Хельга Р.К. Зверь

Никто не ведал, когда появился тот замок, что сотни лет высился среди затянутых туманом Кеннельских болот. Он словно был там всегда – холодный и чуждый этому миру. Шпили его башен рвали низкие облака в клочья, застревающие в черепице. Стены, покрытые черной склизкой плесенью, влажно блестели в неверном лунном свете, окрашивающем болота в призрачные серые тона. Бездонные провалы окон, давно лишившихся стекол и ставен, были оплетены серым тряпьем истлевших занавесей и изорванной паутины. Черный плетень ворот, до сих пор удерживавшихся на своих петлях, свивался с плетнем старых виноградных лоз, увивших створки.

Замок был словно квинтэссенцией древности и заброшенности. Ни одна деталь в его внешнем виде не радовала глаз. И хотя до сих пор была прочна кладка темного камня, из которого были сложены стены, и ни единая черепица не упала со шпилей в болотистую почву замкового двора – все же, глядя на это высокое, мрачное здание, хотелось бежать, бежать от него…

…но глядеть было некому. Кеннельские болота – дурное место, и даже ночные охотники – странный болотный народец – никогда не забирались в эти глубины, где дремала древняя крепость. Лишь легенды, старые легенды предков рассказывают о небывалом ужасе, скрытом в этих местах…

Только слепые рептилии и пугливые крысы шныряли среди чахлых болотных кустов в окрестностях замка. Звенящая тишина и запустение опустились на эти места.

Изнутри замок представлял собой не только брошенное, но и пугающее место. Что-то завораживающее – и страшное – было в этих огромных пустых залах, где под потолком, звеня обрывками подвесок и сдувая пыль с вычурных лепных украшений, гулял ветер – такой же холодный, как и все под этими сводами. Остатки былой роскоши, царившей в этих стенах, вселяли неприязнь: не было места здесь потемневшим дубовым столам, тянущимся вдоль стен; отсыревшим коврам, которыми был убран каменный пол; почти истлевшим гобеленам, покрывавшим стены. Все здесь дышало прохладным, знобящим дыханием Смерти.

Все, кроме Зверя.

Странное создание обитало под этими сводами. Оно боялось даже тех жидких солнечных лучей, которые достигали этих мест, и поэтому предпочитало болотному пустырю тихие залы замка, где оно спало, вытянувшись на холодном полу черной плетью и наполовину прикрыв глаза. И лишь когда луна – истинная правительница Кеннельских болот, покрывающая болотную слизь и плесень мерцающим серебром – когда луна всходила на небеса, затканные черными тучами, только тогда Зверь решался пройтись по залам крепости, ступая черными лапами на влажные ковры и потягивая мокрым носом затхлый воздух.

Это существо было больше и сильнее волка, изящнее и грациознее пантеры, тише и быстрее летящего орла. Его шкура, чернее тьмы, скрывала его в любой тени, пряча от всего мира. Его глаза, мерцавшие багряным в темноте, различали малейшую рябь на поверхности луж и ловили каждый трепет крыльев летучих мышей под сводами Главной Залы. Мощные лапы несли Зверя по ступеням изогнутых лестниц и взмывали его в стремительных прыжках. Острые волчьи уши ловили звон каждой разбившейся о каменный пол капли воды, шлепки шагов каждой бесхребетной твари во дворе.

Он был рожден здесь, среди сырости и темноты, во время сильнейшей грозы, внезапно налетевшей на Кеннельские болота и терзавшей их в течение трех суток. Зверь не знал, откуда он – просто в какой-то момент, в какую-то секунду он обнаружил себя – мокрого, дрожащего, скулящего от растерянности – на полу в Центральной Башне. Сначала робко и застенчиво, а потом все смелее и смелее он начал обследовать свою новую обитель – заброшенный замок, воздвигнутый неведомым зодчим на краю земли. Вскоре Зверь понял: замок считает его своим хозяином. Куда бы Зверь не двинулся, где бы не пролегал его путь по бесконечным галереям и коридорам – он всегда мог вернуться, старым путем и еще тысячью новых. Замок дремал, предоставляя Зверю изучать все свои закоулки и иногда подбрасывая своему хозяину новые тропки и переходы.

Зверь не помнил, как долго он был здесь: ему были неведомы ни времена года, ни счет времени. Предоставленный самому себе, он бродил по замку и болотам, наблюдая за белесыми безмозглыми существами, шнырявшими по земле, и призраками, иногда навещавшими замок, свой старый дом. Привидения могли часами расхаживать по замку – никто не мешал им, да и они не мешали никому. При приближении Зверя напыщенные джентльмены и дамы в роскошных нарядах почтительно уступали дорогу, не забывая откланяться. Зверь принимал это как должное; ведь он – хозяин замка, и, будь его воля, старых владельцев и их гостей не стало бы здесь в мгновение ока.

Несмотря на то, что Зверь частенько бывал в обществе призрачных людей, он чувствовал себя одиноким. Его не устраивали шепчущие голоса, жесты бестелесных рук, кивки аморфными головами… иногда, проходя мимо старых, замутненных временем зеркал, Зверь останавливался и смотрел на себя.

Смотрел часами.

Ему не хотелось верить в то, что в этих пустынных, брошенных землях он один, что он полностью предоставлен самому себе.

Временами, следуя выступам на наружной стене Главной Башни – самой высокой башни замка – Зверь поднимался под самую кровлю. Здесь, сжавшись в тугой комок черноты, опершись задними лапами на карниз, а передние положив на спину каменной горгульи, Зверь пристально оглядывал болота. День за днем перед ним открывалась одна и та же картина – покрытые жидким туманом болотистые земли, по которым нельзя ходить – вмиг угодишь в яму и сгинешь без следа. Говорили, Кеннельские болота никогда не отпускают тех, кто зашел на их территорию. Впрочем, Зверь не знал этого.

Он знал только одно: день ото дня ему становилось все невыносимей собственное одиночество.

Кроме этих восхождений, Зверь знал мало развлечений. Иногда он выходил в центр Главной Залы и, дождавшись появления синих огоньков, вспыхивавших на камнях, танцевал вместе с ними неведомые танцы под неслышную музыку. Иногда, когда тоска особенно тяжело наваливалась на его плечи, Зверь спускался в подвал – мрачный лабиринт, настоящую гробницу для вступивших в него чужаков. Проплутав по веренице узких коридоров с высокими потолками, Зверь заходил в небольшую залу. Здесь, словно песок, были навалены золотые монеты, лежали россыпи блестящих камней, сверкали рукоятки мечей и скипетров. Зверь бродил среди этого великолепия, холодно и равнодушно разглядывая себя в мириадах отражений – отражений на гранях камней, в начищенных гардах, острых клинках. Лишь одна вещь из всех этих побрякушек когда-то привлекла его внимание: массивный браслет цвета стали, покрытый причудливой резьбой и резными надписями, значение которых было давно предано забвению. Браслет сидел на лапе Зверя, плотно обхватывая ее, не сжимая чересчур сильно и не теребясь при каждом движении. Когда именно он надел украшение, Зверь не помнил.

Тоска сжирала Зверя, оставляя лишь жалкие остатки сознания и старых рефлексов. Это чувство, похожее на фигуру, спеленатую в саван, не раз толкало Зверя на попытки покончить со своим жалким существованием. Однако, сколько не бросался он с Главной Башни вниз, сколько не скатывался по ступеням, сколько раз ни пытался он сломать позвоночник или разбить череп – он неизменно приходил в себя там, где появился на свет – перед старым камином в Центральной Башне. Он не мог задохнуться в затхлых комнатах, не мог издохнуть от голода, не мог погибнуть, изнывая от жажды. Через некоторое время он понял, что это, скорее всего, проклятие, и прекратил свои попытки.

Так тянулись дни, ночи, недели, месяца, годы. Зверь жил словно в полусне; в его сознании окружение менялось незначительно. Нечувствительный к перепадам температуры, Зверь лишь отстраненно замечал, что иногда болота вокруг замка становились белесоватыми, а лужицы воды покрывались хрупким льдом, ломавшимся под его лапами. Весна, лето и осень не отпечатывались в его памяти – Кеннельские болота не изменялись в эти сезоны ни на каплю. Ничего более интересного и не происходило.

Пока пустота Кеннельских болот не была нарушена двумя смутными силуэтами, проступившими сквозь туман.

