Глупо. Глупо и пусто! Я, в сущности, дитя малое. Что я хочу? Что я могу? На что я потратил пятнадцать из двадцати одного года жизни? Я учусь на того, кем быть не хочу. Кому нужен еще один инженер-пофигист? Почему я не могу сделать или сказать то чего от меня не ждут? Зачем это приспособленчество? Пусто! И вот теперь просто интересно, а что бы было, если бы пять лет назад? Странно, но это ощущение «все, что ни делается, все к лучшему» ушло. Да, не было бы столько музыки. Было бы пьянство. Ну, это уже прошли. Был бы разврат и, возможно, гастрит. Хотя надо признать, не было бы и некоторых людей и событий. Пусто! Последние две недели не отпускает желание уйти в запой. К чему бы это? Отвращение к спиртному и в тоже время желание проснутся с вопросом: ”А какое сегодня число?”. Можно конечно. Финансы больше двух недель гулять мне не позволят. Это хорошо! Поскольку чувство незавершенности все токи есть. Ненавижу себя, если не могу чего-то довести до какого-то логического конца. Но заметил, что и вино слабо.… Нет. Совсем не помогает. «Не хоти ни чего, помрешь счастливым» - прав друг Гоша. Но человеку свойственны желания. Он всегда думает. Мысли. Мысли. Мир иллюзий. Надо заметить я стал метафизиком. И это тоже меня угнетает. Это глупо! Интересно, кому ни будь я интересен? Не то, что я могу дать или то, что у меня есть, а просто безо всего только я. Вряд ли. Хотя кто ее знает. Пусто! К чему собирательств? Что я могу сделать сам? Кому это интересно? Есть мысли пугающие – я как все. Вот что ужаснее всего. Очень мало людей, которые знают чего, хотят, и еще меньше тех, кто хоть что-то делает, что бы этого достичь. Но они знамениты, их все знают. Это недавно – одному страшно! Издержки чего? Воспитания? Жизни? Характера? Глупо! Я тебя знаю, и не хотелось бы быть свиньей по отношению к тебе. Дерьмо! Думай о других и заботься о других. Толстовец. Надоело быть мусорным баком чужих эмоций и чувств. Где мои? У меня даже ненависти нет. Да что там ненависть, давно нет страха. Хотя бы страха смерти. Боль только отпугивает. Лень. Но есть способы и без боли, если наверняка. Можно под машину, но будет больно, а гарантий почти ноль. Последнее полмесяца огромное желание раздобыть револьвер, сесть перед видеокамерой, одному, зная, что ни кто не прейдет, спокойно, и попробовать русскую рулетку. А интересно как это? Пусто! Зачем видео? Да чтобы следствия не было, и ни кого не дергали. Кому это надо? Замечу, что кажется, теперь понимаю тех белых офицеров из коммунистических фильмов, которые играли в эту рулетку. Черное – смерть, красное – жизнь. Ставки сделаны, ставки больше не принимаются. Пусто на душе, вот причина. Пусто! А может попробовать поставить на zero? Что там? Забавно, правда? Может это способ вернуть, хотя бы на короткое время, интерес к окружающему миру, к жизни. А может виной всему нехватка адреналина? Странно, но мысль поспорить со случаем приходить ежедневно, как и желание напиться. Интересно, сколько это продлится? Ведь это кончится? Все надоело! Все глупо и пусто!
1996


    Браслет

    Посвящается Оксане Белоконь

    Вернувшись в воскресенье ночью, я рухнул в постель. Последней мыслью было: “Надо бы с утра прослушать автоответчик и посмотреть e-mail”. И пришел сон.
    В пятницу в обед у меня на работе раздался телефонный звонок. Мои друзья, милая семейная пара, наконец, купили катер и звали отметить этот факт.
