Глава 4

    Трист спала, когда над ухом прогремел телефонный звонок. Она по-тянулась к выключателю настенного бра, включила свет и нашарила трубку. Мортифер повернулся на другой бок, но не проснулся. Трист тихо, чтобы не разбудить его, спросила:
  — Какого черта, вы знаете, сколько сейчас времени? — на наручных часах ее было половина четвертого утра.
  — Тристиция, это Дарий. Прости пожалуйста, что я так поздно, вернее, рано. Просто случилось нечто непредвиденное, что требует безотлагательного тебе сообщения.
  — Что такое? — встревожилась Тристиция, — что случилось?
  — Трист, дело очень серьезное. Мортифер у тебя?
  — Да.
  — Хорошо. По крайней мере, я за тебя спокоен, он сможет защитить тебя.
  — Да боже мой, что случилось-то? — не на шутку испугалась Трист.
  — Я не знаю, как тебе объяснить. Я сам теряюсь в догадках, что это такое.
  — Говори, как есть.
  — Ну, в общем так. Только что мне позвонил Фратер.
  — И что?
  — Он наговорил мне такого, что я решил что вам с Мортифером нужно знать это немедленно, чтобы успеть подготовиться к самому худшему.
  — Ты меня пугаешь, Дарий.
  — Нет, я не хочу тебя пугать, но дела обстоят так, что мне видимо придется это сделать. Я ничего пока тебе не буду говорить, что я сам об этом думаю, ты сама потом решай, что вам делать, я тебе просто передам наш разговор. Короче, позвонил он мне полчаса назад, голос у него был такой, что он или пьяный, или обкуренный, или еще что, он сказал, что прочитал в газете статью про нас и был немало удивлен тем что он, оказывается, больше с нами не играет, а на его месте играет другой человек. Он, как он сказал, не собирался от нас уходить, просто у него сложились такие обстоятельства, что он не мог присутствовать на репетициях.
  — А он об этом сразу сказать не мог? — возмутилась Тристиция.
  — Не в этом дело. Его обида зашла еще дальше. Он сказал, что он нам этого никогда не простит этого и что он будет мстить. Он сказал, передаю слово в слово: «Вы будете слышать мое имя чаще, чем свои».
  — Что он имел в виду?
  — Я не знаю. Он сказал, что для нас такие дела плохо кончатся. Он говорил что-то еще, я так понял, что он вступил в какую-то сатанинскую секту и там ему сказали, что мы недостойные люди для такой музыки. Что мы в жизни не перенесли ничего такого страшного, чтобы мы могли играть такую музыку и он сказал, что он будет от нас эту музыку спасать.
  — А что, он что-то такое перенес страшного, что он может такую музыку играть? — спросила Трист.
  — Ему сказали, как он сказал, что он достойный человеку что мы обошлись с ним подлоги теперь он, чтобы доказать всем несправедливость должен с нами рассчитаться.
  — Ничего не понимаю. Он сам виноват мы-то здесь причем?
  — Я ничего сам не понимаю. Просто он сказал, что никто из нас не сможет уйти от возмездия. И я потому так срочно вам позвонил, чтобы вы знали, чтобы вы были готовы ко всему. Я не знаю, что может приключиться завтра утром. Может, я уже не смог бы вас предупредить завтра.
  — Спокойно, Дарий. Не гони волну. Надо со всем этим спокойно разобщаться. Сейчас мы с Мортифером к тебе приедем.
  — Хорошо, только осторожнее. Я пока позвоню остальным.
  — Давай, — сказала Трист, положила трубку и принялась трясти Мортифера.
  — Что такое? — спросил он. Половину разговора он уже слышал сквозь дрему.
  — Случилось непредвиденное осложнение.
  — Какое?
  — У Фратера снесло башню.
  — И в чем это выражается?
  — Он хочет нас всех перебить за то, что мы, не спросясь его, взяли на его место другого человека.
  — Эге-гей.
  — Вот тебе и эге-гей. Одевайся. Мы едем к Дарию.
    Мортифер выдул с силой воздух и встал. В этот момент снова раздался телефонный звонок.
  — Одевайся, я сама, это, наверное, снова Дарий, — сказала Трист и сняла трубку:
  — Я слушаю.
