“Спи, молю тебя.
Забудь меня!
… … …
Встает она не помолясь,
Выходит не перекрестясь.
… … …
Расчлененная женская плоть
Кровавой росой истекла.
В чреслах – змеиный яд;
Лоно напоено Тьмой…”

Лесьяр
Butterfly Temple

…Она умерла ненастной, черной, словно могила, ночью в конце ноября, и тогда же сильнейший снегопад обрушился на замок… Я думаю, все в душе знали, что она скоро облачится в погребальные одежды, ибо каждый ощущал присутствие Смерти в дни ее болезни.… И теперь я понимаю, что даже задолго до этого над ней возвышалась Рогатая Тень, и Черный Ангел следовал за ней всюду, сторожа жертву, избранную самой Хель. Впрочем, все было уже неважно и вообще бессмысленно; настоящий миг полностью попрал прошлое- она умерла, и ее больше не было рядом со мною…

* * *

В ту проклятую ночь…

Тогда моя Небеликса ушла, пришла ДРУГАЯ, которую я не знал.… И именно она возлежала на ложе, застеленном черными простынями, когда пламя свечей ярко освещало одр Смерти, и языки пламени тянулись вверх, встрепенувшись от последнего вздоха ТОЙ Небеликсы… Ее уже никогда не будет. Наверное, ее никогда и не было…

Черный гроб стоял на полированном столе с массивными ножками. На столешнице отражались бока страшного ящика и пламя свечей, поставленных в изголовье. Я же сидел рядом и смотрел на мертвую, думая о том, что душа ее, верно, стоит рядом со мной. Их обоих я всегда знал за одну, но Смерть изменила мои понятия.

Странную гармонию составляли вой бешеных ветров, с остервенением хлеставших древние стены замка и швыряющих в стекла мерзкую смесь снега с дождем и прекрасная усопшая, покоящаяся в черном бархатном платье в гробу, выстланном бордовым шелком, сложив белые прозрачные руки в серебряных перстнях на своей груди, закованной в посмертный лед, словно в железный корсет, холодная и застывшая на века, подобная бесконечной зимней ночи в траурном одеянии. Лик ее, с сурово сжатыми бледными губами, устало прикрытыми веками, вокруг которых уже залегли похоронные сиреневатые тени, с тонко очерченным носом, белоснежным лбом и такими же щеками, на которых никогда не цвел румянец, выражал полную непричастность ко всему произошедшему и происходящему, мрачную равнодушность и навевал ледяное оцепенение. Хотелось кричать от боли, плакать, задыхаться в спазматических рыданиях, обнимать ее мертвую плоть, целовать бескровные губы и ледяные пальцы, почувствовать любимых ногтей острие, гладить черные, словно крылья воронов, волосы,…но я неподвижно сидел, понимая, что она больше не ответит на мои ласки. Теперь она была преисполнена какого-то сатанинского величия, теперь я не смел касаться ее дрожащими перстами. Она возвысилась над всеми; Мрак принял ее в свои объятия.… То, что было между двумя смертными, ныне не существовало. Небеликса была вне досягаемости. Впрочем, она всегда была такой…

* * *

Она боялась света. Жестокие лучи солнца ранили ее бледную кожу, лунные же, нежные, словно ее пальцы, ласкали. Она всегда любила Ночь, она принадлежала ей. Ныне она растворилась в ее объятиях…

Ее темно-зеленые, словно гобелены карпатских лесов, глаза были всегда полны таинственного мрака, коварства и соблазна,…но взгляд ее был в то же время холоден и замораживал в беспокойстве, ужасе…или тяжелой страсти… Мне всегда было несколько тревожно на душе, когда я смотрел в эти дьявольские очи…иногда набегал безотчетный страх,…но я не мог оторваться от них, трепеща в смятении и получая от этого странное наслаждение…

Даже сейчас, умершая, Небеликса все равно держала меня в какой-то власти и не снимала своих оков. И чем дальше в ночь, чем свирепее обрушивалась небесная ярость на землю, тем больше меня тяготило ее мертвое присутствие… Я уже сидел в каком-то оцепенении, не отрывая взора от гроба; тоскливое ожидание того, что вот-вот глаза Небеликсы откроются и уставятся холодным взглядом в потолок, разъедало мою пылавшую болью и горем душу изнутри. Ветер пел погребальную песнь для нас обоих, ныне разлученных Вечной Ночью. Пламя свечей нервно дрожало, и, казалось, складки черного траурного одеяния на ней слегка шевелятся, будто она медленно дышит.… Сейчас откроет глаза.… Сейчас вздохнет.… Сейчас…

Я тряхнул головой, решительно сбросив кандалы этого сверхъестественного паралича, и подумал, что нервы и мысли мои слишком расстроены сим потрясением, да и атмосфера располагает к мрачным думам. Труп все так же спокойно лежал, не выказывая никаких признаков оживления, застыв в последней позе, в которой Небеликсе теперь предстояло покоиться века в склепе.

