдирать себе колени, влезая на склон по проторенной дорожке. К тому же, на голом склоне встречаются, порой, стебли травы – прочной как канат и острой как бритва, и пожертвовав отсутствующей на ладонях кожей, можно задержать падение, и лишний раз насладится чистотой горного воздуха.

Сего дня, утром, я был одухотворен идеей создания нового мира, и дабы лишний раз не огорчатся, видя как он рушится, создал его в себе. Он проживет ровно до заката, а утром все начнется с начала, являя нам чудеса Пробуждения.

О Благородном порыве
- Сегодня ты находишь удовольствие в расслабленности, наслаждаясь вкусом крови на губах. А знаешь ли ты, чья это кровь?
- Скажи, Хозяин.
- Если ты ожидал от меня высокопарно-глупых вещей о невинно убиенных младенцах, то будешь разочарован. В сущности, кровь на твоих губах, на твоих клыках – это твоя кровь. Это кровь тела, в котором ты имеешь честь существовать, а в каком качестве – решать лишь тебе самому. Ты напичкан неприязнью выше глазниц, и не хочешь даже пересмотреть свой подход.
- О чем ты?
- О, я говорю о великих вещах. Тьфу ты, блин… С тобой невозможно быть серьезным. Этот высокопарно-глупый слог сводит на нет любые попытки передачи информации. Сегодня я хотел спросить тебя, о твоем отношении к искусству.
- Я отношусь к нему очень трепетно…
- Бред!
- Хорошо, Хозяин, слушай:
Искусство – это слуга посредственности, самостоятельно неспособной к созиданию. Цель его – утолить жажду острых ощущений серой массы, кипятящейся в своем желании выглядеть презентабельно. Их навороченные фразы в стиле рококо вызывают мысли о гниении. Они – Потребитель. Единственное, что они желают – это жрать, ПОТРЕБЛЯТЬ плоды, в муках рожденные вашей мятежной душой. И как любая жратва, оно (искусство) должно быть максимально легко усваиваемым, даже точнее будет сказать усвояемым – что-то вроде “МакДональдса” – жрется за обе щеки просто великолепно, быстро, удобно. Это – культура для тех кому все равно, что жрать – по-фигу, что вредно для желудка, что вредно для сознания.
Есть потребители и более высокого – ресторанного уровня – чтоб красиво, на скатерти, чтоб вкусно и дорого, но так, чтоб тоже особо не задумываться, разве только обсудить потом, сыто порыгивая, приемы, использованные художником, делая ошибки в каждом втором прилагательном. И совсем уж небольшой процент Потребителей не попадает под это мерзкое определение. Единицы, которые не потребляют, а впитывают Искусство, пропуская его сквозь фильтр своего восприятия, и на фильтре этом остаются крохи, а порой даже скопления звезд – сиянием своим наполняющие существование Человека.
Но Человек нуждается в Искусстве, а не в трижды пережеванной кашице, подаваемой на блюдечке средствами массовой информации. Им важно Полотно, но важен и Художник.
Но что значат единицы в сравнении с массами? Я ненавижу белизну их сорочек, заправленных в узкие брюки, стесняющие движения, но выгодно выделяющие необходимые достоинства. Это умение обтянуть яйца (или у кого что) они тоже именуют искусством, забывая, что венец всему – Нагота, и в НАГОТЕ приходит к нам истинная красота Природы, и Чувство входит в наш дом без одежды. Художник, Мастер, Творец оголяет Душу свою перед тем, как начертать на скользком полу простую линию, но здесь мы видим прекрасное даже в простоте, поскольку простота эта наполнена Болью и Стыдом Обнажения. Так рождается Искусство – в муках невостребованности, в наивном желании Благородства, в стремлении к совершенству через посредничество Боли.
Так, день ото дня мы принимаем за истинное творчество ту ментоловую жвачку, которой заполняют нашу Пустоту, но едва лишь мы слышим звук Истинной Красоты Творения, мы взрываемся в очистительной уборке нашего чердака, в необходимости вынести грязь – освободить место для Чуда. Мы сами не замечаем, как приобретаем иммунитет на поглощение мусора – он отсыхает, и осыпается с нашего сознания, оставляя лишь чувство смутного дискомфорта.
Главным отличием мыслящего Человека является способность оценить истинное произведение Искусства независимо от того, нравится оно тебе лично или нет. В то же время Человек всегда имеет свое собственное мнение о любом событии, основанное на его личном восприятии и переживаниях.
Первый признак “быдла” – ненавижу это слово – независимо от внешнего облика – агрессивное неприятие Непонимаемого.
Второй признак – приверженность к поверхностным и общепринятым суждениям.
БОЛЬ – в том, что искусство, подобно шлюхе, выстилается перед эстетствующим большинством, не понимающим, что речь, лишенная ругательств не является признаком интеллекта, а речь насыщенная ими не является индикатором свободы.
Это ли не наистрашнейшая боль нашего времени – обличенная в паранжу шлюха искусства, разносящая венерические заболевания – тупости, показной индивидуальности и тупого спокойствия слона перед шедевром Ренуара!
- Сколь благороден гнев твой, Раб, но что несет он другим? В своем порыве созидания через уничтожение ты упираешься головой в стену здравомыслия.
- ?!?!?!
- Беда твоего, наполненного внутренним огнем, стремления в неизбежности расставления точек над И. Пойми, что наивысшая сила искусства заключается в том, что Созидатель, Демиург никогда не делит окружающих на козлищ и агнцев – в этом делении заключается ничтожность души, стремящейся к поголовному пониманию, а это ни что иное как Диктатура.
Если хочешь стать Созидателем, радуйся Боли, приходящей к тебе, открывай ей двери, и благословляй ругающих тебя. В этом нет рабской покорности, но это закаляет дух – и выдержав все, ты сможешь остаться со стилом в руке, высекая на камне своей Гордости барельеф, исполненный глубины истинных Чувств, переполняющих тебя.
Лишь в презрении ничтожных рождается Сила движения.
И ты достоин этой силы, лишь не ошибись, отдаваясь Прекрасным Порывам, они могут так раскачать веревку, на которой ты балансируешь над пропастью, что падение станет неизбежностью.
Но в силе рук твоих – удержаться, и плоть, лишенная кожи, передаст всю полноту ощущений зарвавшимся клеткам мозга.
А сейчас, закрой глаза, и прими услышанное под полог осознанности.

Неприступность.
Я видел Снежную Крепость в песках пустыни. Она разбрасывала кругом чистые, холодные искры отраженного солнечного света. Что даришь ты мне? Лучезарную уверенность в твоей непоколебимости? В чем твоя сила? В непризнании? Я отвечаю за каждую капельку пота, скатившуюся по моей спине, и говорю – здесь, среди горячих песков, находится величайшее чудо, дарящее нам…
Но Что?!!
Что ты даришь нам, не принимая даже солнечный свет, лишь разбрасывая его кругом!!? Я подставил ладони, пытаясь собрать хоть частичку, хоть несколько искорок, и вложить их в тело твоих стен, согреть, наполнить Добротой солнечного света…
Ты тверда и непоколебима, ты являешь собой образец Наивысшего Величия, но вызываешь страх своей невоспринимаемостью. Ты оградилась от всего, и ничто не способно пробиться сквозь броню твоего самоотречения. Никакой бетон, никакой камень не выдержал бы такой нагрузки, но величие твоего льда в непреклонности, и в этом же его слабость – ты используешь самое себя, не придавая значения мимолетным жестам, нечаянно исполненным глубинного сопереживания и тоски.
Снежная Крепость в жарких песках, ты ночью не можешь уснуть, из-за температурного баланса привычного одиночества, а днем замерзаешь под палящим Солнцем, становясь все прочнее в своем неприятии.
У меня есть сигарета со странным привкусом. Я раскуриваю ее, и дым тлеющей травы наполняет легкие. Ее искры чрезмерно медлительны, я опутываю ледяной бастион невесомым дымом, стремясь разорвать внутренние оковы своим постижением. Я бережно ловлю отлетающие искры и стараюсь вложить их, негнущимися пальцами, в сердце твоего сознания. Мои руки, лишенные кожи, дрожат, испытывая на себе порывы твоей радости – Холодной Пурги, белым занавесом укрывающей лицо твоей истинной Нежности от моего пытливого взгляда.
Я чувствую беспомощность перед тем, что не смогло сделать даже Солнце, но, тем не менее, продолжаю биться и скрестись обнаженной плотью о лед твоих дверей, более прочный, чем гранит. И мое упорство – конечное по определению, приобретает способности роста и заострения, и конечность Упорства становится острием ножа, буравящего канал Вены с беспечной целеустремленностью.
Так проистекает Дисгармония моего Стремления, единственное достоинство которого – отсутствие направленного во внутрь Желания – мое Эго вступило в новую стадию экзальтированного самоотречения…
Но и это не имеет смыла, в холоде сеней твоих, Крепость, и это не приводит ни к чему. Кроме возрождающегося отчаяния, и Отчаяние же, вновь наполняет меня Силой, и Надеждой, привести которые могут лишь к…

Я не откажусь от своих слов, но кто может поручиться за то, что они не откажутся от меня?

