Что-то скрежетнуло, и меня передернуло в очередной раз. Нервы ни к черту. Да и какие нервы надо иметь, чтобы спокойно стоять и смотреть туда. Ах да, вы то еще не знаете, что я стою в светлой больничной палате у донельзя непонятной конструкции и неотрывно смотрю на мертвое тело, с разбитого виска которого на белоснежную простыню скатываются отвратно-красные капли крови. Профессор оккультных наук, топчущийся рядом, довольно потирал руки и, судя по всему, находился в гораздо более спокойном состоянии духа, чем я. Ну ему то не привыкать, а я жутко не люблю мертвецов. Впрочем, меня никто и не заставлял их любить, зато заставляли стоять рядом и смотреть на творившееся непотребство.
    От громоздкой машины неизвестного предназначения к мертвецу тянулись разноцветные провода. Где-то во внутренностях этой жуткой электроники полыхали синеватые разряды молний и постоянно, в самые неожиданные моменты, резкий скрежет невидимых механизмов заставлял меня нервно вздрагивать. Вы спросите, почему я не могу наплевать на все и бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого жуткого соседства? Да потому что я - свидетель, и никуда от этого уже не убежишь. Представьте-ка такую картинку, идете вы по улице, замечаете потерявшую сознание девушку и из самых благородных побуждений бросаетесь к ней с криком: “Девушка, что с вами такое? Может вам что надо?” А девушке уже ничего не надо. И вот вы уже не просто гражданин великой и могучей страны, а по совместительству еще и свидетель, первый прибывший на место происшествия.
    И тут возникает толпа. Тело уносят, а вас с бдительным почетом везут на освидетельствование чего-то там и готовятся задать кучу всяческих неприятных вопросов. И это вам еще крупно повезло, потому что роль подозреваемого все еще вакантна. Настолько вакантна, что под настойчивыми взглядами вы невольно начинаете примерять ее на себя. Но в дело неожиданно вмешиваются отчаянно скорбящие родители потерпевшей во главе с неистовым профессором оккультных наук, клятвенно заявляющим, что поставит бездыханное тело на ноги. Врачи демонстративно разводят руками, всем своим видом показывая, мол сейчас демократия, так что пользуйтесь своей нетрадиционной медициной сколь душе угодно, а мы со стороны поглядим. Под это дело возникает железная махина с трудновыговариваемым названием и проводятся поиски незаинтересованного человека в качестве независимого наблюдателя. Ну, и кого бы вы думали избирают на эту должность? Не надо напрягать извилины, если вы все еще не сообразили. Сия незавидная участь досталась именно мне.
    Вот и гляжу я на неведомую мне девушку с пробитым виском, внутренне содрогаясь от отвращения. А рядом копошится профессор, быстро щелкающий выключателями на передней панели и крутящий ручки разной величины и степени заношенности.
  - Ну, сейчас или никогда! - голос профессора задрожал от торжества.
   “Лучше второе, второе!” - взмолился я, глядя на небеса в виде посеревшего потолка с фигурными желтыми разводами. Весна, видимо, выдалась слишком бурной.
  - Сюда смотри ! - обратился ко мне профессор.
    Я судорожно кивнул. Если я чего и боялся больше самих мертвецов, то лишь мертвецов оживших. Именно это мне и предстояло сейчас запечатлеть для истории.
    Крепкая профессорская ладонь уверенно легла на рычаг, находившийся в самой середине панели управления умной машины. Пальцы плотно закрыли отполированную рукоятку.
  - Сейчас она откроет глаза! - заявил профессор таким тоном, что лучше было ему поверить. Я отчаянно косился то на запертую от посторонних взоров дверь, то на окно. Но даже открытая створка не радовала меня. Приходилось принимать во внимание, что данная операция проводилась на четвертом этаже.
    Рука профессора рванулась вниз. Я с ужасом вспоминал зловещие кадры из третьей части “Возвращения живых мертвецов”, когда глаза девушки раскрылись и мутные зрачки уставились прямо на меня.

