Text by Ихтик

Трогаю строки курсив мой леплю пластилиновые слова – сумбурный бред как хочу играю.
и даже не представляют собой последовательного сцепления мыслей – стиль вольных ассоциаций.
Здесь каждое слово пережито, глубоко, интимно; есть слова прямо кровоточащие.
У меня такое чувство, будто я собираю множество рассеянных страниц в одну книгу.
Имени своего не называю по причине, которая станет ясна из дальнейшего.

Чехов А.П. "Палата № 6".

"Не хочешь же ты сказать ..."
Я ещё имею сказать...
Но кто бы его послушал?

Ты не найдёшь, да, наверное, не станешь искать скрытые тексты, феноменальные шифры.
Зачем тебе эти дурацкие шеренги непонятных знаков? Эти столбцы, строки, точечки, выдумки греков?

Можно и без этого жить, посмеиваясь.

Значенье, хорошее или какое, никогда не станет известным, не сможет отгадкой единственной стать.

Он прочёл эти строки и медленно опустился на диван, словно кто пихнул его в грудь.

эти знаки западали в его память, чтобы остаться там навсегда;

Поверьте мне: с надеждой тайной стиху я верю своему;

Быть может, прихотью случайной дано значение ему.

напряжением замигает экран – рамочка знаний сегодня.

Текст – вот твоя гиперреальность на плоскости бумаги или монитора, в двухмерном мире – эти строки рядом, но в другом мире. Ионизирующего излучения – непременного спутника компьютерной эры - обычно не замечает никто...

где скрыто много утончённых нюансов

Последняя строка всегда права...

Я не люблю:

когда заусеницы воспаляются и болят

когда фары дальнего света автомобиля освещают меня

Что это за слово, которое знают все?

Не верю никаким словам. Не в слове – дело, а почему слово говорится. Какие слова удивляют меня?

Нынче; себе подобный, борьба за существование; не должен; такой мой характер; в последний раз; вот так...

Слово "лезвие" успокаивает, а от слова "кошка" становится тепло.

Слово "покой" ассоциируется у меня, почти до тождественности со словами "прощение" и "примирение".

Сволочи ходят в костюмах, стервы в чулках.

И этот город для них построен.

Мне наблюдать грусть из окон автобусов они бы даже с удовольствием запретили. Я начинаю бояться этого сильнее, когда у меня не оказывается денег на проезд в общественном транспорте.

Всюду жестокость,

их целые семьи,

вдалбливают с детства.

Но я считаю, что человек неленивый и независтливый нигде не пропадёт.

мои неземные, мы несчастные и неудавшиеся, а они преуспевающи

имена их да перейдут в потомство!

Быть ли мне тем кто убьёт или тем кого убьют?

То ли: обо мне кто-то скажет, что я о т т у д а

То ли: обо мне будут т а м говорить

Я не считаю себя обязанным читать газеты и я едва-едва успеваю оглянуться на то, что делается вокруг меня. Как хорошо жить в Париже или Лондоне, – там, говорят, выходит до шестидесяти газет в день... Пытаются, конечно же, приклеить ярлык, позаимствованный из броских вчерашних газетных заголовков.

До сих пор я ещё не слышал ни одного компетентного о себе мнения.

Если бы в его обращении с людьми не было чего-то одновременно и застенчивого и надменного...

Дуэльно-драчливое напряжение. Бескровная дуэль.

Цепкая иллюзия, притаившаяся затаившаяся...

потом ты нарисуешь мне алгоритм мысли

так же как ты смирилась со своим именем и возрастом

затяни свой расслабленный ремень и опусти забрала

фальшивые друзья, приезжающие только тогда, когда бывают чем-нибудь расстроены.

весь день пресмыкался на улице

потерянно оглядывался кругом в букете улиц где горшки с цветами на окне заблудшая овца лунный кот, пробирающийся по своим делам

всё более омрачённым

Шёл Маяковский ночью по улице и вдруг увидел золотую надпись на стекле магазина: "Сказочные материалы". Это было так непонятно, что он вернулся назад, чтобы ещё раз посмотреть на надпись. На стекле было написано: "Смазочные материалы".

Нет, не ночи тебе не хватает, но могущества ночи.

только не смей работать по ночам превращая ночи в дни

Грустная ночь у меня сегодня, тускл мой очаг, принеси этой ночью хворост доброты. Голой ногой трогаешь спящую кошку, думая при этом, вернее вспоминая как один единственный раз ходила, ступала босиком по сухому снегу зимой на заснеженном балконе и как это было приятно.

...кто спускался на самое дно долгих ночей – но говоря откровенно, мне не приходилось встречать ещё человека, которому удалось бы познать ночь с балкона своей квартиры.

Я изучаю курящих мужчин с заспанными глазами, в помятых брюках, со следами ночи на коже.

Каждый может быть каждым. Эта обстановка становится незаменимой и главной при поступлении ко мне потусторонних сигналов.

Равномерность течения времени во всех головах доказывает более, чем что-либо другое, что мы все погружены в один и тот же сон; более того, что все видящие этот сон являются единым существом – Артур Шопенгауэр.

Постепенно мысли утопают в сонной мгле. Лёг – и канул на сонное дно, как перевернувшийся, слишком загруженный корабль. Толща глухой колыхающейся зелёной воды. И вот медленно всплываю со дна вверх и где-то на середине глубины открываю глаза. Если кто-то очнётся на зеркальной двери шкафа – осколок солнца – в глаза мне.

сон, медленно гладящий плечо.

Спать иди всегда с улыбкой…

...В такую ночь

ворочаться в постели

приятней,

чем...

Подарки почти мгновенно тают от избытка чувственности.

Это – ПОДАРОК подарочек к рождению

женщины дети мужчины так похожи когда получают подарки

В подарке главное – его ожидание. Точнее, ощущение

А чего тебе хочется больше всего?

Знаю, знаю. Но это – глупости. Забудь о них. Думай о главном.

Тем более, что главное у тебя уже есть. Остались, в общем-то, мелочи.

"Может быть, и не следовало писать о таких безделицах как о чём-то значительном, но разговор их, право, был очень мил". – Сэй-Сенагон. "Записки у изголовья".

– Гм! А впрочем, охота вам о таком вздоре рассказывать, – раздражительно и как бы нечаянно проговорил вдруг Раскольников.

Ф.М. Достоевский, "Преступление и наказание"

"...а ты лучше со мной поговори, да не так, чтоб те-те-те-те, а обстоятельно, чувствительно.

Без хорошего разговора – что за жизнь!"

Чехов А.П. "Моя жизнь".

Ну, что ж тебе нужно от меня?

А вот что: разговори меня, чтоб у меня сердце прошло. Ты только одна во всём городе умеешь меня разговорить.

Островский А.Н. "Гроза".

...их вдруг наполнит смыслом, заворожит число и явится поверх улыбки слова.

Есть человек, создающий художник слова... башни слов! словесные скалы он громоздит.

(замазано тщательно несколько слов)

он в 100 раз лучше своих слов;

Но если это правда, значит, так когда-то обязательно будет.

В действительности всё не так, как на самом деле.

Если скажешь: неправда всё, что ты тут сказал, потому что где оно?
Я отвечу: здесь оно и сейчас...

Он был в таком возрасте, когда вообще правды не говорят.

Ломоносов сказал: "Науки юношей питают, отраду старцам подают". Князь же Владимир неоднократно повторял: "Веселие Руси питие есть". Субботним вечером, когда все требуют полбутылки, барышня капризным голосом спрашивает: "Есть у вас консервированный горошек?"

О, на пропой души на последние хотя бы деньги дай бог мне алкоголя алкоголя я стала призрачней ноля что пустоте такой – ни радости, ни боли.

Оставленный на минуту в покое человек может вдруг оказаться так далеко от оставивших его в покое, что те найдут на его месте кого-то другого. Музыку медленней, пожалуйста. Алкоголь делает тебя добрым, а время медленнее; чувство останавливающихся минут ласковых, полновластных. Скоро спуститься на нас редкого сорта философия, заведём тогда мы с тобой беседу заведём "высокого давления", разольёмся оба реками широкими, устроим духовный стрептиз.

Всякий раз при разговоре с тобой у меня поднимается кровяное давление.

Сколько жизни и смерти напрасной я забуду в засвеченную, засвеченную навсегда секунду, секунду, столь бессмысленную, сколь и согласную с миром – всё увижу и всё забуду. Шёлк секунд отдают бесплатно мне торговые точки, как и я дарю никому и в никуда свою неразменную… А ты открываешь шкафы недель, тебе солнце дарит календари. Помни всегда, человек никогда не имеет, ибо человек никогда не есть. Мы всегда и всего лишь приобретаем или теряем.

Деревянное время проходит. Этот день опускается к полу. Медленно размещает ночь города. Время уходит (ставить запятую или нет?) не больно. Настоящая жизнь – это не то что…

Напиться и позабыть глубоко, безвозвратно, окунуться в забвение чтобы выкарабкаться было нельзя, ведь с пьяных-то глаз и в петлю угодить недолго! Взял верёвку, зацепил за сук, обмотал кругом шеи и был таков. Или – просто дёрнуть по горлу бритвой. Какую моду выдумал – вешаться вздумал!

Такую я задумал шалость. Ни под каким видом, что за шалости. Вот-с, бывают такие штуки в нашей милой отдалённости...

И с тех пор он аккуратно каждую ночь напивался, хлопал водку-простеца.

Опять я ненастьями запил, пью и тихонько старею.

налей... залью свои угольки...

сделала открытие: он пил. Страсть эта въелась в него крадучись, благодаря деревенскому одиночеству.

Первый глоток вызвал тошноту, второй пошёл уже привычно по оживающему желудку, и он почувствовал себя заново родившимся, человеком без прошлого.

Загу-загу-загялял, мальчонка да парень молодой-ой...

Алкоголь тогда сладкий имеет вкус какой гадкий этот глагол to lose.

Алкоголь употребляют ради радости.

пейте лучшие вина вечного праздника

Я взял у алкоголя больше хорошего, чем алкоголь у меня.

Я пировал как в последний раз. О, сними с меня похмельную маску и бай-бай уложи пусть я встану чем свет не таким удручающим что ли.

По закольцованности боли человек идёт, размеренно передвигая ноги, и качает свой длинный согнутый корпус. В его фигуре есть что-то думающее и хотя нерешительное, но – решающее.

Чужее. Угрюмые окна домов. Шатаясь, брели пьяные, недовольно поглядывая вокруг, похожие на больших обезьян. Вот улицы, по которым я ходил задавленный болью с каким-то безумным и слабодушным желанием облегченья, помощи и, не находя их в людях, искал в вине... Сыр так хорош к вину.

Он шёл и глядел по сторонам, слышал голоса и разговаривал сам с собой. Полковник шагал как обычно: казалось, что он ищет потерянную монету. Он усмехнулся и, громко произнося отрывочные, бессмысленные фразы, опять двинулся посреди дороги... Во Францию два гренадёра из русскогоплена брели.

Навернулись слёзы – внезапно, как это стало часто случаться с ним в последнее время. Наконец он сел и заплакал. Есть дома на одной из центральных улиц города Амстердама, в которых за большими окнами нижних этажей, похожими на витрины магазинов, маленькие комнатки проституток, что сидят в одном белье у самых стекол в креслицах, выстланных подушками. Они напоминают больших скучающих кошек.

Алкоголь испарился, остались только землистый вкус во рту и смутное чувство одиночества. Во рту – сухо, всё как будто обложено промокательной бумагой. в тоскливом поиске пива

Только помни: водку пей до пятидесяти лет, а потом не смей, на пиво переходи.

Мы не можем уволить его за пьянство, это наш самый лучший преподаватель по философии.

А кто пьян да умён – два угодья в нём. Пьяница, брат, проспится, дурак никогда. Просыпаться было некуда; Ни с чем не сравнимой кабацкой тоской гудело все тело. Было противно подумать, что нужно начинать заново день.

Комната, город, вечер – всё вызывало страх.

Знаешь, как мне иногда бывало страшно? Как человеку, который сидит в театре на чужом месте и всё-таки не уходит с него.

Страх и желанье. Ибо, в конечном счёте,

Страх и желанье – вот что такое мы.

под тяжестью кошмара

у него был собственный мир, близкий мне

Зачем я буду мир, который есть как бы город громоздить, когда мне только маленький домик нужен?

дивясь миром мал и ничтожен я на земле.

Тишина, пульс... Окликаю её тихонько по имени.

Чуть потерпеть, всматриваясь, и нахлынет тишина...

тихая, как мысль;

И только мёртвая тишина, которую не возьмешь даже приступом, тысячепудовая – пытка, там где насекомо ступают часики – за тысячи миль торопливо капают капли в белую чашку умывальника и я – вселенная, и от капли до капли – эры, эпохи и в этой сжимающей сердце тишине слышен только тысячелетний скрип Земли, вращающейся на проржавевшей, несмазанной оси. Я крепко завернул кран и вышел.

по углам стояла тишина

яко тать в нощи

Человек ошибся квартирой ключами счастья этажом. Родная душа – это тот, у кого есть ключи от наших замков и к чьим замкам подходят наши ключи. По прохожим себя узнают дома, представляешь ли я опять забыл адрес собственного дома и любимое стихотворение в придачу. Дом – это там, где хорошо весьма.

В квартирах все разбредаются по своим углам и занимаются

ничем

каждый своим делом, по возможности интимным и необременительным.

"Как носорог, блуждаю я туда и сюда". Опять бродил по квартире, глядел на обои, на шторы, шепчешь что-то на ходу сам себе, ненавижу уборку.

Я вышел на двор; там лениво, почти бесшумно сыплется шепотливый мелкий дождь.

Dans la vie rien n'est beau que d'aimer, rien n'est vrai que de souffrir (фр.) – В жизни нет ничего прекраснее, чем любовь, и ничего правдивее, чем страдание.

(Альфред де Мюссе – фр. поэт-романтик)

Мера жизни – смерть, мера человека – любовь.

Страдание - это почти друг.

Нашим страданием можно наполнить бочки. В наших глазах столько тоски, что можно отравить ею всех людей мира. Страдание увечит, оно не научает ничему, кроме обострения чувств.

"У меня болит голова, - сказал Баба Анаами Дассу, - пожалуйста, отрежь её". Анаами Дасс застыл в изумлении. "Я что-то не так говорю? - полюбопытствовал Баба. - Разве это не путь всех садху – пытаться отсечь страдание, а не его причину?"