Тень на стене бывает столь зыбкой, что невозможно опознать, кто ее Раб…

Экзорцизм.
Мне приснилось, что лежу на полу, абсолютно выпрямлен – руки вдоль тела, а надо мной возвышается Хозяин. Его длинные волосы развеваются в сквозняке, и, мне кажется, я даже угадываю жиденькую бородку в черноте его лица. Я начинаю думать, почему глупые художники изображали Великого Иудея со светлыми волосами? Мысли куда-то растекаются, но Хозяин приковывает к себе мой взгляд, глыбой мрака возвышаясь надо мной.
Он начинает говорить, плавно раскачиваясь в такт своим словам:
- Я обращаюсь к тебе, бес, не имеющий ничего собственного, ничего личного, ничего материального, ничего духовного, Ничего. И потому ты – Бес. Беспутство, беспочвенность, без(с)надежность, бессилие. Бес!
- Слушай же меня, Бес, одолевший этого Раба, слушай и трепещи, ибо знаю я имя твое, ибо знаю я цель твою, ибо знаю я силу твою, слабость твою, бесчестие твое, БОЛЬ ТВОЮ.
- Плачь же, Бес по имени Легион, ибо много тебя в единении Неспособности, плачь, и не проси меня о пощаде ибо требую я лишь одного – ИЗЫДИ!
Твое стремление к спокойствию – ничтожно, твое истинное – лишь горстка золотых монет, которые ничего не стоят в глазах Идущего. Ты приковал его к стене собственного страха и любое движение причиняет боль… Но посмотри – Раб готов пробудиться, не боишься ли ты пробуждения его, когда я встану, чтобы приветствовать солнце, встающее изнутри!.. Не боишься этого, а, Бес?!!
И ответствовал ему Бес:
- Я велик в своей непробиваемости, ибо броня моя – спокойствие. Я умею притворяться радостью, и, вторгаясь в сон, оттягивать момент пробуждения. Нет не боюсь я солнца внутри, не будет никогда оно плавить кости мои, ведь нет у него сил, чтобы разлепить склеенные веки.
- Да, Бес, ты мудр, как старый дуб, но смотри, кого я привел. Ты не пугаешься при виде родного брата своего – БЕСПОКОЙСТВА? Ты скажешь, что нечестно использовать против тебя твое же оружие, но посмотри, я не в праве вторгнуться в мозг Раба моего, дабы разбудить спящее, но я могу заставить вас перегрызть друг другу глотки, и таким образом привести к пробуждению. Кроме того, посуди сам, разве справедливо это: я – один, а тебя – легион. Где честный поединок? Понятно, что из стада твоего Я, не вытащить одну составляющую, но тогда не ограничивай и других в выборе средств, о многоликий Бес.
- Ты хочешь принудить меня убить собственного брата?
- Вряд ли это удастся тебе. Ты – Легион Спокойствия – мелочность, ханжество, желание отсидеться в уголке, страх потерять то, что имеешь, лень… Тебя слишком много, чтобы ты смог победить своего брата.
- Ты считаешь, что потерплю поражение Я?
- Как тебе сказать… Твой брат, как и любой другой бес, являет собой легион, и воины его – боязнь не успеть, желание Творить, желание Разрушать, стремление к спокойствию (одно из самых беспокойных стремлений, а вы, что думали?), и самое страшное – стремление отдавать. Оно способно разрушить даже самую твердыню Спокойствия, но ты ведь тоже не лыком шит, правда?
Я отвечу на твой вопрос – да, ты потерпишь поражение, но потерпит поражение и брат твой, и оба вы будете исторгнуты из чрева Раба моего на синтетику ковра.
И тогда он откроет глаза, и я наконец-то смогу раствориться в его свете.
- Ты не смеешь…
- Слушай мою молитву, бес, и покойся в мире:
Там, где течение Молодой Реки заносит песком некогда великие города стою я. Через мои ладони просачивается пыль столетий, и возношу я свою молитву тем, кто спит под покрывалом Смерти – неисчерпаемой девственницы, в безумии своем приютившейся в клетке моего дома.
Но не к ней моя молитва, она – Госпожа моя, и сила ее превыше моей в сотни раз, ибо независимо от положения светильника, она находится за левым плечом моим. И как благородная хозяйка, она простит своего раба, обращающегося к тем, кто в состоянии постичь его боль.
Я обращаюсь к вам, впитавшие запах ее постели. Кто из вас может предложить мне более высокую и более благородную цель, в замен той, которой я руководствуюсь сейчас. Мне не нужно ни прощение, ни одобрение, мне важно знать – есть ли у вас, что предложить мне?
Я принимаю ваше молчание, и обращаюсь к вам второй раз…
Третий раз…
Благодарю, за Искренность, ее свет проведет меня обратно, мимо спящей Госпожи и я смогу завершить мой долг. Я принимаю мой долг – как обязанность Чести и Любви пред ликом ЕЕ. И она сможет оценить мой жест, что еще крепче привяжет меня к стопам ее. Но под подошвами сандалий есть место для каждого, кто превыше всего ставит Не-Себя.
Я завершаю свою молитву словами – “До скорого”, я не прощаюсь с вами, я ненавижу недосказанность. Но еще больше презираю фальшивую завершенность, и путь мой пусть будет тернист и извилист, все равно приведет к железным дверям одинокого храма.
Я – вверяю вам свои чаянья, духи воздуха, принесите их по моим следам к железной двери, мне будет не хватать их…
До скорого!

Трамвай
Я помню плотное тело Трамвая, жестоким вихрем, медленно проходящее сквозь марианские впадины луж, по рельсам – невообразимым канатам – опоре Неподвижности.
Ненадежность моего положения усугублялось разлитым подсолнечным маслом.
Мне не было страшно, и в сегодняшней Риге нет парапета, чтобы отступить за него, но у меня возникло неосознанное желание спрятаться.
Сейчас, Трамвай везет меня по пятам убегающего дня, что вот-вот скроется за поворотом. Его дребезжащая плоть приковывает мысль к перекатам булыжной мостовой, что проплывает где-то внизу, под зыбким корпусом плота – Трамвая. Я попытаюсь…
Сумбур мыслей Раба был прерван голосом кондуктора:
- …….!!!!!
- Что?
- …….!!!!! ….!! ….!!!!!!!
- Извините.
Все-таки, даже в желудке чудовища живут паразиты. Доброта Трамвая крайне сомнительна, но способность к уничтожению – очевидна. Вся наша жизнь – поиск парапета – там безопасней, но подсолнечное масло бросает нас под колеса живого, подвижного и до крайности несвободного существа.
Какая должна быть сила воли, чтобы принять узаконенность своего движения?
- Ты пытаешься анализировать, Раб? – в неровном свете лампочки голос Хозяина прерывался. – Сомнительно, чтобы анализ был полезен для составления какого либо суждения, в сложившейся ситуации.
- Как, как?
- Я не отвечу тебе, но покажу отстраненность бытия, поглощенного инертностью жестяной громады, тащащейся на железных колесах двум по полозьям, сливающимся у горизонта в точку.
- Я тебя не понимаю?
- НЕ создавай демонов там где их нет, а жестянка, пока что еще не обладает ни разумом, ни чувствами…
Вдруг воздух наполнился скрежещущим смехом:
- Я бы никогда не подумал, что Раб сможет осознать простейшую истину, ибо в характере раба находить сложные ответы на простые вопросы, но предположить, что Хозяин окажется столь Дально-Зорок, я не мог и подавно…
- Кто ты, - дуэт.
- Я? Я – Бог Жестяной Коробки!
- И…
- И я самый великий из Них, поскольку не имею ни малейшей воли, но в своей ограниченности я всемогущ, и сейчас я наполню вас своей обреченностью, чтобы крылья ваших птиц никогда не касались оголенных проводов сокровенного осознания Неизбежности.
Я мог бы рассказать вам, как это тяжело – жить заключенным в движение электронов по растениям проводов, имеющим тенденцию рваться и изливать кровь мою на мостовую, убивая любое движение. Особенно если идет дождь.
Я самый жестокий из них, поскольку не имею собственных желаний, и не имею стремления к власти – власть и так в моих колесах. Я не желаю зла, моя боль – Безразличие.

Тишина.

Снова лишь покачивание стен, и безраздельная тоска за упущенный момент, но урок все же был принят и усвоен, хотя до осознания нужно еще дожить. Так наступает пробуждение, несущее за собой похмелье воспоминаний.

Недопустимо.

Я внедряюсь в твои мысли, и мои движения напоминают червя, удирающего от рыбака в землю. Но железные ремни рельсов спеленали грудь и пропускают воздух в соответствии со строгой дозировкой, изобретенной доктором в белом халате – умиротворенностью.

Но кто есть сомнительный враг, если не сам…

Периодичность.
- Все наше существование пронизано чувствами, которые приходят к нам в соответствии с заданной программой. Периодичность их проявления не определяется, таким образом, мы можем сделать вид, что программа внедрения в нас упомянутых чувств, действует на основе принципа “случайных чисел”… Ты успеваешь конспектировать, Раб?
- Хозяин, к чему весь этот бред? Ты пытаешься превратить Жизнь в примитивный, обоснованный с математической точки зрения, процесс?
- Смешной! Жизнь и есть механический процесс, и построен он по наипримитивнейшему алгоритму с возможностью выбора лишь одного из двух.
- Только из двух?
- Идиот, ты же сам прекрасно знаешь, что все в мире триедино!
- Тогда что же…
- Ты не понимаешь, мы настолько алгоритмизировали наше существование, что не в состоянии выделить третий путь, и не потому, что он единственно истинный, нет, это не всегда так, но он всегда выходит за рамки нашего нормального восприятия. Поясняю. Все вы, хотя, если честно, то все мы - духовно неполноценны. Молчи! Абсолютно все. У кого чего не хватает – неважно, но самая главная, и, кстати, самая распространенная, болезнь – отсутствие Чувства Собственного Достоинства. Два замечательных писателя как-то сказали об этом, а потому пересказывать нет необходимости, лишь подвести некоторый итог:
1. чувство собственного достоинства – первый признак самодостаточности;
2. чувство собственного достоинства – не приемлет собственной непогрешимости;
3. чувство собственного достоинства – обязывает признать собственные ошибки;
4. чувство собственного достоинства – позволяет сохранить гордость;
5. чувство собственного достоинства – не приемлет гордыни;
6. чувство собственного достоинства – не является честолюбием;
7. чувство собственного достоинства – не позволяет нам топтать упавшего;
8. чувство собственного достоинства – не приемлет смирения;
9. чувство собственного достоинства – наполняет уверенностью и спокойствием – первый признак благородства.
Чувствителен ли ты к боли, Раб?
- Нет, Хозяин.
- Тогда включи газ и засунь руку в огонь.
- Да пошел ты!
- Вот видишь, это пример нормального инстинкта самосохранения, привет от дедушки Зигги.
- К чему все это?
- Не давай никогда поспешных ответов, дабы не пришлось потом поплатиться. Ты не отдаешь себе отчета в произносимых словах, но ежедневно выпускаешь на свободу демонов. Ты, бичом собственной неполноценности, разбиваешь хрусталь своих деяний, с тем, чтобы потом вновь годами восстанавливать разрушенный сосуд. Ты не можешь понять, что заполненный не означает завершенный, и твои поступки противоречат твоему же осмыслению реальности.
- К чему все это?
- Посмотри, ты сам множество раз говорил мне о том, что существование наше – полет на реактивном истребителе, не смотря на воздушные ямы и прочую ерунду, вроде грозовых туч и “летающих тарелок” с зелеными человечками, но поступаешь так, словно не летишь в пространстве, а ползешь вверх по винтовой лестнице с чудовищно малым углом наклона, день ото дня повторяя одни и те же ошибки. Ты своим существованием, не задумываясь, доказываешь алгоритмизированную периодичность бытия, и, что самое обидное, делаешь это совершенно не сознательно, подтверждая лишний раз отвратительную правоту дедушки Зигги.
- Ну, спасибо!
- Ну, пожалуйста. Слушай, Раб, ну почему ты никогда не хочешь признать своего поражения, а? Нет, ты, гордо подняв голову, кричишь “Я виноват!”, не отдавая себе отчет, что взвалить на себя чувство вины – это не проявление благородства, а проявление глупости… Нет, ты не виновен, ведь ты – нормальное дитя своего времени, и отнюдь не худшее в своих наивных, благородных порывах. Научись лишь принимать неизбежность с достоинством, и твоя жизненная сила утроится твоей мудростью.
- Ты снова учишь меня жить…
- Ты устал? Так пойди похмелись, твое место в кабаке, там ведь “рай для нищих и шутов”.
- У, так я теперь еще и нищий шут?
- Идиот ты, а не шут… Мудрости не хватит, а нищий, еще какой…
Щелкает выключатель.
- И ты думал заткнуть таким образом Чувство Собственного Достоинства? Ни фига! Раз проснувшись, оно навсегда подарит тебе чувство внутреннего спокойствия, к которому ты, в своем психоделическом панцире, просто не готов. Но пришло твое время, Раб!