Зверь заметил их, когда в очередной рад дремал на спине каменной горгульи на самой вершине замка. В этот раз он пренебрег своими правилами и, ежась от тусклого света, вышел из замка днем. Краем уха он уловил смутный плеск воды, и поднял голову. Его взгляд тотчас уперся в две тени, возникшие в тумане. Напрягшись от кончика носа до подрагивающего от нетерпения хвоста, Зверь застыл в ожидании.

Две лодки с плоскими днищами вынырнули из тумана. Человек под именем Джордж Битти, сидевший на носу первой лодки, опустил весло и восхищенно воскликнул:

- Вот он!

Это были первые осмысленные слова, которые услышал Зверь. Он подался вперед, превратившись во вторую черную горгулью, нависшую над плечами первой, каменной. Интерес и любопытство захлестнули его с головой.

Девушка, сидевшая во второй лодке, поежилась и запахнула куртку из мягкой кожи:

- Да сохранит нас Никор! Неужели… неужели ЭТО и есть тот замок?..

- Да! – Джордж взмахнул руками, попытался вскочить на ноги, но, как только лодка закачалась, грозя перевернуться, тут же уселся обратно.

- Мы добрались, - пробормотал он с нескрываемым восторгом в голосе, - черт побери, мы добрались!..

Пришельцев было четверо. Зверь изучал их взглядом, чувствуя, что увидел кого-то, кто напоминает его самого.

На носу первой лодки сидел молодой мужчина с коротко остриженными каштановыми волосами, в тяжелом плаще и с замотанным шарфом горлом. Его взгляд, минуту назад казавшийся по-мальчишечьи восторженным, почерствел и приобрел странную сухость.

Взгляд Зверя плыл дальше.

На корме, правя лодкой и лишь изредка кося взглядом на громаду замка, сидел еще один мужчина. Он был на порядок моложе первого – это Зверь понял сразу же, даже не задумываясь над тем, ОТКУДА это стало ему известно. Моложе – и куда наивнее, несмотря на то, как он вел себя сейчас.

Глаза Зверя переместились на вторую лодку, прицепленную к первой и несущую в себе тоже двух людей. Вернее, одного человека и кого-то, лишь внешне напоминавшего человека.

Этот человек был женского пола. Девушка, все туже и боязливее кутаясь в куртку, смотрела вокруг себя с еле скрываемыми опаской и страхом. Ее светлые волосы, разметавшись по плечам, закрывали ее шею и часть спины живым плащом.

Последнее существо подействовало на Зверя сильнее всего. Наверно, потому что только оно одно в ответ на пристальный взгляд Зверя подняло голову и посмотрело прямо на него.

Ни издав ни звука, Зверь черным потоком стек по спине горгульи, метнулся вдоль стены к ближайшему окну башни, и исчез внутри.

Тот, кто смотрел на Зверя, нахмурился и потер лоб, словно у него разыгралась мигрень. Мужчина, сидевший в первой лодке на корме и носящий имя Салливан Легонски, повернулся и насмешливо произнес:

- Что, эльф, уже увидел первых призраков?

- Похоже на то, - последовал спокойный, отдающий почти осязаемым холодом ответ.

Салливан повернулся обратно, что-то буркнув под нос. Он был против появления в команде Ринлахела, этого остроухого зазнайки, смотрящего на остальных людей свысока и с еле скрываемым презрением. Салливана, всю свою жизнь таскавшегося по разным городам и не гнушавшегося любой работы, подобный тип быстро довел до крайней степени раздражения.

- Приплыли! – Джордж выпрыгнул из лодки и, уйдя в вязкую болотную почву по щиколотки, а в воду – по колено, схватил лодку за нос и повел к воротам замка.

- Господи, и зачем нас сюда понесло-то? – буркнула единственная девушка в команде, Джоан Альден. Ей никогда не нравились Кеннельские болота, но после недельного перехода по ним она готова была взвыть от тоски.

- Затем, что я нашел ту книгу! И не собирался упускать свой шанс! – рявкнул через плечо Джордж, - а что? Ты уже готова вернуться в трактир мыть кружки?

Джоан молча отвернулась.

Ринлахела, сидящего на корме второй лодки, мало интересовали распри попутчиков. Он с обеспокоенным видом разглядывал замок. Кто его строил? Откуда был тот зодчий, что возвел подобное великолепие? Замок казался хрупким, эдакой изящной игрушкой – и это при столько крепкой кладке, что продержалась века! Эльфа поразило, что ни одна башня еще не рассыпалась, нигде не было обломков камней или черепицы – и еще при подобной сырости!

Первая лодка с тихим всхлипом врылась днищем в тину. Салливан встал и, перешагнув борт, ушел в тину и грязь по щиколотку.

- Тьфу ты, вот мерзость… вылезайте, и тащите свои вещички! Сейчас откроем ворота и пойдем внутрь – уж как хочется увидеть хоть какую-то крышу над головой!

Ринлахел и Джоан безмолвно подчинились распоряжениям. Закидывая за спину свою сумку, эльф снова нахмурился. Почудилось ли ему движение под кровлей самой высокой из башен? Или же нет? Но что тогда за существо скрывается под этими сводами?

Четверка, увязая в мягкой почве, подошла к воротам.

- Вы посмотрите, - удивленно произнес Салливан, - сколько этой махине лет, а калитка-то еще цела!

“Калиткой” он назвал ворота явно в шутку: собранные из причудливо переплетенных железных прутьев, каждый из которых был немногим больше руки ребенка, ворота могли выдержать несколько ударов тарана.

- Замок, - прозаично и даже как-то буднично заметил Джордж.

Действительно; ворота были заперты на висячий замок, держащий оплетенную вокруг прутьев цепь. Ринлахел смерил взглядом края створок; на арке ворот его взгляд задержался..

- Интересно, - пробормотал он, глядя вверх. Остальные тут же задрали головы.

На створках сверху были прикреплены две таблички, которые, когда ворота были закрыты, сходились в одну. На них-то была витиеватым шрифтом выбита заинтересовавшая Ринлахела надпись.

- Хм… не всеобщий, - без всякого интереса хмыкнул Салливан, - может, эльфийский? Что по этому поводу нам уважаемый маг скажет, а? – ехидно добавил он, повернувшись к стоящему за спинами остальных Ринлахелу. Тот нахмурился – непонятно, от слов ли Салливана или же от того, что пытался разобрать надпись.

- Нет, - он потряс головой, потом взглянул на надпись еще раз, - не эльфийский. Не гномий. Похоже…

- Потом разберем, - Джордж покопался в карманах и вытащил склянку с зеленовато-белесой жидкостью внутри, - эх, какой же я все-таки молодец, ничего не забыл взять…

С этими словами, он откупорил склянку и начал тонкой струйкой выливать жидкость на одну из ячеек цепи. Старая сталь тихо зашипела и начала разъедаться под действием кислоты; спустя минуту цепь звякнула и распалась. Замок с легким всплеском упал в стоячую воду под воротами.

- Добро пожаловать! – рявкнул Джордж, пиная створку ворот. Та – что удивительно, без скрипа – распахнулась внутрь, открыв дорогу к широкому крыльцу.

Джордж, видимо, недовольный тем, что его голос не произвел ни на кого должного впечатления, громко заявил:

- Ну вот, старая развалюха приглашает нас внутрь. Грех отказываться!

С этим, он зашагал через двор, громко шлепая ногами по грязи.

Его не отпускало чувство того, что ведет он себя по-детски. При этом создавалось впечатление, что замок, да и сами болота, наблюдают за ним с презрительной снисходительностью.

Зверь шел по кромке одной из галерей, находившейся в тени карниза, и заворожено наблюдал за тем, что делали эти создания, люди. То, что это именно люди, ему подсказала интуиция – вернее, название выплыло из темноты сознания, словно пузыри со дна темного пруда.

А люди казались на редкость забавными – шумными, горланистыми, суетливыми. Женщина снова что-то буркнула, молодой парень огрызнулся в ответ. Непонятно. И зачем они разбили цепь на воротах? В ветреную погоду замок бился о прутья ворот, рождая звук на этих богами забытых болотах. Теперь ворота замолчали. Жаль.

Люди подошли к огромным дверям, ведущим в промозглое, темное здание. Зверь дошел до кромки галереи, медленно сел, наклонился вперед и стал наблюдать.

Люди продолжали спорить. Наконец один из них – мужчина, который, видимо, был старшим в группе – выступил вперед, уперся руками в сворку и толкнул. Стоявшие сотни лет без движения ворота застонали, но подались. Мужчина развернулся и рявкнул; тут же к нему присоединился второй, и они оба, кряхтя и переговариваясь вполголоса, начали открывать упрямую дверь.