  — Трист... — раздался в трубке голос с придыханием.
  — Да, кто это?
  — Ты уже настолько крутая басистка, что старых друзей не узнаешь?
  — Фратер? — тихо спросила Трист.
  — Помнишь? Странно, я думал, ты уже забыла, что я есть на этом свете. Ну ничего. Скоро будет так, что ты ни на минуту не сможешь не думать обо мне. Я обещаю тебе это. Я всегда знал, что ты будешь моей женщиной. Я знаю, что ты не сможешь мне отказать. Скоро я приеду к тебе и заберу тебя. Тебе будет очень хорошо, Трист, я обещаю тебе.
  — Фратер, ты пьян. Проспись, и потом мы с тобой поговорим, ладно? Ты сейчас порешь такую байду, что мне даже слушать не хочется, — ответила жестко Трист.
  — Нет, милая, я трезвее всех трезвых. И ты это скоро поймешь. Ты всегда была рядом со мной, и ты должна принадлежать только мне. И я уберу всех, кто стоит на пути между мной и тобой. И тогда мы будем вместе. Они просто заносчивые козлы, и ты поймешь это сама скоро. Они не нужны тебе. Тебе нужен я. Это ты тоже поймешь скоро.
  — Фратер. В первый и в последний раз я тебе говорю — я не люблю тебя и никогда не любила. Мы никогда не будем вместе, извини. Мне очень жаль, но ты что-то, видимо, не так понял. Я никогда не давала тебе поводов думать, что ты тот человек, с которым мне хотелось бы быть. И из команды тебя никто не выгонял. Ты сам пропал куда-то. Нечего винить других людей в своих бедах. И запомни раз и навсегда, раз уж ты заговорил со мной на эту тему и таким тоном, я никогда не смогу быть с таким человеком, который добивается своего такими способами. У меня есть человек, которого я люб-лю, у меня есть друзья и любимое дело. Ты был частью моей жизни, пока не сделал все сам для того, чтобы из нее уйти. Теперь все, что с тобой про-исходит, только твоя вина. Мало того, если с моими друзьями что-то случится, я возненавижу тебя.
  — Тогда ты встретишься с ними там, куда я их отправлю.
  — Пусть так. На все воля божья.
  — Не говори при мне этого имени. Он ничего не значит для меня.
  — Я это уже поняла. Прости меня, Фратер, но тебе не я нужна, а хороший психиатр.
  — Ладно, при встрече разберемся. Пока, моя малышка. И не заставлю себя долго ждать, ты не успеешь утомиться без меня. Целую нежно.
    В трубке разлились гудки. Трист медленно повесила трубку.
    В комнате появился Мортифер. уже одетый и, увидев, как Трист побледнела, подскочил к ней, успев подставить руки, чтобы она не грохнулась на пол.
  — Я уже в порядке, все нормально, — сказала она, проведя рукой по лбу. Она села на кровать, куда ее заботливо усадил Морт. и посмотрела на него.
  — Что? — спросил он.
  — Морт, по-моему, дело гораздо хуже, чем я думала спасла. У Фратера действительно снесло башню, причем наглухо.
  — Спокойно. Рассказывай по порядку. Это ведь он сейчас, как я понял, звонил?
  — Да. Он сказал, что я должна быть его женщиной, и он убьет вас всех, после чего заставит меня быть с ним. Иначе он убьет меня.
    Мортифер моргнул, лицо его вытянулось, и он непроизвольно схватил Трист за руку. Внутри его все перевернулось. Неприятно ни за что умереть, но еще неприятнее, когда твою девушку какой-то наколовшийся маньяк пытается или заполучить любым способом, или убить. Это еще мягко сказано.