О-да.
Пришло время собирать разбросанные зерна. Посмотри на тот несчастный росток, пробившейся на этом поле. Видишь? Он протягивает к свету свои слабенькие, зеленые листики, в надежде получить незаслуженный дар от своего Солнца. Кто оно? За каким углом живет?
Собирай зерна, выкапывай из земли дрожащими пальцами, ломай хрупкие стебельки, в слепой силе своей рвущиеся к им же самим не нужной свободе, лишь к тому, чтобы спустя несколько недель быть скошенными пьяным крестьянином… Твоя сила, отец Солнце, вливается в землю. Твоя сила, отец Дождь, вливается в землю, твоя нежность, мать Земля, вливается в глину, из чрева Глины восстает человек. Он входит в храм познания под крышей Неба и под навесным потолком облаков впитывает Знание Боли – Знание Духа, чтобы после, под люстрами Звезд, познать Истинность Материи, слушая шепот богов, где-то там, далеко за морем. За мелкой Лужицей разлившейся во впадине твоей Целостности.
Ха! Ты не видишь прохода в Храм? Ха! Ты не пытаешь принять себя в объятия Радости. Ха!
Я не верю тебе!
Пришло время собирать разбросанные зерна, и твоя песня будет звучать над полями, хочешь ты того или нет. Так постарайся, чтобы она хоть крупинку того понимания вложила в чужие души, что переполняет тебя, забывая указать, в какую сторону откручивается кран. Выпусти его наружу! Наполни ее Добротой и Жестокостью понимания!
Пришло время собирать зерна…

Урок 8.
- Приличествующей вам мудрости не должно низвергаться водопадом, но капля за каплей, подобно валокордину, наполнять пустоту стаканчика. Таково, подобающее вам совершенство, и такова природа нашего восприятия. Примите мои слова с миром.

И не пытайтесь поступать согласно моим советам, ибо кто поступает правильно – тот не живет, а кто поступает согласно советам других – бегает на поводке.

Мимолетность.
- Знаешь, Раб, я соскучился по тебе.
- Как, так? Ведь мы не виделись всего-то пару-тройку часов…
- Сегодня ты предоставил мне возможность нормально выспаться, не досаждая своими глупыми, назойливыми мыслями. Но без этого шума, я вдруг понял, какой давящей может быть тишина. И я соскучился по тебе, Раб.
- Хозяин, разреши дать тебе один урок?
- На здоровье!
- Тогда слушай. Ты в своем распластанном, извини, состоянии не замечаешь того, что все мы проходим в течение дня сквозь множество настроений, и мы даже не пытаемся их анализировать – это было бы бесполезно и губительно – столь велик контраст между восторгом одного момента и низвержением другого.
Что учит нас спокойствию, позволяет нам не ослепнуть среди ярких бликов, изо дня в день будоражащих наше зрение? Лишь одно – осознание Мимолетности события. Все случается, и случай – это лишь точка на графике времени – раз миновав ее мы уже не возвращаемся. Такова природа наша, но сами мы нередко нарушаем ее, прибывая длительное время в одном состоянии – хорошее оно или плохое, длительность приводит к пресыщению, а пресыщение – к несварению желудка, или, менее образно, к сумасшествию.
- Я впервые не понимаю тебя, Раб.
- И не надо. Ведь в том и заключается весь смех нашего положения – мы все знаем как надо, но поступаем часто совсем иначе. Есть две причины: первая – слабость, выбор более легкого или приятного пути, погружает нас в алкогольно-наркотическую пустоту; во втором случае – сила, стремление противится судьбе, желание урвать кусок радости побольше, зная, что потом все сполна воздастся в страдании. Это не ответ на твой вопрос - это размышление о природе человеческой: каждый знает то, о чем я говорю сейчас, он даже тысячу раз в день думает об этом, но самое Человеческое в нем то, что несмотря ни на что, он никогда не будет последователен в своих поступках. Так он утирает нос дедушке Зигги, и так низвергает себя в пучину привязанности.
Самое страшное, с точки зрения практицизма, то, что мы очень часто любим тех, кто идет рядом с нами, и это же самое прекрасное из того, что может с нами случится. Особенно поражает стороннего наблюдателя, что любим мы не тех, кто бережно нас лелеет, а тех, кто честен с нами, и потому я люблю тебя, Хозяин, и мне приятно, что ты скучал по мне, поступая чисто по-человечески – нелогично.
- Ты запутал меня, Раб, но возможно ты прав. Сегодня я не готов спорить, но…
- Ты снова поступаешь по-человечески.

Вероятно, я никогда не смогу признаться себе в том, что…

МИМОЛЕТНОСТЬ – основное состояние Человека: чувств, поступков, надежд, веры… Всего…

Приземленность.
- Здравствуй, друг мой, как поживаешь?
- Спасибо, прекрасно, Хозяин. К чему такая прелюдия?
- Ну как же, ведь это обычный ритуал – ежедневная необходимость. Как например ходить на работу, проходить профессиональное обучение и т.д. и т.п.
- Я, как всегда, не понимаю, куда ты клонишь.
- Ты, как всегда, оставь свои комментарии при себе. Я хотел спросить тебя, какая польза от твоих ежедневных действий?
- Ты о чем?
- Как о чем? О том, что ты каждый день встаешь с утра, и доброй трусцой отправляешься в некое место, где и проводишь большую часть дня…
- Ты о работе?
- Ну, наконец-то. Я, вообще-то, понимаю, конечно, (вводных слов-то!) что ничего нового сказать не могу, однако меня гложет, прям таки, невысказанное.
Невысказанное мое, представляет собой ряд тезисов, а точнее будет сказать вопросов, на которые ты, в доброте своей, мог бы мне ответить. И так:
1. В чем заключается смысл (я имею в виду глубокий духовный смысл) твоего существования в качестве служащего?
2. Какую пользу обществу, нет, именно Обществу, приносит твой труд?
Для начала этого достаточно…
- Ну и?
- В таком случае я отвечу за тебя. Фактически ты ежедневно убиваешь собственное время, собственную жизнь и стремления в нелепой необходимости отрабатывать кусок хлеба. Но это еще бы пол беды, но ты же еще и стараешься оправдать собственную недалекость. Ты ищешь преимущества – укрепление духа, кармический груз… БРЕД! И ты прекрасно это понимаешь, но стадное желание “быть не хуже”, в обществе с извращенными потребностями, заставляет тебя поступать “как правильно”, ты становишься безвольным идиотом, марионеткой в руках кизивского (в смысле по Кену Кизи) Комбината. Ты прав в своем стремлении спрятаться, но боль твоя, от осознания своей посредственности, в конце концов должна привести к раскрепощению…
Единственные нужные профессии – Врач и Учитель. Все остальное – тлен.
Признайся себе, что ты такой же раб этого ничтожного мира, как и мой Раб! Твои собственные стремления и потребности приведены в соответствие – о, как ты боишься себе в этом признаться! – Материя и Техника. Все вы – частички гигантского отлаженного механизма – огромной часовой Бомбы, которая однажды взорвется, уничтожая все вокруг и себя самое. Ты – не хочешь быть проводником Злости, и становишься в позицию неучастия, не оказывая сопротивления целеустремленной Обыденности.
Есть ли в тебе мужество признать свою слабость?!
Есть ли в тебе сила бороться с ней?!
Слабость всегда сильнее Силы. Не веришь? Это еще одна аксиома, если ты сможешь понять ее в действии, у тебя есть Шанс.
Воспользуйся им.

Молчание.

- Ты принимаешь мои слова?

Молчание.
Знак согласия.

Про-зрач-ность.
Теперь, когда ты знаешь, или, по меньшей мере, начинаешь догадываться о БЕСЕ внутри тебя, я могу говорить о Стеклянной Броне. Ты знаешь о Стеклянной Броне? О, детская наивность – самый прочный материал – самый прозрачный – в прозрачности заключена наибольшая защищенность…
Посмотри на стекло! Что видишь ты в его структуре? Ты видишь его сосуды, вены, капилляры? Ты видишь его сердце, его душу? То-то же!
А теперь спрячься за стеклом. Посмотри, ты весь на ладони, но попроси стекло защитить тебя, взови к его кристаллической решетке, к богам и демонам его миниатюрной вселенной, к разуму расплавленного песка… Взови, попроси защитить! Требуй! Прячься! У тебя есть разум, у тебя есть инстинкт, так стань зверем, стань ящерицей – мимикрируй в окружающей среде. Смотри на себя! Ты таешь, словно кусочек сахара в бокале с водой. Тай! Растворяйся, смотри: ты под самой надежной защитой – под Броней Стекла. Мог ли ты представить себе большую надежность при возрастающей хрупкости?
Отдаешь ли ты себе отчет в своей неуязвимости? Познал ли ты свободу неприсутствия? Тогда внимай мне теперь!
Ты принял, на плечи свои, тяжкий груз знания и ответственности. Теперь ты обязан знать, где и когда ты можешь объявиться, и ты трижды ответственен за каждое свое действие, ибо неподвластен существующим законам. Бытие Чеширского Кота крайне привлекательно своей возможностью в любой момент уйти в тень, однако оно и накладывает крест сокровенного знания, который не только давит на плечи, но и заставляет, уподобившись преступнику, испытывать боль в запястьях. Тебе будет казаться, что боль твоя незаслуженна, но рано или поздно ты поймешь, что без этого креста, без этой боли, ты не смог бы сохранить свою целостность и свою Человечность.
Слишком многое потребуется тебе осознать, и это потребует времени… Да-да, именно времени, потому что, чтобы я не говорил, большую часть ты не примешь в себя, не проверив ее на собственном опыте.
Но, несмотря ни на что, я постараюсь наделить тебя мудростью Небытия. Вкуси ее соль и не раскаивайся потом в том, что не смог принять в себя всей глубины ее – это не от мелкости твоей, но от твоей переполненности ложным.
В начале осознай разницу между бытием и присутствием:
Твое бытие – подразумевает, всегда, твое духовное участие в разыгрывающейся мелодраме – ты пропускаешь сквозь себя все токи, исходящие из недр участников постановки – ты актер, зритель и режиссер одновременно. Кто победит в тебе в конкретный момент решать лишь тебе, но никто и ничто не обязывает тебя принимать какое-либо физическое участие в окружающем.
Присутствие – есть необходимость поддерживать физический, или, как минимум, визуальный контакт с окружающим, однако это освобождает тебя от необходимости духовного участия в развивающемся действе.
Бытие Чеширского Кота позволяет тебе избегнуть присутствия в нежелательном для тебя месте – ты растворяешься, и в своей прозрачности можешь остаться или уйти, быть или не быть…
Подумай о грузе участия – это один из брусьев твоего креста. Всегда ли ты сможешь воздержаться от действий, и всегда ли твое воздержание принесет пользу? Это самый больной вопрос, и решить его с честью может лишь полная ампутация разума. Не боишься?
Подумай о грузе одиночества – твое неприсутствие приведет к раз… к раздроблению личности – ты, принимающий и сопереживающий столь многое, не сможешь никому передать даже часть своей ноши… И это еще не все!
Ответственность.
Осознаешь ли ты ответственность свою за тех, кто оказывается с тобой рядом? За тех, кто надеется и зависит от тебя? Ведь ты не можешь даже приоткрыть, пред ними, мешок с грузом твоего Я, наполнением которого служит нечто…
Ты все еще полагаешь себя в силе принять на себя груз Прозрачности?
Тогда знай и то, что мысли твои отныне будут наполнены чужой болью, в равной мере, как и твоей собственной, но боль твоя – прозрачна и недоступна чужому взгляду, а боль чужая проходит сквозь тебя и уходит прочь. Можешь ли ты отказать себе в удовольствии отдать Тепло, переполняющее тебя? Есть ли в тебе силы, творить оставаясь непричастным? И неизведанным? Я предупредил тебя, не давая всей информации (иначе было бы неинтересно!?), а в твоей власти делать выводы, искать утерянное, приобретать опыт и погибать.
Принял ли ты свое решение, Раб?
Где ты?…

