Eugeny Angst. Мраморный кошмар

Медленными шагами, входя на кладбище, я бессмысленно смотрел вдоль дороги поднимающийся на небольшой, но все же крутой холм. Из-за этого создавалось впечатления, что кресты и каменные надгробия уходили совсем далеко за горизонт. Казалось, сколько бы ни делай шагов по дороге, она будет вести дальше и дальше, все, уводя в глубь этого гигантского некрополиса. Перейдя его границы, реальный человеческий мир, с точки зрения обывателей, если хотите, остался для меня где-то за спиной, за узорчатыми металлическими прутьями кладбищенских ворот. Здесь уже не могли действовать законы «того» мира, и все представление об ограниченности пространства рассыпались, как карточный домик или как множество старых и теперь забытых научных теорий, доказавших со временем свою не состоятельность. А может быть это тот самый антимир, вероятность существование которого признают многие ученые, где атомы состоят не из положительно заряженного ядра, а отрицательно, давая тем самым волю бесконечно удивительным метаморфозам, во всем противоположным нашему миру. Почему-то опять вернулись мысли о любви, какое же тогда место будет занимать любовь в этом загадочном мире? Боже, если наш мир держится на любви, как рассуждают многие романтики и лирики, то антимир по простой логике должен держаться на ненависти, до которой как говорят в народе всего лишь один шаг. Но если вдуматься в эту мудрость, то она становится ужасающе глубокой – как близка к нам смерть, все один шаг нас может отделять от нее, и не важно отдаем ли мы в этом себе отчет или нет, слепо плывя по течению, хранимые Богом и судьбою. Что если этот антимир полный ненависти находится за воротами смерти? Мне же больше кажется, что наша земная жизнь являет собой арену, для вековечного спора добра и зла, ненависти и любви – понятий, которые в сущности ничего не означают; только из-за своей борьбы они могут совершенствоваться и становится выше: любовь - чувственней и нежнее, зло – изощренней и коварней. Удивительно, но жизнь сочетает в себе одновременно яд и вместе с ним противоядие, одно может нанести глубокую рану, а другое залечить ее и внушить уверенность. Я не хочу, акцентировать внимание на том, что здесь яд, а что противоядие, как было сказано, эти понятия весьма условны, и тем более одно всегда может заменить другое. Но если наша жизнь это арена, то тогда где же глубины этих противоположных по своей сути, но равных по моще, сил? Где-то должен быть их исток, пусть не тот, откуда они вместе взяли начало, как одна нейтральная сила, а те углы, куда они потом разошлись, два противоположных полюса, где они остаются первородными и их не может настигнуть противоположная сила – место абсолютного зла и добра. Два мира, допускающие полный абсолютизм без каких-либо относительностей. И это предположение находит отражение в Библии. Разве не их символизирует Рай и Ад, как обители высшего Добра и Зла? К сожалению никто не может с уверенностью доказать верность этого предположения, равно как и совершенно опровергнуть его - в это можно только верить.

Холодный ветер ударил в грудь, незакрытую расстегнутым плащом. Оказалось, что я стаю на самой верхушки холма, на пересечение двух дорог пересекающих вдоль и поперек сельское кладбище. Ветер нес приятный прохладный воздух, такой свежий вдали от индустриальной жизни. Все мои ошибки уже не вернуть, можно лишь попытаться больше их не совершать. Интересно, что лучше в такой ситуации: забыть о прошлом или помнить, все время, бередя себе душу? Разница невелика, со временем они будут казаться яснее, и только будут еще одной незаменимой частичкой жизненного опыта. Пройдет еще некоторое время, и о ней останется только теплая светлая грусть. Ах, как будет хорошо, если она будет счастлива, пусть, к сожалению, и без меня. А сейчас мне ничего не остается, как забыться, взять передышку, отвлечься от мыслей о ней и о мечте.