Зверь перевел взгляд на существо, стоящее на ступенях замка. Не человек, но высок и двуног; одет в светло-серую накидку, и за спиной – темно-каштановый мешок. Кто же это такой? Вот он откинул капюшон, пригладил рукой светлые волосы, коснулся уха…

Уши. Острые уши другой расы, эльфов.

Зверь подался в тень, словно его ударили. Его переполняли недоверие и интерес к этому мужчине. Эльф. Умнее, чем люди. Красивый, как болотная лилия. Степенный, как змея, свернувшаяся в своей норе. И бессмертный, как Зверь.

Хозяин замка развернулся и торопливо побежал обратно к окну башни; браслет на его лапе поймал луч света и ярко сверкнул. Зверь спрыгнул с галереи и начал подъем на Башню. Ему нужно было подумать перед тем, как что-то предпринимать дальше.

- Эй, развалина, плохо ты встречаешь гостей!

Салливан наступил в очередную грязную лужу, брызнув каплями на камни вокруг. Комната, в которую они попали, была маленькой и неприглядной. На стенах до сих пор висели старые полотна, на которых раньше явно были цвета и гербы хозяина замка. Теперь гордые знамена превратились в тряпки.

Джордж направился ко второй двери, ведущей дальше, вглубь замка:

- Поспешим внутрь. Думаю, там будет куда как лучше…

Дверь открылась беспрепятственно. Люди вздохнули с благоговением и страхом; эльф нахмурился.

Главная Зала – а это, без сомнения, была она – поражала своими размерами. Вызывая в памяти легенды о бездонных пропастях и бесконечных пещерах, она простиралась вдаль, в стороны, вверх. Казалось, пришельцы попали в какой-то новый мир – мир, где нет ничего, кроме суровой каменной кладки под ногами и темноты на краю взгляда…

- Неуютно, - с легкой усмешкой произнес Ринлахел. Не особо церемонясь, он отстранил Джорджа со своего пути и шагнул вперед.

Здесь, в трех шагах от входа, Зала переставала наводить ужас. Хитроумно устроенный вход открывал взгляду вошедшего только пространство под дальней лестницей; здесь же жидкий дневной свет, падающий через стрельчатые окна, изгонял тьму и очерчивал ветхую мебель и остатки запустения белесым сиянием. Впереди виднелись две тускло освещенные лестницы, ведущие наверх. Ринлахел сжал кулаки и повел вокруг себя взглядом, запоминая каждую деталь.

- Ну, что ты там видишь? – донесся до эльфа нетерпеливый вопрос.

Эльф вздохнул и покачал головой:

- Ничего. Свет есть, а живых – нет.

Люди, опасливо озираясь, подошли к нему. Салливан выдохнул и рассмеялся:

- Фу ты, ну ты! Дали себя провести какому-то коридору! Конечно, тут нет этакой тьмищи… я прав?

Джоан в ответ что-то неразборчиво промычала.

Джордж, следуя примеру Ринлахела, подозрительно озирался. Странно: в этом месте запустение царило безраздельно… и все же некоторые вещи оставались неизменными. Столы, выставленные по периметру залы незамкнутым кольцом, сработанные из какого-то темного дерева, казались достаточно крепкими, чтобы на них можно было вновь накрывать праздничные обеды. Кресла – резные, потемневшие от лака и времени – тенями застыли у стен, словно замершие на секунду неведомые создания, готовые накинуться на первого же, кто подойдет слишком близко.

Спину Битти подернули неприятные колючие мурашки.

- Наверху должны быть жилые комнаты, - раздался рядом голос Ринлахела. Джордж скосил на него глаза: эльф стоял прямо, с, казалось бы, равнодушным выражением лица оглядывая Главную Залу. Интересно, хоть что-нибудь может навести на этого типа страх?!

- Верно мыслишь. Джоан, Салли! Пошли, нефиг здесь ноги мочить!

Пока они шли к двум лестницам-исполинам, основы которых были украшены большими каменными шарами, стоящими на пьедесталах, Салливан догнал девушку и тихо спросил:

- Слышь, Джоан… странный какой-то этот ваш замок на Кеннельских болотах. Отродясь не видел, чтобы замки вот так стояли – практически без ворот, безо рва…

- Вспомни, сколько прошло времени, когда здесь в последний раз жили, - бросила через плечо девушка. Оказавшись в пугающей, незнакомой ей обстановке, она стала крайне раздражительной, - естественно, ров уже затянулся, а деревянные ворота сгнили и рассыпались. Дурачье!

- Не оскорбляй меня, - зашипел в ответ Легонски, - не забывай, где мы тебя подобрали, и исходи из этого, когда разговариваешь со мной!..

- Замолкните, вы, оба! – зарычал через плечо Джордж. Потом он посмотрел на эльфа – тот глядел на человека с едва уловимой улыбкой на губах.

- Что сказано в книге? – спросил Битти, от нетерпения похлопывая себя ладонью по бедру.

Эльф прикрыл глаза, вспоминая.

- “Ужас притаился под сводами тех чертогов, где тьма застывает, притаившись в самых дальних…”

- Дальше, дальше! Меня не интересуют лирические отступления – мы сюда за своим обеспеченным будущим приехали, а не за любованием природой.

Ринлахел слегка нахмурился, хотя Джордж этого и не заметил:

- Ну же, что сказано про сокровищницу.

- “В тиши подземных скал лежат сокровища, коим нет счета. Лишь храбрейший из живущих заберет их, сразив Стража Замка”, - четко, не сбиваясь продекламировал эльф. Джордж Битти поморщился:

- Хотел бы я знать, что за Страж Замка упоминается в саге…

- “Темнее тьмы, хитрее кровного врага и жестокий, как неумолимая природа”, - тут же добавил Ринлахел и с легким сарказмом добавил, - да уж, неплохо было бы выяснить.

Джордж посмотрел на эльфа с еле скрываемой злобой. Как бы он хотел избавиться от этого… но не мог – Ринлахел был единственным созданием, посвященным в тайные знания и согласившееся отправиться с Битти. Интересно, почему?

Искатели сокровищ поднялись по каменной лестнице, покрытой полусгнившим ковром. Второй этаж представлял из себя уменьшенную копию первого – та же обширная зала, тот же орнамент из столов. В дальних углах залы виднелись проходы – коридоры, ведущие к жилым комнатам.

С каждым шагом замок все сильнее наваливался на чужаков. Темнота смыкалась за спиной, не боясь ни света из окон, ни людей. Здесь, на втором этаже, на полу уже не было луж и потеков плесени, но сырость стояла та же – казалось, что камни, из которых были сложены стены коридоров, вот-вот начнут сочиться болотной гнилой водой.

Миновав множество комнат, четверка добралась до комнат прислуги. В одной из них – большой, светлой, с одним большим окном, на котором каким-то чудом сохранились ставни – Джоан скинула свой заплечный мешок и заявила:

- Мне надоело. Мы либо остаемся здесь, либо идите ищите себе другое место.

Салливан хотел было начать перечить, но Джордж жестом велел ему молчать:

- Конечно, Джоан, - он расплылся в улыбке, - как скажешь.

Салливан, косясь на эту парочку, ушел к дальней стене и уже оттуда блестел на остальных глазами. Ему не нравилось то, как эти двое иногда посматривали друг на друга. Что-то подозрительное было в них, да и вообще – Салли не мог доверять здесь никому. Ни людям, ни этому чертовому эльфу.

Ринлахел тем временем, положив свою сумку на стоящий рядом стол, рылся в ней:

- Итак, мы тут. Что ищем в первую очередь?

- Разумеется, сокровища, о которых сказано в саге! – Джордж повернулся к эльфу, довольно улыбаясь, - а что еще, по-твоему?

- Неплохо было бы выяснить, с каким именно Стражем нам предстоит иметь дело, - осторожно заметил Ринлахел, - не думаю, что он одобрит, если по его замку будет шататься компания чужаков.

- О, не говори глупости! – Джоан присоединилась к Джорджу, - если бы здесь действительно был этот Страж, сидели бы мы тут? Нет! Думаю, это надумка автора Саги.

- Ага. Сокровища, в таком случае – тоже надумка.

Салливан хмыкнул:

- Не думаю, - весело добавил он, - такими вещами, знаете ли, не шутят!

Его слова были встречены одобрительным смехом. Эльф усмехнулся и покачал головой:

- Возможно, возможно… ну что ж, если уж вознамерились искать клады – тогда вперед! Честно говоря, задерживаться здесь мне не хочется.