    Морту не хотелось верить, что так бывает. Он читал об этом в книгах, смотрел фильмы про всяких маньяков, но там всегда находился вовремя бравый полицейский или какой-нибудь бдительный бойскаут с немереными мышцами, который обезвреживал злодея и красавица находила успокоение в его недюжинных объятиях. Но он никогда даже не думал о том, что все это может приключиться с ним и его женщиной. В фильмах всегда все кончается хэппи-эндом. А в жизни чаще бывает наоборот. И он испугался. Испугался, что в этой совершенно дикой ситуации он может потерять свою Трист, что может сам погибнуть, не успев долюбить до конца, что может вовремя не оказаться рядом с Трист, когда ей нужна будет его помощь, что просто может не справиться с этим кабаном... Он совершенно не был уверен в том, что сумеет, как все эти кинематографические молодцы, вовремя совершить кульбит, спинным мозгом почувствовав приближение противника, и выбить из его злодейских рук лезвие, нацеленное в спину. В жизни бывает все куда прозаичнее — выходишь из дома, бдительно осматриваешь улицу на предмет присутствия врага, никого не находишь, успокаиваешься, делаешь первый шаг и получаешь пулю в лоб или нож в печень. Но не в этом было дело. Был бы он один, он бы боялся только за себя. Но он отвечал за эту женщину, которая доверилась ему и сидела сейчас рядом, все прекрасно понимая, но в глубине души ожидая от него защиты и поддержки. И ему было бы трудно себе простить, если бы с ней что-то случилось. По крайней мере, спокойно жить бы он уже не смог. Надо было что-то делать, но что, он не знал. Единственная предательская мысль — вызвать полицию. Но что он скажет? И дождешься от них помощи? Надо что-то придумывать самому, чтобы спасти Трист, да и себя самого не помешало бы.
  — Едем к Дарию, — сказала Трист, переведя дыхание и пошла одеваться.
    Мортифер подошел к ней сзади и обнял ее за плечи. Трист прижалась к нему.
  — Все будет хорошо, — сказал он, сам не веря в это, — я люблю тебя. Я не оставлю тебя одну ни на минуту. Я всегда буду рядом с тобой. Я постараюсь что-нибудь сделать, — сказал он.
  — Я знаю, Морт. Я тоже люблю тебя. Но я боюсь. За тебя, за ребят... Мне тоже не хочется умирать, чтобы потерять тебя тогда, когда, я думала, я нашла свою судьбу. Но и с ним я не могу быть.
  — Еще этого не хватало. Перестань говорить гадости. Я тебя ему не отдам. Я сделаю все, что смогу, но он тебя не получит.
    Трист повернулась, обвила его шею руками и прижалась к нему, что было сил. Он тоже сжал ее, потом погладил по длинным рыжим волосам и сказал:
  — Одевайся. Нам сейчас некогда медлить. Он может нанести удар в любую минуту.
    Трист ответила на его поцелуй и начала быстро собираться. На улице Морт, собираясь играть роль бдительного бойскаута до победного конца вышел из подъезда, заслонив собой Трист, огляделся и только после этого разрешил Трист выйти.
  — Это что, теперь все время так по сюда по- партизански ходить? — спросила Трист.
  — Не знаю. Кто поручится, что он не звонил тебе вон из той телефонной будки и теперь не стоит наготове?
  — У меня такими темпами мания преследования начнется, и я от каждой тени шарахаться буду, — сказала Трист, с тревогой смотря на телефонную будку напротив через улицу.
  — И правильно сделаешь, ибо теперь каждой тенью может запросто оказаться этот проклятый Фратер, будь он неладен! — сказал Мортифер и они быстрым шагом направились к стоящему и подъезда мотоциклу Морта. Он быстро разблокировал руль, уселся, посадил за спину Трист и завел эго. Старый «Харлей» завелся без проблем и они мягко тянулись с места, выезжая на шоссе.
    Дарий, в старых облезлых домашний джинсах, выцветшей майке и мягких тапочках, отделанных облезлым мехом, слегка опасливо открыл дверь, пропустил их и тут же ее захлопнул.
    Пока Трист раскуривала сигарету на кухне и ставила чайник, чтобы взбодриться кофе, Морт рассказал Дарию про звонок Фратера. Такого поворота событий Дарий никак не ожидал. Он думал, что Фратер просто от обиды затеял всю эту байду, и что есть один шанс, что он проспится и забудет о том, что он наговорил. Но раз дело приняло такие размеры, то ничего хорошего от этого ждать не приходилось.
    Пока они раздумывали, стоит ли сообщить в полицию, или нет, приехал взлохмаченный, поднятый с постели Дэмон. Он моргал своими грустными глазами, пытаясь вникнуть в суть дела.
