Десятки видений проносились в его
воспаленном мозгу. Тысячи невиданных чудовищ
терзали его разум, а он корчился на полу, не в
силах издать даже стон. Так закончился его второй
день. Заходящее солнце светило в грязное окно,
засиженное мухами и затянутое паутиной. Мухи и
пауки сосуществовали вместе на этом грязном
куске стекла. Пауки пожирали мух, и, как он, сейчас
лежащий на полу, думал, мухи пожирали пауков.
Наступила ночь. Уже ночной холод стал
проникать сквозь щели, сквозь дыры его сознания.
И топая как слон, к нему подбежала первая крыса.
Она деловито уткнулась мордой в его ухо и
принялась что-то шептать ему. Он попытался
развернуть голову, чтобы лучше слышать, но шея
одеревенела, и его неуклюжие попытки только
спугнули зверька, который отошел в сторону и стал
шуршать в углу старой бумагой. Холод пронизывал
до костей и не было от него спасения... кроме
смерти, которую он ждал и которая никак не могла
прийти к нему. Крыса вновь подошла к нему, неся
что-то в руках. Она положила эту вещь около его
щеки, но он не смог увидеть ее, хотя знал, что это...
Это была свечка. Единственным живым существом,
пытающимся спасти его, была эта крыса. Она, бегая
из угла в угол, нашла спички и зажгла маленький
огонек, пытаясь хоть немного согреть своего
хозяина. Язычок пламени почти лизал его ухо.
Затрещали волосы, распространяя запах
гари. "Чертова крыса..." - он не чувствовал уже
боли, а только слышал гудение пламени и вздохи
крысы, которая сидела около него. Несмотря на
свою глупость, крыса догадалась отодвинуть
свечу, но больше она ничего не могла сделать.
Забравшись по рубашке на человека, он улеглась на
его груди и, уткнувшись мордой в складки грязной
материи, замерла, прислушиваясь к слабым ударам
человеческого сердца.
Ночь прошла, оставив леденящий холод.
Он все еще был жив. Крыса спала у него на груди,
изредка вздрагивая во сне. Краем глаза он видел
ее серо-коричневое тельце. Его вес давил ему на
грудь, но он не хотел сгонять зверька - он боялся
остаться один. На улице посветлело. Проснулись
мухи, и пауки снова принялись за свою работу.
Кто-то с размаху налетел на стену дома и, отскочив
умчался вдаль. Жизнь продолжалась. Крыса
проснулась и посмотрела на человека, потом,
спрыгнув на пол, побежала по своим делам. Она так
ничего не съела за весь день...
"Когда же я умру?" - мысли лениво
ворочались в черепной коробке, сталкиваясь и
расползаясь, перебирая неуклюжими ножками... Они
напоминали ему полудохлых тараканов. "Зачем
это все? Как глупо..." - он попытался повернуться
на левый бок, но тщетно. Он опять услышал шорох
маленьких лапок, но это была не крыса. Шею свело
судорогой, но ему удалось слегка повернуть
голову. Скосив глаза, он увидел паука, который
смотрел на него, переступая с ноги на ногу в
нерешительности. Увидев, что за ним наблюдают,
насекомое побежало, путаясь в своих длинных
лапах. Оно было голодно и устилало свой путь
подтеками слюны. Другие пауки смотрели с окна,
покачиваясь на паутинках. Им было интересно.
Потом, натужно сопя, они расползлись по своим
углам и, делая заинтересованные лица, пристально
смотрели за заляпанное стекло - в иной мир, кося
пучками глаз в темноту комнаты. Иной мир источал
запах и свет, но все проникало сюда искаженным и
извращенным.
Но какое до этого дело? Мы живем
"здесь", а это все "там"... Так зачем
знать, ведь знание несет боль, а я итак пронизан
ею... настолько, что не чувствую ее. Мысли все
крутились в голове. "Зачем они мне?" - он
думал о мыслях. - "Или они вернулись, для того,
чтобы мне не было скучно дожидаться того, что
рано или поздно случится?" Они подобны этой
крысе. Или паукам? Они тоже ждут чего-то... Они все
ждут. И я знаю чего. Смерти - того, о
чем они не знают, но чего боятся. Наверное, хотят
посмотреть. Ну что же, мы посмотрим вместе. Губы
свело в некотором подобие улыбки. Глаза
повернулись в сторону окна, облепленного телами
пауков. Было бы интересно узнать, что они так
тщательно разглядывают "там". Пауки
рассматривали свое отражение и пытались
разглядеть тело, лежащее на полу. В их глазах
читалась нерешительность.
И они читали ее - в глазах своих
отражений... ( Они во всем пытались следовать
своим отражениям, как ни глупо это звучит, и, надо
сказать, у них это получалось. Они ждали смерти
лежащего на полу. И будут ее ждать, после того, как
он умрет - слишком интересна и непостижима она
для них. Но, не понимая, они уже умеют ее
использовать). Мухи мирно дремали на стенке -
безобидные создания, пьющие кровь. Время
медленно тянулось, вязкое, как слюна больного.
Все то, чего он ждал, чем дорожил при жизни, было
мало, ничтожно... Так ничтожно... Сознание покидало
его, уступая сну.
Туман, лица в нем - что может быть
дороже для нас, чем это? Ведь имя ему - наша память.
Он проснулся от того, что кто-то
прикасался к его лицу. Пауки сидели около щеки.
Самый смелый дотронулся до него еще раз, уже
сильнее. В глазах паука читалась
нерешительность, смешанная со страхом.
"Чего он боится? Уж не меня ли?" - человек
снова закрыл глаза. Он больше не хотел
просыпаться.