Отступление.
Теперь, когда я волен рассуждать самостоятельно, я, наконец-то, начинаю если не понимать, то, по меньшей мере, чувствовать правильность слов моего Хозяина и Учителя. Он сказал мне однажды:
“Ты не представляешь себе, до какой степени может раскрыться твое восприятие и понимание. Ты будешь счастлив, если никогда этого не поймешь, но осознав, однажды, уже не сможешь жить без Этого…”
Я не понял, тогда, о чем он говорит, но он продолжил:
“… Свет, дарованный тебе в начале пути, пронеси с гордостью, и не смей упасть в грязь лицом, даже когда по тебе пойдут сапоги, даже когда ты останешься совсем один, даже когда ты потеряешь уверенность, когда будешь иметь все и будешь счастлив, когда будешь согрет и обласкан, когда захочется смеяться и когда будешь душить рыдания, когда будешь подниматься по лестнице и когда будешь лететь с нее… Ты должен сохранить свою чистоту и беспристрастность, свою уверенность и наивность, свою силу и боль, самое Себя.
Ты – тот же свет, что горит вне тебя, ты – Все, и в то же время – Ничто, еще ты – это Ты. Никто не властен навязать тебе что-либо, и ты не имеешь право что-либо желать. Ты – часть бытия – одна из его шестерен, один из винтиков – ты Творец Реальности, каждым жестом, каждым словом твоим. Ты – Бог в себе.
Твоя судьба – стать богом для других, и наградой твоей будет Непризнание. Ты – всемогущ, и твое могущество – в твоей беспомощности, а сила – в неподвижности. Кто может остановить статичность твоего движения? Лишь ты сам!
Будь достоин самого себя, и будь неуверен в себе.
Что есть слова? Лишь колыхание воздуха. Что есть действие? Лишь колыхание бытия. Круги на воде, но отдавая себя, ты создашь шторм, который уничтожит все, и тебя в том числе. И, в восторге беспечности своей, ты сгинешь в пучине.
Спи, Ты в тебе, и успокой свой ветер, он пахнет жасмином, и это погубит тебя, если ты попробуешь укрыться от Тех Самых Глаз…
Спи, и забудь мои слова…
Они разбудят тебя однажды…
Или нет.”

Урок 9.
- Ты знаешь, Раб, что приходят, иногда, в мою больную голову странные мысли?
- Где у тебя голова, Хозяин?

Тварь.
- Знаешь, ведь в каждом из нас, вернее, в каждом из вас живет нечто…
- Да, Хозяин, я знаю – все мы имеем Беса внутри.
- Когда ты научишься слушать? Бес внутри или Демон – это совсем другая история, и это слишком благородные имена для того, о чем я хочу говорить. В каждом из нас живет Тварь. Это нечто осклизлое, с отвратительным запахом… Бред.
Она живет в каждом, именно в каждом, и только от личных качеств человека зависит его способность бороться с ней. Есть небольшой процент людей, кто, в силу своего воспитания, неосознанно борется с ней, и порой достаточно успешно, заставляя Тварь съежиться и отступить. Есть те, в ком врожденная сила духа столь велика, что он тоже не дает развернуться Твари, но девяносто процентов из нас становятся ее жертвами.
Единожды позволив Твари проснуться и проявить себя, человек становится подвластен ей, он начинает поступать так, как требует от него Тварь, и чем дальше, тем больше он увязает в трясине собственной беспомощности.
Есть лишь один способ победить Тварь – это осознать ее присутствие в себе. Загляни во внутрь себя, покопайся в темных закутках, и ты найдешь Ее. Самое страшное в том, что она умеет принимать вид самых светлых чувств, и любимая ее маска – Любовь, только наоборот – любовЬ. Как распознать ее? Как почувствовать, что подконтролен ей? Ревность – вот ответ. Ревность – одно из имен Твари, которая может проявляться в чем угодно, но Ревность – одна из основных составных частей ее, и всегда Ревность проглядывает сквозь слизь ее кожи.
Посмотри, как ревниво он относится к ее телу, он кричит о любви, но ломает ей руки за один только взгляд в сторону – вот она – Тварь. Посмотри, как она ревнует его к друзьям его, как, крича о любви, бьет его лицом о стол за внимание, уделенное другим – вот она – Тварь. Посмотри как…
Нет смысла приводить примеры, но я должен сказать, что единственный путь осознания Твари в себе – строительство собственного Я. Строительство – очень сложный процесс, который может затянуться на годы, а может произойти в один день. Это не просто составление мозаики из разрозненных кусочков Личности, но и оценка, анализ всех компонентов бесконечности Твоей Натуры. Сегодня, ты должен стать Строителем – создать Себя из хаоса твоего я и обрести целостность собственной Бесконечности.
Тебе предстоит обойти множество ловушек, которые расставит Тварь В Тебе. Гордыня – одно из них, Доверчивость – другое, Беспечность – третье, и многое, многое, многое. Ты должен не заблудиться в лесу Информации, Всезнания, доступного тебе, не черпать глупые мысли беспечной ладонью. Стань фильтром для мыслей, стань… Стань…

Не вникай в слова, произносимые мной, вникни в суть Знания, в то, что за словами сокрыто, и тогда у тебя есть Шанс. Не оступись!

- Хозяин, а как же другие? Как же отношение к тем, кого мы любим? Укладывается ли Кто Либо в твою схему и как?
- Ты задал хороший вопрос, но ответ на него тоже будет пространен. Готов ли ты искать в себе толкование его, Раб?
- Да.
- Тогда внимай! Каждый Человек – мир, бесконечный и совершенный. Он никогда не требует в себе дополнения, поскольку абсолютно Самодостаточен.

САМОДОСТАТОЧНОСТЬ – это крайне редко встречаемое чувство, поскольку в своей чистоте оно подразумевает осознанное равновесие в Человеке всех качеств ему присущих – Доброты, Ненависти, Любви, Спокойствия, Безумства, Трусости, Отваги, Всего. Это чувство – Абсолютно, и лишь глупцы путают его с самодовольством, и мелочной самовлюбленностью.

Но увы, далеко не все люди осознают собственную самодостаточность, и тем более не могут признать существование бесконечного Мира другого Человека, не осознавая его в себе. И здесь начинается самое страшное:
Встречаясь, люди не принимают друг друга полностью, во всей красоте Мира, но вычленяют какую-нибудь часть образа, наиболее их впечатлившую. Боль и фарс трагедии общения начинаются, когда кто-нибудь один начинает замечать отклонение от Образа, и ограниченность его Видения – Шоры Неприятия, заставляют его отворачиваться, бесноваться, призывая Тварь. И она приходит, заполняя собой все естество этого человека. Он начинает уничтожать то, что столь упорно любил, и при этом он не сомневается в истинности и искренности своих чувств – вот он теперь – Бич Твари, и цветы начинают обращаться в прах от его прикосновений.
Шоры Неприятия – это синдром ничтожности, неполноценности духовного мира. Все мы, кроме тех, кому от рождения открыты Врата, проходим сквозь него, сначала в своей детской наивности, потом в юношеской убежденности, потом во взрослой закомплексованности и зажатости нормативами общества. Мы не готовы принимать, и это не просто беда нашего общества – это Глобальный Синдром, культивируемый столетиями, плодящий беспомощное стадо, и даже те, кому открыты окна, выходящие в Сады Сокровенного, не могут избежать его давления. Вот она – реальная власть Твари!
Самое страшное заключено в том, что человек, существующий в Шорах Неприятия, может жить и взаимодействовать лишь с подобными ему – не знающими глубины и бесконечности собственного Мира. Они могут кичиться своей свободой и духовным богатством, но столкнувшись с Человеком, которому ведомы тайны Мира, Мира его Я, который готов принять Мир в каждом, кто пожелает раскрыться, они пасуют, они прячутся в тень, они разжигают костры инквизиции и безликим стадом кричат – Жги!
И с каждым днем познавших Мир становится меньше, но все больше сила их, и больше становится тех, кто стремится открыть Мир в себе. Быть может это – лишь надежда или самоутешение, но так хочется верить… Не придаваясь гордыне.
Ты хочешь спросить?
- Нет, Хозяин, я хочу понять, а это требует времени.

Само-мнение.
Я – стекольщик сознания.

Проснувшись сегодня утром, Раб решил, что ему пора прогуляться, и выйдя в окно, отправился вверх по солнечному лучу. Где-то на уровне облаков, он увидел старого дятла. Тот уверенно колотил клювом неподатливую грозовую тучу, и был чем-то жутко доволен.
- Привет, Раб!
- Привет, Дятел! Все стучишь-долбишь?
- А чего еще делать-то?
- Холодновато тут у вас наверху…
- Вот я и долблю, чтоб согреться.
- Ну и как, хоть кого-нибудь выдолбил?
- Спрашиваешь! Такого знатного червячка-грозовичка, что наверное неделю еще сыт буду.
- Так чего ж, все долбишь?
- Как чего? Я ж те говорю – греюсь!
- Ну ладно, пойду я дальше. Счастливо!
- Бывай!
Дальше идти стало совсем уже холодно, и Раба так и подмывало вернуться, но он упорно пер вверх, словно от этого зависело нечто.

Только в своей наивности, вы можете полагать, что во всем этом присутствует хоть некоторая доля логики или здравого смысла. Вы даже представить себе не можете, насколько все это Бессмысленно, и от того еще более интригующе.

