Вечный город полностью укутался в серую кисею плотного чуждого тумана, только с ажурных шпилей Дворца косились в пустоту Дворцовой площади серебрянные коршуны - забившись на самые верхушки флюгеров, беспокойно вертелись они в промозглом сыром ветре - хохлились, зябли,.. боялись коршуны, - блажи боялись - странной птичьей прихоти - слепоты куриной - на месте Дворцовой площади видели они только зияющую незавершенностью, тугую пустоту. Впрочем, и самих коршунов не различили бы в пелене, застилавшей Дворцовую площадь случайные прохожие - но не было в то утро прохожих - боялись прохожие - скрадывал туман истинные размеры Дворца - превращал уже невидимые, но еще угадываемые контуры в поистине титаническое сооружение - сооружение, выстроенное если не Самим, то по крайней мере, Одним из Великих Героев времен основания, либо легендарными зодчими гномов, в пору их расцвета. Если бы они существовали еще где-нибудь кроме детских сказок - гномы, Великие Герои и уж тем более - Он.

И восстало солнце - распростертыми объятиями встретил его лучи туман, и бесследно исчезли лучи. Лишь уплотнился туман - серые клубы - шерстяной плед, местами изношенный до дыр, но вполне еще годный укутать плечи - набрался сил посвежевший промозглый ветер - раздулся ураганом - по Дворцовой площади, пустырям, городским улицам - разгладился туман - заштопались просветы - застыл было туман - но высокой нотой загудел на главной башне дворцовый колокол и чистый звук его не проник во все закоулки и подворотни Города - завяз звук в тумане - завяз и отозвался надтреснутой жестью, будя в сердцах растерянность и тревогу, а туман уплотнился и потек по Городу.

Начавший было пробуждаться Город, открыл резные ставни - рукав расшитой серебром шелковой рубашки окунулся в матовую сырость, тонкая кисть брезгливо смахнула с ткани липкую влагу и снова скрылась - столкнулись ставни, закрылось окно, стягиваясь в белесые капли, обречено скатилась со стекла вода.

На улицах - прочь от Дворцовой Площади - жались к стенам домов редкие прохожие - завидев призывно протянутые руки Нимфы, норовили нырнуть в ее лоно. А фригидная Нимфа безразлично косилась на них с вывески кабака. Кабак, несмотря на ужасающую погоду, нет! - благодаря ей был набит. Посетители сидели на всех стульях, стояли у стойки, просто бродили между столов - собрались здесь и бюргеры, вышедшие из добротных домов по делам и застигнутые на улице туманом, и люмпены, в чьи темные халабуды проник туман и с воплем - "Сушиться!" погнал на улицу, где хотя бы не так беспросветно и сыро, несколько отчаявшихся заработать нищих, покинувших привычные места, давно наверставших сегодняшние убытки и работающих даже не завтрашним числом, а пятницей следующей недели, гости города приехавшие поглазеть на достопримечательности, а теперь изучающие содержимое кружек с глинтвейном... И конечно там был совершенно выдохшийся, но счастливый хозяин.

В этой весьма прибыльной суматохе он не сразу обратил внимание на молодого (если слово это применимо к тридцатилетнему) человека, что сперва сел у окна и, неторопливо поглощая скотч (молодой человек не принимался за очередной стакан, не сделав из предыдущего по крайней мере, трех глотков грамм по пятьдесят каждый), вглядывался в уличный туман, а затем похоже не найдя там ничего интересного, перебрался к стойке.

Хозяин вспомнил его - весьма редко, но тот все же заходил в Нимфу и потому мог называться постоянным посетителем. Как его звали, хозяин вспомнить не мог, зато вспомнил, что работает тот музейным сторожем.

Погода все портилась - туман не только не рассасывался, а даже как бы подбирался ближе - сгущался у грязных стен кабака. Очевидно, что было это только обманчивое впечатление, обманчивое, но крайне неприятное, неприятное до ужаса, ужаса и еще большей (если такое вообще возможно - ну конечно возможно) тоски - сторож взгрустнул, уронил в стакан пьяную слезу, огорчился, уронил сам стакан, огорчился еще сильнее, лицо покрылось липкой влагой - можно идти домой.

Он вышел на улицу - туман окружал его - будто был сторож сердцем тумана - одиноко блуждающим брошенным сердцем. Туман все сгущался и сгущался - человек не слишком удивился, а вероятно даже и не чему удивляться - быть может, заранее знал он малоприятные, нечеловеческие повадки тумана, или просто предполагал? Нет, он удивился, конечно, когда щупальца тумана настойчиво принялись срывать с него куртку - удивился и припустил домой.

Четырнадцать лет назад - он только-только устроился в музей - он был счастлив - первая настоящая работа - не грузчиком, не уборщиком - охранником, настоящим охранником в очень большом и красивом здании. Был ли он счастлив сейчас? Нет, сейчас он ненавидел день, когда надел форменную одежду и заступил на дежурство.

В первый же день он понял - работа его - сплошная скука и ожидание конца смены. Другие охранники развлекались как могли - играли в карты, пили из под полы, тайком от начальства протаскивали кокаин, но у него не было денег на все эти мелкие забавы - за первые три недели, вконец измотавшись от безделия, он решил, разнообразия ради (а скорее от скуки), выучиться читать. К тому времени он запомнил все, понаписанное на табличках в зале - экскурсии, десятки за день, - экскурсоводы, прилежно вызубрившие эти надписи и монотонно повторяющие раз за разом - пришедшие поглазеть на скульптуры, утварь и прочие древности, богатые бездельники, по буквам повторяющие за экскурсоводами. Долгие три недели и он начал таскать со входа Таймс, и Обсервер и таскал их еще с месяц, пока не был пойман за руку управляющим - вместо заслуженной взбучки он был переведен в подвал, - охранять архивы.