Оставив тяжелые мешки, четверка вышла в коридор.

- До чего же неприглядное место, - поеживаясь, пробормотал Салли, - многое бы отдал, дабы оказаться подальше отсюда.

Джоан невесело ухмыльнулась:

- Не могу с тобой не согласиться. Неприглядно… да, именно что неприглядно.

Джордж и Ринлахел промолчали.

Пересеча вторую залу, они вышли на лестницу. Внезапно откуда-то с потолка с хриплым писком сорвалась летучая мышь и с едва уловимым свистом крыльев унеслась вниз.

Джоан вскрикнула и юркнула за спину Джорджа. Ринлахел тут же напрягся и развел в стороны руки, словно в них были ножи, которые эльф готовился метнуть в предполагаемого врага.

Тишина, последовавшая после крика девушки, имела характер гробовой.

- Джоан… мать твою! – выругался Салли, убирая руку от рукоятки кинжала, - думай иногда, что делаешь! Я чуть не обделался, когда…

Джоан хрипло рассмеялась:

- Вы посмотрите на него! Одна жалкая мышка – и он уже готов наделать в штаны! Интересно, что будет…

Салливан, кинувший хмурый взгляд вперед, застыл как вкопанный:

- Что?.. – язык отказывался слушаться его, - что это за…

- Что? Крыска на полу сидит? – ядовито кинула Джоан и обернулась.

Увиденное заставило ее задрожать с ног до головы.

Около одного из каменных шаров, там, где лестницы сходились воедино, сидел Страж.

Встреча с людьми оказалась для Зверя почти такой же неожиданностью, как и для них. Сидя здесь, в Главной Зале, и обдумывая странное поведение пришельцев, Зверь и думать забыл о том, что те сидеть на месте не будут.

Положив лапу на шар, Зверь наблюдал за людьми с отстраненным интересом. Те испытывали станные эмоции: девушка попятилась за спину одного из мужчин, другой же, подрагивая всем телом, потянулся к рукоятке кинжала, висящего на поясе.

Только эльф, стоя немного в стороне от остальных, вел себя более-менее нормально. Во всяком случае, он не дрожал, не метался и даже не смотрел на Зверя с тем же выражением, что и остальные. Эльф смотрел на Зверя с интересом. Остальные – по другому.

И в этот момент, глядя в глаза людей, Зверь впервые узнал, что такое Страх.

- Ч-что это?!

- А мне откуда знать? – Джордж начал отступать вверх по лестнице, - в любом случае, подходить к нему ближе, чем сейчас, я не намерен.

- Ты на лапу-то посмотри!.. – выдохнул вдруг Салли, ткнув рукой в направлении твари, усевшейся у основания лестницы. Все взгляды тут же устремились туда, куда указывал Салливан.

Первое открытие не очень обрадовало путешественников – рядом со Стражем здоровенный каменный шар, на который тварь положила лапу, казался мячиком. Второе открытие заставило Джоан судорожно вздохнуть, а Ринлахела - поднять одну бровь.

На лапе Стража, выше того места, где у многих хищников находится пятый палец, был закреплен массивный браслет. Его сияние его даже в тусклом свете было распознано искушенным в таких вопросах Салли:

- Платина! – едва не застонал он, - да это же… чистая платина!

- Вот и снимай браслетик-то, только без меня! – Джоан развернулась и побежала наверх; спустя секунду к ней присоединились трое остальных, хотя Ринлахел не бежал – он шел, внимательно следя за застывшим у лестницы Зверем, до тех пор, пока окрик товарищей не заставил его поторопиться.

Всю ночь люди просидели в своей мрачной комнате, судорожно сжимая в руках оружие и молясь, чтобы пресловутый Страж не пришел сюда. Впрочем, неизвестная тварь не появлялась. Ночь ознаменовалась непривычной тишиной в рядах путешественников; никто из них не проронил ни слова, хотя в головах крутились самые разные мысли.

Наконец, когда бледный свет солнца осветил унылые стены укрытия, Салли не выдержал и ткнул в бок задремавшую было Джоан:

- Черт меня побери! В жизни не видал подобной твари!

- Это уж точно, - Джордж потер слипающиеся глаза, - интересно, что это?

- Страж замка, - с невозмутимостью каменной глыбы ответил ему Ринлахел, который удобно устроился в одном из кресел и сейчас делал запись в книге в тяжелом переплете.

- Ясно и без тебя! – внезапно рявкнул Джордж, вскакивая на ноги и сжимая кулаки, словно готовясь пойти на эльфа в атаку, - мог бы еще чего-нибудь умного сказать!..

Эльф медленно поднял голову и посмотрел человеку в глаза; тот почувствовал, что по его спине пробежал холодок.

Ринлахел начал нараспев повторять строки саги:

- “В тиши подземных скал лежат сокровища, коим нет счета. Лишь храбрейший из живущих заберет их, сразив Стража Замка. Темнее тьмы, хитрее кровного врага и жестокий, как неумолимая природа, тот, что приставлен хранить спокойствие этой крепости. И Зверь, собравший все человеческие пороки, проснется лишь тогда, когда будут наложены Четыре Печати, чтобы мстить принесшим ему скорбь”.

Тишина, воцарившаяся после последних слов эльфа, была настолько тяжелой, что люди едва ли не кожей почувствовали сгустившуюся атмосферу страха.

- Это все, что сказано в Саге, - холодно продолжил Ринлахел, захлопывая книгу и убирая ее в свою сумку, - пять строк в противовес тем двадцати, что рассказывают о сокровищах и богатствах. Оказываются, они куда важнее описания изумрудов и рубинов, лежащих в кладовых замка – теперь вам так не кажется?

Люди молчали. Наконец Салли шумно вздохнул:

- Ну хорошо, хорошо, мы были не правы… да, вот уж такие мы, смертные, - он виновато ухмыльнулся, потом почесал затылок, - но ведь выходить из этой ситуации надо, согласись? Как-никак, оказались мы в ней все вместе.

Он обвел взглядом остальных. Джоан сидела отвернувшись; Джордж ковырял кинжалом в стене между камнями; Ринлахел, откинувшись назад, внимательно смотрел на самого Салли.

Салливана внезапно проняла жуткая злоба: что он оправдывается? Да еще перед двумя этими… влюбленными голубками! Нет уж, пусть сами вертятся перед этим эльфом, коли надо!

- Ну что ж, - Джордж потянулся и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор, - во всяком случае, этот Зверь решил нас пока не трогать. Может, он разозлится только тогда, когда мы возьмем что-нибудь ценное…

- Давай, иди проверь! – взвизгнула вдруг Джоан, - куда ты приволок меня, Битти? Я ехала по этим топям не за смертью, а за богатством и роскошью…

- Они там, внизу, курица! – Салли вскочил и с силой пнул кровать, стоящую рядом, - если не будешь рисковать – можешь валить ко всем чертям, без тебя управимся!

Джоан поджала губы, но промолчала. Джордж едва заметно нахмурился.

В его голове начал созревать план, показавшийся ему весьма заманчивым.

Зверь вытянулся на полу перед камином, потухшим сотни лет назад, и прикрыл глаза. С той самой встречи, его не покидало дурное чувство.

Чувство, будто что-то начало меняться.

Но что? Замок, сам Зверь? Знать бы на этот вопрос ответ – и многое бы стало понятнее.

Зверь поерзал, потом перевернулся на бок. На другой. В конце концов он начал тереться мордой об камни пола, стараясь выгнать из памяти назойливый образ…

Глаза. Глаза этих трех людей. И Страх, таящийся в них.

Страх был неизвестен Зверю – он просто не нуждался в этом чувстве. Страх прокрался в голову Зверя, нашел там место, вцепился своими маленькими коготками, и теперь не желал уходить. И это чувство – пульсирующая, едва заметная боязнь – впервые помешало Зверю уснуть.

- Может, нам просто не прикасаться ко всему, что имеет хотя бы отдаленный вид этих Печатей?

- Тоже мысль. Хотя… как тут догадаешься?

- Хватит болтать, и смотрите по сторонам.

Путешественники, сбившись вместе, опасливо спускались по лестнице в Главную Залу. Ощетинившись кинжалами, они шли вниз, вздрагивая от собственных шагов и шарахаясь от своих же теней.

- Его нигде нет, - прошептала Джоан, - что будем делать дальше?

Джордж нахмурился:

- “В тиши подземных скал”, говорите? Пойдем в подвал замка.

