IntroVerto. Противогаз
- Пишем, тема урока "При оповещении о химическом заражении", - Евгения Семёновна старательно и медленно вывела название темы на доске, дважды споткнувшись на слове "оповещении". Дело в том, что Евгения Семёновна считала чуть ли не основным написание темы, от этого, думала она, будет зависеть уровень знаний её учеников.
- Сегодня мы продолжим разговор о порядке действий населения по сигналам гражданской обороны при чрезвычайных ситуациях, - монотонно сказала Евгения Семёновна, словно просеивала манную крупу.
Евгения Семёновна не знала, куда пойти учиться после школы, у неё случались периоды глубокой задумчивости, когда она часами сидела на коммунальной табуретке и думала о своей участи. На самом деле на ум ей ничего не приходило, поэтому она просто сидела и ни о чём не думала, пугающе выставив глаза и приоткрыв рот. Соседи давно привыкли и не трогали Женю. А ещё Женя была крайне неуклюжей и не умела владеть собой, панически боялась гвоздей и кислотных дождей. Исходя из всех этих причин она и стала преподавателем. Теперь Евгения Семёновна думала, что горько ошиблась.
Тридцатипятилетняя учительница любила устраивать на своих уроках перекрёстный опрос, спрашивая по предложению каждого. Она мечтала, чтобы ученики при этом были одеты в соответствующие костюмы. Радиация ассоциировалась у неё с Львом Толстым, наводнение с Достоевским, пожары с Платоновым, а при упоминании об Островском она почему-то вспоминала оползень.
- Петров, ты начнёшь. Слушаем.
Ваня Петров от неожиданности громко икнул и покраснел. Он закосил глазами, судорожно вспоминая домашнее задание.
- По возможности, необходимо своевременно покинуть зону химического заражения, перемещаясь перпендикулярно направлению ветра, - испуганно произнёс Петров, с трудом представляя, откуда он узнает, что находится в химической зоне и как направляться "перпендикулярно ветру".
- Хорошо, Петров. Продолжит Денисова.
Таня Денисова всегда заучивала, поэтому без труда продолжила:
- Если вы не успели покинуть помещение до подхода заражённого воздуха, то закройте окна и форточки, загерметизируйте помещение, выключите газ, нагревательные приборы, наденьте средства индивидуальной защиты и слушайте информацию штаба гражданской обороны, - бодро и громко отчеканила Денисова.
- Молодец, Денисова, остановимся на тебе, будем ставить оценку.
Евгения Семёновна очень любила, когда ученики знали материал, а значит любили её предмет. Но она боялась, что они просто заучивают, поэтому часто спрашивала одно и то же в разных ситуациях, например, ловила детей на лестнице, когда они с грохотом неслись в столовую, и спрашивала, спрашивала, спрашивала.
Сейчас она представляла Денисову в противогазе и резиновых ремнях через всё тело, резиновых галошах. Резиновые сапоги она приписывала мальчикам. Театр в голове Евгении Семёновны начался.
Пока Евгения Семёновна рассматривала Денисову, та повторяла про себя заученный отрывок. Никто не обращал на них внимания, потому что Таня всегда отвечала правильно.
- Денисова, что ты наденешь для защиты от хлора? - лукаво поинтересовалась Евгения Семёновна.
- Я надену фильтрующий противогаз ГП-5 или ГП-7, а если его нет, то достаточно ватно-марлевой…
- Нет, Денисова, нужен противогаз, - резко прервала Таню учительница. На самом деле повязка вполне сгодилась бы, но идея увидеть Денисову в противогазе осиновым колом засела в голове Евгении Семёновны, она задышала чаще и глаза её стали совсем звериными, как в далёкие школьные вечера на коммунальной кухне.
- Но ведь… - попыталась оправдаться Таня, краснея всё больше. Таню в таком пристыженном состоянии видели всего два раза: когда она уронила учительскую котлету на пол во время своего дежурства и когда у неё во время физкультуры проступили пятна цвета спелых томатов на светлых штанишках.
- Никаких "но", хочешь испортить себе оценку?
- Нет, Евгения Семёновна, не хочу, - еле слышно ответила Таня.
- Тогда спустишься к завхозу и возьмёшь ключи от чердака, принесёшь ящик с противогазами. Ставлю тебе вперёд пятёрку. Давай, живо! - прикрикнула на перепуганную Денисову учительница.
Таня закивала головой и понеслась вниз.
"Только бы успеть, - пронеслось в голове у возбуждённой Евгении Семёновны, - только бы успеть".
- Дальше Свердляков.
Свердляков как раз в это время тыкал иголкой в спину Свете Толкачёвой, проверяя её на "нормальность".
- Я не знал, что задано, я болел, - побелел Свердляков.
- Ты мог справиться у старосты или одноклассников. Меня не интересует, что ты болел, мой предмет надо знать, на математике будешь болеть, а со мной не пройдёт.
Свердляков весь напрягся и посмотрел умоляюще на Евгению Семёновну, заранее зная, что будет дальше.
- Дневник на стол.
Евгения Семёновна дико ненавидела свою работу, и ненависть эта выражалась на порче дневников. Физически она просто ставит двойку или размашисто пишет замечание, но внутри всегда переживает, как она рвёт дневник, рвёт на части, руками, зубами, и топчет его, топчет, рубит топором, а потом рубит двоечника.