Мыслить – значит страдать (Барнав).

Страдание – есть самый скорый способ постижения истины циничной лжи, которая открыто учит, что Человеку нет пути иного, как путь на скотный двор спокойного довольства самим собою. Это стыдно и грустно, а верно: есть множество людей, которые завидуют собакам... Эвтаназия. Самодовольство – самый первый и самый бесспорный признак бездуховности. Трагикомически довольные собой их эта мысль совсем не гнетёт, и они не погибнут под бременем уныния и истомы

Жизнерадостные, имеющие прирождённое право на пожизненное ликование

Он воображал, что избытком жизнерадостности можно искупить полнейшую неспособность мыслить.

Вообще это был человек, который пуще всего сторонился от всяких тревог, который по уши погряз в тину мелочей самого паскудного самосохранения и которого существование вследствие этого нигде и ни на чём не оставляло после себя следов.

Постойте-ка... почему Вы не радуетесь за меня? Может быть, Вы завистник? Раз есть – всё равно какое – основание для зависти...

И, таким образом, принцип гармонического развития, быть может, применим только к более слабым натурам.

И, как всегда, имела такой вид, будто зашла только на минуту.

ничего себе, славненькая, особенно глаза...

Вспомните, я улыбалась, была милой, доброй и славной. Девы, погасившие свои светильники.

В доме ужасное смятение. Маленькая девочка заявила, что хочет быть любовницей всех мужчин. Ей четыре года, но она говорит, что ей два. Редкое кокетство. Общество мужчин старше себя казалось ей естественным, и мир представлялся ей населённым братьями.

Не правда ли, – прибавила она голосом нежной доверенности, – не правда ли, во мне нет ничего такого, что бы исключало уважение? Я об одном вас прошу: думайте обо мне лучше. Мне хочется, чтобы вы меня уважали. Дело в том, что вы мне очень нравитесь.

В Уфе ведь таких, как вы, барышень очень много: ходят да каблучками постукивают.

как девушка впечатлительная она... но всё таки не удавалось вывести девушку из глубокой задумчивости, в ответ ему она только пошевелила бровями.

высказала все терзания ...любила поговорить о сомнениях, которым была подвержена. Она проста, грустна, сознаётся в своих слабостях. Ему говорили, что у неё тонкий ум, богато одарённая натура, отважный характер, что она непримирима в своих исканиях и убеждениях, что с детства в ней уже видна героиня и что её ждет блестящее будущее.

Днём она была серьёзна; когда спала, было в ней что-то детское, грустное, одинокое.

а между тем это чрезвычайно женственное дитя, которое, может быть, недолго проживет..."

В его жизни появилась женщина и наполнила радостью его мысли и всё его существование; отныне жизнь его будет оживлённее, разнообразнее, богаче впечатлениями.

Каждые пять дней между ними разыгрывается маленькая трагедия. Все, что я вам о ней писал, это – абсурд и без сомнения не менее абсурдно и то, что я вам пишу сейчас. Я думаю, что никто так хорошо и так дурно, как я, не думает о Вас.

Берегите свою душу от подобных поступков и впредь имейте ещё больший успех у других, чем Вы когда-либо имели у меня.

Она таки редко бывала без компании, но этот вечер, однако ж, думала провесть одна.

И сразу я почувствовал в ней существо близкое, уже знакомое, точно это лицо, эти приветливые, умные глаза я видел уже когда-то в детстве, в фотоальбоме. Как-то слишком мы знакомы.

прийти к женщине поговорить о чувствах, опустить шторы...

Он, подходя к хозяйке, делает различные жесты, которые должны показать, что он не высокого о себе мнения. Хозяйка жестами же старается показать ему обратное.

Горячая, ко мне ластится. Бывало, как обнимет да поцелует в губы – как углей калёных в сердце всыплет.

Она взглянула на меня, некоторое время поколебавшись, а затем решила, что мне можно доверять.

Ах, дурачок, дурачок! Какой ты ребёнок, не понимаешь ничего. И мягким женским движением потянулась ко мне робко, одиноко. Была искренна, тепла. Нежнее только ты девонька-нежняночка, деточка. Бэби моё, бэби... Её заливала нежность.

я думала о тебе весь день, ты – приятный

руками девочки-подростка посиди со мной положи мизинчик на губы шевелит– сказать хочет что-то в движеньи губ гораздо больше жизни, чем в том, что эти губы произносят.

Шла неуверенно, неторопливо...

часы назойливо чикали говорит, что эти старые часы стучат как сердце вот так с каждой секундой проходит жизнь.

расчёсывать твои волосы черноволосая и нежная как ночь, говорить тебе о тебе она трогает меня обожаю твой запах женские руки, раскинутые на подушке

Честь девичью потом не воротишь; для девушки – это даже, можно сказать, первое в жизни сокровище...

Я – дура, грустная и милая.

Она обладала недюжинным умом и чрезвычайной интеллектуальной восприимчивостью; красота её не была классической, но это обстоятельство делало её только лучше и обаятельнее. Я мог говорить ей совершенно что угодно.

она нет-нет да и оторвётся от книги и уставит пытливый взгляд на него. "О чём ты думаешь?" – покусав губы, спрашивает она. Это я так тихо сужу тебя. "А давай поляжем спать", – предлагает вдруг она. Такие неожиданные желания были свойственны её натуре.

Чего не бывает под луной? Бывают "потопы, огни, мечи, трусы" (молитва к Иисусу сладчайшему), бывают и добрые встречи. Ведь тебя не предвещают линии судьбы на моей ладони, ты не была предсказана гаданием на кофейной гуще, ты не появлялась в зеркалах моего одиночества...

Тебе не внушает отвращения мысль, что мы могли бы никогда и не встретиться?.. Есть немного.

Кстати, когда и где мы познакомились? Не помню. А где ещё встречаешься с людьми в такой дыре, как наша? Как, однако, вам всё известно обо мне! Зато вам никогда не угадать тех слов, с которых наше началось знакомство. Не в силах согнать с лица глупейшей улыбки, я сказал тебе: "Понимаю, как я вам противен, но..." – что было дальше, не так уж важно. Правда, ничего?

Было бы глупо здороваться после того как уже однажды встретились. Смотри, не опоздай, неровен час и место кривовато, не попутай. И что с того, что они опоздают? Всё равно их встретят улыбками в одном из тех зеркальных пространств памяти, где только будет возможно пересечь её бесконечные равнины.

Разыграем как по нотам таинственные невстречи ни одной пылинки лишнего эпизода. Сладко – не встречаться, встретившись в уме за смертным порогом, где встречу друг другу мы назначим, ибо негде до – до смерти нам встречаться больше.

Рот подёрнутый тою загадочной, словно куда-то убегающей улыбкой.

Я встретил Вас ист дас... В тот час, когда у всех подъездов прощаются влюблённые.

Особенный зверь, попавшейся в лесу, которого надобно изучать, но на которого нельзя сердиться за то, что он зверь. Избранный отмечен красным знаком, как в бесконечном лесу дерево, назначенное под топор.

Только избранные одиночки, рассеянные среди людей и отмеченные "печатью Каина".

Пусть всмотрится в добродушную задумчивость коровы и научится ласково говорить с ней.

но они так редки, как кометы.

tutti frutti (итал.) – все прочие.

Всё кажется не та, не та толпа; автобус в час червей трамвайное хамство смотрел безликую толпу и не мог различить лиц, но радует вас своим невниманием слишком многие другие, каких много, ещё липкая жвачка расхожих мнений что народ то и я человек от толпы убежавший и одиночеством переполненный – толпофобия/личнофобия.

большие массы людей, находящиеся на постоянной диете из плохих новостей, фильмов о несчастьях...

среди кричащей назойливой толпы

В очередях люди на монахов похожи.

Пошлость имеет громадную силу. Победоносная пошлость. Маленькие люди и их добродетели, лязг ложек и вилок об тарелки. Обыватели раздражали его, ему хотелось сказать этим людям очень злые слова. У него, казалось, даже не было сил для презрения к этим людям.

Подумайте, какой аристократ!

Таковы гримасы буржуазной демократии, мадам.

Стоять на элементарно либеральных позициях.

все люди друг друга винят в своих незадачах.

высшие эмоции

Большие сборища людей подавляли его, в толпе он внутренне сжимался и не слышал своих мыслей;

Мир – модель Hоева Ковчега: горстка людей и бездна скота.

Добро большинства и добро меньшинства, это – две точки зрения абсолютно противоположной оценки:

Чем меньше думаешь, тем больше единомышленников. Чем лучше человек, тем труднее ему понять окружающих.

ибо из-за неё люди кажутся фабричным товаром, безразличными существами, недостойными общения и поучения.

Их жизни так похожи друг на друга, так скудны и бесследны.

стадо безмозглое быдло кажный вечер по улицам прёт

Бисер кончился... хрюшки, свободны!

туземный народ задаёт здесь тоны

Никуда, никуда, нельзя укрыться нам,

Но откладывать жизнь никак нельзя.

Никуда, никуда, но знай, что где-то там,

Кто-то ищет тебя среди дождя.

(слова из песни про непогоду)

Селкирк Александр (1676-1721) – моряк-шотландец; поссорился с капитаном, который высадил его на необитаемый остров Хуан-Фернандес в Тихом океане, где Селкирк прожил более четырёх лет, с 1704 г. по 1709 г. Прототип Робинзона Крузо, героя одноименного романа Даниэля Дефо (1661-1731). Робинзон был очень недоволен тем, что непугливые птицы могут съесть весь его урожай ячменя и риса.

Я знал одного парня, он был одинок. Однажды у меня с ним завязалась беседа "по душе".

Всегда остаётся непреодолённым некоторый осадок несказанного, невыразимого, лишь самому себе молчаливо открывающегося одиночества.

растеряны знакомства, но у короля не бывает друзей

У меня пропала коммуникабельность. Вы найдёте покой только внутри себя и больше нигде и никак. Путь к себе. В опасные времена не уходи в себя, не режь провода между собой миром. Там тебя легче всего найти.

Я становлюсь с каждым днём снисходительнее и дальше от людей; с не пускающим в себя взглядом коротко говоря, от людей, повторяю, удалился.

"Куда бы поехать?" – думал он порою. Сбежать в Антарктиду. Думаешь, мне следует принять антарктическое гражданство?

становится всегда утверждение, что во всяком уединении лежит тайная вина. И чувство вины вдруг наваливается на меня из ничего.

Я вдруг остро ощутил своё одиночество и беззащитность в этом мёрзлом мире, жители которого норовят смутить мою душу чарами тёмных слов. Середь этих уродливых и сальных, мелких и отвратительных лиц и сцен, дел и заголовков; битые приветствия, тёртые пошлости, тупые намёки, затасканные плоские шутки, всякая пресная дребедень; каким я воздухом дышу точно принц, вынужденный жить среди пастухов, проповедник и сеятель пустынный. Последнее утешение он хотел найти в снах, но даже сны стали современными и злободневными. Что тут винить человека, – надобно винить грустную среду, в которой всякое благородное чувство передаётся, как контрабанда, под полой да затворивши двери. Для такого подвига нонче слуг нет!

Гнусная жизнь, опутанная железной сетью и гнетущая душу своей унылой пустотой, становится омерзительной для здоровых людей, и они начинают искать средства спасения от духовной смерти.

Молодые люди, испуганные ужасной действительностью, середь тьмы и давящей тоски, оставляли всё и шли искать выхода – влечение вдаль, вон отсюда... Пастушья жалейка.

Часто испытывая горькое желание "повернуться спиной к миру", запереться от лицемеров, ехидных тварей.

Бедовать с тобой. Сердцу угрюмо и больно жить лицом к лицу с глухой стеной. Я один на чёрном свете.

отвернись от всего и гляди в угол

отчуждённость лучше всего бывает под одеялом

Об одном, о двоих – обо всех.

Насколько мы можем быть близки, отдавая тепло чужим? Теплоты не существует, она лишь средство передачи энергии.

Что-то так кому-то близкому... существо так близко поставленное. Далеко... Далеко... Близко-далеко. Ближе-яснее за тридевять земель.

мы вполне были отданы друг другу; каждый из нас доверял доброте другого, но избыток доверия...

В общении с нечуткими людьми нет места чуткости. Что-то раздражающее и мягкое-мягкое как шёлк обволакивает меня и отчуждает от других. И с этого времени между ними начала вырастать стена отчуждения.

повадка чужых не ласкать, родной и бесконечно чужой близко, у самых глаз...

В книге судьбы написано, что мы должны были стать чужими друг другу. Так захотели боги.

Но чужие боги лишь страх нагоняют, жертвы не примут.

Современный анахоретизм, аутентичность, эскапизм или жизненное дезертирство, слишком грубое непонимание, внутренний эмигрант открытый взгляд, взгляд закрытый всё внешнее становится внутренним, чтение книг из серии "Помоги себе сам". в этих внутренних собеседованиях с самим собою

Мир, подслащенный алкоголем, тем самым был избыточно полон и вкусен, но раздвинутый мир должен где-то сужаться. Вглядись в жизнь; исцелися сам, в самом деле, чёрт побери. Приняв в себя толку религии, истолковав в терминах необходимости, пользоваться жизнью. Уеду туда где веселее, то есть на Запад. Дурь и прихоть, а просто блажь в голову на минуту забрела, дурость. Сдерживайте себя, для того чтобы быть сильным. Чем проще сдерживаться, тем необходимее.

Осенью, когда уезжает его сестра, он ведёт одинокий, унылый образ жизни, о котором мы имеем самые краткие сведения. Его избегают и, боясь его несдержанности, уклоняются от общения с ним.

Опять бы хотел возможность уединиться от мира. Иди от – идиот. И ненастное расположение духа снова овладело им вполне.

Говорил мало, вынужденно, точно актёр, с трудом припоминающий фразы из давнишних ролей.

Воспринималось как жи-и-знь. Какую глупость совершить могу: так втрогаться в стеклянно-пыльный пейзаЖ_М, что говорить: я избегу тоски грядущей, непосильной, и не завидую не любящему жизнь.

Одиноча себя запечный таракан, домосед-маразматик в комнате праздную то, что опять не удастся побыть одному, сознавая себя одиноким несмотря на привязанность друзей.

Все покинули меня: давно ушли друзья; мысли, с того времени как стали тяжелеть, всегда далеки в своём странствии.