Они дошли до нижней ступеньки и замерли, не решаясь ступить на каменный пол самой Залы. Воцарившуюся было тишину нарушил задумчивый голос Ринлахела:

- Интересно… в саге сказано о том, что замок якобы стоит на скалах. Но, когда мы подходили, я не заметил ни единого пласта или уступа…

Он помолчал, а потом продолжил – уже под внимательными взглядами остальных:

- Следовательно, скальная порода уходит прямо вниз, вертикально. Такое в природе почти не встречается… Боги, - изумленно пробормотал эльф, - что же за магия могла сотворить такое?

- Давай поговорим об этом, когда вернемся домой и будем пить эль, посиживая в теплом трактире, хорошо? – Джордж аж весь сморщился, - у меня и так мурашки по коже, а тут…

- Кстати, умники, - подал голос Салливан, - а кто-нибудь второй фонарь взял?

Путешественники поглядели друг на друга. Один фонарь был в руках Салли; второго не наблюдалось.

- Демоны бы вас всех драли! – зарычал Джордж, - ничего нельзя толком…

На его плечо опустилась узкая ладонь:

- Не кипятись, - Ринлахел продолжал сохранять свое титаническое спокойствие, на его губах заиграла смутная улыбка, - спускайтесь вниз. Я вернусь за фонарем и пойду за вами. В крайнем случае, - он усмехнулся, - я попытаюсь дать отпор тому, что обитает здесь.

Джордж молча посмотрел на него. Потом кивнул. Эльф, развернувшись, быстрым шагом пошел вверх по лестнице. Люди смотрели ему вслед, пока в темноте исчезла не только фигура, но и звук шагов.

- Да уж, - протянул Салливан, - что-что, а храбрости ему не занимать.

- Или безрассудства, - Джордж шагнул вниз, - ладно, пойдемте. Наверняка ход в сокровищницу где-то здесь, в одном из темных углов…

- Таком, как этот? – поинтересовался Салли, указывая под лестницу, по которой они спустились.

Там, притаившись во тьме, виднелась отсыревшая, но еще держащаяся на петлях дверь, обитая железом.

Джоан слабо улыбнулась:

- Похоже, этот день окажется более плодотворным, чем прошлый – заметила она.

Ринлахел медленно шел по второй зале, скользя взглядом по висящим на стенах гобеленам. Что это? Пейзажи, портреты, батальные сцены? Или же гербы? И кто же носил эти цвета? Сколько же тайн и загадок хранит этот замок – загадка сам по себе…

Внимание эльфа внезапно привлекла ниша в стене. В прошлый раз, когда он проходил тут, он не обратил на нее внимания, а теперь заинтересовался.

Подойдя поближе, Ринлахел понял, что ошибся – ниша оказалась обширным углублением в стене, откуда открывался выход на две лестницы, спиралью уходящие в неизвестность.

В голове эльфа вспыхнула картина: замок снаружи. Быстро прикинув в уме, Ринлахел высчитал, что правая лестница ведет в Главную башню. Помедлив еще мгновение, он начал подниматься. Где-то на третьей ступени он остановился и, повинуясь неизвестно откуда взявшемуся предчувствию, обернулся.

По второй зале, сливаясь с тенями и припадая к полу, крался Страж.

Ринлахел одним шагом отошел к стене и прижался к камням; его кровь застыла в жилах. Не в силах вздохнуть, эльф следил за тем, как Зверь скользнул к лестнице, ведущей вниз, и исчез на ней.

“Что это за существо?” – терялся в догадках эльф, медленно отходя от стены и следуя за гибким черным телом Зверя, - “Ведь быть не может того, что оно не заметило меня – стоящего на свету, незащищенного, с открытой спиной. Сложно поверить, но… Страж безобиден. Безобиден, пока…”

Мысль, мелькнувшая в его мозгу, заставила эльфа вздрогнуть. Шагая предельно тихо, он поспешил к лестнице.

Зверю надоела тишина одиноких покоев. Ему хотелось узнать, что же делают гости его замка.

Новое чувство промучило его до утра. Только с первыми жидкими лучами солнца оно немного утихло, оставив Стража в смятении. Заставив себя подняться, он ушел из палат, где провел бессонную ночь.

Он видел, как путешественники прошли по второй зале. Видел их замешательство у подножия лестницы; видел, как эльф что-то сказал и пошел обратно. Остальные двинулись вниз и вбок, под лестницу…

Пропустив мимо себя эльфа, Зверь осторожно прошел за его спиной и мягкими шагами начал спускаться вниз по лестнице. Словно черный поток, он скользнул вниз и заглянул за изгиб лестницы.

Дверь, ведущая в подвальные залы, была открыта.

- Тут сам черт ногу сломит!

- Посвети-ка сюда!

- Ага, а мне прикажешь в темноте видеть? Осторожней!!..

- Черт!

Трио людей, ругаясь и понося замок последними словами, спускались по узкой каменной лестнице, спиралью уводящей вниз. Не дожидаясь возвращения эльфа со вторым фонарем, они отперли дверь и вступили в темноту – не оглядываясь назад и не задумываясь о последствиях.

- Кажется, мы дошли до конца.

- Что?

- Пол, говорю!

- Слава богам!

Пол отозвался на прикосновение сапог чуть заметным шорохом. Джоан выпрямилась и, щурясь, посмотрела в разлитую в коридоре темноту.

- Салли, ты идешь первым, - ехидно сообщила она.

- Почему это?! – видимо, тот не собирался бодро шествовать навстречу вполне вероятной опасности.

- А у кого фонарь?..

- Я могу его тебе отдать, - рассеянный свет, сочащийся из фонаря, нырнул вперед по направлению к девушке, - или Джорджу… Джордж, ты где?

- Тут, - мрачно донеслось из темноты, - давай шагай, пока Страж не пришел.

С приглушенным ворчанием, Салли, светя фонарем, едва ли не на ощупь пошел вперед по темному коридору.

Миновав несколько метров темноты, несколько раз наткнувшись на повороты стены, его левая рука наткнулась на что-то деревянное.

- Опа. Да тут, похоже, дверь.

Подошедшие Джоан и Джордж увидели, что Салливан взялся за ручку тяжелой деревянной двери, ведущей в какое-то ответвление.

- Ну что, заглянем? – подмигнул им Салли – и дернул дверь на себя.

В коридор хлынул поток золотистого цвета. Салли распахнул рот, не в силах вернуть себе дар речи. Джордж, осторожно оттеснив Джоан, заглянул за дверь.

В ответ на него посмотрели сотни его отражений. Отражений на гранях камней, начищенных гардах, сверкающих монетах…

- Боги! – выдохнула за его спиной Джоан, заглянувшая через плечо Джорджа.

Салли оттолкнул своих спутников и, опустив фонарь у стены, с видом полной растерянности вошел внутрь. Монеты скрипнули под подметками его сапогов.

- Не может… - Салливан не мог выговорить до конца фразу, - не может быть…

Но могло. Золото лежало вокруг кучами, холмами; нельзя было пройти по этой зале – зале! – не наступив на монетку или драгоценный камень. Золото источало мерцающий свет; почему-то не хотелось задумываться о том, каким образом этот дорогой, но все же мертвый металл может сиять так тепло.

Джоан было двинулась вперед, но на ее плечо легла рука Джорджа.

- Подожди, - его голос был мрачен. Джоан с удивлением посмотрела на него:

- Что?… Джордж, боги… только взгляни! Взгляни! Мы теперь… мы теперь богачи! Нет, герцоги, графы, лорды!..

- Тебе не кажется, - понизив голос, спросил Джордж, - что это немного странно – устраивать подобную кладовую в двух шагах от главной залы – просто открыл дверь и спустился?

- Что?

Джордж пристально смотрел на Салливана, который как раз в этот момент упал на колени и по запястья зарыл руки в золотые монеты.

- Нет, Джоан. Ровным счетом ничего.

Зверь замер у входа в подземелье. Его тело напряглось, шкура на спине дернулась, словно от прикосновения чужой руки.

Незваные гости разбудили еще одного обитателя замка. Того обитателя, что все это время игнорировал Зверя и не жаловал никого иного из живущих, вступающих в его покои.

Подобравшись, Зверь скользнул в темноту подвала.

Ринлахел заметил черный хвост, исчезнувший в темноте дверного проема. Его удивила внезапная поспешность Стража – уж не к добру это, совершенно точно.

Эльф огляделся – людей не было нигде видно. Поежившись, он вновь повернулся к темному проему под лестницей.