- Евгения Семёновна, не надо, не ставьте, - стало хлюпать в горле у Свердлякова, - не надо, пожалуйста.
- Смотри-ка, Свердляков, ты совсем не учишься, вот по геометрии тройка, а вот по химии кол. Наверное ты привык плакать на уроках. Вот тебе и моя двоечка, - рука учительницы сама по себе вывела оценку.
Свердляков уже не плакал, а выл. Он знал, что теперь ему не видать новый "Орлёнок", мать побьёт полотенцем или отец запрёт в кладовке, как уже не раз случалось.
- Дальше аммиак. Какая защита эффективнее всего от аммиака, Котова?
- Обычный фильтрующий противогаз с коробками типа "К", "КВ", "КД", "М".
- Это всё хорошо, ребята, но что же Денисова не идёт? - подумала вслух Евгения Семёновна. - Соседка Котовой, Кутузова, можешь продолжить?
У соседки Котовой были пронзительные голубые глаза, за что девочки из параллельных классов били её на больших переменах, давая выход своей зависти, но так неуклюже и неумело, что Надя давно привыкла и только тихонько всхлипывала, присев у батареи и закрыв лицо руками.
- Давай, Кутузова, не задерживай нас.
Надя встала, оправила сзади школьное, цвета итальянского тоталитаризма платье, сглотнула и тихо продолжила:
- От азотной, серной и соляной кислот защиту обеспечивают фильтрующие гражданские противогазы и универсальные респираторы.
- Всё, я пошла за Денисовой, - не выдержала внутреннего напряжения учительница, - можете собираться, у вас ещё пять минут, на следующее занятие учим простенькую тему про наводнение. Свердляков учит две темы.
"Неужели сбежала, вот мразь. Маленькая мразь".
Внизу Евгении Семёновне сказали, что девочка давно взяла ключи и не возвращалась.
Оказалось, что на Таню упал мешок с цементом из общей кучи у стены, когда она пыталась, забравшись на коробки, достать до ящика. Теперь она лежала на полу, придавленная огромным мешком с цементом, её форма стала серо-пыльного цвета, волосы сбились в кучу, из носа текла кровь, а нога застряла между железными прутьями.
- Денисова, что же ты! - ахнула Евгения Семёновна. - Денисова, давай, вставай!
Но Денисовой было не до ОБЖ, она неслышно плакала и думала о ноге.
Тут Евгения Семёновна повела себя неадекватно. Она сняла танин ботинок, осторожно просунула её ногу и сдвинула с девочки мешок. Таня перевернулась на спину и застонала.
- Понимаете, я упала, - с трудом выдавила из себя Таня.
- Понимаю, прогулять хотела, да не вышло. Давай, вставай, нечего валяться, - пришла в себя Евгения Семёновна.
- Не могу, не могу, мне больно.
- Там, в классе, твой дневник, понимаешь, Денисова?
И Денисова поняла. У неё расширились зрачки, она перестала плакать и подумала о своём чистеньком дневнике, без единой четвёрки, не говоря уже о тройках.
- Я…я достану.
Таня придвинула коробки и полезла. Ящик стоял у самого потолка и был тяжёлым, обычно его приносили в класс мальчики, причём вдвоём. Но Таня помнила про дневник, поэтому стащила на себя ящик и упала вместе с ним.
- Ну что же ты всё валишься, Денисова! Мы так с тобой до завтра кувыркаться будем. Доставай противогаз.
Таня ушиблась виском и правым коленом, она всем своим существом ненавидела Евгению Семёновну и мечтала куда-нибудь деться.
Она вытащила противогаз с холодной резиной и пугающим фаллическим хоботом.
- Таня, а теперь одень его, - изменившимся голосом попросила Евгения Семёновна.
- Я… я не умею, - честно ответила Таня, вытирая кровь под носом.
Евгения Семёновна от неожиданности сделала шаг назад. Таня Денисова, круглая отличница, не знала, как одеть противогаз!
- Денисова… ты… ты заучка! - начала звереть Евгения Семёновна. - Ты… ты маленькая сволочь!.. Я тебе покажу!
И началось. Учительница схватила противогаз, мигом натащила его на голову девочки, не дав возможность убрать волосы, перекрыла ей воздух и шарахнула своим телом о мешки с цементом, прислонённые к стенке. Девочка замотала головой и неистово забилась между стенкой и учительницей, пытаясь вырваться, но Евгению Семёновну было не остановить. Сначала она просто била её о мешки, но потом вспомнила о железных прутьях и повалила Таню на пол, пиная ногами. Евгения Семёновна схватила прут и ударила Денисову по голове. Таня сразу престала бороться и дёрнулась всем телом. Руки у девочки были потные и холодные, как ледышки, платье разодрано, белые колготки почернели. Евгения Семёновна уже не помнила себя, она просто рычала над Таней и продолжала её бить о пол, по лицу, по голове, кусая за резину противогаза.
Когда силы учительницы иссякли, она осела на пол, вытащила резинку из таниных трусиков, но потом прикинула, что резинка её не выдержит, подобрала затоптанный крысами кусок провода и повесилась на крюке от несуществующей лампы. В этот момент над таниным противогазом возникло сияние, и они обе исчезли.
Больше их никто не видел.