    Мы знакомы еще со студенческих лет. Сразу по окончании института она пошла, работать по профессии. Хотя скорее это призвание – педагог. Дети ее просто обожают, самые отъявленные школьные хулиганы, на ее уроках превращаются в мало сказать ценителей, просто в обожателей литературы. Самые, как считают другие учителя, безнадежные тупицы – пишут такие проникновенные работы, что просто диву даешься. Он же еще на выпускном курсе умудрился создать фирму по продаже косметики, из-за этого же едва не завалив свою дипломную работу. Уж не знаю, то ли та основательность с которой он подошел к делу или просто ситуация сложившаяся на рынке, а может расположение звезд на небе или линий на его ладони, но где то через полгода дела его пошли в гору. Через три месяца после выпускного вечера мы гуляли на их свадьбе. Сейчас - это учитель по призванию и весьма преуспевающий бизнесмен, управляющий сетью косметических магазинов.
    С тех пор как они купили себе дачу на берегу огромного водохранилища, он, ни разу даже не бывавший на море, при упоминании слов “отдых” или ”дача”, оживлялся и начинал говорить о том, что у него обязательно должен быть катер. И вот, наконец, свершилось – катер куплен. Все выходные мы практически безвылазно провели на воде.
    Утро. Я понимаю, что готов проспать еще как минимум часа четыре. Но настойчивый звон будильника возвращает из страны цветных грез, из страны спокойствия, и говорит о том, что начался новый день.
    Переворачиваюсь на бок, но рука обнаруживает рядом пустую половину кровати. Уже два месяца, каждое утро одно и тоже. Уже два месяца каждое утро начинается с разочарования. Она, та ,что дороже всего мне на свете не со мной., В начале лета ей предложили работу. Далеко. В другом городе. И через месяц она, собравшись, улетела. Ни она ни я до последнего не могли оторвать взгляд друг от друга. Только когда ее самолет совсем скрылся из виду, я двинулся домой. Вы считаете, что можно плакать от досады? А вы видели когда ни будь как плачет мужчина? Клянусь небом, землей и воздухом за свои тридцать лет я впервые заплакал от досады. Здоровый мужик со слезами на глазах – отвратительное зрелище. Тогда я пил два дня. Но наша любовь, вера, скорее даже знание, ее непоколебимости вот единственное что держит меня на этом свете. Эта женщина для меня все. Это солнце лета и ночь зимы, это высота неба и бездна Великого Каньона. Она смысл моей жизни. Нет. Больше. Она сама моя жизнь. Мы договорились, что ближе к концу осени я, разобравшись со своими делами, перееду к ней, и под новый год мы поженимся. Ну а пока наше общение свелось к трем-четырем телефонным звонкам в день и видео чату вечером и ночью.
    Открываю глаза. Темновато. Так и есть. Дождь. Серая стена дождя возвещает о переменах в природе. Ну что ж вот и осень. Стаскиваю себя с постели. Привычный утренний ритуал, доведенный до автоматизма. Подойти к окну, по пути включив компьютер, открыть окно. Затем на кухню. Включается кофеварка. Душ. Кухня. Тостер. Легкий щелчок – тосты готовы. Кофе в кружку. Тост с маслом, второй с мармеладом – опять привычка – с мармеладом для нее. Пока сохнет голова завтрак и чтение корреспонденции. Обычно в понедельник с утра электронный ящик забит всяким рекламным хламом. Интересно, а что, эти ребята работают только по выходным? Хотя нет. Вот. Да! Это от нее! Утро стало светлым, несмотря на препротивную изморось за окном, в которую еще предстояло выйти. Ого! Такого гневного письма я не получал от нее.
   “…ну и где ты пропал? Я уже ненавижу твой автоответчик! Когда, наконец, ты купишь себе сотовый? Свяжись со мной, мой хороший, поскорее…”
    Она прелесть! Но ни как не хочет понять мое убеждение, что мастеру-ювелиру средней руки ни к чему сотовый телефон. Что интересно мне с ним делать? Все восемь сообщений на автоответчике её. Наиболее интересно последнее: “Это где же это, интересно, ты есть в одиннадцать вечера в воскресенье? Шутка. Позвони мне завтра около обеда. Кажется у меня сразу две приятные новости. Пока. Люблю. Целую. Скучаю.”