Должно быть, это очень старое кладбище. Судя по записям, тут еще хоронили до войны: 39, 38, 40-ой, но почему оно находится так далеко от ближайшей деревни. Кстати, я еще с детства помню, что моя бабушка водила меня с собой насовсем близкий к нам погост, туда и хоронили людей со всей округе, а о том, будто есть другое кладбище, я никогда почему-то не слышал не от кого. Нет, нет, мало ли чего я еще не знаю, всего, в конце концов, не узнать.

Все же кладбище заброшено. То тут, то там от деревянных крестов остались только изъеденные насекомыми остовы. Не знаю почему, но тут очень много общих могил, одни либо с общим надгробием, либо просто рядом. И различие в годах удивительно схожее, вот уже прохожу третий десяток могил по обе стороны дороги, а различие в годах смерти всего лет пять. Но самое удивительное, что я начал замечать, умирали целыми семьями приблизительно в одни и те же года. Вот здесь, например, лежит старик 1860 года, его стальная табличка на кресте почему-то почти целая, вовсе не тронутая ржавчиной, а рядом, по-моему, внук 1933, так его крест едва ли не превратился в рухлядь, да и надпись на металлической планшетке уже начала темнеть и ржаветь. В воздухе чувствуется какая-то тяжесть, так иногда бывает перед грозой, но небо чистое, лучи солнца, правда, здесь только добавляют непонятную мрачность. Все это мало помалу начинает действовать на меня, как будто из-за всех сторон в голову ползли мысли, проедая мозг как множество маленьких червей. Я попытался отвлечься от всего и еще раз посмотрел на небо, как молния меня поразило открытие – за все время моего пребывания здесь, мне не встретилось не одного живого существа. Даже ворон, которых я стаями видел на наших городских кладбищах. Раньше они на меня наводили не приятные впечатления, бывало взлетит с нескольких деревьев туча птиц, сделают пару кругов, или просто поднимутся, как огромное черное одеяло, а потом опять спускаются на свои места, точь в точь, где они сидели до этого и всегда раздавалось карканье какого-то одинокого ворона, проклятие, может страшное предупреждение, невольно вызывая дрожь по телу. Но здесь их не было, и сейчас я бы многое отдал, чтобы только увидеть хоть одного ворона, пусть и с самым тяжелым проклятием. Опустив глаза, я увидел перед собой могилу, кажется, когда я поднимал глаза, еще оставалось немало идти по дороге. Хотя черт его знает, может я опять прошелся полностью погруженные в свои мысли, не замечая реальности. Ограда была вся перекошена, а могила была уже никаким не холмом, как это бывает, а впадиной. Но больше всего впечатляло то, что прямо на месте памятника стояло огромное высокое дерево, даже не то, что этот дуб (это был именно старый иссохший дуб) стоял точно на месте памятника, а то что ровно по середине могилы от него до изголовья тянулся, показываясь наружу толстенный корень. Доходя до конца впадины, он нырял под землю, не оставляя признаков своего появления. Кто же здесь был похоронен, такое впечатления, что само дерево боится приближаться к гробу с телом, проходя у поверхности. Совсем бы не удивился, если бы под землей лежал не тронутый червями отполированный гроб с совершенно нетленным созданием. Я не осмеливаюсь назвать его человеком, все, что угодно только не им. Сколько грехов он мог совершить, что сама природа, не скрывая своего отвращения, уничтожила любое упоминание о нем, даже имя. Может быть это вампир, ушедший в вековой «сон»? Не знаю, и если честно, меня приводят в ужас все мысли об этом человеке. Повернувшись назад, я обнаружил, что я нахожусь совсем не там, где рассматривал одну могилу за другой. Через пару шагов начиналась разбитая мощеная дорога.

- Что здесь происходит? Что? – этот крик в никуда, должен был хоть как-нибудь успокоить меня, но последние слова сползли с крика на шепот и все же были подхвачены эхом.