  — Летифер, — сказал Дарий, — перестань засыпать! Это слишком серьезно!
  — Да я не засыпаю! — сказал Летифер Дэмон, — я просто не могу понять, что происходит! Ну пусть Трист скажет этому ублюдку, что она не хочет иметь с ним дело, даст ему понять, что он ей не нужен, что у нее уже есть парень! Что он, совсем что ли тупой, не поймет что ли?
  — Лет, ты не понимаешь! — сказал Мортифер, — он сказал, что если она не захочет, он убьет ее. Это не просто пьяный базар, он двинулся. А это уже серьезно.
  — Да не во мне дело, вы что, не понимаете? — вскричала Трист, выведенная из себя жалостливыми взглядами Летифера, — я для него предлог. А вас он поклялся убить в любом случае, соглашусь я или нет!!! Неужели вы этого не поняли? Не имеет значения, соглашусь я, или он возьмет меня силой, или убьет — вас он уберет со своего пути, как он сказал, ПЕРЕД ТЕМ, как придет разбираться со мной! Вот что сейчас нужно решать в первую очередь!
    Мортифер взял Трист за руку, с силой дернул на себя, усаживая рядом и сказал:
  — Не психуй! Успокойся! Не впадай в истерику! Этого только сейчас нам как раз и не хватает. Давайте все дружно заорем и начнем бегать по комнате с криками: «Убивают!!!». А ты, Летифер, плачь, как Мальвина. Я буду орать басом, а Дарий начнет рвать на себе волосы и кричать: «О, горе мне, горе!».
    Трист прыснула, представив себе подобную картину, чего Мортифер и добивался. Он погладил ее по голове, положив ее голову себе на плечо.
  — Все будет нормально. Мы что-нибудь придумаем.
    Через какое-то время раздался звонок в дверь, Дарий пошел открывать, за ним выстроились Мортифер и Летифер. Но тревога оказалась напрасной — в квартиру, все сметая на своем пути, ворвался Инферн Долор. В его невообразимых размеров рюкзаке находилось столь же невообразимое количество пива, которое он умудрился купить по дороге.
    Он тут же начал его выставлять на стол:
  — Это для освежения мыслей. А то нам тут, я так понял, долго куковать придется.
  — Ты что, решил у Дария на осадное положение перейти? — спросила Трист и все впервые за вечер рассмеялись.
    Инферн был такой человек, что в любой самой противной ситуации умел довести народ до истеричного хохота. И теперь он, в силу своего неуемного характера, не смог удержаться, хотя прекрасно отдавал себе отчет, чем для них может закончиться эта история.
  — Просто я подумал, — сказал он, откидывая волосы с лица, — что пиво нам в этой ситуации не повредит, так зачем же отказываться от того, от чего можно не отказываться?
  — Логично, — произнес Мортифер и принялся зажигалкой откупоривать бутылки.
  — Ну, как вы тут без меня? Еще не сошли с ума от страха перед грозным Фратером — Потрошителем? — спросил Инферн, носясь по комнате из угла в угол.
  — Инферн, перестань кружить, как упырь, уже в глазах от тебя мухи бегают! — сказала Трист, следя за его передвижениями.
  — Ничего, мухи, это не страшно. Куда страшнее, когда, как у Фратера, мальчики кровавые в глазах бегают. Ладно, успокойтесь, я кое-что припас, — и он выудил из нагрудного кармана пистолет.
  — Ого! — сказали все дружно, — это откуда у тебя такая замечательная штука?
  — Откуда, откуда... Какая разница? Главное, что она есть, — ответил Инферн, убирая пистолет обратно.
  — Ну, что будем делать? — спросил Дарий.
  — А остальные приедут? — спросил Инферн.
  — Ностер сказал, что он не приедет, так как у него полный дом гостей. А до Омэна я не дозвонился, — ответил Дарий, — его телефон работает на автоответчике, который говорит, что его нет дома, но я ему передал, чтобы он срочно, как только появится, прозвонился.
  — А Ностеру ты рассказал? — спросил Мортифер.
  — Да. Но он сказал, что все это фигня и когда тот проспится, он ничего не вспомнит, сказал, чтобы я забыл это дело и шел спать.