    Собираясь, я прикидываю: “Две новости. Интересно какие? Ну, допустим первая, что ей там не понравилось, и она возвращается. А вторая? Нет, не то. В общем, ни одной догадки кроме огромного желания, что бы она вернулась”.
    Выхожу под дождь. Идти не далеко, минут двадцать, прогулочным шагом. И тут нахлынуло.
    Мы познакомились с ней вот точно такой же пасмурный, серый день как сейчас. Это было 22 июня. Выставка изделий из поделочных и полудрагоценных камней. У меня выпросили три работы. Честно говоря, я вообще не хотел в ней участвовать. Но… Я стоял и смотрел в витрину, пытаясь остановить и зафиксировать свой взгляд на какой ни будь из работ. Ни чего не получалось. Мысли где-то блуждали, где-то чудовищно далеко, но даже там возникало желание уйти отсюда по-тихому и напиться в ближайшем баре. Уж больно серый период был в жизни, и он затягивался не прилично долго. Ни чего не происходило. Но вот меня окликнула девушка. Да полно, меня ли? Оглянулся. Поблизости не было ни кого, к кому можно было бы обратить это:
  - Извините. Извините, вы, я гляжу, разбираетесь в этом. Можно один вопрос?
    Сейчас будет спрошена, какая ни будь несуразная глупость и придется ответить на нее, да еще, так что бы не обидеть.
    Не высокая. Прямые темные волосы, где-то до лопаток. Круглое, в общем, весьма милое, лицо. Легкая улыбка и взгляд через очки, оправа которых ей кажется не идет.
  - Да конечно.
  - Вы, ведь имеете отношение к этой выставке. – скорее утверждение, чем вопрос, - Или устроитель, или выставляетесь. Так?
  - Да. Неужели это так заметно?
  - Извините, да. Вообще то мне нравится наблюдать за людьми, особенно когда они об этом не подозревают. А еще, неделю назад я получила диплом психолога.
    Мы обошли всю экспозицию. Затем долго сидели в кафе, разговаривали. Вышли на улицу под вечер. Дождь кончился и на горизонте, там, далеко на западе, в пробелах между облаками был виден закат. “Похоже, и в моей жизни закончился серый период и облака рассеиваются”, -подумал я.
    Мы встретились на следующий день. И на следующий, и на следующий. Выходные провели на водохранилище. А еще через неделю я пригласил ее на свой день рождения. Гостей было не много, только самые близкие, друзья. Так что можно считать, что официальное представление моей новой подружки состоялось, и она была принята в нашу компанию. А еще в тот вечер я понял, что люблю ее. О чем и не замедлил ей сказать, тут же при гостях. Еще через месяц она окончательно перебралась ко мне.
    Вообще странный союз ювелир и психолог. Но скажите мне, какой союз не странный?
    Именно с этим вопросом я открыл дверь конторы.
    Работа не шла. Я убрался в мастерской. Проверил и перепроверил весь инструмент и все запасы материалов. И к половине первого не выдержал и набрал знакомые двенадцать цифр.
  - Здравствуй, солнышко.
  - Привет, мой хороший, – услышал я бодрый ответ. Как же я люблю этот голос.
  - Так что за две новости? И почему к обеду ближе, а не сразу, с утра?
  - С какой же начать? Помнишь та компания, о которой я тебе рассказывала недели две назад?
  - Ну да. Чем они там занимаются? А ну да. Штучные, маленькие, но дорогие заказы для толстосумов. Что поделать, кто-то должен сделать им запонки, которых больше ни у кого нет или вделать алмаз в ошейник любимого мопса.
  - Да подожди язвить. Они видели каталог, хотя это громко сказано, но они именно так назвали фотографии твоих работ, что ты мне прислал, и хотят, что бы ты работал у них.