И окаменел.

Сокровища. Подвал. О боги…

С необычной для него поспешностью, он кинулся вниз по лестнице, к проему, таящему, как он догадывался, неизмеримую опасность.

- Джордж, да что ж такое с тобой?

- Помолчи, - Джордж оглядывал помещение. Что же в этих сводах, в этом молчании, скрытом в горах золота, так пугало его?

- Хвать трястись над каждой тенью! – Салливан стоял на коленях; в его ладонях со сжатыми пальцами блестели монеты, - смотри же!..

Краем глаза Джордж заметил, что одна из куч, состоящая из рукояток мечей и изукрашенных щитов, чуть заметно опала. Дернувшись, он повернулся к ней.

Нет, золото больше не проседает. Значит, скрытых волчьих ям здесь нет. Если только какие-то зыбучие пески…

Куча приподнялась. Монеты со звоном посыпались к подножию кучи, застучали самоцветы.

- Джоан, - настороженно позвал Джордж.

Девушка склонилась над полуврытым в золото зеркалом и с застывшим на лице обожанием прихорашивалась:

- Герцогиня… а что, мне пойдет… что, Джорджи?

Куча опустилась. Через мгновение поднялась. Через мгновение опустилась вновь – послушная какому-то ритму, не сбиваясь ни на мгновение – вверх-вниз, вверх-вниз, словно прибой, словно…

Словно дыхание.

- Джоан!! Салли! – истошно заорал Джордж – и тут же пожалел об этом: его голос многократно отдался от стен, усиливаясь и множась. Где-то зазвенела тонкая пленка металла, комариным писком впиваясь в уши.

- Что?.. – Салли, казалось, пришел в себя от оцепенения – он поднял глаза и рассеянно посмотрел на Джорджа, - почему ты…

Золотая насыпь за его спиной взорвалась; брызнул сияющий фонтан.

Салли упал на живот, рассыпав из рук уже собранное было золото. Неловко проведя руками по гладкому металлу вокруг себя, он обернулся.

Над ним, на высоте трех метров от пола, покачивалась огромная змеиная голова, тускло сиявшая фосфорическим светом.

Джоан заверещала не хуже поросенка и вскочила на ноги. Тут же справа от нее еще одна куча разорвалась вырвавшейся головой змеи – такой же, только с костяным гребнем вдоль хребта.

- Остолопы! СЮДА, КОМУ ОРУ!!

Когда Джоан кинулась к дверному проему, голова рядом с ней повернулась в ее сторону и, распахнув пасть, зашипела. Пахнуло древней гнилью.

Салли, судорожно отталкиваясь, отполз от головы на метр; потом, подобравшись, он вскочил на ноги и, оскальзываясь, кинулся к дверному проему, куда уже влетела Джоан и где теперь стоял Джордж, готовый захлопнуть спасительную дверь, как только Салливан достигнет ее…

Только вот у “спасителя” Джорджа были по этому поводу иные соображения.

Из-за его спины Джоан судорожно вздохнула – в трех метрах от нее стоял комок тьмы. Страж замка.

- Мы пропали!.. – пискнула девушка.

Страж смотрел не на нее. Страж смотрел ей за плечо.

Где Салли, преследуемый одной из голов твари, на спине которой и покоилась предательская сокровищница, с разбега влетел в Джорджа.

И только Страж увидел, как тонкое лезвие остро отточенной стали беззвучно вошло в плоть.

Салли поперхнулся и начал сгибаться; неверящие, испуганные глаза уставились куда-то в пространство. Джордж посмотрел поверх него на прокладывающие сквозь золото дорогу змеиные головы.

- Обойдемся без тебя, - шепнул он на ухо тела, в котором уже затихала жизнь – и с силой, не вытаскивая ножа, втолкнул Салливана обратно, прямо в распахнутую пасть голодной твари.

В это же мгновение он истошно заорал: “Не-ет!” и захлопнул дверь.

Джоан тут же повернулась к нему; ее лицо покрылось мертвенной бледностью:

- Как… Салли…

Джордж прильнул к двери, тщательно изображая горе и стараясь не слышать омерзительных звуков, доносившихся из-за двери.

- Не успел… эта гадина…

Вой, сотрясший стены, словно властной рукой смахнул с лица Джорджа лживое выражение. Содрогнувшись, он посмотрел вперед по коридору. Во тьму.

В неверном свете лампы он увидел лишь слабое движение. Мгновенно его рука потянулась к кинжалу, но тут блик света выхватил из тьмы фигуру эльфа – запыхавшегося, без фонаря.

- Что произошло? – властно, но с дрожащими нотками в голосе спросил он.

Джордж прислушался. За стеной все стихло – гидра насытилась и ушла обратно под золото.

- Салли погиб… - выдавил он. Внезапно на него накатила волна страха и горя – и не оттого, что он убил кого-то, нет; а от того, что в его ушах колоколом звенел вой Стража. Звенел, не пропадая.

- Как?.. – Ринлахел двинулся вперед, протянув руку и положив узкую ладонь на плечо всхлипывающей Джоан, - что произошло?.. Расскажите мне…

- Мы пошли в подвал, - Джордж провел по лицу рукой, - и нашли эту дверь… там, за ней, сокровищница. Салли не послушал меня… вошел внутрь… и тут…

Он отдышался. Это уже не было актерской игрой – ему и впрямь стало дурно. Вой звучал в его голове не переставая.

- И тут вылезла эта тварь… хоть я их никогда и не видел, но похоже на гидру… много голов, совершенно одинаковых… они… они…

- Я понял, - тихо произнес эльф.

Воцарилось молчание. Джоан вновь всхлипнула:

- И еще… тут был Страж…

- Где? – Джордж встрепенулся, знакомый страх зашевелился в его сердце, - что, прямо здесь?

- Да. Подошел ко мне и…

Голос девушки оборвался с новым воем, который несся издалека – из-за одной, двух, десятка каменных стен. Зверь выл – выл так, как никогда раньше.

Джоан судорожно схватилась за плечо Ринлахела:

- Что это?.. – с придыханием спросила она, - Страж проклинает нас, да? Он хочет смерти тех, кто вошел в это проклятое место!

- Нет, - голос эльфа прозвучал глухо; его голова поникла, - этот вой – не проклятие, а звон погребальных колоколов. Он оплакивает смерть Салливана.

Зверь выл, рычал и скулил; он катался по полу, скреб лапами по камням, бил хвостом по бокам…

Убийство!

В исступлении Зверь кинулся на старый шкаф, стоящий у стены. Под бесчисленными ударами старое дерево лопнуло и посыпалось на пол отсыревшими щепками. Зверь швырнул шкаф на пол, вскочил на него и принялся бездумно рвать когтями старую мебель…

Убийство другого!

Как же так? Зачем? Как так можно? Неужели можно так относиться к другому живому существу – разумному, говорящему с тобой на одном языке – что можно пожелать и тем более совершить его убийство?

Зверь стоял, содрогаясь, над останками шкафа; черная древесина устлала пол у его лап.

Убийство…

Зверь не принимал этого. Не мог принять. Ему, живущему в одиночестве и только при свете луны начинавшему бредить другими разумными созданиями, было не понять желания порвать с чужой жизнью. В его сознании, невозможно было распоряжаться чьей либо еще жизнью, кроме своей…

Но как этот стальной клык вошел в тело!..

Зверь, не сходя с места, улегся на пол. Его грациозное тело вытянулось, шерсть слилась по цвету с темным деревом. Сияющие багрянцем в темноте, глаза Зверя уткнулись в какую-то точку на стене.

Убийство… странное – не пугающее, но странное, притягательное звучание имело это слово…

Зверь еще не умел убивать – он пока не принимал этого. Но зато он понял, что порвать с жизнью того, кто тебе неугоден, можно легко и очень красиво.

- Значит так, - Ринлахел миновал проем двери и вышел на свет, заливавший Главную залу, - мы больше здесь не задержимся. Хватит и того, что случилось. Никаких сокровищ; никакой гибельной алчности. Мы возвращаемся.

- Но… - заикнулась было Джоан.

- Я сказал – ни одной вещи из замка вы не унесете, - голос эльфа стал стальным – таким же, как и выражение его лица, - помните: замок и его Страж для нас слишком чужды. Любая мелочь…

- Я пойду заберу наши пожитки, - буркнул Джордж. Сознание того, что он зазря угробил Салливана, не давало ему покоя; к тому же, он только сейчас понял, что совершил промах – даже если один из тех, с кем придется делить добычу, мертв, то какой из этого толк, если сокровища все равно достались гидре?