Он жил одиноко, не находя друзей, сосредоточенный на каких-то недовольных, невеселых думах; они свернулись в голове тугим клубком и не развертывались,

Но инстинктивно, час за часом долбил он твёрдую скорлупу бездонного одиночества, пытаясь проломить её. И одиночество было так безнадёжно.

Рыдания осиротевшего сердца.

"Что же это такое, что же это такое?" – бессмысленно повторял он. Мне надоели китайские тени, театр марионеток, я не знаю, зачем и кого я вижу, знаю только, что слишком много вижу людей; иначе я был бы совсем один, а тут я не один, и присутствие их не чувствую, будто дым кругом бродит, глаза ест, дышать тяжело, а уйдут – ничего не остаётся... Не нарушайте моего одиночества и не оставляете меня одного.

уже смутно ощущая на своих плечах невесомый, но невыносимый груз бесконечного уже чудовищного сверходиночества.

Я бы сказал так: на угрюмый город падал удручающий снег.

Всё же настоящее, сиротское одиночество – один ночь – всю ночь разговариваешь сам с собой тебя, конечно, не понимают. И вот приходит ночь, чёрная, угрюмая; растёт и крепнет. Становится очень тихо тихо всё мягче ночь сидит. Я не люблю планету Луну, в ней есть что-то зловещее и, как у собаки, она возбуждает у меня печаль, желание уныло завыть.

Стальные, серые глаза, обведённые тенью бессонной ночи; строгое, сухое выражение, какое бывает у людей, привыкших думать строгие думы всегда о серьёзном и в одиночку. И беззвучно плачет о былом друге, о молодости губ, о смелости силлогизмов, о том, как амулет переживает владельца, как пусто и страшно счастью без человека в предрассветную ночь, и как одиноко сфере пространства без мыльной радужной оболочки.

Никто, имеющий истинных друзей, не знает, что такое есть подлинное одиночество, хотя бы он имел своим противником весь мир вокруг себя. Ах, – я замечаю, – вы не знаете, что такое одиночество.

Когда наблюдаешь, как ведёт себя человек наедине сам с собою, – он кажется безумным. Вечером в шашки играть придёшь? Ночами не думают, а спят.

Чернота ночи сытой человеческим отчаянием уже превратилась в серую синеву рассвета и вещи в комнате начали обретать контуры.

Пустынный дом домашнего отшельничества и я уже вдруг сам захочу ни улыбки в краю и на краю одиночества дом привязался он к этому меланхолическому месту (одинокому везде пустыня) и примирился с одиночеством. Мы все одиноки от края до края.

Одинокое заглядывание в самое себя в сероглазое осунувшееся лицо, как у ребёнка, брошенного всеми...

Он постоянно видел себя, так что с ним всё время был его двойник, отчего само одиночество становилось занятным. Ближние – в конечном счёте, безгранично внешние. Значительную часть нашей жизни мы проводим наедине с собой. Кто одинок, тот не будет покинут. В конце концов человек всегда остаётся один, и тут-то и важно, кто остался один. Из нитей собственного сердца он соткал вокруг себя одиночество и притаился в нём, тихий и настороженный, как паук в паутине, неизлечимо становясь ещё более одиноким, чем создала его природа. Только не говори опять об уголке души – душа сама на уголке. Он повалился на кровать, и плотоядный червь страшной, безнадёжной тоски обвился около его сердца. С возрастающей быстротой стал точить он это сердце, ничем не защищённое. И тяжело и грустно становится сердцу, и нечем помочь ему.

Дырявые тени падали на страницы книг, на голые локти, на трогательную чёлку. Ветер пробегал большими вздохами по стёклам.

...и лучше будь один ты, чем вместе с кем попало (Омар Хайям) с бессмысленными скоты пасохся окаянный, будь одинок, как перст!.. Кто одинок, того как будто нет на свете – Шекспир.

Кто ведёт обширное знакомство, тот точно торгует мелочью, от которой возни много, а прибытка мало. – А. Книг

"Можно сказать, что человек общителен в той мере, в какой он духовно несостоятелен и вообще пошл; ведь в мире только и можно выбирать между одиночеством и пошлостью" – Артур Шопенгауэр.

Но иногда весенний шалый ветер, или сочетанье слов в случайной книге... разбудят среди нахлынувших теней воспоминаний не потерявших силу, не отболевших, несмотря на власть времени... улыбка, удержанная верной памятью чья-то, вдруг потянут... ведь воспоминание – это род встречи.

Как странно перебирать старые бумаги, перелистывать страницы, которые жили – и погасли для тебя, их написавшего. Они дороги и чужды, как письма женщин, в которых ты пробудил непонятность, что зовётся любовью, как фотографии когда-то близких людей. Куда-то навсегда ушло всё это. Однако смотрю в окно и, написав "куда", не ставлю вопросительного знака.

Призраки питаются отбросами сна, они вызываются только нашей тоской. Иначе они не смеют...

Воспоминания только усугубляют одиночество. хотя в сундуках его памяти ничего уже не оставалось, кроме нескольких лоскутков прошлого. Когда я что-то забывал, она любила с улыбкой говорить мне: "Милашка, потяни за хвостик свою память и вспомни о том-то и о том-то", а перед сном она, ласкаясь, говорила так: "Спок Но", что означало пожелание спокойной ночи. Как бы не пропустить: уйдёт время, не воротишь. Забудь о прошлом, наживём другое...

Она: Что ты плачешь и поёшь песню одинокой кукушки? Я ведь тоже одинока, мы все... одинока, как месяц на небе, не согрета ничьей привязанностью. И не со зла и не по любви, а просто из чувства глубокого сопереживания одиноких людей человек не должен быть одинок. Человек должен отдавать себя людям, даже если его и брать не хотят. Два одиночества тянутся друг к другу. Тогда объясни, как такой добрый так одинок? Существует только одна смерть на свете – одиночество... и любовь – убежище от него.

Он: Чуть-чуть шуршим оболочками судеб – это одиночество охраняет живые ядрышки от соприкосновений с чужими. Чувствуя себя уже навсегда одиноким, всё дело в одиночестве предельном и безмерном.

Дельфины акулы

И может быть ещё слоны и птицы

Неодиноко живут

В конце концов, я испытал мой способ жизни и многие испытывают его после меня.

Ближние мои оставиша мя. Тако-диноко, я 1 ночь.

Лучше есть торт хором, чем клевать г... в одиночку.

Мы нуждаемся в чём-то "большем, чем мы сами". И зеркало потому является онтологическим условием существования сознания, что человек обнаруживает себя лишь смотрясь в другого.

Pauci mihi satus, unus mihi satus, nullus mihi satus (лат.) – Мне нужны немногие, мне нужен один, мне не нужен никто. И, с внутренней точки зрения, это будет, пожалуй, лучше. Мне более необходимо жить уединённо, чем читать о пяти тысячах проблем и справляться о них. Он чувствует всю необходимость одиночества и дорожит им.

Люди держат в своих домах кошек, которые не могут общаться друг с другим, и им, кошкам, от этого, должно быть, тоже бывает одиноко.

Идеальный монолог,

Значит, каждое – каждому. Значит, своё – своему. Я немногого стою, свою охраняя тюрьму. Сам себе быдло, сам себе господин. Дожив до седин, ужинаешь один.

совсем одичал

И начался рассвет, и выкатился оранжевый бубен солнца. С тех пор, как солнце светит и мир стоит...

Он видел, как он сам и его жизнь, как весь мир ведом, упорядочен и осмыслен. Находил, что всё, в сущности, очень просто и можно жить легко, уютно.

Глядит в пыльное окно уныло, смотрит как умирает закат ничем не заменишь пронзительного чувства грусти, которое возникает в этот час. Наступает то странное оцепенение... Наконец, он опамятовался и оторвал взгляд от окна.

упорно и вопросительно глядел в окошко, вздрогнет, проснётся от задумчивости

...обеспечивает восход надёжнее, чем будильник.

Слизывать рассвет так же бессмысленно, как пытаться зачерпнуть закат кухонным ведром и так же безрезультатно, как ритуальный танец индейцев вокруг костра.

бабочка, залетевшая в комнату, где ей не выжить; персиковая косточка, брошенная в снег, где ничего не вырастет из неё. Всему – своё место.

Сизиф, который груз смысла закатывает на своих плечах на вершину горы, вроде как река стекает вхолостую, а могла бы вертеть турбины. По правде сказать, смысла в этом не больше, чем в мыльном пузыре и, значит, так же не нужно и не к чему, как твердый знак в азбуке глухонемых. Ведь всё это – как рыбке зонтик. Так же, как заслониться руками и крикнуть это пуле: вы ещё слышите своё смешное "не надо", а пуля – уже прожгла, уже вы корчитесь на полу. Слово "смысл" во всех его смыслах – это не так просто.

Потянулся ряд вялых, безобразных дней, один за другим утопающих в серой, зияющей бездне времени. Дни проходили за днями, один как другой, без всяких перемен. Обширная серия восходов и заходов. Дни чередовались днями с тем удручающим однообразием, которым так богата наша жизнь так похожа на капель весною – кап, как, кап... Настаёт завтра – всё то же, настаёт другое завтра – всё то же, утомительное повторение "Всегда Одно и То Же". Покачиваешь головой: опять эта шарманка.

все одинаковые, хоть плачь

и всё такое серое – зима, лето, не важно.

Почему всё так похоже? Если это люди, то почему они всегда серые? Почему разговаривают одними словами? По чему они слушают одну музыку и кто её пишет такую, одинаковую до тошноты? Почему только в зеркале можно увидеть цвет собственных глаз?! Мне это непонятно как ребёнку. Зачем они врут друг другу, зачем?!.

Никому другому я бы не сказала этого, – примут за жалобу, подумают, что недовольна жизнью.

Если всё будет, как было, едва ли я стану сюда приходить.

потому что если взглянуть на жизнь под определённым углом зрения, то нельзя не прийти к выводу, что она не так уж изменилась; от этого и дальше можно зайти. Бледный свет раннего утра я перечитывал Сен-Симона и нашёл одно небезлюбопытное для вас место.

Мы должны дать самим себе отчёт в нашем бытии; следовательно, мы хотим также стать подлинными кормчими этого бытия и не допустить, чтобы наше существование было равносильно бессмысленной случайности. В отношении жизни нужно допустить некоторое дерзновение и риск, тем более, что в худшем, как и в лучшем случае мы все равно её потеряем.

Переводчик мрачных немецких баллад, полных неверия в спасительность борьбы с окружающим миром.

Да ведь что ругать! Надобно на какой-то выход указать.

Всю-то жизнь она что-то устраивала, над чем-то убивалась, а жизнь пустым-пустёшенька.

Ч-чёрт те возьми, история – невесёлая. Незавидную роль разыграл он...

Жизнь – смешная бессмыслица, смаковать...

Всё что я узнал о жизни к этому моменту не имеет никакого значения. Жизнь не имеет никакого внутреннего смысла.

Мир – жилище человека, скроенного по меркам человеческой потребности в смысле.

преодолевает кошмар конечного, кошмар порядка жизни, из которого никуда нельзя вырваться.

Без смысла, без содержания, без цели.

мрачные умы

Эта оценка проистекала, вероятно, от того внимания, которое его литература уделяла таким "отталкивающим" параметрам человеческого бытия как одиночество, боль, страх, смерть и т.п.

Давно успел охладеть я к добру и злу, не хочу быть катодом и анодом. Этакий сторонний наблюдатель, живущий, "добру и злу внимая равнодушно". Как-то легче живётся, как чувствуешь, что никому не обязан. Как далек я от вечного "так надо", "ты должен", "ты не должен"... прирождённые обязательства. Мне понятны вершины, я на них всходил, мне понятно низкое, я низко падал, мне понятно и то, что вне пределов высокого и низкого. Делание добра – нелёгкое искусство. Девочка, на мой вопрос: "Почему добро лучше, чем зло?" ответила: "Потому что оно лучше".

Нет, я не плачу и не рыдаю, на все вопросы я открыто отвечаю: что наша жизнь – игра, и кто ж тому виной, что я увлёкся этою игрой. И очень может быть, что на свою беду, я потеряю больше, чем найду.

Всё действительное – разумно, если ты начал спрашивать "зачем?", тебе лучше уйти...

Депрессняк в истории русского пессимизма занимает одно из первых мест на ряду причин предрасполагающих... Депрессия ставит человека перед лицом поломки его "автобиографического аттракциона".

В душу заползла депрессия, что многое зачёркивалось в мире; ему виделись виселицы, стресс отчаянье прими вот этот депрессант пульса – попади в мягкие лапы слабоумной радости бараньего счастья, которое никогда не может выйти за собственные пределы ах, что, ну что я говорю, нет! Счастье подобно бабочке, чем больше ловишь его, тем больше оно ускользает. Но если перенести своё внимание на другие вещи, оно придёт и тихонько сядет вам на плечо...

В первой молодости моей, когда ещё не пил слёз из чаши бытия, я был мечтателем, на девушку похожий, я любил ласкать попеременно то мрачные, то радужные образы, которые рисовало мне беспокойное и жадное воображение. Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства мне было весело в первый раз...

Писал стишки, соблазнял глупеньких женщин... Можешь протестовать, пожалуйста. Но что от этого мне осталось? одна усталость.

Пессимизм – пониженная воля к жизни. Взгляни, будь добр, в глаза мои суровые, взгляни, быть может, в последний раз – такова его философия. Конечно, у него были какие-то основания предаваться великолепному пессимизму. Но ведь для того, чтобы иметь какое-либо сомнение, нужны осязательные основания. Присутствие энтузиаста всегда было неприятно мне. Вообще чужое присутствие только злит. Но я стал образумливать себя. "Что за вздор, – говорил я себе, – нет никаких оснований, ничего нет и не было".

мы ещё не решились заговорить об этом, но уже переулки кривятся и зеркало по утрам норовит плюнуть в лицо

Он напряжённо и с унынием думал о том, как много берёт жизнь за те ничтожные или весьма обыкновенные блага, какие она может дать человеку. Быть так слепо и бешено привязанным к жизни без всякого высшего вознаграждения с её стороны, не иметь даже и отдалённого знания о том, почему и за что терпишь это наказание, а, напротив, с ужасающей страстью бессмысленно жаждать его, как какого-то счастья. Да неужели же весь смысл, вся заслуга жизни в том только и должны выразиться, чтобы... "Если кувшина воды достаточно, чтобы утолить мою жажду, зачем мне целое озеро?"