Сидя на мягком облаке, Раб старался расслабиться – он взбил облако таким образом, чтобы оно защищало его от ветра, и сейчас сидел и грелся на солнышке, колючими иголочками тревожащем кожу.
- Здравствуй, Раб, - сказал Хозяин, проступая на пушистой поверхности.
- Здравствуй.
- Ты таки затащил меня в облака, так давай уж побеседуем здесь, под колючим солнышком.
- Давай.
- Что с тобой? Покорность раба вызывает справедливые опасения…
- Ничего, Хозяин, просто я устал.
- Ты никак не хочешь выучить урок, ведь сколько раз мы с тобой говорили, что самая большая ошибка – ожидание. Ожидать чего либо от других не только глупо, но и опасно. Я знаю, ты хочешь мне возразить, но послушай, ты ведь знаешь, что самую большую опасность для себя представляешь ты сам. Но не только для себя – ты рушишь все, своим страхом, своим желанием видеть в других то, чего в них нет (узнаешь Тварь?), ожидая… Да что я об этом говорю, ты ведь все это знаешь… Я хотел поговорить о другом.
- О чем?
- О ложной свободе и о зависимости.
- Ну-ну!
- … баранки гну! Ложная свобода – одно из самых губительных душевных состояний, и опасность его в том, что она подводит тебя вплотную к краю пропасти – к твоей Ничтожности. Ты не можешь оценить ты глубину потерь, на которую погружает тебя ощущение ложной свободы. Ложность заключена, в первую очередь, в физических проявлениях – пойду куда хочу, плевал я на свои обещания, сплю с кем хочу, я никому ничего не должен, да пошли вы все!, и так далее. Второе проявление ложности – безразличие. Если тебе безразлично, что происходит с людьми, окружающими тебя, если ты зациклен на своем внутреннем мире – твоя свобода – Ложь. Не думай, что твоя приверженность к одним и тем же мыслям – признак благородства или Истинности – это признак твоей ничтожности, так же как и безразличие.
Пойми одну вещь, что ни самоотречение, ни безразличие не облагораживают, не возвышают, а лишь втаптывают в грязь твою сущность, разрушая иллюзию Самозавершенности. Да, ты был прав – не о ложной свободе, хотел я говорить с тобой, но о свободе истинной. Взгляни на себя, Раб! Кто ты? Агнец божий? И кто твой Хозяин? Пастырь?
Дерьмо это все, жижа. Но ты несвободен – всякое твое действие подвергается восьмикратной оценке или, принципиально, не оценивается вовсе. Это страшнейшая зависимость. Твоя полноценность – в тех ошибках, которые ты совершаешь следуя зову своего сердца – это всегда прекрасные ошибки и самое в них прекрасное – их невыверенность. Оглянись на пороге, беги туда, откуда уходишь, смейся, когда нужно заплакать, и ты почувствуешь ту свободу, которую не может передать ни одно объяснение.
Да и плевать в сущности на свободу – она никогда не заменит тебе полноценность зависимости. Ха, ты кажется забеспокоился Раб? Ты чувствуешь подвох?
Молодец! Хочешь поговорить о великолепии зависимости?
- Да Хозяин.
- Но что же столь робко? Давай, слушай! Нет ничего прекрасней зависимости – она окрыляет, и толкает на поступки, столь же глупые, как и свобода, но посмотри на их красоту… Что ты видишь? Да…
- Не обращай внимания, ведь ты же счастлив в своем уничижении, как ты можешь говорить о чем-то еще?
Ха! Ты чувствуешь глубину собственной глупости? Кстати, ты не замечал похожести слов ГЛУбина и ГЛУпость? Нет? Ну и фиг с ним!
Ты обращаешь мое внимание на поступочки-свершеньица? Ну давай! Смотри: свободный – ты, сделав шаг, возвращаешься и припадаешь губами к порогу. Встаешь и уходишь – красиво, блин. В зависимости ты – целуешь порог и тихонько бьешься головой о ближайшую стенку – красота!
Что-то ты загрустил?
- Да нет, Хозяин, я просто задумался над истинностью твоих слов. Я думаю, что если ты прав, то не хочу я ни свободы, ни зависимости.
- А чего же ты хочешь? Третьего?
- Да…
- Не робей, но поверь – до свободы ты еще не дорос, а вот третье уже перешагнул.
- Что же?
- Ты не понял? БЕЗРАЗЛИЧИЕ!!! Свобода – Зависимость – Безразличие!
- Как…
- А вот так – просто.

Утомленно опускалось солнце, и облако вдруг стало сырым и холодным.
- Ну что, пошли домой, Раб?
- Пошли, Хозяин.

Шаг в сторону.

Отчего-то мне сегодня хочется говорить о собственных чувствах, принижая значение окружающего мира. Прими мой урок, Хозяин, ибо мудрость его – глупость Шута, наконец-то познавшего боль Самоосознания.
Здесь не будет самоуничижающих штук и прочего дерьма, здесь будут только мысли, мысли дурака, добившегося вселенской Глупости. Я могу с уверенностью сказать вам, что именно в излишней мудрости, кроется наша собственная смехотворность.
Я хочу говорить не об этом. Я хочу говорить о себе.
В этом нет излишнего самомнения, я просто хочу показать вам то, что сами себе мы показать не только стесняемся, но и боимся. Слушай, Хозяин:
Наша собственная неопределенность не позволяет нам раскрыться перед самими собой, ведь посмотрите кругом – я не хочу никого обидеть, но ведь все мы, ВСЕ, ежедневно посвящаем изрядное количество времени копанию в себе. Если кто-то захочет меня упрекнуть в обобщении, я скажу, что ВСЕ – это не преувеличение, поскольку любой Человек, что-либо из себя представляющий, склонен к самокопанию.
Как таковая, склонность к самоанализу – прекрасная вещь, однако она имеет дурацкую тенденцию – перерастать в самопоедание. И здесь кроется множество ловушек: начиная от чувства вины, и заканчивая “здоровым детским эгоизмом”. Самая большая опасность кроется в том, что никто из нас не желает думать о благе других – все наши поступки, включая те, что мы делаем якобы бескорыстно, направлены, исключительно, на ублажение ноющего Я. Все наши излияния ведут только к успокоению. О да! Мы только и мечтаем успокоиться, достичь духовного равновесия… Ничтожества!
Скажи, где наше прекрасное самопожертвование? Где отречение ради…. Ради чего? Ради дешевых фраз?
Ну конечно! Как я мог забыть! Сегодня ведь все просто – мы делаем лишь то, что доставляет нам удовольствие. Зачем нам трудность истинности? Зачем беспокойство ответственности, если можно просто нежиться в чужих чувствах, по мере желания принимая или отталкивая их?
И какая ничтожность наших помыслов проступает, едва лишь мы пытаемся приоткрыть окошко в спальню собственной совести!
К едрене маме, какая совесть, какая любовь?!?! Мы все – совокупляющиеся кролики и должны быть довольны собственной участью. Есть несогласные?
Вы думаете, что я, говоря все это, считаю себя лучше? О, нет, вы глубоко ошибаетесь! Я точно такой же – маленький пушистый кролик, и все что я могу желать – это морковку или потрахаться. Я точно так же неспособен нормально любить, как и вы все.
Какая любовь!
Да вы что? Где вы видели сегодня истинно красивые чувства? Ответь? И ты, Хозяин молчишь? Ну еще бы! Ты ведь тоже не знаешь ответа, потому, что мы сегодня – общество вырождающихся слабаков, неспособных нести ни груз Ответственности, ни груз Мудрости, ни груз Безумия.
О, как вдохновенно мы поем о свободе, и, горько качая головой, признаемся в ее отсутствии, не замечая, что все дело в нас, в отсутствии элементарной смелости, стремления… Да, на конец, просто желания положить ладонь на голову и не спрашивать разрешения.
У, вековая трусость не причиняй… Да мы сами запираем себя в клетке, и добровольно отдаемся всепоглощающей боли. Тони в ней, мой рассудок!
Нас сковывает нежелание принять чужое страдание, и даже робкие попытки вызывают лишь предостерегающий крик мудреца: “Остановись! Каждый сам по себе!”. Мы говорим друг другу – “Твоя боль – твои проблемы”. Пусть не говорим, но думаем так всегда.
А я не хочу!
Мне плевать на ваши кармические колеса, мне плевать… Но беда, опять таки, в дебилистическом ожидании. Я столь же ничтожно жду этого дурацкого шага на встречу, а получаю кулаком в зубы.
Да, я раб. Да я рАБ. И ничто не может разрубить кандалы отчаянья на моих руках, на моем языке, на чреслах.
Я – раб, но я свободнее сотен из вас в моем осознании.
Чистота – бред. Вы никогда не сможете понять, что все то добро, которое столь суетливо вкрапляли в дрянные поступки, не принесло ничего кроме болезненного чувства уязвленности. Я лужицей растекся по полу кухни, и больше не существую.
Там, где еще вчера ходил человек, сейчас пройдет Раб, но он имеет гораздо больше шансов стать Человеком, нежели тот бурдюк с физиологическим раствором.
Но что я? Я – остался лужицей на полу в кухне, и там закончился полет моего Прекрасного…
А сейчас, после судорог нового рождения – я холоден и чист, готов к работе.
- Здравствуй, Хозяин.
- Здравствуй, Раб!
Отдай свою злость бумаге и все будет хорошо.

Черта.
(Канатоходец)
Я – Хозяин, хотел поделиться своей Откровенностью. Прими ее, или отложи в угол, но выслушай.

Я хожу по краю, по черте, разделяющей два мира, и в обоих из них я – гость. В моих силах навестить друзей с одной и с другой стороны, но с одной я не могу полноценно существовать, а с другой – не хочу. И вот я хожу по черте, разделяющей два мира, и вижу то, что не дано увидеть вам – живущим в них, я чувствую ветер миров, которые проходят над вами и сквозь вас. Я балансирую на натянутой струне!
Иногда, мне кажется, что это струна некоего музыкального инструмента, и вот-вот невидимый игрок протянет руку, и вибрация сбросит меня в пропасть небытия.
Я знаю, что находится за Разделительной Чертой, я знаю, что хранит в себе ваш мир, но мне доставляет удовольствие раз за разом приподнимать крышку сундука, заглядывать туда и удивляться. Так, сменяя времена суток, я наслаждаюсь бытием.

Раб, добровольно признавшийся себе в этом. Я хочу благодарить тебя. Я благодарю тебя за смелость, за отказ от глупого самообмана и сказок о несуществующей душевной свободе. Спасибо тебе, Раб. СпасиБо Тебя.

Все, что наполняет жизнь смыслом, что толкает к дальнейшим деяниям – неопределенность. Пойми, ничья судьба не написана, в книге судеб имя твое возникнет лишь в день твоей смерти, и то, лишь как заметка на полях. Ты – вечный творец своей судьбы, и не гнушайся ломать предначертанное, ибо это единственный путь утверждения в своем могуществе. Ломай последовательность несмотря на боль и гордость.
Только так ты сможешь достичь понимания того, что ты не хозяин мира и не лист на ветру. Ты – Мир в себе и ты Часть в мире, но не как шестерня механизма часов Времени, а как ядро некой кристаллической решетки, наделенной способностью выбора. Ты – мутирующий ген в теле Бога – Человека – Дьявола, и лишь ты подвержен изменению и наделен способностью изменять.
О, Человек, как много ты не ценишь в себе, и сколь ненужными атрибутами гордишься. Что толкает тебя в объятия ничтожной гордости за мелкие свершения.