- Подожду здесь, - Джоан расправила куртку и с миной вселенской обиды опустилась на ближайший к ней большой камень, вывороченный из кладки пола, - можете и сами стаскаться за вещами, у меня ноги болят.

Джордж хмуро взглянул на нее:

- Прекрати дурить, - пробурчал он, - если мы будем задерживаться…

- Вот именно, - оборвала его на полуслове Джоан, - чем больше будешь стоять тут да разглагольствовать, тем больше времени уйдет.

Джордж начал багроветь. Эта девушка, всю дорогу сюда казавшаяся ему милой и трепетной, оказалась… боги, да даже у него, убийцы, смерть Салли вызвала больше эмоций, чем у этой полудохлой гадины!

- Пошли, - Ринлахел схватил мужчину за локоть и едва ли не силой развернул его к лестнице, - жди здесь, - кинул он Джоан, - и ни шага отсюда! Если появится Страж – позови нас!

Джоан промолчала и только плюнула вслед удаляющимся спутникам. Потом повернулась и, подперев голову руками, стала ждать.

- Иди в комнату прислуги и собери вещи, - Ринлахел остановился в центре залы второго этажа и посмотрел на обернувшегося Джорджа, - мне нужно кое-что доделать. Кое-что важное.

- Да ты что, остроухий, вконец свихнулся?! – Джордж повернулся к Ринлахелу, глаза его бегали, - ты же сам говорил, что надо быстрее уходить!

- Но не ценой того, что собираюсь сделать я! – едва ли не рыкнул эльф, - это займет минут двадцать… если я ничего не напутаю. Поторопись, человече!

С этими словами, он развернулся и ринулся к той самой лестнице, что он обнаружил пятнадцать минут назад. Достигнув ее, он поспешно начал подниматься вверх.

Джордж за его спиной тихо выругался и поспешил туда, где остались их вещи.

Джоан злилась. Ей было обидно, обидно до слез, что они зря проделали весь этот путь.

Как и большинству женщин, ей беспримерно хотелось богатства. С богатством придет уважение и почитание, думала она. Если просто выйти замуж за богача, то славы не будет – она отойдет мужу. К тому же всю оставшуюся жизнь придется прогибаться под мужа – хранить супружеские святыни и заветы.

Тьма в том конце Главной Залы шелохнулась. Джоан не обратила на это внимания, слишком занятая жалостью к себе.

И вот… такой случай! Боги, да она же сама видела, своими глазами, эти моря золота! Камней! А теперь…

Джоан топнула ножкой, расплескав из лужи на полу воду. Хотелось плакать или хотя бы кому-то пожаловаться. А разве этим двум иродам можно пожаловаться? Нет, конечно! Они ее даже как женщину не воспринимают, да они…

На этот раз тьма зашевелилась настолько явно, что она не смогла не обратить на это внимания.

Из сумрака, прижавшись к полу, на нее смотрел Зверь.

Ринлахел, тяжело дыша, стоял перед дверью. Он взбежал по лестнице что было духу, и теперь нашел вот это – закрытую дверь!

Эльф обернулся. Времени не было, а так много надо еще сделать!

Он закатал рукава и приложил ладони к стальной пластине, закрывающей замок. Неизвестно, что из этого выйдет, но все же попытаться стоило.

Дрожь промчалась по его венам от локтей к запястьям, искрами сверкнула через пальцы в замок. Раздался щелчок, и Ринлахел с облегченным вздохом распахнул дверь.

Перед ним была библиотека. Небольшая, но заполнявшая все пространство узкой башни, она встретила эльфа запахом пыли и столетней бумаги. Сырости не было – только затхлость и запах бумаги.

Поднимая с пола облачка пыли, Ринлахел прошел к столу, стоявшему около одного из стеллажей, которые облепили стены. Будь сейчас другое время - и Ринлахел, закрыв за собой дверь, остался бы здесь не на одни сутки. Но времени не было, и приходилось, жертвуя всеми теми знаниями, что хранились вокруг, искать то, что было важно, критично важно в данный момент.

Эльф окинул быстрым взглядом стол. Колбы, пробирки, старые реторты, покрытые паутиной, хозяин которой давно канул в небытие. Взгляд эльфа, соскользнувший со стола и полетевший дальше, уперся в тяжелую, окованную по краю книгу, лежащую на отдельной подставке. Ринлахел подошел, рукавом стер пыль с обложки и увидел какие-то инициалы и почти стершийся герб. Вот оно: летопись замка.

Раскрыв книгу, Ринлахел с облегчением обнаружил, что этот язык ему знаком – он выучил подобные древние руны год назад. Впившись глазами в строки и шевеля от поспешности губами, он принялся читать, то и дело нетерпеливо перелистывая страницы.

Джоан поджала ноги и вся съежилась – черная словно ночь тварь шла прямо на нее. Девушка хотела крикнуть, но язык присох к небу; ноги наверняка не послушались бы ее, попытайся она бежать. Пути отступления были отрезаны. Джоан зажмурила глаза.

Некоторое время ничего не происходило. А потом Джоан почувствовала прикосновение к руке – застенчивое прикосновения влажного носа. Собравшись с духом, она открыла глаза.

Страж стоял рядом и с немного напряженным видом обнюхивал ее руку. Джоан тихо взвизгнула и отдернула ее.

Зверь тут же подался назад – волна тьмы, осколок тени, пришедший сюда в поисках чего-то… потом Страж поднял голову и посмотрел своими темными глазами в широко распахнутые глаза девушки.

А потом, шлепая лапами по воде, подошел вплотную и, положив голову ей на колени, улегся на пол.

Джоан окаменела. На ее коленях, сипло дыша, лежал легендарный Страж, ужас и страх замка… а на поверку оказался волк. Животное! Пришедшее и положившее голову на колени хозяину. Губы девушки изогнулись в презрительной улыбке, когда ее рука небрежно начала гладить голову Зверя.

- Джоан! Джоан, где ты… - Джордж застыл на верху лестницы, от изумления открыв рот. Сумки, которые он нес в руке, тяжело упали на пол.

- Видишь? – Джоан расхохоталась, больно прихватывая ладонью шерсть Зверя, - видишь, что я могу сделать, Битти! – ее глаза опустились, - и смотри теперь!

Она нагнулась, ее рука поползла к тускло мерцавшему браслету, обхватившему лапу Стража.

Зверь чувствовал, что что-то не так. Он пришел сюда, дабы разобраться, понять, что же это за существа; увидев девушку, он вспомнил старый гобелен, лишь несколько лет назад рассыпавшийся в прах. На нем странный зверь – белый, длинноногий, с рогом на голове – лежал, положив изящную голову на колени прекрасной девушки в богато расшитом платье. Сейчас, в такой близости от этой девушки, Зверю захотелось сделать то же самое – подойти, подставить голову под руку, слиться с ней в этом касании. Жаль, что Зверь и знать не мог, как жалко выглядел он, черный, со свалявшейся шерстью, с мордой на коленях у девицы, чье лицо, руки и платье были покрыты грязью. Он не мог знать этого – он только чувствовал…

Чувствовал, что что-то идет не так.

Когда же рука девушки легла на столь дорогой ему браслет, он не шевельнулся, позволяя снять его. В следующее мгновение его голову небрежно стряхнули с колен, а девушка, встав, отвернулась к стоящему на лестнице человеку, показывая ему браслет и что-то говоря.

Обман!

Зверь тихо заскулил, распластанный на полу – подрагивающий, обманутый, разбитый.

- Что скулишь? Пошла вон, псина!

В глазах девушки, обернувшейся к Зверю, таилось что-то… то же самое, что пряталось в глазах мужчины, не сводящего взгляда с сияющего браслета и самой девушки. Сломленный этими взглядами, жгущими его словно огонь, Зверь попятился, оступаясь и ставя ноги в лужи затхлой воды.

Ненависть, столь ярко сиявшая во взорах людей, скользнула через красноватые глаза Зверя, ближе к мозгу, прямо в разум и душу.

Развернувшись, Зверь сквозь тьму бросился к выходу. Лапа, лишенная браслета, жгла и колола его сердце, но сильнее всего его язвило что-то… что-то неизвестное, поднимающееся из глубин его души, растекающееся и обволакивающее Зверя, все его существо.

- Безобидное животное, подумать только, - хмыкнула Джоан, а потом вновь повернулась к спускающемуся по лестнице Джорджу, - ну, что теперь скажешь? Салли сдох, а ты остался ни с чем! Это теперь – мое!