Из милости живёшь – не забудь! Ты подумай только...

И зачем вообще понадобилось поднимать этот разговор?

"Это изумительная женщина, женитесь на ней..."

"Нет, я пессимист, мне ненавистна идея продолжения человеческого рода. Женитесь на ней сами, она будет как раз нужной для вас женою".

"Ничего не случилось. Просто разглядела себя. Вы очень умный, очень порядочный человек, но вы слишком влюблены в гармонию, а я бы всё время вам разрушала её. Откажите мне в вашей дружбе. Нет, нет, забудем друг друга. Вы ошиблись, выбрав меня".

Что же большее, чем жизнь? Иные люди, другие жизни? Те, о которых мы и представления не имеем – вообще не подозреваем, что они есть. Чем заняты одни герои, пока автор описывает других? Разве ты думаешь, что ты кому-то нужен? Самое печальное на свете – это знать, что люди не любят тебя. Но ничто – ни работа, ни женщины не изнуряют тела и души так, как изнуряют тоскливые думы. Думы о жизни тяжелее чем сама жизнь. Но лучше про такие дела не думать... ничего не выдумаешь, а душу надорвёшь... Я давно убедился: стоит задуматься, и тотчас вспоминаешь что-нибудь грустное. Весёлое мигом обратится в печальное, если только долго застоишься перед ним, и тогда бог знает что взбредёт в голову; тогда совершенно оглушит, обалделой тряхнёшь головой. Вон как день и ночь бегают, гоняясь друг за другом, вокруг земли, так и ты бегай от дум про жизнь, чтоб не разлюбить её. А задумаешься – разлюбишь жизнь, это всегда так бывает. Таких "задумавшихся" людей много в русской жизни. "Укажи мне такую обитель, где бы русский мужик не стонал". Я знаю, что это от задумчивости, но не надо, чтобы все люди видели: вот юноша думает. Пью за ваше здоровье, дружище, а вы выпейте за здоровье старого дуралея-идеалиста и пожелайте ему, чтобы он так идеалистом и умер. Он придвинулся ещё ближе ко мне и, с таким выражением, будто собирался рассказать что-то очень смешное, вполголоса сообщил секретно: "У нас, на Руси, никто не знает, зачем он. Родился, жил, помер – как все! Но – зачем? Не бойся, – прибавил он, хитро взглянув на меня, – всё вздор на свете!.. Натура – дура, судьба – индейка, а жизнь – копейка! После этого стоит ли труда жить? а всё живешь – из-за омерзительного холодка любопытства: ожидаешь чего-то нового... завтра... придёт кто-то... кто-нибудь... особенный... или случится что-нибудь. Однако, чем же нам скрасить ожидание... И всё ещё спрашиваешь у ленивого хохла: "А всё-таки, почём же пшено?" Скажи мне, кудесник, любимец богов, – что день грядущий мне готовит, что сбудется в жизни со мною? Смешно и досадно! Он вдруг перешёл на шёпот. Глаза его странно округлились: "Запомните главное, жизнь коротка..."

После беседы с ними замирают мои вопли и я перестаю скрежетать зубами. Будем же мужественны, мой дорогой друг!

"Не стоит жить, не размышляя" – Сократ; считать эпиграфом. Определённо ты хочешь умереть молодым. То, что он умер, ещё не доказывает, что он жил.

Некуда жить, вот и думаешь в голову гильотину на свою голову заказывали?

...В сущности...

Мысль всегда требует уточнения – важно вовремя остановить её.

В конце концов, восклицательный знак – только точка, подбросившая над собой другую.

Воодушевляющее чувство подлинно трагического, смелый пессимизм, не отвращающий их от жизни, зовущий относится к жизни смелее, мужественнее. Научиться жить в этом раскачивающемся мире как в маленьком бедствии сколь не были бы безумны судьбы его. Излагает суть в драматической форме, мотив трагической обречённости человеческой жизни... Мы постоянно находим у него слово "трагическое", которой звучит у него как лейтмотив, вроде того, как ребёнок повторяет впервые услышанное слово. Такой человек играет со страданием. Впрочем, всякая судьба трагична по-своему. Трагизм жизни вовсе не является чем-то непреодолимым, более того, сама идея трагического человека – переизбыток жизни.

К чему ведёт этот фатализм? И почему ему был так приятен безысходный пессимизм.

Меня пугал призрак долгой, пустой, бесцельной жизни, когда человек только ощущает весь гнёт своего существования и не годен уже ни на что.

Все дороги ведут к разочарованию, из ниоткуда в никуда.

– Позволь мне пойти с тобой...

– Но мой путь в никуда.

– Все пути ведут в никуда.

– Но этот особенно.

Мы все подобны облакам, которые налетают из ниоткуда и улетают в никуда.

Удовольствие, получаемое при использовании средств для достижения цели, само становится целью".

Витаминов в чае – как букв в алфавите, который не даст позабыть тебе цель твоего путешествия – точку "Б".

Моя единственная, моя высшая цель пала, и у меня нет другой.

По поводу задач, поставленных жизнью. Бьющая мимо цели земная жизнь с её заботами, вызовом и пригвождением к ненужному; и неудачи в сей жизни, и напрасная смерть, тщетность всего лучшего на земле, негодность, нелепость, а жизнь – абсурд. несчастная, никудышная, пропащая. Нелепо, и всё тут. Есть смысл ай нет. Бог есть? Ну? Есть? Говори.

Стыдясь перед самим собой смешного склада своей жизни, как быстро я обрастаю смыслами существо.

сказал мне с тою бесстрашной искренностью, которой обладают, кажется, только русские люди.

Что же в мире неизменного? Он чувствовал, что всё сомнительно и непродуманно.

Иногда он жаловался мне: "Не серьёзно всё". Мысли сами собой настраиваются на несерьёзный лад. Как же ты, брат, жизнь проходить будешь?

А в этой жизни страшней всего было то, что она проста, обыденна, с непонятной быстротой разменивается на мелочи. Какого черта, в самом деле, какого черта! Как коротка и бестолкова жизнь! Как грустно и ненужно прожита

Сейчас мне всё тяжело и противно. Моё бы солнце потемнело. Ему было тягостно и не о чём не думалось.

Здесь надо создать идею, так как скептицизм не может быть целью. Ещё требуется мотивация. И когда прошли первые дни острого отчаяния, хорошо знающий дъявольские нелепости жизни и готовый снова жить он сформулирует в который раз главную положительную задачу своей жизни, ведь сколь безутешной и бессмысленной становится жизнь без этого. Знаете, когда идёшь тёмною ночью по лесу и если в это время вдали светит огонёк, то не замечаешь ни утомления, ни потёмок, ни колючих веток, которые бьют тебя по лицу. А ведь я признаться подумал о вас печально. Станем жить да быть, заживём скромной и благопристойной жизнью по программе ни на одних часах стрелки не указывают, как жить. Его натура была ещё по-прежнему юношески восприимчивой, а возвращение к жизни совершалось быстро и радостно. Воодушевленный этим настроением, он лучше уясняет себе занимающую его проблему и яснее формулирует искомый им принцип. Мне необходимо пофилософствовать в одиночестве обо всём происшедшем и сделать необходимые прогнозы в будущее.

Раз, войдя в колею жизни, почти машинально наполнять её одним и тем же содержанием.

Проходит несколько недель. Чем объясняется более грустный тон его писем? Почему он более не пишет о своей интерпелляции, или он о ней больше не думает? ощущение разлада в своей душе;

на смену радостному подъёму явилось состояние безразличия и пресыщенности.

Может быть он и перемог своё отвращение, если б была в виду цель, которая оправдывала бы усилия, но именно цели-то и не было. Мы, конечно, все хорошо знаем, что именно относительно этого условия дело обстоит весьма постыдно.

он не пал духом при виде действительности, не остался чужд пессимизма; напротив, доведя до последних пределов идею пессимистического жизнепонимания...

в ожидании горькой капли последнего разочарования, пора было вырвать из своего сердца последнюю надежду. о том, что надежда умирает легко... Мне же нечем тогда будет жить. Есть ли смысл жить без смысла? Старинное правило гласит: чем чётче и непреклоннее мы формулируем тезис, тем неумолимей он требует своего антитезиса. Весело затмится всякое понятие о сущности вещей. А куда иначе жизнь девать? Некуда. Вы всё равно не знаете, что с этими жизнями делать – махните рукой. Я сидел под обаянием жизни без цели, я сидел в ожидании и я не ждал ничего.

"Суть учения находится в самом учении, так же, как и смысл жизни – в жизни, вода реки – в реке, а сердце человека – в человеке". Этот запутанный клубок скользящих и ускользающих смыслов обнять в отвлечённых понятиях весь мир. Всё казалось абстрактным, мир давил своей бессмысленностью.

Если вы одновременно нажали две клавиши клавиатуры, то напечатается тот символ, который вы нажали нечаянно. Несколькими такими нажатиями на моём любимом компьютере смысл целой жизни, этой хрупкой жизненной вазы разбивался вдребезги; разом, в одно мгновение опровергая все мечтания, саму жизнь превращая в бессмыслицу.

грустно и радостно трогала мысль о весне. Жить ещё хотелось – жить, ждать весны, жить, покоряясь судьбе, и делать какое угодно дело...

Вялое бормотание суть жизни в том... Самое главное на свете – это свобода. Всё есть тёплое дыхание, живое. В жизни нет другого смысла, кроме того, какой человек сам придаёт ей. Единственный смысл жизни – наделать как можно больше дел. Всё есть и не есть. "Трям..." – вот самое лучшее объяснение сути бытия. Добавить больше нечего, да и не нужно. Не все вмещают слово сие: но кому дано. Кто может вместить, да вместит; кто поймёт смысл этих тайных слов не ощутит вкус смерти. И когда они скажут – мы ничего не видим, ты в ответ промолчи: вам и не должно. В ответ ему все люди насмешливо улыбнулись, хотя не все они были идиотами.

Спасутся только избранные.

Всё в жизни казалось мне преступлением.

Но внешняя сторона жизни не давалась ему, его предприятия не шли. Я думал, что семейные обязанности наполнят мою жизнь и помирят меня с ней.

А оставшись один, читал Евангелие, искал утешение, но не находил, вспоминал книги про неудачников, разнесчастных горемык, повсюду лишних. Но читая их и перечитывая, она стала наслаждаться именно этим болезненным ощущением, словно ей нашёптывали – забыться, обессилеть, расточить, что-то драгоценное, затосковать по тому, чего никогда не бывает.

того, кто прячет проигравшие глаза

Я даже (почему "даже") не умею жить. Об себе я так понимаю, что я преждевременно износившийся, пропащий, так себе человек и больше ничего. Жизнь свою в корову превратил, то есть изуродовал.

Сбитая с винтов жизни она текла у него, как течёт хроническая болезнь.

Несчастный, раненый жизнью человек

Жил неважно, стараясь как можно уединённее и скучнее устроить жизнь. Жизнь надо устроить проще, тогда она будет милосерднее к людям... Жизнь должна быть любима.

Казалось, что нужно что-то вспомнить, сообразить или просто лечь и выспаться как следует.

Я – пёс бездомный, короткохвостый, а народ состоит из цепных собак, на хвосте каждого репья много: жёны, дети, гармошки, калошки. И каждая собачка обожает свою конуру. Не укуси, сделай милость.

Нет, скажи ты мне... почему я не могу быть покоен? Почему люди живут и ничего себе, занимаются своим делом, имеют жён, детей и всё прочее?.. И всегда у них есть охота делать то, другое. Некоторые дела. А я – не могу. Тошно. Почему мне тошно? Э-э-эх, эхма! А потому что потому. Так и надо: ходи и смотри, насмотрелся, ляг и умирай – вот и всё. Отзвонил – и с колокольни долой! Все так: родятся, поживут, умирают. Детей родить да убить себе подобного... Господи, спаси и помилуй, вынеси меня отсюда! Прости мя, господи, научи мя, что творити! Поруководи меня. И всё та же ржавчина недоумения пред жизнью и яд дум о ней разъедали его, рождённого к его несчастью ещё и с чутким сердцем.

"Я всё-таки не понимаю, – ты красивая, прелестная, добрая. Таких, как ты, я больше не знаю. Но почему ты несчастлива? Всегда у тебя грустные глаза".

"Сердце, должно быть, несчастливое. Я об этом, девочка, сама думаю всё время. Должно быть, когда у человека есть всё, – тогда он по-настоящему и несчастлив".

Не хуже всякого маленького человека знает он, как можно взять жизнь с лёгкой стороны и как мягка постель, в которой он мог бы растянуться, если бы стал обходиться с собой и с своими ближними прилично и на обычный лад; ведь все людские порядки устроены так, чтобы постоянно рассеивать мысли и не ощущать жизни.

Когда люди имеют мнения, они обмениваются ими; когда люди не имеют мнений, они обмениваются отсутствием мнений.

А тут человек без толку пропадает. ведь угрязает человек, как в трясине тону, символом чего является тающая, угасающая как свеча в тёмной келье.

Ты... пожалей меня! Несладко живу... волчья жизнь – мало радует.

Всё, что нельзя изменить необходимо перетерпеть. Христос терпел и нам велел...

На одну чашу кладут его радости, на другую - печали, он умирает, когда печали перевесят...

это очень тащит руль

No good.

Издыхать надо... Жить – дьявол – жить нельзя...

Удручённый мрачным сегодняшним днём и ожиданием безотрадного завтрашнего, машинально поднося ко рту ложечку чаю

Чем сильнее жизнь испорчена, тем мы в ней неразличимей. С развитием цивилизации – ценность человеческой жизни явно понижается.

К счастью, у меня нет никаких ни политических, ни социальных претензий, никакая опасность не грозит мне, ничто не располагает меня к себе, ничто не обязывает меня к каким-либо сделкам и выражениям почтительности.

немного злой и насмешливый, спросил с несколько издевательской интонацией: смеясь над людьми кого ты радуешь

сердито взглянул на часы и довольно свирепо сплюнул

И ты пытаешься желток взбивать рассерженною ложкой.

Он побелел, он изнемог. И всё таки ещё немножко.

и продолжительное озлобление делает их отчаяние...

словно вдова, которой ничего уже в жизни не мило, избы, из которых не выносят сор

Вали всю правду, как она есть; справедливость требует сказать

решительно скажу, по моему окончательному мнению, что как жизнь не люби, она всё равно тебя бросит. Это – до непристойности верно. Недаром среди рецептов долгой и счастливой жизни... чувство любви к людям и миру.

