Побежденный день распылялся в небытие, лишь изредка возвещая о себе фантастическими бликами-посланниками, неистово и безнадежно танцующими в своем дивном танце на небесном плацдарме. Ночь давала о себе знать... Звезды тускло светили, немногозначно помигивая незадачливым путникам, решившимся на ночное путешествие, бросившее вызов силам Тьмы.
И вот уже Ночная Госпожа окутала и поглотила под своим вечным плащом весь город Гарл. Гарл не являл собой никакой примечательности, если не считать природный ключ, окаймленный готической аркой, воздвигнутый на Главной Площади неведомо когда. Вода, взятая из этого источника, укрепляла больного человека, восстанавливала его силы и чудодейственно заживляла его раны. Местный источник окрестили Игиль, что означает "дарующий жизнь ". Слух об этом чудесном ключе распространился подобно молнии. Со всех окрестностей устремлялся больной люд в город Гарл к Главной Площади, образуя длинную змейку, теряющуюся вдали.
Звездочет Мирт, считавшийся главой града, поднимается по витой лестнице в Обсерваторию, прихватив пожелтевший свиток, переплетенный диковинной тесьмой, в котором отмечает все интересные факты, касающиеся небесного светила и звезд. Мирт повторяет эти действия каждый день. Астрология была не столько его работой, сколько смыслом жизни, этой нелепой и никчемной жизни. Мирт никогда не задавал себе вопроса о том, что будет, если он бросит свое занятие. Небесное светило поднималось на небо и заходило в синеватой дали, а Мирт ступал в Обсерваторию, держа светильник в руке. Здесь, поставив светильник на резной столик, стоявший здесь не одну сотню лет, он проникал в мир звезд и ночной прохлады. Небеса низвергали тяжелые свинцовые капли дождя, отражающие в себе окрестности града. Мостовая грохотала под их ударами, умоляя прекратить. Молнии прорывали этот шарм, умирая, лишь достигнув городских вышек. Ветер был свидетелем всего происходившего, да и сам вторил действу, разражаясь до сатанинского воя, леденящего кровь в жилах жителей. Он был сыном Неведомого, преклонялся пред Ним и боялся Его. Неведомый создал шалуна из Хаоса, подарил ему вечные скитания и блужданья. Ветер каждый день устремлялся к горе Мерхоль, надеясь увидеть отца, но возвращался в Гарл, так и не претворив свою мечту в реальность. Ему была неведома судьба, предначертанье, согласно которому его попытки не имели здравого смысла, и он лишь бесполезно тратил время. Шли годы... Блуждая по ручейкам улиц Гарла, можно было заметить нерадующие глаз перемены: крыши повалились, балки ссохлись, рисуя в воображении гротескные жилы странных существ. Изменился и Мирт: глубокие морщины избороздили его лоб, появились язвы, да и сам взгляд звездочета стал каким-то тусклым и удручающим. Звезды поведали ему о неминуемой беде, как комета приближающейся к ним, личиной которой, если верить космическим посланиям, явится человек. Мирт боялся делать какие-либо сравнения с сегодняшним днем, с сотней больных, все более и более уподожествляющихся стаду диких животных, которое не желает ждать своей очереди, предпочитая этому агрессию, направленную на ни в чем неповинных сотоварищей, единственной причиной которой служило всего лишь более близкое расположение к источнику жизни. Забыв, кто они, люди бросались друг на друга, рвя на себе одежду, кусая друг друга и зверски избивая сотоварищей. Алчность затмила их рассудок, изменив его в негативную сторону. Ночь сменяла день, забирая с собой частички добра, некогда наполняющие сердца юродивых. Казалось, Хаос водворился в Гарл, покрывая мраком и бесчинством площадь за площадью, дом за домом. Даже небеса налились свинцовой синевой, которая , казалось, вот-вот разгневается и поглотит весь Гарл. Только Мирт не уподобился жителям, его неистовый плач взывал ко всему святому, что еще осталось в человеке, но люди не слышали его или не желали слышать - поглощенные одними своими мыслями о скорейшем выздоровлении, они шаг за шагом неминуемо шли к пропасти, ведя за собой и остальных... Гарл превратился в некое подобие умирающего существа, которое все сильней и сильней разрывало себя на части, тем самым приближая роковой час. Время работало против обреченных, солнце уже не всходило над градом, оставляя его утопающим во тьме. Хаос ввергся в стены Гарла, провозгласив себя Мастером. Игиль изжил свои чудодейственные силы, а ,может, иссяк по велению самой Природы, чистой и непорочной, как капли утренней росы. Вместо чудесной воды из него хлынул поток странной мерзкой желтовато-грязной жижи, при соприкосновении с которой плоть вздувалась, как от ожога, и лопалась. Громыхнули раскаты грома, блеснули его сестры -молнии, принесшие забвение бренным жителям Гарла, возомнившим свое спасение превыше самого Естества, подарившего этот мир миллиарды лет назад такому нелепому животному как человек... Языки пламени перемещались с одной кровли на другую, разрушая их до основания, становясь все сильней и сильней...Чья-то синяя тень промелькнула над некогда цветущим городом, раздался леденящий в жилах кровь, слегка приглушенный, крик... Это был Неведомый, который впервые покинул свое пристанище,Мерхоль -его разбудили злоба и алчность людей, буйствующих там, внизу. Неведомый был гневен и яростен, бесы клубились в его, некогда спокойных, очах. Его пасть изрыгала сотни ядов, скопившихся за столь долгий сон. Яды окутали городские выши, затем метр за метром, завладели и всем миром. На мгновение небо замерло, будто дикий зверь, приготовившийся к отчаянному прыжку. Люди, обезумев и находясь в недоумении, воззрили на гневные небеса, которые медленно, но грозно несли свои воды лига за лигой в вечный океан синевы. Карающий рок, забвение потопили в своих, неведомых рассудку смертного, фантасмагорических пучинах все живое, водворив порядок Природы еще в одну пылинку Космоса.
