Музыка покоя
Прошлой осенью я стал приходить на
кладбище - то самое Дмитриевское кладбище, вокруг
которого с трех сторон парк, а с четвертой
примыкает река, замедляя свой бег, словно вода
отдает должное тем, кто ушел. Когда проходишь
сквозь парк внутрь, за спиной остаются все шумы
большого города, небо перестает давить на плечи,
и ты всем телом чувствуешь обитающий здесь покой.
Иногда, конечно, его нарушают приходящие
компании причитателей, почему-то думающие, что
они сделают очень хорошее дело, нажравшись на
могиле ближнего, но это случается нечасто -
кладбище давно закрыто, и причитателей не так уж
много осталось.
Я приходил, садился на каменный порожек
могилы, или на поставленную кем- то скамеечку, и
начинал играть. Не что-то определенное - я просто
отпускал руки бродить по струнам, и они плели
печальную и красивую музыку покоя. Я сидел и
смотрел в никуда, и то, что я играл, было
отражением моих мыслей.
Первой пришла Лена. Я "очнулся",
почувствовав, что рядом есть кто-то еще. И увидел
девушку в темно-синем платье, которая стояла
напротив и просто слушала. Сначала я несколько
огорчился нарушению своего одиночества, но потом
подумал, что она непохожа на плакальщиков - еще
одна родственная душа, любящая покой старого
кладбища.
- Играй... - она сказала это так
тихо, что я еще некоторое время не знал, что
думать - то ли мне это послышалось, то ли она
действительно попросила, чтобы я продолжал.
В конце концов я решил, что раз она
стоит здесь и слушает, значит ей действительно
нравится то, что я играю. У меня еще никогда не
было слушателей для этой музыки - это музыка для
меня и покоя, но раз уж так...
Я много раз пытался сыграть что-нибудь
подобное дома, или в кругу друзей, но каждый раз
получались какие-то плохо связанные шаблонные
риффы, ничем не напоминающие музыку покоя. Даже
когда люди просто слушали, ничего не говоря - у
меня ничего не получалось. Но в этот раз -
получилось. Я играл музыку покоя, а девушка
слушала. Не перебивая. Не критикуя. Не шевелясь.
И меня почему-то вовсе не шокировало то,
что сквозь эту девушку слабо, но просвечивала
кованая решетка, к которой она прислонилась. В
самом деле, сказал я себе, где же еще можно
встретить призрака, как не на старом кладбище?
Наверное, что-то мелькнуло у меня в глазах, потому
что она тихо засмеялась:
- Играй... Здесь столько лет
уже нет музыки... А хорошей музыки и не было...
- Кто ты? - разорвал я ткань
покоя. Обычно я здесь ничего не говорю - нечего. И
некому. И любой голос, даже собственный, все рвет.
Интересно - ее голос гармонировал со здешним
покоем, и слова не торчали из него какими-то
обломками движения.
- Я... Я - Лена... - я понял, в чем
дело. Ее голос то взлетал, то падал, гармонируя с
ветром - он звучал громче, когда ветер шелестел
еще не успевшими опасть листьями, и стихал, когда
замолкал ветер.
В этот день я ушел поздно, и когда я
возвращался в город, до самого дома во мне
звучала музыка покоя.
Лена приходила каждый раз, когда я
начинал играть. Я ждал ее, но она всегда
появлялась тогда, когда я уходил в покой, уплывая
по волнам музыки. И я каждый раз чувствовал это,
поднимал на нее глаза, и она говорила:
- Играй... - и улыбалась.
Я не спрашивал, сколько ей лет - я
чувствовал, что среди покоя нет возраста. Я почти
не говорил с ней - я играл. И она слушала. Не
перебивая. Не критикуя. Не шевелясь.