теперь далее

докладываю же вам:

Не знаю, как начать, чтобы это вышло не так бессовестно.

Я видел эту жизнь без прикрас, я знаю мир к собственному моему огорчению.

Жизнь – дрянцо! Я презираю жизнь. Всё это чертовщина. Мир отвратителен, он жесток. Жутко жить. Там где умирает гусеница рождается бабочка... В природе из мерзкой гусеницы выходит прелестная бабочка, а вот у людей наоборот: из прелестной бабочки выходит мерзкая гусеница... Всё начинается тупостью новорождённого. Все формы жизни есть приспособленье. Наконец, как бы отомстив человеку за то, что он осмелился жить, безжалостная сила умерщвляет его. Муха усваивается стрекозой, а человек – чертополохом. Какая тут вся здешняя жизнь? Тоска одна, канитель; не живёшь, а гниёшь. Зло есть несоответствие между бытием и долженствованием. Плохое общество угнетает развитие врождённого потенциала человека. "Что же ты, нечестивый, делаешь здесь, в обители детей, лунатиков, идолов и тех, кто не сделал ни добра, ни зла?" Скажите же голосом совести: насколько уместно и не слишком ли отвратительно... вот она повестка дня. Жить на такой планете – только терять время. Цапля опустилась на мусорную кучу. Душа чует предназначенную ей от века меру счастья, когда думает о своём подлинном освобождении, – того счастья, достигнуть которого никто не может ей помочь. Единственная жизнь, которую стоит прожить – волшебная.

И так как его ненависть к миру была абсолютна, она и превращалась в абсолютную доброту, любование. Более того, он любил мир.

оранжевое настроение

Я вас, во всяком случае, за человека наиблагороднейшего почитаю-с, и даже с зачатками великодушия-с, хоть и не согласен с вами во всех убеждениях ваших, о чём долгом считаю заявить наперёд, прямо и с совершенною искренностью, ибо прежде всего не желаю обманывать.

Успокойся, ведь смеющаяся жизнь изменилась, город знаковой стал системой. Это в порядке вещей, всё проходит... и это тоже пройдёт. Только не плачь. Всё пройдет. Всё будет или не будет. Река – не море, тоска – не горе. Радость не вечна, печаль не бесконечна. Жизнь тиха и закономерна. Ласковое равнодушие мира...

И хотя ваша жизнь никогда не была особенно радостна, порадуемся всё же жизни – дару небесному, дару бесценному, который достался нам случайно и нечаянно, что-то вроде предвыборного лозунга скажем "да!" жизни под знаменем, кругом которого собираются люди. Сотри случайные черты – и ты увидишь: мир прекрасен. На свете много прекрасного и кроме счастья. А смешного в жизни, пожалуй, не меньше, чем печального, право, не меньше. В приподнятом тоне усилить ноту бодрости, надежды. Возродиться для новой жизни, воистину живу. Воссияет заря новой жизни во все стороны, ибо жизнь есть шведский стол, бери чего и сколько хочешь. Поразмыслишь эдак – и ободришься; повод для оптимизма. И, примиряя с жизнью, оно всегда возвращается в то далёкое прошлое, в тот самый день к завершенью начала... гимн о жизни, зажить бы чистой жизнью, поуютнее устроиться на земле.

Подавив в себе отвращение, запретив себе проклинать жизнь стала податливой по крайней мере, тоска его потеряла свой прежний оттенок угрюмости. Если жизнь – есть неминуемое приближение к смерти, то лучше эту дорогу на эшафот прошагать смеясь, с улыбкой...

При свиданиях с ним старалась приводить себя в светлое и радостное настроение, хотя бы и не имела повода таковое ощущать.

и всё время находился в дурном настроении

Один царь проснулся раз в хорошем настроении.

Смешную фразу надо лелеять, холить, ласково поглаживая по подлежащему.

Ничего не надо. Человек – это конец. Философ должен выражаться лаконически. Человек достоин только жалости. Все дни приходят к концу. День смерти лучше дня рождения.

Пасмурный. В этом человеке всё в тоске и смуте... "А беспокойно, должно быть, людям с тобой?", – опасливо спросила она. Боятся тебя наши девушки... Ну тебе кто-то и нагудел же про меня, а каких вы любите больше?

Ты всегда отвечаешь уклончиво. Пауза, которую я сделаю прежде чем ответить скажет вам больше.

"Это очень суровый философ, часто он пишет о страшных и безысходных вещах – говорила она, – но это самый нежный, самый преданный друг, и для всякого, кто его знает..." Кто же, охваченный тобою и чувствуя твой суровый взгляд, мог бежать?

Но зачем нужно сострадание осуждённым на смерть? Мы сгинем от любви или будем раздавлены в борьбе за любовь, – всё едино: нам суждена гибель...

Минздрав предупреждает: пессимизм не только опасен для вашего здоровья, но даже поддерживает и питает традиции изящества. Он понял теперь и оценил опасность пессимизма, приучающего к постоянным жалобам, ослабляющего душу и предрасполагающего к мистическим утешениям. Вот поживёшь с моё, человек, оценивший жизнь, когда успел нажить ты скепсис, где ж это ты нахватался такой мудрости, ведь затем человеку и душа дана, чтобы он мог любить. Отвернувшись со вздохом сокрушения, ищу каплю восторга в нашей полной печали серой жизни так необходимы они напоминают нам, что всегда можно, всегда должно найти в каком-нибудь уголке мира радость жизни, без которых совершенно невозможна жизнь больших и маленьких человечков, немного надежды, света, живых красок несмотря на самые жгучие страданий нашей внешней жизни.

деланная и внешняя весёлость. Всё будет заебцом, верно? За-ме-ча-тель-но! Но разве это может помешать тому, что всё хорошо? И я ручаюсь тебе, ручаюсь, что всё будет ослепительно хорошо.

и его щёки коснулись крылышек "той, что раскрывает секреты".

/ты в скобках сидишь, как в засаде/, судорожность секрета неописуема. Будь аккуратнее, не открывай своего секрета, не выходи из-за скобок.

В сказках обман, но нет худа без добра, сказала лиса, зато ты попал в страну дураков.

"Мне уже 22 года, – пишет он в своих заметках, – жизнь становится тяжёлым бременем. Я не вижу никакого повода быть весёлым, а между тем казалось бы, что всегда должен быть повод быть весёлым".

отрёкся от философского оптимизма всё это общие места; дешёвая пошляческая философия, скольжение по поверхности, какая-то розовая чушь;

Кастрированный воинствующим оптимизмом.

Человек здоровый, энергичный, довольный собой, человек с большой и ясно сознанной им жизнеспособностью; жаден жить или, лучше сказать, не столько желание жизни, сколько желание "полакомиться", сопряжённое с совершенным отсутствием идеи смерти.

Жили-были старик да старуха. И родила старуха сына республике. Случайно подслушай женщину о том, что ты случайный ребёнок.

Жил на свете рыцарь бедный... жил он своеобычно.

Ты у меня такой не здешний, какой всё таки... неприспособленный. Он так мало практичен и совершенно не умеет устраивать свои дела. Совершенно жуткая впечатлительность – великое дитя окаянного мира сего. Не привык ещё к жизни-то, сердце ненаученное. Интересен как представитель вырождающегося класса. Социально заданная ущербность... Статистически более подвержены... Нельзя починить то, что не сломано.

Хочешь знать один секрет? – Есть что-то неизлечимо нищее во мне.

И, знаешь, ещё одна деталь – меня влечет подохнуть под забором.

Один новый английский писатель так изображает самую основную опасность для необычайных людей, а говоря без ужимок – самоубийц, живущих среди общества, привязанного к обыденщине: "такие чужеродные характеры сначала тяготятся, затем впадают в меланхолию, затем заболевают и наконец умирают". Тот, кто не должен был быть рождён, не умирает, но именно гибнет... из-за этой заброшенности.

натиски жизни не выдерживают и гибнут

Разумеется, вполне возможно, что "нездешний" человек, умерший "на ходу", не тот, о котором я рассказал; что он не так жил, не так чувствовал и думал.

азарт был свойством его натуры, но он не являлся корыстным игроком

Противно в этой ослиной пещере. Уснуть бы... и вообще – самоубиться. Словно первый ученик в классе, набравшийся смелости хоть раз прогулять уроки. Безумству храбрых поём мы песню. Красивые – всегда смелы. Я знаю, что наши жизни даются нам для обучения и развлечений. Мы создаём себе проблемы, чтобы проверить на них свои силы. Никто не может учиться в школе без контрольных вопросов. Жить пока живётся только оттого, что не умираешь... Витальное. Корень всего этого лежит в глубоком инстинкте жизни, но этот инстинкт самосохранения иногда как раз является импульсом к самоубийству, такая высшая форма любви к себе. Расчет надёжности расчета на чувство самосохранения. Смерть как извращение жизни, хотя и не указывает прямо на своего единственного и главного инспиратора. Требуется оптимизм в количестве, достаточном, чтобы поддерживать надежду, и пессимизм в количестве, достаточном, чтобы мотивировать беспокойство. Конечно, есть и другие средства найти себя, – прийти в себя из того оглушения, в котором обычно живёшь, точно в тёмной туче. Скажите, найдётся ли в жизни хоть что-нибудь, что сделало бы самоубийство в принципе недопустимым? В жизни нет ничего необходимого. Пусть тема будет всегда столь ужасна и серьёзна, сколь ужасна и серьёзна на самом деле проблема жизни.

Недавно я прочитал в школьном учебнике по философии вот что: "Как правило, понятие воли относится к зрелой личности, полностью отдающей себе отчёт в своих действиях и поступках".

Если рассмотреть проблему достаточно внимательно, то вы увидите себя как часть этой проблемы. Нет проблем, от которых нельзя было бы убежать. Всякое бытие, которое можно отрицать, тем самым и заслуживает отрицания; и быть правдивым значит... Страдание не служит возражением против жизни. Где логика? Ведь если жизнь естественна, значит сопротивление ей противоестественно! Дерзкие умствования выпившего семинариста, студенты – самый отчаянный народ. Дорога находится в руках мальчишек. Наши самоубийцы дискредитируют самоубийство – не наоборот. Хотя, говорят, что перед самоубийством человек проклинает свою жизнь. А я, говорит, в речку прыгну. Напрасно предостеречь своим последним душевным воплем существа, которое, повторяю, быть может, изнывает в тоске по жизни. Ни одно желание не даётся тебе отдельно от силы, позволяющей его осуществить. Не к добру людям исполнение их желаний. идёт навстречу желаниям человека, утешает и успокаивает его;

формально правильно, а по существу – издевательство;

The world is too brutal for me (англ.) – Мир слишком груб для меня.

Я ненавижу жить, единственное, почему я продолжаю это делать, это потому что я удачно выделяюсь на фоне остальных людей, а крохи мне не нужны. Преимущества своей утончённой жизни...

И пока не тошнит от ежеминутной необходимости думать, что тебе выгодно, а что нет... Между нами и вами та разница, которая между человеком, упавшим в воду и купающимся: обоим надобно плыть, но одному по необходимости, а другому из удовольствия.

Там, где задумчивое лицо незнакомого человека – присутствие становится легче.

Должен быть муравей, а ты стрекоза, притом изящная! ползти змеёй, оставаясь голубем в сердце;

американского девиза "Живи свободно или умри".

Физических возможностей нет. Превращаюсь скорее в лёд.

я не хочу играть в куклы или дурачиться, а меня прошу избавить "от всякия скверны"

Как знаешь, как знаешь...

Не гадано, не думано. Человек нередко, в мечтании своём, стремится недосягаемая досягнуть и к недоступному доступ найти. А вследствие того или повод для раскаяния, или самую скорбь для себя обретает.

Не желаю!

Эх, кабы околеть. А та крепостная девка намедни в проруби-то того... утопла, то есть.

Даже деревья стояли понурые и неподвижные, точно замученные. Всё глядело сумрачно, сонно, всё говорило об угнетении. Это было что-то горькое, полное безнадёжности и вместе с тем бессильно строптивое. Сумрачный, в отчаяньи он бродил по улицам и, наконец, поздно возвратился домой. Возвращаясь, он чувствовал только одно – тупую тоску. Помню, я ушёл оттуда как изувеченный, с какой-то необоримой, на-смерть уничтожающей тоскою в сердце, такой, что невозможно мне в ту пору жить, совсем нельзя. Как будто я один человек на всём свете. Болезнь это у меня, должно быть.

У людей, стоявших у прилавка был какой-то суетный и случайный вид. Продавцы двигались медленно. На их лицах, как тяжёлый грим, лежала дневная усталость. Так медлительно, что можно было бы жить на Юпитере. Видишь устал глаз говорящий, следящий, скользящий думать устал спорить сам с собой слышать устал скрывать свою негодность для дела жизни; деревни усталости, где тождественны все существа. Я не хочу бороться против безобразия, я не хочу быть обвинителем, не хочу даже обвинять обвинителей. Мой аргумент, помните это твёрдо, – только отвращение. Я отведу взгляд; отныне это будет единственной формой моего отрицания. Я – никуда не гожусь и нет мне ничего... нет ничего... Надоело мне, лишняя я здесь... Все грешны. Да ведь сказано: за один вздох всё прощается. И, стало быть, цени только одно – дыхание жизни. Ты везде лишняя, да и все люди на земле – лишние. Ты только почаще напоминай ему, что он хороший парень, он тебе – поверит.

Слышу торопливую речь комментатора в телевизоре: "Футболисты уже немного подустали и поэтому начали совершать даже такие грубые ошибки".

как обнимает усталость

Запомни: наша с тобой песня спета.

Я к вашим ласковым пальцам прижму усталые веки. Ты думаешь – моя жизнь не претит мне? Я дам тебе совет: ничего не делай! Просто – обременяй землю, а там пусть тебя носит каналья судьба, ведь на то и живёшь, чтобы срывать цветы удовольствия. Природа и судьба – это единственные силы, которым никогда не стоит отказывать в повиновении. Вот, судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Внешняя и внутренняя судьба – разные... несмотря на неспособность к изменению запечатлённых линий на твоих ладонях и зашифрованных в гороскопе, это карта со стрелкой.

покончить

роль бессилия

вид он имел такой, будто всё ждал чего-то

Ну, бей, пока сердце кипит и кровь горяча!