  - Действительно не плохая новость. Пожалуй, месяца через два – три я смогу к ним наведаться.
  - Нет, зая. Это будет на этой недели, и знаешь почему?
  - Нет.
  - А вот это вторая моя новость.
  - Солнышко, милая моя не томи, говори.
  - Так вот. Наша последняя ночь не прошла даром.
  - Как это?
  - У нас будет ребенок.
    Глубокий вдох и долгий, полный выдох. Я еле перевел дух.
  - И ты молчала?
  - Ну, зай, я только сегодня забрала анализы и была у своего врача.
  - Хорошо, вечером я буду у тебя
    Мысленно я прикидывал. Двадцать минут до аэропорта, час-полтора в воздухе, еще минут тридцать, как она говорила, на такси до ее дома. Плюс час-полтора на всякие формальности и того самое позднее в пять вечера, я ее увижу, обниму, поцелую. Почему её? Их! Уже их!
  - Мой хороший, я тебя встречу в аэропорту.
  - Не стоит. Таксисты дорогу знают, я надеюсь.
  - И все равно я встречу тебя. Я взяла отгул и не знаю чем теперь заняться.
  - Просто будь дома. Как ни будь уж я найду тебя. Хорошо?
  - Ладно. Пока.
  - До встречи.
    Из конторы я вылетел как ошпаренный. Домой. Так, что надо? Ни чего. В сумку смену белья, бритву, зубную щетку. В карман деньги и документы. Такси. Аэропорт.
    До окончания посадки полчаса. Билеты конечно есть. Где можно позвонить? Да вон телефон. Двенадцать родных цифр.
  - Здравствуй, это опять я.
  - Привет. Ты где?
  - В аэропорту. Мой рейс прибывает в шестнадцать ноль семь. Так что, где-то около пяти я у тебя.
  - Жду.
  - До встречи.
    Всегда кажется, что до куда то очень далеко только до тех пор пока там не побываешь.
    Полтора часа прошли. Самолет сел. Хорошо еще сумку в багаж не сдал, я то ждать тут еще не известно сколько. Здание аэропорта. Площадь. Такси.
  - Вот по этому адресу, пожалуйста. – протягиваю бумажку таксисту. Пока летел, раз десять переписал ее. Зачем? Наверное что бы успокоится.
  - А. Это мы мигом. Тут не далеко. Минут тридцать.
    На въезде в город пробка. Стоим минуn десять.
  - Да что ж там такое то? – не выдерживает мой водитель, мужчина средних лет, – Пойду, посмотрю.     Возвращается минут через пять.
  - Авария. Жуткая картина. Легковушку буквально расплющило. Говорят, троих раненых уже увезли и там еще два трупа.
    В этом мало кто признается себе, но людям нравится смотреть на подобного рода вещи. Стоять, видимо, долго, пойду и я погляжу.
    Зевак много. Протиснулся в первые ряды. Вот так картина! Босх в современности. Интересно кто мог остаться в живых в этой машине? Похоже два трупа как раз из нее. Одни носилки с телом мягко погрузили в машину. Рядом стояли еще одни. Без сомнения это была молодая женщина или девушка. Да смерть забирает любого и в любой момент. Я стоял в оцепенении. Девушка, видимо, была красива при жизни. В глаза бросился темно-красный лак на пальцах ног, так гармонирующий с бордовым пятном на простыне накрывавшей труп.
    Тут подошли двое, и, кажется, без особых усилий подняли носилки. Но не особо удачно потому что из под простыни, местами, как оказалось, ставшей уже грязно-бордовой выпала рука. Волна холода и отчаяния захлестнула меня. Все – улица, машины, дома, зеваки – все медленно теряло свой цвет. Все становилось черно-серым и начало медленно вращаться вокруг этой руки. На руке было только одно украшение. Маленький, изящный, витой браслет червленого серебра. На запястье виднелась застежка в виде жука скоробея. Таких браслетов на Земле больше нет. Он один. Ведь его сделал я.
6.3.01