...Зажигалась заря, одиночество которой нарушал лишь ветер-мальчишка, уверенно и слегка шаловливо поигрывающий на небесном плато, который был свидетелем гнева Отца, непреклонно исполняющего повеления матери - Природы...
Безумие
В ту страшную ночь я не мог заснуть, влекомый прелестной мелодией, доносившейся неизвестно откуда.Я знал одно- эта мелодия родилась извне. Мгновением раньше я проснулся, заприметив яркое сияние, явно неземного происхождения, довольно странное по окраске.Оно было ядовито-зеленоватого света и искрилось по контуру своего тела, плавно переходящего в хвост. Я сразу почувствовал первые симптомы душевного растройства.. Я поднялся с постели и посмотрел сквозь окно... Подчеркиваю, не В ОКНО, а СКВОЗЬ ОКНО. Сложно передать это чувство, но это было именно так: я пронзал его взглядом, концентрировавшимся в одной мысленной точке, где-то на северо-западе. Не сочтите меня за умалишенного, нет, но тяга к прекрасному и неизведанному простым смертным воспиталась во мне еще сызмальства. Помню, как, зачарованный игрой пламени огня в камине, я приближался к нему на небезопасное расстояние и только благодаря вниманию, которое уделяли ко мне мои родители, не спалил свои золотистые кудряшки. Каким нелепым созданием я был! Прошли годы, которые унесли ту непонятную детскую радость и беззаботность, но это чувство не покинуло меня и по сей день.
Итак, я находился в состоянии, близком к безумию. Мое сознание сверлила одна единственная мысль-непременно выяснить, кто или что породило эту мелодию, оправдывая всякий риск, на который я, быть может, обрекал себя. Не помню как оказался во дворе в ночном колпаке и пижаме, как очутился посредь пустыря, что простирался неподалеку от поместья. Я бросил взгляд на ,некогда замерзшую и скованную суровыми морозами, столь частыми в этом году, земную твердь. Нет, что здесь произошло?! Вместо льда и снега моему взору предстала абсолютно выжженная местность, не похожая ни на что, виденное мною. Земля как будто была наэлектризована, но, вопреки всякой логике, я не получал электрического удара. Припав на одно колено с целью более тщательно изучить землю, я неожиданно вновь услышал ту мелодию, хоть она и была еле слышна в ночной тишине. Звук, по всей вероятности, исходил от флейты, прожигая свой путь до моего уха. Мелодия не имела четкого ритма и ее невозможно было причислить к определенному музыкальному стилю. Она постепенно становилась все громче и громче и вот уже превратилась в настоящее музыкальное представление, заворожившее все мое сознание, подобно гипнозу. И вот уже я слышу некий голос, говорящий на неизвестном наречии. Наверное, он обращается ко мне. Голос вибрирует и спадает от грубого рыка до ласкового напева, похожего на голос моей матери, склонившейся и поющей колыбельную. "Это просто дурной сон, а его актер- мое больное воображение, это не со мной, не со мной", - как в бреду бормочу я себе под нос. Окончательно решив понять все происходящее и удостовериться в его сюрреальности, я сильно кусаю себя за левую руку у запястья. Адская боль расползается по всему телу , на месте укуса появляется опухоль и постепенно проступает струйка крови. Кровь густеет на морозе и превращается в рубиновую каплю. Нет, это не сон! Тогда как объяснить этот страшный говор в ночи и выжженый пустырь? Как понять то яркое свечение, разбудившее меня? Комета? Но почему мне стало так плохо? Кто бы там ни был, я должен это выяснить! Я бросаюсь на северо-запад, туда, куда стремится мое подсознание, к той мысленной точке... Шаг за шагом я приближаюсь к недосягаемому маяку. Я отчетливо вижу ее, хотя в небесной выси она не обозначена. Где-то на уровне подсознания, там, внутри себя. Мне так думается. Или тому, ЧТО ВЛАДЕЕТ МНОЙ. Последняя мысль пугает меня. Вспышка света заставляет меня закрыть глаза, вспышка такого-же ядовитого света. Превозмогая рефлекс, я приоткрываю глаза... Ужас сковывает мои члены, а глаза буквально прожигаются насквозь дьявольской силой. Конечности мои скручиваются и ссыхаются и гротеск реальности более не беспокоит меня. Не будучи крещенным, я даже не упоминаю имени Господа или иной высшей субстанции; я просто растворяюсь в Вечности...