Я вновь углубился в горестные воспоминания, в давно минувшие дни, временами поглядывая на свою возлюбленную. Мой разум, однако, все еще отказывался принимать тот факт, что она ушла навсегда, что эта последняя ночь, когда она рядом, а все остальные она проведет в гробу. Это было странно. И страшно. Ибо она не была похожа на обычный труп. Кожа ее уже давно была залита смертельной восковой бледностью, черты лица заострились…словом, обстоятельство ее смерти было налицо. Но никогда еще она не сверкала столь смертельной, могильно ледяной, пагубной красотой! Никогда…

Я встал и приблизился к гробу. Свечи уже оплыли, и тяжелый воск медленно струился по подсвечникам. Лицо Небеликсы, освещавшееся снизу этим тусклыми, неверными, но жаркими бликами, стало еще более сумрачным, но свет, переплетаясь причудливыми узорами с тьмой, скрадывал омертвение и делал его живым…казалось, она спит.… Будучи уже на грани нервного расстройства, обезумев от этих метаморфоз, я склонился над усопшей, чувствуя, как все преграды разума стремительно рушатся, впуская грязные потоки этой дикой иллюзии жизни и смерти в мою душу. Рассудок мой был заморожен триумфом этого мига, сводящего с ума, нелепого, страшного.… Если бы Небеликса открыла в те секунды, тянувшиеся, словно вечность, в зловещую бездну которой я падал, свои пронзающие холодом очи, то я бы нисколько не удивился, а умер бы на месте от столь реального и осязаемого ужаса. Но, видно, Дьяволу было угодно свести меня с ума постепенно – она не обнажила свой жуткий змеиный взгляд.

И, целуя ее в мертвые губы, я знал, что сам сделал шаг навстречу своей гибели…

* * *

На следующий день гроб с моей адской возлюбленной был забит и заперт в каменном мешке склепа, в подземелье замка. У меня было такое ощущение, словно она вырвала мою жалкую душу из тела и утащила ее с собой на тот свет. Я не находил себе места…казалось, я умер вместе с ней… Глухой и жуткий стук молотков по гвоздям, загоняемых в крышку гроба, преследовал меня всюду. Я то метался, то цепенел от присутствия чего-то необъяснимого. Это не было обычной тоской. И я прекрасно понимал, что больше никогда не буду таким, как прежде – смерти близких и любимых людей никогда не проходят бесследно; смерть же существа столь божественного и демонического просто-напросто лишила меня смысла жизни. Я не понимал, почему и зачем восходит мертвенно-бледная луна, напомнившая мне с болью кожу Небеликсы – ведь больше нет той, которая могла просидеть хоть всю ночь, устремив свой взор на сестру солнца, так как же она может беспечно лить свой могильный свет на эту бренную землю, где все так недолговечно и подобно пеплу на погребальном костре?! Мой изнуренный ужасами прежней ночи и тяжелым горем рассудок отказывался воспринимать то, что волки вновь затянули свою похоронную песнь на пригорке. Для кого?! Ведь ЕЕ нет!!!

Ночь, безжалостная и всемогущая, ночь, которой Небеликса теперь всецело принадлежала, обнимала своими крыльями Сирина меня, одинокого, вопящего в боли и ищущего то, что утеряно навсегда… Снег под светом плачущей луны мерцал, словно кольца Небеликсы во мраке.… Все, все кругом напоминало о ней, и тоска сосала мое кровоточащее болью сердце, словно упырь. Я задернул тяжелые занавеси на окне и подошел к зеркалу. С тупым равнодушием и отрешенностью взирал я на побелевшее и измученное лицо свое с пустыми глазами, в которых отражалась окровавленная и разграбленная душа… Болезнь просвечивала сквозь мои черты. Изображение расплывалось и мутнело… Виновато ли было в том мое состояние или это зеркало искажало лицо мое, превращая его в лик той, что владела в тот миг всеми моими думами? В смятении я схватился за свои виски, да так и застыл, вдруг ясно осознав, что в проклятом стеклянном омуте отражается умершая Небеликса… Ее скрещенные на груди руки дрогнули, и пальцы судорожно сжались. Какая-то дьявольская усмешка пронзала ее призрачное лицо, бледные губы искривились в подобие улыбки, внушающем мерзостный страх, а глаза раскрылись.… Это был не ее взгляд,…но смотрела она, ОНА!!! Мучительный ужас и этот полный злой и соблазняющей тоски взор приковали меня к месту; не дыша, я смотрел на нее, а она – на меня…казалось, время застыло, и вся сущность, весь смысл миросоздания, все было заключено в этом инфернальном видении, притаившемся в черных зеркальных глубинах.… О да, именно там, за холодным стеклом, по ту сторону ночного зеркала…моя любовь, желание и всепоглощающий кошмар колебались ТАМ.