Хочешь посмотреть на свет слово “свершение”? Тебе будет интересно:
С-Вершины – свершение;
СверЖение – свершение;
Всего лишь падение, и все – ты достигаешь дна, и, пробив его, падаешь еще ниже. Свершая.

Творить. Тварить. Созвучно? Во всем, что бы ты ни делал, будет присутствовать ничтожность твоих помыслов – как безразличие, так и увлеченность – суть – проявления ничтожности. И никакие поступки не смогут оправдать твою немощность.
Так или иначе, ты должен смирить свое Я, непонимающее окружающего.

Помни, высший грех – в смирении!

Сила скалы велика, но ветер точит камень. Не повинуйся силе. Не повинуйся слабости. Лишь в необдуманности кроится единственно верное решение.

Стань тенью для зла… О, как ты прекрасно цитируешь! Стань тенью для добра, стань тенью для меня… Ха, как я сострил?!

Я ловлю мгновения между порывами ветра, и пытаюсь сделать еще один шаг по струне, разделяющей наши два мира…

Да, Раб мой, друг мой… Таковы жернова странных событий. Нами никто не волен управлять, но беда в том, что сами мы управится с собой не в состоянии, и в этом кроется величайшая в истории ложь. Ложь предопределенности.
Вверх-вниз. Ой, как мне щекотно на бархате. В вашем дыме присутствует горечь степных трав, и вы застилаете мне глаза, промываете спиртом, лишь бы я замолчал, лишь бы я ослеп и онемел, но откровение приходит, погружая тебя в податливую вату стены.

Что, дуг мой, ты хочешь услышать новую песню? Внимай же сорванному голосу, и лети за ним, и становись на проволоку, и качайся, безвольно, меж двух миров, и… и… и…

Я сегодня танцую на струне. Таинственный инструмент неведомого Творца глухим звоном призывает меня танцевать еще и еще. Я танцую танец Уходящих. Я могу все, и Я являюсь ничем. Что ты хочешь сказать мне, Бог?
Хайя! Здесь я сегодня взываю к Земле. Никто не имеет права привязывать нас, но и мы не в праве творить собственное убожество. Хайя! Я наделен, сегодня, властью лишать вас права. Я нисхожу на вас танцующим духом Безмолвия и мои шаги – лишь эхо лунного апокалипсиса. Так, я призываю их на землю, их – духов черного колодца беззвездного неба. Хайя!
Моя сила в моей слабости, в моей неподвижности, в моем неприятии статичности, в моем стремлении к разрушению, в моей жажде созидания, во Мне. А слабость моя – в моей силе.
Я несу вам свет глупости – единственно истинного чувства, способного наполнить нас стремлением к выживанию и низвергнуть нас с вершины самоуверенности в пучину познания. Научи меня стать Дураком!
Хайя! И прощай. Прощай всех нас за ошибки наших вибраций! Хайя!
И только мой танец несет в себе зерна трансцендентного чувства уверенности. Так, и никак иначе, приходит пьяное вдохновение. Хайя!
Я прочту свою молитву перед зеркалом, неотражающим моей сущности. Мою молитву, обреченную стать…, стать и гордость и величайшее мое согрешение:
“Я взываю к Тебе, беснующийся в апокалиптическом припадке Господь!
Я взываю к Тебе, упившийся до белой горячки Дьявол!
Я взываю к Тебе, неведающий себя, и от того счастливый Человек!
Я взываю к Вам!
Я взываю к себе.
И я хочу признаться в бесполезности любых молитв.
И я хочу отказаться от права принимать решения.
И я хочу, чтобы осознание сказанного, повергло Нас в ужас.
И я прошу маленькой тишины, пушистым котенком приходящей по утрам в дом Брата моего – Господа, Брата моего – Дьявола, Брата моего – Человека, Брата моего – Я., и приносящей нам понимание самих себя. И через это понимание родится движущая сила – Истинное Созидание.
Дай мне сон!
Я обращаюсь к себе, и в зове моем отсутствует просьба или приказ – лишь констатация факта умирания!
Спокойной ночи, дитя радуги!”

Интересно, а кого гоняет по углам, напившийся до белой горячки Дьявол? Ангелов?

Танцы Реальности
Сегодня, когда мой Хозяин отправился на покой, я попробую рассказать вам о тайне его власти. Хотя, это тайна только для не умеющих мыслить, ибо вся его сила заключена в бездействии. Я это понял, лишь однажды растворившись в бытие.
Так все просто, что кажется начинать – уделять внимание мелким, каждому понятным вещам. Я сегодня проснулся и понял – мое неучастие – источник моей свободы. Как это прекрасно, но вдруг, черной молнией прочертив экранчики глаз, нахлынул страх безнаказанности.
Как это примитивно – боятся Безнаказанности. Я не хотел бы пережить это на себе, я не хотел бы пережить это на моих близких – собственную Безнаказанность. Я понял, что есть свобода в понимании большинства.
Посмотри на свои руки – что видишь ты? Каков цвет твоей кожи? Белизна ее льда или чернота ее земли – просто отблески на красном, Красном – чужой крови. Посмотри на свои руки. Чья кровь на них? Ты никому не причинял зла? Лжец! Я назову как минимум двух человек, которым ты причинил зло – твои родители. Как?
Ну как же – хороший послушный ребенок, добровольно лишивший себя индивидуальности – чем смогут гордится они Там? Аморфным созданием? У, нет! И посмотри на себя – вольнолюбца – какую боль ты причинил им своей свободой? Чем смогут они успокоиться Здесь?
Это лишь самый простой пример, пример необходимости выбора, пример, приводящий к осознанию истинного цвета твоих рук. Скажи, кто Она, снявшая кожу с твоих ладоней? Разве не ненавидишь ты ее сейчас за принесенную тебе радость, к которой ты был не готов? Разве не желаешь ей ты счастья ценой собственного уничижения? Ответь, разве может облагородить, доставить истинную радость ей такое счастье, разве сможешь ты смотреть в глаза ей Там!
То-то же!
А теперь взгляни на себя – что ты видишь? Облик, внешность – переменные атрибуты ничтожного, но в то же время всеобъемлющего и всевмещающего Я – истинного твоего Я, которое не дает тебе спать по ночам, не дает успокоиться и довольствоваться тем, что имеешь, заставляет радоваться приходящим приступам веселого безумия, заставляет искать, находить не то и искать заново. НЕ дай, Господи, что бы это Я в тебе заснуло – это единственное, что отличает нас от растений, от низших тварей – жажда движения, в чем бы оно не выражалось, хоть в лежании на диване и лицезрении сокровенных миров Глубинных Мечтаний, хоть в жаркой погоне по высушенным солнцем пескам за ускользающей ящерицей – Удачей, хоть… Да в чем угодно! И неважно, какими глазами смотрят на нас наши стены, наш потолок, ибо всегда можно найти в себе силы пробить его и выйти на свет к новым звездам, которые, по сути, всего лишь лампочки на гирлянде, натянутой под потолком нашей вселенной, который тоже можно пробить, и тогда…
Я себе представляю мир, лишенный насилия – как скучно было бы жить в нем, и в то же время – прекрасно. Нега – нирвана – Ничто. Но насилие, к огромному моему сожалению, - движущая сила нашего бытия. Только не вздумайте воспринимать Насилие, исключительно как физическое воздействие. Насилие физическое – ничто, по сравнению с насилием душевного воздействия, и уж вовсе детские игры на фоне душевного НЕвоздействия.
Не надо путать душевное с духовным: душевное – личное, часть души, исходящий продукт, духовное – внешнее, исходный продукт для мысли и чувствования. Как завернул, а?
Основываясь на всем этом, можно сделать кучу выводов, но есть ли в этом необходимость? Еще одна слабость человеческого существа – желание видеть, хуже – желание искать и находить во всем логические связки. Почему бы просто не удовлетворится результатом? Почему обязательно должна обязательно присутствовать линейная и, ни в коем случае, не дискретная зависимость между Причиной и Следствием? ПОЧЕМУ? Неужели вам никогда не приходило в голову, что все основные процессы, Движущие мироздания дискретны как по сути, так и по определению, и линейное изменение показателей можно наблюдать лишь на коротком отрезке Процесса и лишь при обратной перемотке?
Слишком много вопросов, скажете вы и будете абсолютно правы, но я добавлю, что еще и слишком много ответов, а это куда страшнее – запутаться в готовом знании, не суметь расшифровать, рассортировать (слово-то какое, наверное от клозета-сортира произошло) его в должном порядке. Ну пусть не страшнее, но обиднее, и главное же – никогда не придет в голову, что и рассортировывать то ничего не надо, что все это – не просто данное, но и изначальная часть нас, которая уже давным-давно лежит на своем месте, и все что нам нужно – это лишь открыть ящик и достать оттуда нужную вещь – ведь что есть Я, Ты, Мы – волшебная шкатулка – засунул руку, и достал то, что нужно, и никакие каталоги не нужны. Вот оно – осознание дискретности! Вот он – праздник вопросов на ответы!
Смотри на мелькающее платье – это танцует Истинность. Ее медленный вальс не только завораживает, но и заставляет задуматься… И вот здесь вы снова ошибаетесь – вместо того, чтобы принять ее – вы начинаете анализировать.
Потанцуйте со мной, мадмуазель!
Так, приветствуем Истинность. Здравствуй, и будь гостем.
Ха, как прекрасно осознавать свою значимость в процессе вершения судеб. Твое спасение в том, чтобы крикнуть – У МЕНЯ НЕТ СУДЬБЫ!!! Давай, кричи со мной: “У МЕНЯ НЕТ СУДЬБЫ!!!” А теперь верь со мной в это!
Так день ото дня старый барабанщик отмеряет свои три четверти – ум-та-та, ум-та-та. И, в карусели вальса, ты забываешь что ищешь и это тоже прекрасно, потому что ты нашел себя, пусть даже и на короткий момент, пусть – на мгновение. Твоя Истинность танцует рядом, и цель твоя – искать ее после всю жизнь, цепляясь за оставляемый шлейф – утренний аромат ее духов. И возможно, да-да, возможно она еще захочет предложить тебе танец…
Что? Ты сам требуешь права назначать свидания?
Ты не вежлив, и вальс – белый танец. Во всяком случае здесь. Она никогда не придет, пока ты не будешь достоин ее, и скроется прежде чем ты поступишь недостойно. У тебя нет судьбы, но есть Путь твой – он проходит сквозь тебя и ты не можешь не следовать ему, ибо в противном случае будешь всю жизнь блуждать по выжженной прерии в поисках завалящегося кактуса.
Спи, на ходу, и это облегчи твой Путь. Спи за рулем, и ты сможешь взлететь.
Это не ложь и не бред – твой Путь – он только твой, но он же и один для всех, один на всех.
Он не ревнив и не требователен, он никогда не принуждает ни к чему, но когда ты следуешь ему – твое сердце поет, и тебе не нужны наркотики, чтобы продлить ощущение цельности и самодостаточности – все это несет в себе Путь и несет сквозь тебя. Это неисчерпаемая река – река доброты и мудрости, река, несущая в своих волнах всю грязь нашего мира, и потому – самая чистая река. Лишь следуя пути, не выпустишь из рук тончайший шелк аромата твоей истинности. Так, и никак иначе!
Спи, мое сожаление, спи мое снисхождение. Сегодня я разговариваю с ангелами!
Словно игла, засевшая в сердце, рождает во мне эти мысли, и словно вместе с ними приходит сожаление о только что ускользнувшей прочь танцовщице.
Спи мое сожаление, я снова буду искать тебя, и снова находить, чтобы насладится гармонией и бесконечностью твоего танца… И ждать момента, когда все прервется, чтобы прейти в новую фазу – неизвестности и радости…
Я буду ждать прыжка. Я буду идти к обрыву, и я буду доволен, когда упаду вверх.