* * *

    Когда я снова научился связно соображать, девушка уже встала и пошатываясь ходила по комнате. При этом я обнаружил, что ее лицо постоянно обращено в мою сторону, что мне дико не понравилось. Профессор с умилением наблюдал за делом своих рук. Я тут же научился сохранять дистанцию между собой и мертвым телом, решившим побродить вопреки всем существующим законам.
    Дверь распахнулась и в проем засунулась нахальная круглая голова.
  - Э, папаша, где здесь четыреста седьмая палата? - возвестил он, обращаясь к профессору.
    Профессор все еще находился на вершине блаженства.
  - Че смотришь, - не получив ответа, голова обратилась ко мне. - Твоя девочка? Дашь на вечерок?
    В голове у меня крутились разные отвлеченные мысли, поэтому язык лишь шевельнулся во рту и тут же вернулся на свое место. Голова расценила мое молчание как знак согласия и жестко цапнула девушку за плечо. Мгновение спустя руки девушки метнулись за пределы видимого мне пространства, а затем рванулись обратно. У головы тотчас же обнаружилась шея, на которой все крепче сжимались тонкие девичьи пальцы. Цвет головы приобрел удивительное сходство с кожей вампира. Только выпученные донельзя глаза напоминали не представителя этого зловещего общества, а человека, изо всех сил борющегося с приступом несварения желудка.
  - Карина! - громыхнул голос профессора.
    Пальцы на миг разжались, но тут же вцепились в шею еще сильнее.
  - Позови ее! - профессор властно пихнул меня в бок.
  - Карина, - клацнули мои зубы.
    Руки девушки упали вниз. Голова сразу же сверзилась на уровень пола и поспешно исчезла в коридор. Судя по всему, дальнейшие поиски четыреста седьмой палаты проходили на четвереньках и в поразительно быстром темпе.
    Мутные глаза девушки с каким-то неистовым обожанием впились взором в мою персону. Меня тут же прошиб холодный пот. А что, если эти цепкие пальчики всерьез займутся моей шеей? Ведь свято место пусто не бывает.
    Но в дверь уже ломились родители погибшей. Вернее, уже воскресшей. Ее увели в коридор, а голос профессора давал последние напутствия: “Только спокойнее, спокойнее. Никакой агрессии. Это может привести к крайне нежелательным последствиям.” Проводив стройную фигурку глазами, я неожиданно подумал: “А она, действительно, ничего.”
    Как только сверхестественное существо скрылось с глаз долой, я тут же обрел бодрость духа.
  - Здорово! - заявил я профессору. - Я и не думал, что такое возможно!
  - Я и сам не думал, - скромно сказал он. - Я ведь не по мертвецам специалист, а по вампирам. Просто мой коллега в отпуске. На Канарских островах отдыхает. С мертвецами работа всегда нервная.
  - Кто спорит! - поддержал я профессора. - Но и с вампирами тоже возни немало, наверное. А вы тоже на Канарские острова отдыхать поедете?
  - Нет, - энергично замотал головой профессор. - Мне в прошлом году там не слишком понравилось. На этот раз я хочу посмотреть Багамские.
   “На Багамы! Вот ведь как, - завистливо сглотнул я слюну. - Тоже что-ли вампирами заняться.”
    Но куда уж мне. Протри глаза и возвращайся в реальную жизнь. Так я и поступил.
  - Ну, мне пора! - заявил оживший мой язык.
  - Куда, - почти ласковым голосом остановил меня профессор, и я понял, что несчастья только еще начинаются.

* * *

    Таким образом я задержался в больнице уже на целую неделю. На работе мне выписали отпуск за свой счет. И когда я дрожащим голосом заявил, что по теперешней экономической ситуации за свой счет можно только лечь и в последний раз протянуть ноги, отпуск тут же получился оплачиваемым за счет Российской Академии Наук с выплатой денег уже во втором квартале следующего года. Карина неотступно ходила за мной по палате или просто сидела рядом, изредка дотрагиваясь своей холодной рукой до моей ладони. И, странное дело, я уже привык к ней и ее соседство было для меня чем-то приятным. Столько лет на меня никто не обращал внимания, а тут оно стало неотъемлимой частью моей жизни. Оно пришло, когда я уже совсем перестал ждать.   Трудно поверить, но оно грело мою одинокую душу, и я с ужасом думал не о мертвой сущности Карины, а о том дне, когда мой отпуск закончится и ее увезут от меня навсегда.