Небеликса еще раз усмехнулась и растворилась в черных льдах. Задрожав, я что есть силы ударил по зеркалу, – оно сотряслось, сохраняя, однако, всю ту же зловещую тьму. Я опустился на кровать, понимая, что вряд ли доживу до рассвета среди сонмища жутких видений, образов и воспоминаний, что я уже впустил Зверя в свое сердце, и что надо срочно забыться, убежать от новых потрясений, заснуть…и, может, навечно…

* * *

Но сон не освободил меня. Я проснулся глубокой ночью с каким-то больным чувством ужаса. В покоях моих царил кромешный мрак, свечи уже давно погасли. Луна мутно просвечивала сквозь бархатные занавеси. Атмосфера была полна таинственности и гнета. Где-то далеко, судя по всему, в другой части замка, слышались глухие равномерные удары. Они напомнили мне утренние похороны. Душа моя леденела, содрогалась от этих звуков, но я успокаивал себя тем, что ничего страшного не может произойти, что все метаморфозы с зеркалом проистекают от моего душевнобольного настроя. Все легко. Все объяснимо. Все пройдет.

Я прикрыл глаза, пытаясь заснуть вновь, ибо знал, что не выдержу напора воспоминаний. Тишина, гнетущая и ломающая кости тишина… Ударов больше не было слышно. Что-то давило на грудь, заставляя сердце замирать и больно ёкать. Я открыл глаза, повернул голову, и немой крик застыл на моих сухих губах – Небеликса стояла около ложа. Господи, возможно ли это?! Она стояла, уставившись на меня своими огромными холодными глазами, сжирая и прожигая этим пристальным взглядом все мое существо. Мне стало дурно от этого кошмара; голова закружилась, члены похолодели и ослабли, меня тошнило от страха.… Словно загипнотизированный, я смотрел на ее черный, столь знакомый мне силуэт и ждал непонятно чего…

Небеликса опустилась на ложе, медленно прижала белые руки к груди и резко разодрала свое платье до пояса, вонзая острые ногти в свою мертвенно-бледную кожу и оставляя на ней глубокие раны. Свертывающаяся черная липкая кровь, словно паутина, тянулась за ее пальцами. Я прерывисто дышал, хотя каждый вздох давался мне с непосильным трудом, мечтая лишь об одном благе – умереть…. Словно в томном, тяжелом полусне я видел, как она приблизилась, простирая ко мне белые худые руки, и издала страстный, исступленный, глухой стон – он раздался, как из могилы…там, где она должна была находиться! Безумец, зачем я оставил гроб в склепе?! Когда ее ледяные персты дотронулись до меня, я почувствовал, что умираю…смертельное оцепенение душило меня…. Небеликса прильнула ко мне холодной змеей; ее била неистовая дрожь, и я вспомнил, что в такой же лихорадке металась она на смертном одре…

Она склонилась надо мною, как в ночи былые, но все ее прикосновения обжигали меня и причиняли бешеную боль. Ее глаза горели каким-то злым зеленым огнем; она закатила зрачки и оскалилась, обнажив клыки…. Я так ослабел, что даже не понял, что происходит, но умирающий разум подсказал мне. И еще он подсказал мне, что из смертельных вампирских объятий никто не уходит живым. Но в те мгновения я был рад Смерти, которая возвышалась надо мною;...чувствуя ее мертвые губы на моей шее, чувствуя ее поцелуй, ледяной и обжигающий кожу – и ее клыки, пропарывающие мою помертвевшую плоть…

О, мой Ангел-хранитель, где же был ты в тот смертоносный миг, когда сам Сатана даровал мне кровавое бессмертие чрез укус моей покойной возлюбленной?!!! Всевышний отвратил от меня лик свой, а Небеликса растворилась вместе с Тьмой…

* * *

Дни мои теперь подобны бездонной могиле…жизнь моя подходит к концу… ОНА приходит ко мне каждую ночь, даруя безумную траурную страсть и боль и беря взамен мою кровь… Я слабею…я умираю…. Создатель обрек меня на вечные муки, отдав на растерзание Дьяволу. Можно остановить бесконечную круговерть сего кошмара, можно,…но я никогда не сделаю этого…. Я не могу заставить ее корчиться в боли, читая молитвы, загнать в гроб с помощью распятия, душить чесноком и уж тем более совершать какие-то другие действия. О нет! Во имя нашей любви я никогда не причиню ей боли! Когда она выпьет последнюю каплю моей крови, я последую за ней…

…Я чувствую: она уже идет ко мне…