Тяжело я устал внутри. В сердце не чувствовалось никакого иного желания, кроме жажды безусловной тишины. Через два шага рассвет. Два шага, два шага...

Что бы теперь, однако ж, какую бы штукенцию предпринять. Среди обиженных судьбой. А не послать всё к чёрту? Сколько угодно, не извольте беспокоиться-с. Так наплевать на свою жизнь. Подите вы к чертям! Выражение безнадёжности и безвыходности на лице. Господи, куда иттить? Да иди ты хоть на каторгу. Куда уходить нам хоть нечего делать здесь, озираясь брезгливо? А не то и вовсе чёрт с ним совсем; чёрт возьми совсем! Приди, спаси. Проси... Сейчас проси... Быть может, завтра будет поздно. Смени меня, смани меня... никогда не меняйся местами, никогда ни с кем! Эк тебя неугомонный бес как обуял! Эх, парень, запутался ты. Я знаю, я знаю где выход. И всегда я слышал в этих словах что-то безнадёжное. Приходите быстрей, а лучше как ни можно скорей, ведь я скоро исчезну. Человек, пришедший говорить о деньгах. Потому у нас охоты к жизни и нет. Впрочем, теперь ему, решившему "вернуть билет", было всё равно; самоубийство из-за пустяка, считай, что от скуки – обмен судьбы на мимолетный каприз. А тут возле простосердечные друзья жмут плечами.

Не скрою от вас, что у меня грустное чувство вследствие того, что вы...

лицо её принимает плачущее выражение

и каждым словом своим вбивал острый гвоздь в сердце. Молчи, я ненавижу твою правоту!

Не бросай меня... Ты не в праве уходить из этого мира по своей воле, ибо в следующий раз ты начнёшь игру с того же самого места, только рядом не будет меня. Ты мил богам – а такие в юности не уходят: их забирают для других игр, поверь. Что-то наподобие: вот это хочешь услышать, и зачем же тогда хотеть слышать иного? ...достаточно иногда для того, чтобы победить в своей душе соблазн и найти в себе желание жить. Тот не понял урока, заданного ему, и должен выучить его снова. Порицать, бранить имеет право только тот, кто любит. И любящий всегда более прав, чем весь мир, ибо любовь выше человека. Давай... поможем друг другу... Я могу уйти, если хочешь. Любой момент хорош, чтобы уйти или остаться. Женщина должна готовиться быть женою солдата. Всегда надо прощаться навсегда... Ниоткуда с любовью ни от кого... И глаза, как бы всепрощающе... Позвольте вам сказать на прощание: я так тебя люблю, что уже не знаю кого из нас двоих здесь нет. Доживи со мной до апреля... Я хочу посмотреть как растает снег, как по небу бегут беззвучно облака. Не уходи не сейчас не теперь в день, что ночи бездомней, а обречённое время потерь я пересыплю в ладонях...

Лишь постепенно он начинает понимать, как страшно это решение.

Стоп, стоп! Что такое?! Дайте кто-нибудь платок! Вы только посмотрите на него – он же плачет!

Где нельзя сделать ничего низкого и можно плакать в придуманном мире от придуманной горькой обиды и нет низости, которой мы не нашли бы оправдания. И сознаем ли мы, что мы обмануты, если сами ищем обмана?

И если даже не будет слов я всё равно услышу тебя...

Всё стихи ей читал, всё напугивал: мол, помру и приду за тобой...

"Просто так звоню, просто узнать, как твоё “ничего”..."

не передаст по проволоке как ожерелье слёзы

Точно так же дрожит вьюноша от обиды – отказа девушки, с которой хотелось возлечь.

Хочешь, буду так же думать, как и ты про меня?

Сотри случайные черты... Не забывай свою бабу свихнутую. Баба она и есть баба, да? а никак не ведьма? Не оттого, что мне светло с тобой, а оттого, что мне темно с другими. Потому что из забывших меня можно составить город. А я пред тобой в неоплатном долгу.

Ну, не плачь... Помни, что мы могли бы вообще никогда не встретиться. Плата за любовь равна любви. Я приготовил напиток, от которого забываются любимые... Глагол любить – есть действие – не состояние...

Непогода морщит лужи – иногда поплакать нужно.

И-и, касатка! Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам...

Неумение прощаться.

...ты серебряный случай

всех...

Никто не может не чувствовать когда его кто-то любит.

Не ощуща/you/.

Ничто не сравниться с несчастьем любить.

Про... щай... Увидимся

в другой жизни, когда мы будем кошками. Ну-с, до приятнейшего свидания-с... – и адью. Заресничная страна – там ты будешь мне жена, ребёночка заведём, деточки у нас будут. Докрашивай скорей свои ресницы... дрогнут и медленно опустятся.

у меня до вас просьба, она обещала ему жить подольше

Что мне дороже всего в жизни? Не всё ли равно, что я умираю, – думает он, – ведь ничто не разлучает, не приближает, потому что каждый момент возвращается, каждая минута вечна. Плачу и рыдаю егда помышляя смерть. Идьите и больше не вернитесь! Ошибся я, загородив этим страх перед смертью? И вы убоялись возрастающих трудностей? Какая грустная ошибка...

струи нет ручьи горячих слов, дружеское посредничество слов, которыми как пушинками мы перекидываемся и в маленькие трусости и хитрости которых потом прячемся

Бесполезно что-либо предъявлять обвиняемому – всё равно он ни в чём не сознается.

Как знать. Но помни, мой ласковый друг, так хочется сказать три слова в десять букв...

Смелые слова не сломают смелых отношений.

А я вам не скажу больше ни одного слова, потому что, – вы сами можете чувствовать, – всякое слово тут бессильно.

Тот грамматический смысл, что мы навязываем словам, становится неуловимым, ускользает. Может, он создан чьим-нибудь поступком и вместе с ним исчез?.. Кто живёт в мире слов, тот не ладит с вещами,

но преподнося сюрприз суммой своих углов вещь иногда выпадает из миропорядка слов. Определяя ценность вещей, каждая требует особого внимания, но неизбежно упираются в слова, а слова неизбежно упрутся в себя; неизбежное неизбежно.

Колотил вещи. Бетховен, например, в своих приступах бешенства разбил множество пианин.

Я знаю множество предметов и очень мало людей. Но предметы там тоже кажутся людьми, людьми с тонкой душой, которые редко встречаются и которым жизнь не удалась.

Неужто дар видеть вещи удивительно чужими и недоступными дан глазам?

Птица свободы не терпит нерешительности, а улетая, не возвращается никогда не встречайтесь с теми, которых когда-то любили; это нехорошие встречи, всё равно как бы с покойниками.

Мне супротив души невозможно поступить. Душа, душа... В скорлупке она замурована и глубоко, вот что! Её, брат, понимать надо, а потом уж и того... А коли ты к ней прислушаешься, так не ошибёшься.

Душа, душа! Глупая, добрая, мягкая и тёплая! Богом в человека вдунута, кого сможешь ты научить чему-то своими лихорадочными афоризмами? и кому нужен твой ворох пожухших иллюзий, что взяла ты когда-то в краткосрочный прокат? не плачь, не надейся! расскажи свою историю, беглянка душа; просто

расскажи историю.

Мягких ладоней вещей рукопожатий жаль... усики котят. Ещё шорох щетины на щеке под пальцами, подушечки для швейных иголок; горячие пирожки когда голоден и замёрз; ходить по магазину детских игрушек

вертеть глобус

смотреть как опадают, кружась, листья с деревьев и думать, что всё пройдёт... всё будет в прошлом... и вернётся в снах. Добрая мороженщица жарким днём.

Прощай же. Слова мои о тебе да будут нетленны.

Что во мне вызывает умиротворение? – Задумчиво переспросила она. – Что? Сейчас подумаю... ага, вот: снег, толстая кошка у огня, тюль на окнах, – медленно перечисляла она, – чужой сон, костёр в лесу, лицо, когда его над водой склоняют, теплый полдень, знаешь, бывает такой, когда всё вокруг будто застывает? Что ещё? Старческие руки на спицах вяжут, цепочка огней вдоль моста, молитва, горячий чай в холод, запахи луговых трав, гитара, ладан, библиотека, отдых после долгой дороги, морозные узоры, хорошие слова, – тут она улыбнулась, – "поющие" стихи, смерть, нагретый солнцем песок, бледное лицо, ребёнок, когда читает, детские волосы, блики на воде, вечность... И горящий камин, – помолчав, закончила она.

А что в Писании насчёт терпенья-то сказано? В терпении, сказано, стяжите души ваши!

Понимаешь, – сказала она внезапно, – я такая, какая есть, никому не нужна. Главное, я не нужна самой себе такая.

Одним словом, с какой стороны ни подойди, все расчёты с жизнью покончены теперь, когда жизнь выяснилась вся, до последней подробности жить мучительно и не нужно, что было – было, а остались – одни пустяки, не знать нелепо, я так и думал, что ты знаешь что-нибудь такое, не нужное никому; пойдём со мной жечь кораблики для дураков, всех прощать навсегда, как будто я тебя не знаю...

Конечно, даже самый последний из людей может что-нибудь для себя сделать, но, между прочим, не суди, да не осужден будешь, на суде держись смело.

Что я могу сказать, кроме как: "Корабли, корабли..."

Неиспользованное время кое-как распихано по чемоданам, письма написанные из прошлого лежат непрочитанными. Всё готово к бесконечному путешествию. В складках одежды беспокойно вертятся призраки, они пытаются удержать тебя, тихонько колдуют. И ни с того ни с сего чувствую себя невероятно счастливым, жаль будет так и не проснуться утром. Болезненная истома сковывает ум. Смежив веки, не чувствовать и не думать – в страхе не думать! - почему и что – как никогда сильно – болит.

...Он спасся от самоубийства

Скверными сигаретами.

На сцену выступил насущный день.

набравшись сомнительного мужества

потому что этак-то, не ровен час, когда оборвут сами себя, покуситься на жизнь свою; руки на себя наложит, обездушит душегуб; убийство себя. Как легко человек может при этом так повредить себе, что уж никакой врач его не исцелит! В мирное время всякий человек с воинственными наклонностями обращается против самого себя. Чудак, на что самому себя убивать?

Сказали мне, что эта дорога приведёт к океану смерти и я с полпути повернул обратно. С тех пор всё тянутся передо мной кривые глухие окольные тропы...

Я чувствую то же, что и ты, и что мы будем настоящими тряпками, если ограничимся одними только слабыми жалобами и не уйдём от тоски путём какого-нибудь энергичного поступка... Я наконец понял, что говорил Шопенгауэр, и почему в Вене каждый год около 500 человек убивают себя.

Бедный конь в поле пал... ни в жисть бы не... ну, это уж ты ерундишь.

Ах, и тошно мне, тошно мне... то-ошно-о!.. хана

Какая-то замкнутая и своеобразнейшая опасность, спасенье от неё, вновь наступившая опасность, вновь, отчаянные усилия и вновь спасенье – постоянно такое положение, как на гибнущем корабле.

и жить значит вообще находиться в опасности.

И, как всегда бывает, когда вертишься в одном и том же кругу неразрешающихся противоречий, –

Может быть, он хочет также использовать состояние пароксизма и лирического sursum, в которые повергло его отчаяние. Под впечатлением тоски и озлобления он писал страницы

Я все еще жив и все еще мыслю. Ещё в зеркалах живёт мой неопрятный вид.

Вот скулит человек. Да разве ж оттого, что ты поскулишь, тебе полегчает? Он брёл по берегу пруда, баюкая скулящую душу: роптать, плакаться на судьбу.

Недоволен был он собою и за то, что ему не удавалось внести в жизнь свою ничего интересного.

Эх, не удастся мне интересная жизнь. мало приятного на свете

думать уже не было времени прикосновение к смерти в кармане прирученный Танатос до чего ты дошёл; ты только вдумайся, дурочка, как прекрасен финал, как вовремя... Чего, дура, затужила? Ай свет клином сошёлся? Утешься.

каждой вошке своя дорожка, сказал он это как хорошо продуманное, давно решённое

сосредоточенность маньяков, со всевозможными предосторожностями, двигаясь как бы на мысленных цыпочках, прикрывающих за собою осторожно двери закрываются, следующей станции не будет.

легкомыслие – от эстетизма у него, эстетический безумец.

Вот плакать и отчаиваться – это грех! А бог-то на небеси на что! Не плакать, а покоряться и уповать надлежит по-христиански. Мудрость кротких. Смирися, гордый человек сказал волк барашку, гордым бог противится. И что бы, кажется, жить потихоньку да полегоньку, сидели бы все смирно, ладком да мирком паиньки или богу свечечку поставить захочется, чтобы всем радость да на утешение. Посердишься, посердишься, да и простишь! отмякнешь, то есть перестал сердиться

Как бы получше, да поласковее, да чтобы всем было хорошохонько да уютненько, без нужды да без горюшка... Птички в гнёздышках мирно живут. И богу слуга и царю подданный. Цены на хлеб бог строит.

За одного покаявшегося неверующего двух верующих дают.

Извините, но вы судите по своему слабому разуму притом как человек, привыкший осуждать. Нужно быть терпимым к чужим заблуждениям, даже если ты уверен в собственных.

Соблюдай осторожность, эти скандалы не для нас; будь человеком независимым, ни туда, ни сюда. Это шум для дураков, а твоё дело умное: поел, попил, полюбил да помер. На остальное – плюй с горы.

что у христиан обычай такой есть, чтобы в ожидании предбудущей жизни... к вопросу о смысловых горизонтах загробного воздаяния... самоубийц при больших дорогах хоронят, а не на кладбище. Не доглядели. Так нельзя... похоронный марш... так нельзя.

А-а-ах!

о смерти внутри жизни, предстоит убить свою жизнь, но, убив её, самому остаться живым.

В этом последнем, часто единственно возможном личностном акте... ведь смерть едва ли не то единственное, что можно свободно выбрать самому, одному, и в этом смысле смерть есть нечто несомненно моё, личное. Ты – это всё, что у тебя есть.

Инженер щурит глаза на тёмные стены и читает на одной из них карандашную надпись: "В сей обители мёртвых заполучил меланхолию и покушался на самоубийство войска российского младший лейтенант в запасе из интеллигентов Шариков".

С восклицанием: "Со мною бог! Убью и не отвечу!" В колодезь бог-с головой тобой не всё может: так, он не может покончить с собой.

Бывает же...

