Тесса, убрав волосы с лица Армана,
посмотрела в его глаза. Он улыбнулся и произнес:
- Я не жалею, что испытывал раньше такие
страдания. Иначе то, что я обрел, не было бы для
меня таким восторгом и откровением. Мне жаль
людей, они не способны видеть в этом такого
счастья, обладая этим повседневно. Они не
понимают, что имеют. Им неведомы такие чувства,
что я испытал сейчас. Они привыкли к ним. И мне их
жаль за это.
- Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но я
боюсь сказать тебе нечто такое, что вновь
заставит тебя страдать, - произнесла Тесса
грустно, - все мои страдания и видения сгорели в
твоей любви. Я нашла в тебе все, о чем так
мучительно грезила во сне и наяву. И теперь я
свободна от них. Я свободна ото всего. Они не
позволили мне даже умереть тогда, в первый раз.
Теперь ты подарил мне свободу и покой. Теперь я
чувствую, что я умираю. Мне нечего больше желать.
Как бы я хотела остановить этот миг! Но это не в
моих силах. Душа моя свободна и рвется прочь в
неведомые восхитительные дали. Ты мой ангел, мое
неземное блаженство. Я прощаюсь с тобой. Я уйду и
больше никогда не вернусь. Я свободна теперь от
своей темной противоестественной жизни. Но ты не
должен больше страдать. Ты теперь тоже свободен,
я знаю. Твой недуг больше не коснется тебя. Ты
можешь найти свою любовь, она где-то ходит в
ожидании тебя.
- Я в это не верю, - произнес тихо и очень
грустно Арман. В его голосе не было больше муки,
не было страдания и истерии. Он понимал, что не в
силах остановить ее и заставить остаться с собой,
- я не верю в это и никогда не верил. После тебя
никто не сможет этого сделать. Потому что
блаженство, которое ты мне подарила, не от бога,
не от человека. Ни одна женщина не обладает твоей
дьявольской душой. И я бы попросил тебя убить
меня, как ты это обычно делаешь, если бы не боялся
снова осквернить твою освободившуюся душу. Я-то
все равно уже никогда не смогу рассчитывать на
божью благодать. Я все равно потерян теперь для
рая. Но я не жалею об этом. У меня была ты, и это
главное. Я лишь могу молиться за тебя.
- Я думаю, что для меня тоже нет места в раю,
мой единственный любимый, - ответила Тесса, - но я
не могу выполнить твою просьбу. Не потому, что
боюсь за свою душу, а потому, что ты действительно
еще можешь вернуться к нормальной жизни.
- Увы. Тебе ли не понять этого? - прижал ее к
себе Арман.
- Хорошо. Я сделаю так, как ты просишь. Но
сначала люби меня в последний раз. Я убью тебя. Но
я хочу, чтобы ты, умирая, испытывал только
блаженство.
И они с новой силой, которую придало им
отчаяние, любили друг друга, не отрывая глаз от
глаз, словно хотели раствориться в них. И когда
Тесса своим смертельным поцелуем обожгла шею
Армана, он только улыбнулся, не отрывая своего
взгляда от ее глаз. Его жизнь постепенно уходила
из него, но сквозь туман он видел ее глаза и
улыбался им. И так же как все умиравшие на ее
руках жалкие любовники, он с последним выдохом
произнес ее имя. Но впервые в жизни в этот миг оно
прозвучало с любовью.
Тесса еще долго баюкала на руках его
бездыханное тело, перебирала его длинные черные
волосы, гладила его лицо, целовала его глаза,
которые свели ее с ума и заставили пойти за ним,
пока за окном не стали гаснуть звезды. Тогда она
поцеловала свои пальцы и коснулась ими губ
Армана в последний раз, закрыла его глаза и вышла,
тихо прикрыв дверь. Ее не волновало, что подумает
Рене, когда вернется домой и найдет там в своей
постели бездыханное тело аббата де Флери, что он
будет с ним делать, и что он вообще теперь будет
делать без нее. Она вошла в храм и легла в свою
раку, ставшую для нее постоянным домом. Вздохнув,
она с улыбкой закрыла глаза и погрузилась в
небытие.
Наутро, когда в храме зазвенели
ключами первые служки и пришли первые прихожане,
глазам их открылось удивительное зрелище - в
раке, где лежала нетленная монахиня сестра Анна,
лежало высохшее мумифицированное тело.
Париж еще долго судачил о
произошедшем, хотя тело сестры Анны давно
погребли на кладбище при храме. В свете еще долго
ходили сплетни о неизвестно куда исчезнувшей
семье фон Гейст. Но никому было невдомек, что в
Дижоне в приюте для душевнобольных коротает свои
дни и ожидает бесславной кончины поднявшийся до
неземных вершин блаженства и низвергнутый с них
обнищавший и ко всему безразличный Рене Бриссар,
достойный наперсник и недостойный любовник
святой сестры Анны, в миру Изабель Марсо.