Я наугад быстрыми шагами пошел по дороге, надеясь дойти до выхода из этого города ужаса и смерти. Ноги сами перешли на бег. Спотыкаясь об не ровности камней дороги, мне пришлось пару раз упасть на колени.

Дорога привела меня не к воротом, а к плите из черного мрамора. Надпись на ней была особенно четкой, будто плиту положили сюда только вчера. Мне страстно захотелось прикоснуться к ней, провести пальцами по надписи. Желание было столь сильным, что я не смог удержаться и мне пришлось встать перед ней на коленки.

Что было под этой плитой мне не известно, да и вряд ли какому-нибудь другому человеку. Несмотря на то, что было прохладно, плита была теплой. Я обнаружил теплоту в ногах, а в особенности в коленях. Это не вызвало у меня удивления, если это здесь вообще уместно, ведь мои колени лежали не на земле, а на краю плиты. В голову опять начали просачиваться ужасающие своим подозрением мысли: может быть под этим камнем находится… нет, не может быть, я не мог находится так близко. Когда я пишу эти строки, по моей спине прошла невольная дрожь, я и сейчас боюсь получить ответ на вопрос, что там было. Все же что-то толкало меня к ней, а страх держался на расстояние. Приложив голову к плите, я должно быть потерял сознание, ибо после этого начинается кошмар, после которого события идут странной чередой или, говоря прямо, превращаются в большой провал в памяти.

Какой-то неведомой силой я оказался посреди осенней поляны в лесу. Повсюду меня пестрая золотая листва, а по середине поляны стоит какая-то скамейка со спинкой, прутья из которой сплетена скамья так тонки, что ей скорее было бы место в гостиной дворца, чем в лесной глуши. На поляне кроме меня находился еще кто-то, лицо я никак не могу вспомнить, он начал говорить со мной, разговор не имел никакого смысла. Случайно повернув голову, я увидел за скамьей яму, полуметра в диаметре. Мой собеседник обратив внимание на мою находку, начал рассказывать о отверстие, у которого нет дна. По его словам, это была бесконечная яма, где люди летят всю вечность, в необъятном ее понимание, с начала человек может продумать миллионы раз всю свою жизнь, а потом сходя с ума уйти в забытье. Когда он произносил свои слова с улыбкой, мне очень хотелось бы замедлить его итак неспешные фразы, его спокойный голос наводил на меня ужас. Выслушав его рассказ, я опять повернулся к яме, в голове были ощущения такие же, как если бы туда иглой шприца вливали ледяную воду, замораживая все внутри. Обернувшись назад, я не увидел моего собеседника, а уже через мгновение я стоял перед самой ямой, на поляне появилось еще несколько людей, весело болтающих между собой. Первое, что я захотел, так это отбежать от опасного неизбежного места, но, сделав шаг назад, я спотыкнулся и упал у самого края, с ужасам я ощутил, что земля начала втягиваться внутрь со страшным гулом. Какое-то время я висел в воздухе на половину в ней, я не совершенно потерял возможность управлять своим телом. Я отчетливо узрел, что вся поляна запружена людей, которые вперемешку шли парами и весело шутили меж собой. Собрав последние силы, приведенный в ужас от того, что меня никто не замечает, я сделал отчаянную попутку крикнуть. Но… ужас… вместо этого я сам немного приподнялся в воздухе, а мое тело медленно начало отделяться от меня, спускаясь все ниже и ниже, открывая такую же, только полупрозрачную оболочку….

После этого у меня мелькнула в голове моя жизнь со всеми ее ошибками. Очнулся я уже в больницы города, а, как я потом узнал, нашли меня около какой-то автострады в полностью невменяемом состояние 4 месяца назад. На протяжении этих месяцев, я лежал в коматозном состоянии. Мне нужно было кому-нибудь рассказать об этом, сейчас я с уверенностью не могу сказать было ли это на самом деле, или же всего лишь плод бессознательного кошмара.