Саша Чёрный

Жизнь развёртывалась предо мною как бесконечная цепь вражды и жестокости, как непрерывная, грязная борьба за обладание пустяками. Банальная вражда соседей, такие дела.

Я по-прежнему сижу на вёслах этой проклятой лодки, то есть пребываю и тружусь на бессмысленной каторге повседневности. Дни по-прежнему вьют из времени верёвки, заставляя добывать хлеб в поте лица.

Ебать-копать! "Кто не работает, тот не ест".

Ни клочка облачка на небе, где меня с полудня наняли сторожить эту нежить, нежить эту жить, дребезжать и брезжить и – не тужить. Софья, не плачь, я видела в окно: твой двойник по небу плыл.

Люди, живущие в долине житейских забот; повседневные событийности, что вы живёте репит реплай.

Этология – наука о поведении животных. Понимаете – квадрату меньше всего пришло бы в голову говорить о том, что у него все четыре угла равны: он этого уже просто не видит – настолько это для него привычно, ежедневно.

тает в свете обычного дня автоматизм повторения

в этой части мир есть совокупность фактов

Устав не догма, а руководство к действию старого солдата в седой щетине.

Раскрепощённое воображение, презрение к "никчёмным моментам жизни", аллергии на копошение трудолюбивых пауков. Жизни мышья беготня, что ты тревожишь ты меня? Мысли мои далеки от бренного.

список намеченных дел

полные свои мимолетия тут бытую

Грустно от нашей суматошной, пустой и трогательной жизни. Сказано: гляди кругом-то – на все беды и убожества наши...

Его уже не занимала тяжкая сумятица жизни, Его не задевали мелочи внешних событий, все мелочи его обыденной жизни внушали теперь ему странное непреодолимое отвращение.

Прохожие, идущие по своим пустяковым делам, суетливо озабоченные тем, как бы схватить последнюю порцию сведений, своею общею комедией; и бесконечные разговоры о пустяках

Ну что, торопыга, куда-то теперь торопиться будешь?

(Иосиф Бродский)

Лица у людей неподдельно злы люди, а человек добр(о) принадлежит отдельным людям, а не всем вместе.

Всё же слишком часто неоправданно злы.

толстозадые люди с тяжёлым, бессмысленным взглядом

Удивительные люди знак восклицательный знак вопросительный.

Люди грядут, которые больше не будут бояться себя, ибо...

А между тем согласно естественному ходу вещей

(уйдите все, ради бога, глуп ваш смех, глупы ваши лица, – а умные и сочувствующие вообще невыносимы!) п'шли прочь!

Путешествие в страну непуганых идиотов.

Многие люди подобны колбасам: чем их нашпигуют, то они и есть.

Его не любили и он не любил. Изжить. Что вы терзаете и истязаете меня?! Зверёк, умеющий кусаться. Его не травили. Ему причиняли зло не намеренно, а просто потому, что какие-то люди преследовали свои интересы. Разнообразие их целей и задач. Мир весь прямо вибрирует от пересекающихся скрытых интересов. Невозможно жить с людьми, зная их задние мысли.

Больше нечего людям делать, как только тебе, мудаку, вредить. А если вредят, значит, так тебе, мудаку, и надо. Не касайся того, что тебя не касается. Дай себе право вовремя установить: неудивительны те, кто "бормочет" что-то своё постоянно.

Говорила обо всём в мире с беспощадной злобой человека, оскорблённого жизнью.

Всё это один круг. Нет причин быть обиженным. Свежее бельё пахнет Антарктидой.

Спаси, господи, люди твоя!

Там, внутри людей озеро равнодушия, море

недоброжелательства глухая враждебность,

Покажи как добрые пчёлки укусили тебя

Люди перевозят мешки добра, псы у амбаров – злые! И по коридорам ходят такие псы в костюмах, что надо всё время самому рычать, чтобы тебя не съели по ошибке. Осторожно, злая собака.

Будьте милосердны, – сказал он простым, тихим, человеческим голосом. Впервые за столько лет нелепое желание заплакать, эти беспричинно навёртывающиеся на глаза слёзы пришли издалека.

Я очень люблю животных, даже если это люди, но не люблю людей, особенно если они – животные.

По характеру своему я не люблю собак, пинающих дохлых львов.

да такие бесстыжие

с любовью, распыленной повсюду в жизни

всякий тебя будет забижать вынь да положь служителям всех родов оружия, крепостей с наведённым во все стороны оружием, лягушка под пушкой, караулить полковую капусту

никого нельзя зря бить... бьют для порядку.

А ты говоришь – народ, тут просто: кто на ком сел верхом...

Один тебя обидит, другой обманет, а третий просто посмеётся над тобой.

Никому не сочувствуй, сам же себя полюби беспредельно.

Кто не боится людей, того и люди не бояться.

Не страшен тот, кто сам себе не страшен.

Но, боже мой, не безумие ли надеяться на жалость здесь!

Презирает людей сильнее, чем им сочувствует. Презирающих тебя сам встречай презрением. Кому сделано зло отплатит тем же.

спокойно протягивал бы я досужим прохожим натруженные руки

и тогда добро обзаводится кулаками;

"Освободи своё сердце от злобы, ибо никогда в этом мире ненависть не уничтожается ненавистью, но отсутствием ненависти уничтожатся она." (Будда) Я – человек, поэтому я не могу сделать ничего плохого.

Ибо люди жестоки, от их алчного невежества приходится скрывать свой дар, словно увечья или деньги.

Чужие, незнакомые дома. Чужие, озабоченные лица.

Кода в конторах гасят свет и люди расходятся по своим логовищам.

Ах, улыбнись в оставленных домах,

где ты живёшь средь вороха бумаг

как хорошо в оставленных домах

любить других и находить других,

из комнат, бесконечно дорогих.

Как камень я стою среди камней, прося лишь об одном:

"Не подходите, не трогайте руками и посторонних надписей на мне не делайте."

Умереть среди чужих.

Ну, а учение как подвигается? Делаете вы успехи в вашем истинно человеколюбивом искусстве?

У маленькой жабы, затаившийся в сугробе

большие глаза

и нежное горло.

Но её полюбить нельзя.

И не потому, что у неё кривые ноги.

Просто она видит мир

совершенно иначе.

Хорош белый свет – одно только не хорошо: мы. Не бывает плохих времён, а бывают только плохие люди.

Вот мы, люди, из боязни друг друга строим государства, окружаем себя полицейскими, солдатами, общественным мнением... Сколько это разного народа на земле распоряжается... и всякими страхами друг дружку стращают, а всё... Эхе-хе, господа люди, господа люди!..

А вы всё унываете! Ай-яй... Что же грусть на лице? Прочь набежавшая на чело морщина и строгий сумрак лица! Послушайте, m-r NN, – вздыхает она, – отчего вы так грустны? Отчего вы молчите и почему вы всегда такой угрюмый? На все вопросы отвечаете "угу". Скажите, отчего вы живёте так скучно, так не колоритно? Нехорошо это, друг мой. Чтобы у меня этого не было! Извольте сейчас улыбаться и дело с концом! Те, кто уже далеко, угрюмым видеть нас не должны. Вы же сами в тот вечер говорили, что научите меня не скучать. Неунывающие утопистки. Она также переживала в то время полосу грустного настроения. Э-э-э! тётушка-непогодушка; душевная внутренняя погода;

Он стремительно худеет – это добрый знак. Она весела по-прежнему, хотя чаще и чаще заводит разговор о чём-то томном, будто бы им сейчас жить тяжело.

А как захворала она? Да известно-с: всё слёзы, слёзы, тоска...

Не грусти мой друг, не стоит мир наших слёз. Уступка, которую она делала моей грусти.

Ихтик нашел в душе меланхолию, об этом также он оповестил NN. "Радуйтесь, – ответил на это его приятель. – Меланхолия не отброс, а сердцевина крови. Она рождает героев, потому что, гранича с неистовством, подвигает их на деяния многоотважные".

Паучка лапки дрожат от слабости, но он, "верха-низа" не зная, дуги плетёт.

Уходящая тень, забытая, может быть, прости история наша сошла в комментарии. Вся она, как дряхлая паутина – тронуть нельзя. Наш маленький сад в упадке. Роскошный и уже источенный червями сад любви. Я к вам ужасно хорошо отношусь, я вам хочу всякого добра... Но о том, что было, не стоит вспоминать, пусть всё прошедшее будет прошедшее, прежнего ничего не осталось... Я чувствую себя виноватой, мне вас жалко... Я просто ещё не поняла теорию пустот. Если какая-нибудь ночь покажется тебе слишком пустой – приходи.

Ведь если может человек вернуться на место преступленья, то туда, где был унижен, он прийти не сможет. Вероятно, вам не покажется странным, что ноги моей не будет больше в вашем доме?

Но всё же время, которое я провёл в нашем союзе, было счастливейшим и лучшим в моей жизни. Несмотря на многие грустные минуты, происшедшие от внешних причин или от нас самих, – и от которых не может быть свободна ничья жизнь, ибо они служат для нее благодетельными испытаниями...

Позвольте вашу лапку. Прощай, любовь, когда-нибудь звони.

Прощай, любезная подруга незабвенная, от всех вокзалов поезда отходят в дальние края...

Он упивается созерцанием ужасной, обнажённой действительности, один вид которой, по словам индусской легенды, уже приносит смерть.

наглая неизбежность

Презираю реальность как ущерб в этом мире, безвыходно материальном, безысходного детерминизма объективной реальности, одаренной такой железной живучестью; тяжесть материи и трудность её преодоления. Обычно сознание сдавлено провинциализмом пространства.

в бессрочном плену, бунт на коленях; держит в своей руке хрупкий ключ к проблемам реальности; Что удерживает нас на земле кроме силы притяжения? Чем пугалом среди живых – быть призраком хочу – с твоими... в том месте, очертания другого берега, о котором говорят индусы, где нет времени.

Для меня это было чем-то вроде копилки, где хранились собранные за всю жизнь доказательства реальности бытия. Надо жить под копирку, чтобы в случае исчезновения иметь доказательства своего существования.

сквозь хитроумную сетку quasi-реальности вся пестрота видимости, условный счёт времени, всемогущество грёз, бескорыстная игра мысли, уводящая далеко-далеко от нашего мира, которым для слишком многих исчерпывается реальность. Вот и говорят иные мудрецы: чтобы познать мир, нужно неистово хотеть его. Из деликатности принято это стремление именовать сладким словом – "любовь". Но никто не задумывается: каково миру быть познанным, а затем выброшенным за ненадобностью в забвение.

жизнь, лишённая традиционной атрибутики бытия, не обладающая онтологическим статусом

Вокруг меня становилось пусто. Ему казалось, что это какой-то нелепый сон. Он производил впечатление человека, вышедшего из страны, где никто не живёт. Мой сиятельный брат, не занимаетесь ли вы лепкой фигурок из тумана? Этим чудесным новым увлечением, пришедшим к нам из неизвестности? Не замазывайте мне глаза мглистыми туманностями. Я боюсь реальной действительности. По правде говоря, я не вижу больше ничего реального, а одну сплошную фантасмагорию. Поди ты, вон эки чудеса! Откуда выходят люди, неуверенные в рациональности существующего. Настоящее, то есть такое, какое и должно быть.

Вот ужасные последствия дарвинизма, с которыми я, между прочим, согласен.

Достоверность обыденной повседневности. Проблема подлинности бытия в противовес мнимому быванию. Вот соберёмся решим, что его вообще нет. Программа преодоления быта посредством заговаривания его любовью.

Вы предлагали ряд нелепостей, несбыточных, смешных; как вам не стыдно неверить в них в великолепных! Я даже нахожу, что так как вы на все предметы смотрите с их смешной стороны, то и положится на вас нельзя. Я был, вероятно, очень смешон и немножко даже гадок.

что существует дверь, через которую можно куда-нибудь выйти, что может хоть что-нибудь случится.

Нам всё равно нечего терять кроме своих оков.

а там можно лечь в облако, как в постель можно тело своё снять, не выдёргивая пуговиц из петель там можно обнять свою тень иногда и от тела бывает определённая польза: можно закрыть глаза.

Во мрак вспять вытекает тело – мешок с песком, который следует положить на кровать; душа – в темноту вперёд. Часто я думала что мои глаза никогда не умрут... Чтобы видеть на расстоянии, не глаза нужны, нет.

Все мы – только беспомощные пассажиры наших тел чем просто способ существования белковых тел.

когда ночь скроет изъяны тела

постой, надо, чтоб было двое, для танго нужны двое

"We can't believe", – говорят они, и можно держать пари, что плотник сломает замок, но ни-Кого не найдёт внутри.

С каждым днём всё больше и больше заволакивалось туманом и, наконец, совсем перестало существовать.

впечатления, которые вырабатывает окружающая среда

Нельзя зарегистрировать то, чего нет. Нельзя прийти в канцелярию к тупице и объяснить ему, что время есть плотная субстанция, что будущего нет, а что есть только настоящее.

действительно настолько, насколько необходимо; что действительно – возможно

Вечность разберётся, "кто из нас холоп".

Я могу только констатировать – и мне скучно... Мне больше нравится "нет", чем "есть". Потому что всякое "нет" означает "уже нет" или "ещё нет": у "нет" – прошлое и будущее, у "нет" – история, а у "есть" истории не бывает... Самое интересное в мире – это то, чего нет. Одним словом, ставлю на "нет". Но Вас, кажется, больше интересует то, что есть. Досадно.

Как же мы счастливы:

ты и я,

чей дом лежит вне времени;

мы, спустившиеся с благоухающих гор вечного сейчас,

чтобы поиграть в рождение и смерть день-другой

(а может быть и меньше).

э. э. каммингс

– Ну, если есть какие-то сомнения, предположи хотя бы наличие духа. Пусть я буду метафизическая субстанция... В конце концов язык – тоже форма существования. Можно ведь существовать в языке, не существуя в действительности: так многие делают. Разреши и мне.

...тем более от собеседника, которого я даже не вижу.

...постепенно становится хитрее и понимает, что реальность на этой планете искажена, и наивных ждёт гибель.

И там было уже не до забот о том, что станется с его маленькой телесной конструкцией, с мягкой куклой, умеющей закрывать глаза.

Очень трудно чувствовать себя хорошо, не имея плоти.
Очень трудно доказывать своё существование, распространяя электрическое тепло и смещая неподъёмные предметы.
Очень трудно выслушивать потом бестолковые упрёки и крики.
"Не умеешь жить. Не хочешь, чтобы в доме был порядок."
Вечером, уткнувшись в чьё-нибудь плечо, задумываюсь и через несколько минут засыпаю.
Утром все страхи становятся меньше настолько, что прячутся или исчезают...