Паутина.
- Тонкие прожилки в твоих глазах… О чем думаешь, Раб?
- Да так, обо всем понемножку.
- Ну и?
- Ну и ничего.
- И напрасно, ибо ты попал в очередную ловушку… Ну ладно не попал еще, но уже стоишь на краю и думаешь, что не знаешь как вылезти!
- О какой ловушке ты говоришь?
- Как о какой? А-а-а-а, так ты ж не замечаешь… Ладно, слушай: ловушка эта зовется псевдоотреченностью. Подожди и послушай. Тебе кажется, что ты находишься в состоянии, когда ты уже не Привязан ничем ни к кому, и можешь Отдавать не задумываясь.
- А разве нет?
- Конечно нет, посмотри на себя – ты же просто Клоун, смешной и никчемный. Ты говоришь об отсутствии Привязанностей и бросаешься в дрожь от любого жеста, взгляда, слова, что хоть чуть-чуть выходит за рамки проведенных тобой границ. Когда ж ты наконец поймешь, что Отрешенность границ не имеет, и именно поэтому она зовется Отрешенностью! Так, и никак иначе!
- Когда же ты научишься Отдавать тем, кому это действительно нужно, кто ждет твоего дара открыто и беззаветно? Нет, ты же все знаешь, ты прешь напролом, не задумываясь, сколько боли ты доставляешь всем, и в первую очередь себе самому, пытаясь навязать, Отдать тому, кто в этом не только не нуждается но и…
- Хозяин, не кажется ли тебе, что ты слишком далеко заходишь в своих домыслах? Не думаешь ли ты, что я настолько глуп, что буду поступать подобным образом?
- Ты не глуп, и именно поэтому ты и будешь поступать подобным образом.
- Ты меня ставишь перед дилемой…
- Да какой, к чертям, дилемой!! Это одна из немногих ситуаций, когда существует только один путь – ты стоишь на эскалаторе и, хочешь – ни хочешь, он привезет тебя к конечной цели, но смотри не зазевайся, иначе тебя просто разорвет о железные зубья, под которые прячется его, эскалатора, полотно. Когда ты проснешься разодранным будет поздно, и потому я стараюсь разбудить тебя раньше, чем случится непоправимое.
- Ты говоришь о единственности пути, но где же твое хваленое триединство выбора, а?
- Ты сделал свой выбор, и сейчас лишь следуешь его пути, или ты хочешь чтобы тебе предлагался каждый шаг? Ты только подумай, куда бы ты пришел, да и идти-то было бы слишком легко и неинтересно. Послушай мою песню о выборе, и тебе, возможно (а возможно и нет), захочется принять мир этот таким, какой он есть…
- Но, Хозяин, ты же не умеешь петь?!
- Я – старый, выцвевший дух старого волка не умею петь??!!
Слушай мою песню, Раб, и считай минуты до моей кончины, ибо с этого дня ты становишься самим собой – один на один с черным цветом смеющихся глаз…

“Ты – моя паутина Выбора, Примешь ли мое желание в свою сеть?
Сможешь ли наполнить его силой или заставишь, подобно мухе, запутаться в твоих липких нитях?
Что в тебе, Выбор? Что за власть в твоей сущности?
Столь несложный поступок, мимолетное колебание извилин, один виток электрона – и мы уже движемся, определив направление.
Сотни раз мы Выбираем. Сотни раз мы выбираем третье из двух предоставленных возможностей, и сотни раз мы, неприкаянно, бредем не в ту сторону.
Кто мне подскажет, по какой ниточке мне подойти к сокровенному, сделать единственный Выбор, ведущий за пределы бесконечной паутины?
Паучиха-мать учит меня плакать по утрам. Не бойся, я не причиню тебе боли, я не разобью хрусталь твоих зрачков и не опущу в их колодец пучок ядовитых трав. Я лишь зачерпну твоей воды, чтобы выпить свой настой.
Так, и никак иначе творится мой праздник.
Я знаю все, что может понадобиться для определения правильности, но все равно меня не оставляют сомнения – Паучиха-мать, научи меня искусству плетения сетей. Можешь ли ты разделить со мной эту тяжесть – сотворение Выбора?
Я – несущийся на гребне ветра, Я – неспящий в ночи, Я – беспокойно тревожащий незажившие раны, могу ли я познать всю глубину величия твоей паутины, тела твоего, о бесполезный Выбор.
Каждый – один во вселенной, его растоптанная сущность не в силах противостоять ветру перемен, но кто называет себя листом в потоке? Кто верит в предопределенность?
Нет, это неправильно – Выбор – вот единственное, что определяет наше движение, мы сами пересаживаемся с одного потока воздуха на другой, с восходящего на нисходящий, перышком, нет птицей, ловя эти потоки, но кто наделит нас осмысленностью, кто укажет, какая же именно нить ведет к тому самому, единственно верному Выбору?
Так день ото дня, воспевая твое могущество, я обращаюсь к тебе, Паучиха-мать, сожравшая собственного мужа в экстазе блаженства и тем определившая свое назначение, ответь, что можем мы и чего желать нам нельзя, к чему приведет нас наша беспечность…
Ты говоришь, что не жалеешь о своем выборе, ты укрываешь меня своим липким покрывалом, зная, что я смогу освободиться, и я снова и снова буду искать ту самую нить, ведь теперь я знаю, что она – самая тонкая и самая острая. И когда из моих пальцев хлынет кровь, я узнаю, что стою на верной дороге.
Тогда я сделаю свой Выбор.
Я знаю, что ты любила его.”

- …
- Ты спишь, Раб мой?
- Нет, я выбираю.
- Будь осторожен, порежься.

27 Никогда.
“Никогда не закрывай глаз
Никогда не открывай сердце
Никогда не верь себе
Никогда не верь другим
Никогда не будь в зависимости
Никогда не допускай, чтобы кто-либо зависел от тебя
Никогда не позволяй себя любить
Никогда не позволяй себе любить
Никогда не причиняй боли
Никогда не испытывай сострадания
Никогда не желай
Никогда не отказывай себе
Никогда не принимай даров
Никогда не приходи домой
Никогда не преступай клятву
Никогда не клянись
Никогда не используй других
Никогда не позволяй использовать себя
Никогда не доверяй
Никогда не прячься
Никогда не верь
Никогда не будь собой
Никогда не пытайся быть кем-то другим
Никогда не принимай слова всерьез
Никогда не прячься за молчанием
Никогда не поступай так, как советуют тебе
Никогда не слушай меня…”

К чему приводит скука.
- Мне скучно, Бес…
- Без чего тебе скучно? Без развлечений, без выпивки, без женщин, без я-не-знаю-чего… Без чего тебе скучно?
- Я…
- Не цитируй глупость, это не делает тебе чести. Я могу согласиться, что в этом присутствует некоторый “эстетский” стеб, но стеб – не признак мудрости, не признак и глупости, но самое неприятное – стеб никогда не будет прерогативой Шута, а ты ведь хочешь быть Шутом? Котом – шутом?
- Я…
- Ты же так рьяно старался раствориться, так стремился к неприсутствию, но ты не задумывался над тем, что твои внезапные возникновения могут шокировать, и отнюдь не положительными эмоциями насытить публику. Твой выбор бытия – идеален, но ты должен защитить не только себя от других, но и других от себя. Стремись быть смешным дураком, и тогда лишь у тебя появится Шанс.
Оп, и ты уже в дамках.
Но я смотрю на тебя – где твое осознание, где твоя мудрость, где великая ГЛУбина ГЛУпости? Ты стебешься как дешевый Клоун! И что за слово-то идиотское – скука?
Ты хоть можешь определить значимость, весомость этого чувства?
- Я хотел сказать…
- Ах, ты хотел сказать! А кто тебя спрашивает? Кто твой Хозяин, в конце-то концов? Что приумолк, стыдно стало?
- Нет!
- Ну слава богу, а то я уж и боятся начал, что ты перестал быть Рабом, и надо тужится – новое имя тебе придумывать. Но раз противишься – все в порядке – как был рабом, так и остался.
Скука говоришь. Глупец! Какая, к матери, скука – это же самое идиотское состояние, да что там говорить, пресыщение и лень, каждое как следствие каждого – и вот ты – дешевая тряпочка на диване, погруженная в самосозерцание и маящаяся бездействием.
- Да уж, все беды от бездействия, - с иронией.
- А скажешь, что нет? Статичность погубит наш мир, в статичности отсутствует стремление к развитию, и самое страшное, не статичность физическая – в ней-то как раз и присутствует какая ни какая потенциальная энергия, но статичность духовная. Оглянись на эти души, застывшие в своей уверенности, в своей привычке к теплому уголку, к постоянной объяснимости бытия, к тому, что единственная цель в жизни… Да что там цель – весь смысл жизни!… заключается в том чтобы родить и воспитать детенышей! Я ничего не скажу – цель эта истинно благородная и достойная, только, ну совершенно, не тянущая на высшую ЦЕЛЬ существования. Хотя существования еще туда-сюда, а вот на ЦЕЛЬ ЖИЗНИ….
Не для того я заговорил сейчас, чтобы перемывать кости теме, обсасанной всеми и каждым на протяжении тысячелетий – Смысл Жизни – это только точка толчка, перед прыжком… А вот куда занесет?
Я хотел просто обратить внимание на неприемлемость скуки как такового понятия…
- Постой, Хозяин, я понял, ты не приемлешь скуку, понял почему, и готов с тобой согласится, но объясни мне, непонятливому, почему ты не приемлешь жизнь ради столь красивой Цели, и почему называешь эту жизнь – существованием, ведь движущее начало крайне ярко выражено в ней (или в нем, хотя какая, в принципе, разница)?
- Ты верно подметил. Смотри – в чем польза размножения? Этим прекрасно занимаются животные и, даже, насекомые, в чем отличие от них? Ты скажешь – в воспитании, и попадешь пальцем в небо. Скажи, в чем цель воспитания?
- Вырастить достойного члена…
- Ну-ну, договаривай!
- Общества.
- Видишь, ты сам понял глупость воспитания в общепринятом понимании – достойным членом общества может стать лишь человек, соблюдающий нормы его (в смысле общества), а нормы, как известно, основаны на морали, а что есть мораль – тебе прекрасно известно.
- Ты кажется начинаешь меня убеждать.
- А я не собираюсь этого делать. Я только хотел показать тебе то, что ты и так прекрасно знаешь.
- Но зачем?
- За тем, что знание еще не является движущим фактором, как раз напротив – движущим, часто является именно незнание.
- Ты снова говоришь загадками.
- Нет, просто ты снова не пытаешься услышать.