  — Ну и дурак, — сказал Летифер.
  — А, может, он прав? — спросил Дарий.
  — Кто знает, кто знает... — сказал Мортифер.
  — Ну, так что мы будем делать? Создавать план баталий? — спросил Летифер.
  — Я предлагаю расписать пулечку в преферанс, или кости покидать... — сказал Инферн, — раз уж мы тут все в такой неординарный для бодрствования час собрались.
  — Ты больной, — хлопнул его по плечу Мортифер, но предложение было принято, ибо ничего больше не оставалось делать. Все что можно было, они обсудили. Большего они пока сделать не могли.
    Когда они все-таки срубились и уснули, в квартире Трист долго и надсадно звонил звонок телефона. Но к телефону никто не подходил, и кто-то несколько раз набирал номер, ждал подолгу и не сдавался. Может быть, это был не один человек, но страждущим никто не отвечал. Телефон умолк только утром. Они провели у Дария два дня, но ничего не произошло. Фратер больше не звонил. Они уже подумали, что Ностер оказался прав. Омэн так и не появился.
    Дарий пытался ему прозвониться еще, но автоответчик по прежнему отвечал, что того нет дома.
    Наконец, они решили сделать вылазку по домам. Как только Тристиция и Мортифер приехали домой, Трист первым делом сунулась в почтовый ящик — она ждала письма от подруги, уехавшей погостить к сестре в Штаты. В ящике лежал конверт. Она достала его и лишь только они оказались в квартире, она, не раздеваясь, тут же вскрыла его. В конверте помимо письма что-то продолговато и округло выпирало. Она ожидала увидеть листки с почерком подруги, мелким, убористым, но красивым, но там лежала записка, написанная крупным и неровным почерком. Она потянула за листок, и к ее ногам упало что-то, при ближайшем рассмотрении чего Трист закричала.
    Мортифер кинулся из кухни к ней и остолбенел. На полу, возле ног Тристиции лежал отрубленный палец с перстнем Омэна Нэнии, их барабанщика. Мортифер схватил записку и начал читать.
    «Это тебе мой первый подарок к нашей будущей свадьбе, любимая. Нежно любящий тебя, и твой навеки, Фратер».
  — Вот дерьмо... — прошипел в шоке Мортифер.
  — Он убил его... — простонала Трист, расширив глаза и прижав руки ко рту.
  — Я звоню в полицию, — сказал Мортифер. Трист только мелко закивала головой, не в силах произнести ни слова.
    Через час в доме Тристиции топтались трое полицейских, снимающих показания с нее и Мортифера. К тому времени уже примчались Дарий, Летифер, Инферн и даже скептически настроенный Ностер. Увидев палец, он уже перестал быть столь скептически настроенным и сказал:
  — Вот что, ребята. Раз такой расклад, мне моя жизнь дороже, чем ваша группа. Понимайте, как хотите, но я не кавалер Ордена Подвязки, чтобы рисковать своей жизнью ни за что. Надеюсь, вы будете не в обиде на меня, но раз пошли такие расклады, я думаю, от нас скоро пшик останется. Так что я с сегодняшнего дня в этой группе не состою. Желаю удачи на музыкальном фронте.
    Они только молча посмотрели на него и кивнули.
    Трист сидела, завернутая в одеяло с чашкой кофе в руках. Она не сделала из нее ни одного глотка, хотя он уже остыл. Рядом сидел Мортифер и гладил ее по волосам. Дарий, Летифер и Инферн сидели рядом и подробно рассказывали всю историю от начала и до сегодняшнего момента.
    Полицейские внимательно их выслушали, все записали, посоветовали Трист на время уехать, пообещали держать их в курсе дела, взяли с них обещание тоже держать их в курсе дела и откланялись.
    Вечером к Трист снова приехали полицейские и попросили их всех проехать с ними на опознание недавно найденного тела, которое по их описанию походило на их барабанщика.
    Это был действительно он. Как Фратер, в глаза его не видавший, умудрился его вычислить, оставалось только гадать.
    Омэн был взрезан, как рыба и на лбу его красовалась вырезанная буква «Т».

К содержанию    Глава 5