И в это время на левой руке появляется такая же царапинка, как и на правой.

"Я желаю иметь так мало сил, чтоб не чувствовать своего существования, когда я его чувствую, я чувствую всю дисгармонию всего существующего..."

тело, в котором ты обитаешь

существо моё слишком слабо

– тогда ты изведал, что время не видит ловушек:

И что происходит в том странном мире, куда меня вот уже 20 лет каждое утро швыряет неведомая сила?

Продвижение тормозится проблемами с телом, головными болями, горем, или какой-либо

нереальностью, странными мыслями, злобными намерениями, неясными ощущениями, нелогичными побуждениями, чувством типа "одновременного присутствия на двух треках времени" и так далее. Что и говорить, если даже сны зависят от положения спящего.

- Бестактно намекать на физические недостатки кому бы то ни было!

Меня

заботит не реальность, а пригоршня опиума, в которой

спрятана реальность, признаётся он и не сводит глаз

с туго натянутого оконного стекла, где спарились крупные мухи.

В углу вентилятор мотает головой:

конец ли изгнанничеству? конец ли?

Настоящий изгнанник с собой всё уносит.

Пойди принеси Я пойду принесу

Я вам принесу но не то

Непосредственно жизнь:

Первое условие бессмертия – смерть.

Смерть – это то, что бывает с другими. Смерть – наследственный враг. Враги молчаливы.

Это когда жизнь достигает наивысшей полноты.

Поскрипим ещё между прочим, все помрём и ты умрёшь обыкновенной смертью, как умирают старушки.

И этак до гробовой доски. Всё же в конце концов вас заколотят в гроб и бросят в яму... а могильщики как всегда будут пьяны на своей работе.

Я полюбил не саму смерть, а сознание, мысль о смерти.

Держись, ты обязательно выкарабкаешься, слышишь
последний будильник, который разбудит.

Тихая, сосредоточенная готовность к смерти: кончины наши безболезненны, непостыдны, мирны.

"Прости меня, мой дорогой друг, если я немного запоздал с моею благодарностью. В каждом слове твоего последнего письма чувствовалось, что ты живёшь целостною умственною жизнью". Мы обнялись, наше дыхание смешалось. А ну, расскажи, как ты сам жил в эти годы? Всё, что ты придумаешь между двумя объятиями... Без тебя я не очень хорошо жил. Мы будем переписываться до самого последнего дня ухода в вечную ночь атомов жизни, у меня есть только одна тёплая родина – смерть. Смерть таланта и талант смерти.

Не говори мне того, что я сама скоро узнаю по чьим-то глазам. Принимаю твой дар, твой безвольный, бездумный подарок, грех отмытый, а быть может, сигнал – дружелюбный – о прожитой жизни.

Траур по растаявшей "снежинке". Ничего не поделаешь: жизнь – игра серьёзная. Смерть: неизбежность или освобождение, наказание или поступок? Потому что любая смерть – проигрыш.

Теперь, когда его лёгкое дыхание снова рассеялось в мире...

Смерть, она нам – как мать малым детям.

И, как видишь, оба из нас оказались правы, невзирая на то, что ничто в какой-то мере превратилось в ничто. Доверие – быть ничем. Это мы тоже отнимем от того, чего нет.

Их город был мал... Они слышали как... На другой стороне... Мешают ложечкой чай...

город играет с тобой в атональные шахматы

"Уфа, – проговорил он под столом и забился, – Уфа..."

Уфа – город привычный для тех, кто страдал.

нагретый солнцем асфальт шипит под ногами, ворота вросли в асфальт, их уже не закроют.

Потрескавшийся скорлупой асфальт перед домом на глазах темнел – моросил мелкий дождь.

Солнце катилось по сияющим трамвайным рельсам.

в свой миллионный рейс убегающий трамвай заблудившийся

Такое впечатление, будто все население в трамваях переезжает в другой город.

унылые уральские города с двумя названиями;

сердито гудит этот сонный, простодушный город, о котором никогда не знаешь, что в нём есть ещё живого, а что уже мертво

очень вечерние и очень зимние улицы города, вчера я с ним немного поссорился

лица татарского склада, у меня не было здесь ни знакомых людей, ни улиц;

Так дико, замкнуто, бесцветно и безнадежно здесь всё.

Несчастливый этот город. Уеду отсюда, пока ещё поезда ходят. Приехать в далёкий город, чтобы купить там хлеба и пройтись по лестнице.

Из России всегда почему-то бегут весной.

Стань шорохом в злорадном смехе улиц, и пустотой в густом ряду витрин. Плен города… надёжен. Я в нём. Я с ним. Я – осторожен.

нахлобучиваются на город сумерки

Как всё это грустно грустно за окошком грязно грязно город тысяча проблем я запутался совсем.

Громаднейший город пульсирует, и всюду в нём волны – прильёт и отольёт.

домики смотрят на улицу кисло; дрянной городишка

Над миром грешным плывут ночами – проспект Надежды, бульвар Печали.

Над серой глыбой озябших зданий – квартал улыбок, кольцо свиданий.

а если позволят отцы города, –

Славным труженикам Уфы и одиноким прохожим – Ура-а!

как жужжащий в засаде город-миксер,

Чудесный день томишься скукой жалуешься на неё кстати, недавно в его маленьком сердце родилась вера в Будду.

Какое грустное очарованье! и всё так полно невыразимой печали нет сил противиться, сладость бессилия, безволия... имеют для меня прелесть несказанную, как сон, который не расскажешь, но напрасно мне искать слова битая скорлупка я предложила ему подушку и выбрав приличный сюжет мы стали беседовать а ты, я смотрю, всёрьёз опечаленная тихий разговор, знаешь, никто никогда не рассказывает мне грустных историй. Разгонит нагонит загонит ваш сплин.

Соблюдая день удаления, правда муха так мала, что не назовёшь её настоящим врагом ходит по лицу своими мокрыми лапками; муравей так лёгок, что свободно бегает по воде так забавно и так слабо, что кажется, он только почудился тебе. Хочется поскорее узнать кто родился: мальчик или девочка.

Колотушка счастья, то есть пустячок.

Грустно сказать, заметь драгоценное зеркальце уже слегка потускнело. Хватит шуршать ночами.

В больших домах живут маленькие люди когда льют дожди, в домах простолюдинов не спят будильники, утробное ворчание холодильников, глоток замурованной в кране воды посреди недолгой ночи в недрах квартир белые ванны, когда вдруг очнёшься ото сна на молодых ростках конопли и не засыпаешь больше однажды, когда ты была одна... Одна, потому что одна. У неё обидчивый нрав. "От вас веет холодом" – говорит он с лёгким оттенком досады. Если не спать всю ночь перед дуэлью, под утро начнут дрожать руки. Мы поедем с лучшим своим другом на заре да на широкую поляну где кузнечики, где роса жива. Лошадь, переходя брод, остановится и будет долго с шумом пить воду. Эпизод отпустит поводья, но кажется я напутал с другом: именно с ним я стреляюсь. Умоляю, господа, не говорите сейчас по-французски... Нет нет, ты просто заснул на посту, в карауле обнявшись с автоматом, сжав его своими замёрзшими руками.

Что сейчас, где-то там, олень бродит со стоном возле волосков бровей, которые ты старательно выщипываешь, морщась, пинцетом то есть серебряными щипчиками, привезёнными тебе заморским купцом.

Пёстренький цыплёнок, попискивая, бродил по подоконнику, стучал клювом в стекло, ловя мух.

Ты будешь там скоро, обещай мне замечать там всё. Ты только дашь нищенке лепёшек и забросаете её с подругами вопросами. Дружок у тебя есть? Где ты живёшь? С кем буду я сама сегодня ночью спать? Смущающийся калека, неумелый поклон до земли крестьянского мальчика то есть холопа, поевшего все барские пирожки, забежавшего в горящую избу спасти рыжего котёнка, но не нашедшего, если это твой слуга недоверчиво глядя в жидкие, тёмные глаза, спрашивает:

– Вы, что ли, добрый?

– Да, я незлой, – отвечает хозяин.

Подумав, спросит ещё:

– А, может, вы – пьяный?

Ах ты неотвязный, чего суетишься? Горошины на очаге скачут, покоя не знают, прыг да шмыг.

Слабо потри пальцами листья лимонного деревца в ведре с землёй с зимой с Уфой, вспомни об ударах топора, нет, лучше о наседке, высиживающей яйца в ночном сарае когда ты пришёл за грязной бутылкой самогона, спрятанной накануне огонёк дедушкиной папиросы, умершей. На выдохе вскрикни: Некондиция! Почему? Почему-то. Когда повсюду снега, задушевный разговор в тёплой комнате с пахучими подушками. Подарить долгим взором бархатные глаза без блеска мягкие будто гладят тебя провожать роскошно-расточительным взглядом. Достойный друг, зачем ты говоришь, что тебя беспокоят мухи закрой глаза, зевни. Как бы непривычно это ни было. Прости, любовь.

Чтобы счастье приманить пустячок лакомство незначительный подарок на память лет. А если серьёзно, то не знаешь что делать с собой нахлынут мысли, толпятся потом в моей голове как бараны. У меня нет силы вытравить память о вас... Продайте ваши платья и храните ваши мысли. А как странно он выражается, самый язык кажется переводом с иностранного. Кого постигла утрата избавления от бед испытанная душа. Уж не сошёл ли я с ума? Несносно. Вы дичитесь всех так, что ни на кого не похожи.

Лежи на парте развалясь, нюхай свой свитер пытайся читать Толстого не спи же моль, изобрази на советской лакированной парте свой виртуальный адрес в надежде начерти не бойся кабинет криминалистики, встретьтесь молчите вместе, дружно задумавшись скажи: больше не надо тебя, дразнить женщин упругих грудей в окне строительный кран кирпичи подсказывают мне, что я и вправду имею право полтора часа спорь с мужчиной о метафизике и рационализме. Кто чей избранник эти слова больше всего не подходят тут. Я маме так и сказала, что купила бурки, потрогай какие мягкие внутри, вот так ну же, смелей улыбаясь, а это просто мода такая в гробу у изголовья лежат её бурки. Просыпаюсь от запаха тетради, на которую положил свою голову, вернее, от гелевых химических чернил в ней, нефтяную плёнку над океаном бессознательного.

Настали длинные, вяло тянущиеся, тоскливые осенние вечера. Всё чаще стоял он подолгу у окна и барабанил пальцами по стеклу. Вот смотрит, как медленно падают листья, и видит в этом только одно – скоро зима. Окрестность из окна тихо цепенеет. Дождь, взгляд из окна из липких нитей вяжет свитер воспоминаний. В такую ночь легко итти капризной тропою дум в бесконечную даль воспоминаний. Все события прошедших лет и с какой-то завистью думал о прошлом, где-то ворчал гром. Как если бы я на секунду встал со стула, посмотрел в окно, потом повернулся, снова захотел сесть на своё место, а там всё ещё сижу я. Второму “Я” у окна стоять, смотреть в никуда... Осенняя ночь, бьются оземь напрасно твои голубые дожди. Я уснул. Скоро придёт зима и тенью под ноги ляжет. Я спокоен... Память о лете в сердце слабеет. Что это? Тьма? Может быть... За ночь прийти успеет зима.

Холодно боже как холодно. Залезаешь под хладное одеяло с головой, чтобы не мёрзли уши. Полна зелёных, синих звёзд над нами ночь высокая; зима, зима – на сотни вёрст. Железная. Жестокая была зима, затяжная; рыбы спали... Глагол "погреться". Вокруг меня – зима, замерзаю и коченею. Железным стало моё небо, каменным стал я сам. Когда зима очиняет карандаш темноты всё вокруг усеяно белыми стружками. Белый цвет – цвет угнетённой невинности. По мере змеенья зимы меняться оттенкам её слюдяных чешуйчатых крыльев. В сумраке комнаты все вещи как будто задумались. Опять неизвестно откуда берущийся шёпот. Знаешь, в твой день было так холодно... Но скрип снега под каменными колёсами зимы выдвигается в сон параллельно деревянному декабрю. Уже скоро на болоте зимы снова наступит скука темноты. Следить, как постепенно потухают мерцания серого зимнего дня. Вся жизнь как сон идёт.

Короста губ дыхание пар оттепель зима хвастается солнечным днём хлопья снега утром овсянка хлопья сладкое чувство тоски хлопья да я могу говорить зима и что там ещё собственно что-то вспомнить губы сухие тёплые речь как возможность как знак зима и выйти наружу узнать значение знака приметы перемен первая встреча вторая возвращение вечер зима ничего более ни боли ни боже мой короста губ короста снега не до смеха казалось бы зима что тут ещё говорить.

Однако тот, кто покинут в любви, фактически – знак чего-то иного, того, что продолжает себя, чего-то, что дотошно измерено: запоздалая нежность вещей, память подробностей, столь же живая, как если бы оцепенели они. Действительно, смогут всё сделать, хотя в обстоятельных сновиденьях сквозь прозрачный кирпич совсем они не видны.

Вспоминай обо мне только, когда будешь счастлива.

Я, наверно, не прав, я ошибся, я ослеп, я лишился ума

Белой женщиной мёртвой из гипса нас с тобой обнимает Зима.

Пустой взгляд в пустоту сквозь двойные рамы окна,

настраивает на мирный зимний лад,

зачем зима зачем печаль упали снегом на дома, и я один, и ты одна

под абажуром табурет, на табурете – кот учёный благословляет лапкой сонной наш полуночный тет-а-тет. Бай-бай. Наверное, пора. Бай-бай – оно всегда не поздно. Всё так же за окном морозно, всё так же злобствует зима. "Ну, прощай до зимы, только не той, и не другой и не ещё – после другой". Господи, я и не знал, до чего она некрасива... Ты послушай, зима, этот медленный ритм, уходить – это вовсе не больно. А may be, когда-нибудь, среди знакомств пройдёт белесая зима. Письма зимы превращаются в мокроту, что прощается за одиночество и всё остальное. В эту зиму с ума я опять не сошёл, а она глядь и кончилась. Не ниже поминания зла превращенье бумаги в козла отпущенья обид. Извини же за возвышенный слог; не кончается время тревог, не кончаются зимы.