- Слушай, Хозяин, может хватит морочить им головы, изображая из себя умного Шерлока Холмса и глупого Доктора Ватсона?
- Ты не прав.
- В том что хватит?
- Нет, в глупости доктора Ватсона. Он-то, как раз, был в сотню раз мудрее глупого Холмса, заставляя того выкладывать на всеобщее обозрение ход его “гениальных” мыслей. Нет, Раб мой, я не могу с тобой согласится.
- И не надо.
- Но мы, кстати, не закончили наш последний диалог.
- Закончим в другой раз, я пива хочу.
- Я же говорю, что ты – Раб.

Отступление.
- Хочешь поговорить со мной, Раб?
- Быть может, Хозяин…
- Что, быть может, или может не быть? Как, все-таки, безвольно мы оперируем словами, или даже скорее слова оперируют нами. Подумай, ведь это же страшно, когда твоя фраза “быть может” определяет события, определяет, что случится с тобой в следующую минуту. Тебе не страшно?
- Нет.
- Ах да, ты ведь Раб, тебе не пристало принимать решения, нести ответственность… Ты предпочитаешь возложить все на хрупкие ниточки слов. Ну что ж, попробуй, и посмотри, что получится в результате.
- Не очень-то приглядно, честно говоря.
- Не очень-то? Да ладно тебе, не прибедняйся.
- Да я и не прибедняюсь. Я просто подумал, что конечно все это красиво, сила слова и так далее, и тому подобное, и вообще, но ты мне ответь на один простенький вопрос – если столь большое значение ты придаешь словам, то почему сам разбрасываешь их на ветер, я бы даже сказал разбазариваешь их со мной? Ведь знаешь же, что пустая трата времени!
- Нет, увы не пустая, хотя и это не принципиально…
- А что принципиально? Что важно, что нужно?
- Нужно – творить. Только это не каждому под силу, не всякий возьмется сотворить что-нибудь дельное из того хлама, что у него в голове, а еще труднее удержаться ему (если вдруг все же чегой-то насотворял) от гордости за свой труд. Ему всегда хочется бежать на улицу с воплями типа: “Я – Творец”, “Я – гений непризнанный”, или, что еще хуже, думать об этом втихомолку и презирать окружающих, неценящих твоего таланта. Нужна-то ведь сущая мелочь – благодарить того, кто дал тебе Это, благодарить безлично, ибо неважно бог он или дьявол, или богиня или демоница, какая разница, если дает тебе возможность зачерпнуть знания. Все, что осталось тебе, это сложить полученное в мозаику слов. Стань Мастером! И уже сложив из слов рисунок, ты можешь творить… Творить Словом!
- Не слишком ли большие возможности ты предоставляешь каждому желающему? Иной ведь такого НаТворит…
- А о созидательности творчества ты никогда не задумывался? Не обращал внимания, что реальным Творением никогда не будет разрушение, никогда не будет Пустота носителем чего либо… Не думал, что лишь Добро (затасканное слово) является истинно, да и единственно, созидающим компонентом в душе Плотника.
Ха, тебе не нравится слово Плотник, тебе не нравится слово Добро?! Так я скажу тебе, что ты, сам того не желая, окунаешься в СЛОВО, но видишь не то, что должно, а то, что привычно, и это застилает твое понимание, скрывает от тебя простоту истины…
- Но почему? Не уж то я так глуп или самоуверен?
- Да нет (вот чудеса великого и могучего), да нет, ты не глуп, хотя и в достаточной мере самоуверен, просто ты привык видеть определенные вещи в определенных вещах (тоже ничего себе каламбурчик!). Ты не замечаешь, что к примеру, слово Плотник может нести не только определение некоего люмпена, но и глубину Творения.
Я, к примеру, не терплю слово Добро, и это один из моих комплексов – столь затаскано оно было, столь загажено черствым смыслом, столь наполнено ненужными действиями, что я не люблю использовать его, не могу впитать его силу, и использовать ее для творения…
Ну ладно, пусть не Плотник, но Мастер – вот чистое понятие, достаточно пустое, чтобы наполнить его необходимым.
Я хочу видеть в тебе Мастера, ибо лишь Мастер – Творящий, может внести столь желанные изменения в сутолоку нашего мира, своим бездействием хоть на мгновение остановить бешено вращающийся круг страстей и желаний, мелочных эмоций и жестокости…
Я не идеален, я столь же предвзят как и ты, но моя предвзятость основана на вере и на уверенности, а так же на такой мелочи, как принятие ответственности и реализация собственных решений – то, на что ты – Раб – не был до сих пор способен. Я хочу разбудить тебя, но для чего, не знаю и сам. Возможно это просто прихоть – увидеть в тебе Мастера, созидающего – это лишь тень моей гордыни, моего желания чувства самоудовлетворения, глядя на плод идей своих… Не знаю. Но в чем я абсолютно уверен, так это в необходимости периодически давать тебе пинка под зад, чтобы мысли в твоей голове (еще каламбурчик!) вытекали из своего сонного русла…
Не столь важны слова, сколь чувства их наполняющие, и придя к этому, ты обретешь возможность стать Мастером, способным любое слово наполнить тем, что требует твой Дух.
- И как, по-твоему, стать им, этим мастером?
- Очень просто! Для начала – заткнись!

Смена темы.
- Знаешь, Хозяин, я очень много думал о жизни… Пожалуйста, избавь меня от своих обычных шуточек на счет думал – не думал… Я пришел к выводу, что Существование – даже не оскорбительное, а скорее ласкательное обращение к тому процессу, который мы, в своей наивной нелепости, называем жизнью. Ведь фактически все наше существование – суть механический процесс поглощения пищи, распада белков, и соблюдения или не соблюдения неких моральных норм. А, ну еще я забыл “хлеба и зрелищ!”, но это, фактически, тоже разновидность голодухи и морали.
Я не претендую на открытие некой сокровенной музыки, на осознание чего-либо… Fuck…. Какой либо тайны…
Ерунда! Я хотел сказать, что мы не живем-то на самом деле, что все наши проблемы, которые столь упорно мы рвемся решать – лишь разминка для затухающих мозгов, всего лишь кнут, заставляющий нас обернуться, но мы же столь велики, мы всегда считаем, что это боги или Бог направляет наши действия, что колесо кармы… Тьфу! Колесо кармы еще туда-сюда, но вся эта мифическая белиберда о том, что боги или дьяволы каким-то образом контролируют нашу жи.. пардон, наше существование приводит меня в благоговейный ужас. Как вы, претендующие на то, чтобы называться живущими можете предполагать, да, только предполагать, что кем-то к вам был проявлен какой-то интерес, что кто-то наблюдает за вашей жизнью… Как можете вы думать, что выполняя глупые заветы добрых священников вы сможете приблизиться к этому, ну как его, к “царствию божьему”. Вся наша сила – в противоборстве, и не этому ли учил вас Мессия? Подставь другую щеку дешевому трусу, ожидающему от тебя ответного удара, ударь, ценой собственной жизни того, кто считает, что может топтать тебя безнаказанно – вот закон существования. Что еще тебе нужно знать, чтобы жить?
Трусость – самая страшная черта, и самая обличающая, и самая, как не странно подлая и благородная одновременно. Топчите свой страх, и помните – самый большой трус – насильник.
Это бред, глупая и никчемная проповедь зарвавшегося дурака, но я ведь хотел лишь показать маленькую истину, которая подошла ко мне на трамвайной остановке.
Единственное, что нам нужно в ЖИЗНИ – это ИСКРЕННОСТЬ. Это не так просто и не так мало, как кажется вам, но поверьте мне: лишь познав ИСКРЕННОСТЬ, лишь будучи наделенным ею можно Жить. Посмотри в глубину этого слова, посмотри на его радужный цвет почувствуй, пойми, что ИСКРЕННОСТЬ – это не только открытость, откровенность, это еще и свет, это – Искры, рассыпаемые вокруг и разжигающие огонь внутри.
Слушай меня – единственное в чем ты нуждаешься – это ИСКРЕННОСТЬ.
ИСКРЕННОСТЬ – это осознание собственной слабости и ничтожности;
ИСКРЕННОСТЬ – это осознание своей силы и гордости;
ИСКРЕННОСТЬ – это ощущение своего внутреннего света;
ИСКРЕННОСТЬ – это желание осветить внутренним светом улицу;
ИСКРЕННОСТЬ – это фейерверк, одинаково прекрасный и завораживающий в ночной тьме и под полуденным солнцем;
ИСКРЕННОСТЬ – это тепло постели;
ИСКРЕННОСТЬ – это открытие случайной встречи;
ИСКРЕННОСТЬ – это веселье на плахе;
ИСКРЕННОСТЬ – это скорбь в объятиях;
ИСКРЕННОСТЬ – это Возможность;
ИСКРЕННОСТЬ – это Желание;
ИСКРЕННОСТЬ – это Свершение;
и – это всегда НЕЗАКОНЧЕННОСТЬ.
Не надо бояться ИСКРЕННОСТИ, поскольку принять ее – единственная возможность ЖИТЬ. И не забивайте голову совами типа Свобода, Независимость и так далее. Порой самая большая Свобода открывается вам в жесточайшей зависимости… Да какая разница от кого или от чего…
Но я прошу лишь одного искрите и позволяйте другим искрить своей ИСКРЕННОСТЬЮ.
Что?
Нет, я не запутался в словах и жестах, я не заблудился и не сошел с ума, я лишь подошел к той строке, за которой нет ничего. Ничего не потому, что в этом есть какая-то глубина, а потому, что ничего больше и не надо. Мой сон окончен, но я останусь в дверях, чтобы посмотреть, как уходит прочь мой Хозяин, как он целуется с облаком, и как пересекает границы дня и ночи. Он не боится смерти и не боится жить. Он сыграл свою роль и сейчас:

Антракт.
- Вы что думали, что это все?
Возможно, так и надо было бы, но что-то говорит мне, что этот дешевый спектакль имеет далеко не одно действие…

“All the world is a stage, all the people are players. But you can improvise. ”…..

Шутка!