To Vicky,
with love and dementia
It's just six
Before dawn
And the waves come crashing down...
Rosetta Stone "Six Before Dawn"
Он нажал на слегка припорошенную
снегом ручку и потянул тяжелую металлическую
дверь, когда-то покрашенную в белый цвет, на себя,
машинально отметив про себя несколько свежих
царапин в районе замка. Сидевший на стуле человек
встал и устало потянулся, одновременно пригладив
рукой ежик грязно-серых волос.
- Что-то ты сегодня припозднился.
- Есть момент. Что нового?
- Да ничего. Какие-то придурки опять пытались
взломать замок.
- Я уж заметил. Когда?
- Хрен знает. Утром наверно, когда Миха здесь был.
Ладно, Колян, я побег, а то жена опять убьет.
- Ну давай, давай.
Тот, кого назвали Коляном, усмехнулся и
проводил продавца взглядом. Сел на стул, достал
пачку "Честера", вытащил сигарету, поднес ко
рту, крутанул колесико дешевой пластмассовой
зажигалки, пробежал пальцами по коротким темным
волосам. Посмотрел на часы, стоящие на самом
верху пирамиды разноцветных коробок с чипсами.
1:38. Его ночная смена началась восемь минут назад.
До рассвета оставалось немногим более шести
часов.
Он часто представлял себя солдатом,
сидящим в окопе в окружении пачек сигарет,
бутылок дешевого - и наверняка поддельного -
спиртного, пакетов с чипсами и коробок
жевательной резинки, наблюдающим за постоянным
сражением, разворачивающимся на улице. Сражались
ли между собой влюбленные парочки, пьяные мужики,
менты в неизменных серых куртках и
разговаривающие о Кьеркегоре студенты,
вереницей проходившие перед его взглядом каждую
ночь? Он не знал. Скорее всего, да. Ведь когда он
смотрел в глаза покупателю, заказывавшему
бутылку "шестой "Балтики", или банку
"Гриноллс", или пачку дешевых американских
сигарет, он видел - а перед ночным продавцом в
коммерческом киоске они, как правило, сбрасывали
маску, которую старательно носили в светлое
время суток, просто, чтобы сберечь столь ценные
ресурсы - он видел гамму эмоций: пьяный угар,
усталость, ненависть, скуку. Не было там только
счастья; впрочем, Николай подозревал, что это
слово придумал какой-то интеллигентик,
перебравший, сидя темной жаркой ночью на
продавленном и потертом диване, дешевого
портвейна чеченского разлива.
Он посмотрел в маленькое окошечко -
амбразуру дота - оклеенное рекламными полосками,
и в который уже раз увидел ее. На душе сразу
полегчало, как будто кто-то открыл форточку в
небольшой прокуренной комнате и свежий ветер
вогнал - как поршень вгоняет очередную порцию
жидкости - немного чистого холодного воздуха в
замкнутое пространство.
Вот уже две недели - а если быть точным,
пятнадцать дней - она приходила каждую ночь на
одно и то же место: маленький пятачок под
козырьком у входа в большой супермаркет прямо
напротив ларька, в котором работал Николай, и
стояла там, глядя по сторонам. Где-то через
полчаса она подходила к ларьку, покупала пачку
сигарет - все время одних и тех же, "Ротманс"
в синей квадратной упаковке - и возвращалась на
свой "пост". Часа через четыре она уходила.
Это превратилось в своего рода ритуал - ее
красивое худое лицо с большими зелеными глазами
в окошечке ларька, тонкая рука с двумя узкими
серебряными кольцами на пальцах, забирающая
пачку медленным плавным движением, ее короткая
шубка...
Потом он сидел и, глядя на нее, долго, с
наслаждением, гадал, кто же она такая и что она
делает в это время в таком месте. Шлюха? Было
непохоже: не та обстановка, не та девушка, да и
поведение ее было... не тем. К тому же - хотя
Николай и не признавался себе в этом - ему не
хотелось, чтобы все оказалось настолько
прозаичным и банальным.
Сумасшедшая? Несчастная влюбленная?
Просто человек, наслаждающийся ночью? Николай
этого не знал и не хотел выяснять - это был один из
тех немногих случаев в его жизни, когда он
довольствовался тем, что видел.
- Пачку "Ротманс", пожалуйста, - оторвал его
от размышлений знакомый голос. Как всегда, он
достал пачку с полки под прилавком отработанным
движением, задев и едва не уронив коробку
"Орбит", и положил перед ней.
- Спасибо, - она, как всегда, взяла пачку и,
развернувшись, пересекла абсолютно пустую в это
время дорогу. Николай улыбнулся и,
откинувшись на спинку неудобного пластикового
стула, закурил очередную сигарету.
Он появился незаметно и тихо, словно
возникнув из морозного ночного воздуха. Подошел
к ней. Взял ее за руку. Николай увидел, как
блеснули ее глаза, словно две звездочки на чистом
летнем ночном небе. Мгновение - и они исчезли,
растворились в нетерпеливой зимней ночи.
До конца своей смены Николай сидел,
уставившись взглядом на бесконечный танец
снежинок в лучах уличных ламп, курил и думал о
ней. Ревность, обиду, злобу - все эти чувства
застилала всеподавляющая, неудержимая грусть и
тоска. Он чувствовал, понимал - знал? - , что больше
никогда ее не увидит.
"... декабря 1997 года ушла из дома и не
вернулась Оксана Зайцева, 17 лет. Пропавшая была
одета..." Он отшвырнул в угол надоевший
"МК", развернутый на странице с криминальной
сводкой, и налил себе еще кофе из старого
потрескавшегося китайского термоса с
нарисованными на нем журавлями. Закурил
сигарету. Поднял с пола газету и еще раз
посмотрел на расплывчатую фотографию,
расположенную справа от текста и обведенную
рамкой.
Мельком бросил взгляд на улицу, туда,
где он привык видеть знакомую фигурку. И никого
не увидел. Она подошла к окошку коммерческого
ларька незаметно и тихо, будто возникнув из
морозного ночного воздуха, все такая же: те же
большие зеленые глаза на красивом худом бледном
лице, те же красивые длинные тонкие пальцы,
только на шее висел маленький египетский крестик
на изящной серебряной цепочке. Николай посмотрел
на нее и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ - в
первый раз на его памяти - и его охватило
спокойствие, которого он не испытывал уже
много-много лет, и он понял, что теперь все встало
на свои места, что теперь все так, как и должно
быть. Он вопросительно посмотрел на нее, и в его
мозгу мелькнула сумасшедшая догадка. Словно
прочитав его мысли, она кивнула головой,
улыбнулась и заказала пачку "Ротманс".
Москва,
4 января 1998 г.
05:16
Московский блюз
(c) Malice X Написать нам Конференция |