Потом приходили другие. Первой
появлялась Лена, я играл, и чувствовал, как в
покой вплетаются нити других молчаливых
слушателей. Я видел то дедушку за столиком у
соседней могилы - он сидел, подперев рукой голову,
и улыбался, то средних лет военного в парадной
форме - на его лице была грусть, то супружескую
пару с ребенком... Их присутствие не нарушало
покой, и я играл. Я знал, что они пришли из покоя,
пришли, чтобы послушать музыку. Свою музыку.
И я играл.
Я проводил с ними больше времени, чем со
своей тусовкой - друзья, люди как-то не
гармонировали с окружающим, каждым движением или
словом стараясь выделить себя из него. И нигде
больше не было такого покоя.
Как-то я попытался взять с собой на
кладбище Ростика - он хороший гитарист, и я
подумал, что мы вместе сможем жить в музыке покоя.
Я описал ему покой, который царит на кладбище, тот
отдых, который несет покой... Он сначала подумал,
что я несу какую-то блажь, а потом согласился.
Когда мы шли через парк, я понял, что
допустил ошибку. Не надо было никого с собой
брать. Здесь музыка покоя звучала для меня. И для
тех, кто приходит из покоя.
И действительно - никто не пришел. Не
пришла и музыка покоя. Мы сидели, вспоминали
старые песни, придумывая новые обороты, но все
это было не тем. И Ростику не понравилось - он
ушел, сказав, что ему нужно забрать фотографии.
Через несколько минут ушел и я. Я понял, что уже не
придет музыка покоя.
Я очень боялся на следующий день, что я
потерял их навсегда, что я разрушил покой, и они
больше не придут. Но музыка пришла, и я играл... Уже
не глядя, я чувствовал, как появилась Лена, как
приходили другие... Я встречался глазами с Леной,
и она говорила:
- Играй...
И я играл. Играл и чувствовал, как ветер
трогает кроны деревьев, как приходят люди из
покоя. Я сам стал его частью, и музыка покоя меня
теперь не отпускала даже дома.
Но все хорошее рано или поздно
проходит. Наступил ноябрь, и мне пришлось уехать
из родного города по семейным делам. Дядя с тетей
никак не могли поделить квартиру, и по какой-то
непонятной юридической закавыке там
понадобилось присутствие меня и мамы. Началась
обычная ерундовая жизнь, и музыка покоя меня не
скоро, но отпустила. Точнее - где-то в феврале она
просто оборвалась, как будто кто-то просто
оборвал ту нить, которая связывала меня с покоем.
В город я попал только в начале
сентября. И только где-то в середине месяца я
выбрался на кладбище. И понял, что все пошло
наперекосяк - не нужно было мне уезжать, черт с
ней, с этой квартирой...
Хотя - чем бы я здесь смог помочь?..
Парк на треть был перегорожен дощатым
забором. Я обошел его, и вышел к кладбищу. Точнее,
к тому месту, которое раньше было кладбищем -
теперь это был здоровенный котлован с вбитыми
сваями. В стенках котлована были ниши, в которых
угадывалось истлевшее дерево, а на дне, в лужах от
недавно прошедшего дождя, лежали обломки чьих-то
костей.
И самое главное - здесь не было покоя. Не
было музыки. Был только этот котлован и часть
памятников - похоже, строители свернули работу и
уехали, не достроив - как это всегда делается...
Денег не хватило на строительство, комиссия
какая запретила - все бросили на полдороги, но
покой разрушили.
И я заплакал. Я шел по парку куда-нибудь,
не разбирая дороги, и плакал, глотая слезы. Я
лупил кулаками по деревьям, как будто они могли
как-то остановить этих... убийц, но не остановили.
Я поддавал ногой по всякой ерунде, разбросанной
вокруг строителями. И я не знал, что делать
дальше.
Я вышел к реке и сел на берегу.
Расчехлил гитару, и сыграл какую-то очень
грустную мелодию, излив в нее свое состояние.
Сыграл другую... Еще и еще... И вдруг поймал себя на
том, что играю музыку покоя. Я поднял глаза на
реку. И река сказала:
- Играй...