Там было еще скучнее - надоедливых экскурсий и то не было, да и служащие музея - даже те заходили туда не каждую неделю. Тогда-то он и обнаружил помещение набитое древними манускриптами и принялся их сортировать.

Он прочел хроники на английском - непросто - выспренный и непривычный для жителя трущоб язык - тем не менее, за два месяца он прочел их все - приступил к среднеанглийскому - развлечение на четыре с половиной месяца - что ж, оставался еще древнеанглийский, был ли у сторожа выбор? Язык оказался очень сложен - полгода ушло только на семантику, морфологию и грамматику (теперь он знал эти слова), три месяца - разобраться, месяц - собственно на рукописи. Опять нечего делать. Порыскав по архивам, он нашел стеллажи с пергаментами и папирусами, вывезенными с востока - достойное занятие - главное надолго.

Уверенная, лаконичная графика знаков показалась ему знакомой - ну конечно же - он вспомнил, тот самый первый пыльный зал, да вызубренные таблички - той же ночью он наведался туда с листом бумаги и ручкой - переписал все надписи и попытался осознать связь между странными знаками и английскими буквами. Довольно интересно - куда лучше кроссвордов.

Шесть лет попыток - осознание появилось. Еще он выяснил - при расстановке экспонатов в зале рабочие ошиблись и перепутали две таблички местами. Он зашел в зал и повесил их верно.

Попадались странные записи. Деловые расчеты о поставках ныне веками сгнившего зерна, вина, рабов, золота, меди. Но числительные... Числительные не давались, - конечно, некоторые были понятны - он освоил свободный счет до пятнадцати и еще кое-что, но в целом ничего не выходило. Попытки осознать принципы счета - одиннадцать месяцев. Бесплодных месяцев. И тут ему повезло - на рынке он поинтересовался у торговки ценой на яйца, попытался поторговаться - цена показалась ему завышенной - и выяснил, что это цена за дюжину. И бросился домой - понял - считали там шестидесятками. Редкое везенье, но даже с ним одиннадцать месяцев, а без него...

Он забросил скучные торговые записи и перешел к оставшимся пергаментам - наставления по службе неизвестным богам, многочисленные гимны, описания церемоний... Ему пришлось посетить ботанический и геологический музеи, и залупиться разнообразной литературой. Борьба с бездельем становилась очень накладной, - месяц и он потратил больше двух окладов, зато худо бедно и весьма неуверенно, он начал разбираться в священных текстах. К началу прошлого года он осилил и их.

На самом низу полки обнаружилась кипа сопревших и очень плохо сохранившихся папирусов - руководства по магии. Было трудно - очевидные вещи безусловно, опускались, но что именно было очевидным - далеко не простой вопрос. Помогла интуиция - постепенно понял он идеологию заклинаний, и некоторые обряды, при наличии соответствующих ингредиентов, разумеется, даже смог бы провести. Когда случился завоз новых экспонатов, дело в общем-то, не редкое - среди россыпи брошек и бус оказалась стела с силуэтом богини - Царицы Туманов. Тогда и решился он провести ритуал - ранее не хватало только этой стелы. Вынес из музея и принес он домой покрытые многочисленными пометками ломкие папирусы. И только на одном листе не было ни одного постороннего штриха. Может никто с тех пор его и не читал, но здесь и был необходимый ритуал. Еще там написано, что Царица Туманов, станет рабой мага, ее призвавшего. Наверное.

В нужный час, час ритуала, сделал он должное, но вместо Царицы Туманов, город захлестнуло смогом. Он что ошибся и все так банально и примитивно? Да, но в таких делах кара за ошибки следует незамедлительно. Сразу и необратимо. А раз кары нет... Так что же не так?

Домой. Добежал. Распахнул дверь. Бросился к папирусам, бросил папирусы на стол, достал тот единственный, необходимый. Читать. Читать. И он читал. Он нашел - в прошлый раз ускользнуло - туман поглотит его, уничтожит, ... и он станет ее рабом навсегда. Почти то же самое, чего он и добивался. Только чуть-чуть наоборот. Он вызвал туман не случайно, намеренно. И теперь сидит дома и ждет кары. Кары за неправильный падеж.

Ну а то, что, проводя ритуал, он не предполагал, что окажется слугой, рабом, вещью Царицы Туманов - что ж - я всегда говорил - ритуал нужно сначала обдумать, а только затем обдумать его еще раз - проверенный метод, и только после этого - заметьте только после этого уже спросить кого-то более осведомленного. И очень внимательно читать древние тексты - любительщина и непрофессионализм в таком тонком деле никогда не доводят до добра. Так что, ученики запомните эту поучительную историю про сторожа и Царицу Туманов и никогда не проводите ритуалов, если не до конца уверены, к чему они приведут. А я на этом деле новой магической книжечкой разжился. Согласитесь, классная книжечка, - Моргилион со значением поднял указательный палец вверх, а затем достал из стола пачку папируса, - только сначала мне пришлось загнать Царицу Туманов обратно в ее родное, вонючее болото.