Джордж сжал кулаки, и девушка попятилась, тем не менее не опуская руки с зажатым в ней браслетом. Платина заискрилась в жидких лучах солнца, пробивших себе дорогу через мутные окна Главной Залы – разом притихшей и затаившейся.

Джоан криво улыбнулась, но в ее глазах появился страх:

- Только попробуй сделать со мной что-нибудь… только попробуй…

- Что здесь творится?!

Громогласный голос Ринлахела раздался так неожиданно, что оба человека вздрогнули. И обернулись.

Эльф, глядя на них с недоумением и тревогой, медленно спускался по лестнице.

- Так что… - начал он было повторять свой вопрос – и тут его взгляд уперся в браслет, поднятый над головами и сияющий блеском стали. Брови эльфа медленно съехались к переносице, рот приоткрылся в странной болезненной гримасе.

Джоан, слишком поздно сообразив, что к чему, спрятала украшение за спину.

- Мы…

- Идиоты! – голос Ринлахела стал похож на рычание разъяренного и до смерти испуганного зверя, - что же вы…

Его глаза сузились, когда он дошел до подножия лестницы и остановился там.

- И как же, позволь узнать, это оказалось у тебя?

Джоан потупила глаза и промолчала. Джордж стоял чуть в стороне, хмурясь и стараясь не смотреть на эльфа. Тот вздохнул – и поднял руки, стряхивая с них рукава своего одеяния:

- Что ж, коль не хотите говорить…

Его пальцы свили в воздухе узор, который через мгновение он едва уловимым жестом бросил в сторону людей. Те отшатнулись – и почувствовали, как неведомая сила ищет, находит и вырывает из их памяти все, все, что произошло в этом месте.

Ринлахел застыл, слишком потрясенный, чтобы что-то сказать или сделать. Джордж воспользовался этим:

- Что, маг? – с уже не скрываемой ненавистью бросил он, - готов нарушать любые договоры, дабы добиться своего? Чего ты застыл, ты мерзкая па…

Вспышка ярко-белого света осветила Главную Залу через окна, на мгновение окрасила выщербленный пол гротесковыми штрихами, подобным молниям.

Джоан резко обернулась:

- Что это? Откуда свет? Что…

Джордж пренебрежительно посмотрел на нее:

- Болотные огни, дура. Хотя откуда тебе знать?..

Ринлахел опустил голову, его голос шелестом пронесся по зале:

- Болотные огни не столь ярки, друг мой.

Джордж обернулся:

- Что?

Вторая вспышка осветила проемы окон. Джоан попятилась и, наткнувшись на стол, стоящий у стены, тяжело оперлась об него:

- Что это? – едва не плача, спросила она, - что еще теперь?

- Где ты был все это время? – рявкнул Джордж – и тут же пожалел об этом: Ринлахел поднял голову, в его глазах горел непонятный, пугающий огонь.

- Я нашел библиотеку замка, - с едва заметной дрожью в голосе произнес он, - библиотеку, где, помимо всего остального, хранится летопись этого пристанища проклятия, древнее чего бы то ни было…

Люди смотрели на него во все глаза. Эльф усмехнулся и обвел их своим странным взором:

- Конечно: как я мог рассчитывать на то, что вы обратитесь к своим разуму и чувству самосохранения? Сокровища ослепили вас, заставили творить такое…

- Ну и что, что я сняла со Стража браслет?! – взвизгнула Джоан, ее лицо неприятно исказилось, - да знаешь ли ты, что этот Зверь – обыкновенная бродячая шавка? Подошла ко мне, и…

- Был шавкой, - уточнил эльф.

- Ну ладно, но все рав… то есть “был”?

Вместо ответа эльф поднял руку и указал на парадный вход. Люди обернулись.

Тьма Главной Залы, раньше расступавшаяся перед светом из окон, начинала смыкаться вокруг дверей, заползать во все щели, что попадались ей на пути, сковывать своими объятиями оконные проемы.

За спиной изумленного Джорджа раздался голос – насмешливый, горький:

- Зачем ты убил Салли? Почему, коль сокровища уже ускользнули из ваших рук?

Джордж даже не удивился тому, что эльф знает про убийство – естественно, это леденящее прикосновение к его разуму, телепатия…

- Не знаю, - он небрежно передернул плечами, - рефлекс, наверно, или как там это называется? Просто боялся, что если нам еще раз повезет, но в меньшем масштабе…

- …то делиться придется и с ним, - хмыкнул эльф, - конечно…

Новая вспышка располосовала тьму – окрасила ее в полоску, но не пронзила.

- Да что же там творится?! – Джоан трясло, - почему такие…

- “…и Зверь, собравший все человеческие пороки, проснется лишь тогда, когда будут наложены Четыре Печати, чтобы мстить принесшим ему скорбь”, – знакомым голосом нараспев проговорил Ринлахел, - “потому что нет страшнее этих пороков, от них не отмыться душе, коснувшейся их. Четыре печати разомкнутся, спуская в этот пир цепного пса, истинного Зверя – не существо из плоти и крови, но сам ужас и саму тьму, комок ужаса, которого лишили последнего дара и которому стали ведомы Четыре Печати, имя которым – Страх, Убийство, Обман и Ненависть”.

Тишина, воцарившаяся после этих слов, была нарушена ветром. Ветер – неистовый, жестокий – бил в окна, сотрясая стены и рождая вой – нечеловеческий, неземной – в Зале. Обрывки гобеленов зашевелились, летучие мыши дружно прыснули в окна и наружу – подальше отсюда.

- Замок уже зовет своего жителя – но не Стража, а Хозяина, - с каким-то странным равнодушием выговорил Ринлахел.

Джордж, яростно озиравшийся, чтобы найти место, где можно спрятаться от начинавшегося кошмара, рывком повернул голову в сторону мага:

- Ринлахел! Но откуда же мы знали…

- Я предупреждал вас, - эльф устало закрыл глаза, - предупреждал, дабы вы были предельно осторожны. Но нет! Золото было перед вами – к чему же осторожность? К чему слушать меня? Господи, ну почему же вы всегда начинаете сожалеть тогда, когда слишком поздно?..

- Помоги нам! – Джоан сжалась от страха, сковавшего ее плечи; ее сердце билось, словно воробей в клетке, - ты же можешь…

Она замерла, когда эльф, чьи волосы начал трепать неистовый ветер, покачал головой:

- Нет, - отрезал он, - не могу. Вы сами решились на то, что сделали… что ж, можешь радоваться, Джордж: вам придется впускать в долю на одного меньше. И радуйся же ты, Джоан – ты перехитрила нас, мужчин, и одна завладела самой ценной побрякушкой в это замке! Вы обманули самих себя, друзья. Только самих себя…

Ринлахел двинулся вперед – через всю Залу навстречу приближающейся тьме.

- Стой! – взвыл Джордж, - куда же ты!?

- Простите, - голос мага звучал эфемерно, еле уловимо для уха, - Зверь зовет меня. Он хочет, чтобы я вышел отсюда и рассказал о замке всем, кто будет готов меня слушать. Он выпустит меня… не причинит вреда. Он сильнее меня… боги, как он силен… да… да, я уже иду, Зверь. Честно говоря, мне и самому не хочется смотреть на то, что произойдет, когда Хозяин Замка вернется за своим любимым браслетом…

Джордж схватил эльфа за локоть и с силой развернул к себе. Глаза Ринлахела, застывшие и широко раскрытые, выражали только безбрежное спокойствие… и боль с ужасом. Не смея больше прикасаться к этому существу, Джордж расцепил пальцы; Ринлахел развернулся и продолжил свое молчаливое шествие.

Пока не исчез в наползающей тьме. Раздался скрип открывающихся дверей.

Еще одно мгновение люди стояли, застыв словно изваяния. Потом они посмотрели друг на друга – неприязненно, считая, что виноват другой.

И два бессмертных, Апостол и Каратель, двинулись навстречу своим судьбам – по разные стороны стен Замка.

Ворота с грохотом захлопнулись, и по Главной Зале полетел вой – вой не смертного, но вой демона. Джоан и Джордж закричали и кинулись вверх по лестнице – скрыться, сбежать, забиться в дальний угол, где их все равно – рано иль поздно – настигнет смерть.

А в главные ворота, неторопливо шагая, разливая вокруг себя мрак, вошел сам Ужас и сама Тьма, в черноте которых горели два кровавых огня глаз.