* * *

    Сегодня нам предстояло провести девушку в лабораторию, чтобы великие умы современности вдоволь поразмышляли над действиями сил, за счет которых билось умершее сердце Карины.
    Чуть пошатываясь, Карина переступила через порог палаты.
    Обычно оживленный коридор мгновенно опустел. Где-то вдали еще хлопали двери, но ни одного человека в пределах видимости уже не наблюдалось. На столиках и диване остались разбросанные шахматные фигурки, костяшки домино, затертые карты. Жизнь словно покинула пространство, ограниченное зелеными стенами больничного коридора. Только кот Васька, величаво помахивая пушистым хвостом, прохаживался невдалеке от нас. На уровне собственного самосознания Васька и не догадывался, что мертвецов нужно бояться. Вот если бы в коридоре появился мертвый кот... Впрочем, любому коту, даже мертвому, крайне не рекомендовалось приближаться к васькиному блюдечку с молоком на расстояние ближе метра.
    Тут на беду в коридор из столовой вынесло припозднившегося Порфирия Дмитриевича. Он торопился в соседнее отделение к цветному телевизору, где уже играла музыка и бодрый голос комментатора возвещал про “...российскую и канадскую ледовые дружины”. Порфирий Дмитриевич сильно спешил, поэтому он не только не среагировал на Карину, но и довольно решительно отстранил меня с дороги. Увидев, как я пошатнулся, Карина сделала молниеносный бросок, и история с головой повторилась вторым дублем. Профессор ринулся обратно в палату, где чем-то щелкнул на своей установке. Ноги Карины сразу же подломились и подоспевшие санитары потащили ее обратно.
    Я помог донести Порфирия Дмитриевича до его койки. С помощью нашатырки врачи постепенно привели его в чувство, но о телевизоре теперь не могло быть и речи. Злые языки впоследствии утвеждали, что Карина спасла ему жизнь, потому что воспитанный в духе истинного патриотизма, Порфирий Дмитриевич не пережил бы сокрушительного поражения нашей хоккейной команды.
    Убедившись, что моя помощь не нужна, я направился было к выходу из палаты, но путь мне преградила внушительная фигура старшего по отделению, бывшего партизана Кирилла Федоровича.
  - Ты... это... того... - грозно сказал мне он. - Деваху свою в коридор не выпускай. Люди нервничають. Курс лечения затягивается. Народные деньги расходуются не по назначению. Так и до коммунизьма, до светлого будущего не дотянем.
    Я не хотел лишать Кирилла Федоровича светлого будущего и поэтому клятвенно заявил, что подобного больше не повторится. Быстренько вернувшись в палату, я обнаружил профессора, прыгающего от ликования чуть ли не до потолка.
  - Она ожила! - восторженно кричал он.
    Мутнота глаз Карины исчезла. Красивые зеленые зрачки словно излучали мягкий свет и пристально смотрели. Но не на меня.
  - Карина! - радостно завопил я, вживаясь в свершившееся чудо.
  - Да, - рассеянно отозвалась она. - А мы разве с вами знакомы?
    Вот те раз.
  - Но мы ведь столько времени пробыли вместе!
  - Не может быть. Слушай, мальчик, ты совершенно не в моем вкусе.
    Да, в мертвом состоянии проблем с ней было гораздо меньше.
  - Но, Карина...
  - Мальчик, сделай так, чтобы я тебя больше не наблюдала.
    С этими словами она плавно скользнула к двери и покинула наше общество.
  - Как это могло получиться?! - накинулся я на профессора.
  - Черт его знает, почему она ожила. Только я перевел рычаг на мертвое состояние, как она отключилась, а потом словно очнулась от долгого сна. Хотя может...
  - Да нет!!! - оборвал я профессора. - Почему она больше не обращает на меня никакого внимания?
  - А разве ты был с ней знаком раньше? - логично спросил профессор.
  - Не был, - вздохнул я.
  - Вот тебе и ответ.
  - Неужели нельзя вернуть ее в прежнее состояние! - завопил я, обращаясь в большей степени к небесам. Небеса промолчали. А я только сейчас осознал, что влюбился в Карину до невозможности. Ну, и зачем мне теперь жить?
  - Вообще-то, - хмыкнул профессор, - она теперь вполне самостоятельная личность и мы не вправе распоряжаться ее судьбой. Но с точки зрения науки...
  - А ведь такой шанс может больше и не представиться. С вашей помощью, профессор, наука может обогатиться бесценными сведениями. Все прогрессивное человечество...
  - Для науки, - задумчиво оборвал меня профессор.
  - Для науки! - просиял я.
  - Ну если для науки, - решился профессор и его рука потянулась к рычагу.

* * *

    Карина тщательно отглаживала больничные простыни, впиваясь в меня мутным, но влюбленным взором, а я привалился к мягкой спинке дивана и блаженствовал. Спокойствие и уют окружали меня уже третий день подряд. Как вдруг голова Карины резко повернулась в сторону двери. Затем она сама зашагала к выходу странной механической походкой.
  - Карина ! - я успел схватить ее за руку. Она мягко высвободилась, натянуто улыбнулась и продолжала отдаляться.
  - Профессор!!! - завопил я, разбудив почтенного старца, задремавшего в кресле.
  - А? Что? - его глаза непонятливо озирались по сторонам.
  - Она уходит!
  - Ну, началось! - заявило светило оккультных наук.
  - Что? - не понял я.
  - Кто-то ее обнаружил, - спокойно объяснил профессор. - Сейчас у каждого порядочного экстрасенса есть свой излучатель, регистрирующий зомби. Вот кто-то ее и выцепил своим излучателем.
  - И куда она теперь направляется?
  - А, убивать какого-нибудь банкира или мафиозника, - профессор зевнул и стал поглядывать на кресло. - Я почем знаю. Ты ведь не забыл, что я по вампирам спец, а не по мертвецам. Тем более, что она оказалась не ожившим мертвецом, а всего-навсего зомби. Почувствуй разницу.
    Но я не в силах был воспринимать всяческие рекламные штучки.
  - Не чую! - казалось, что стены сейчас рухнут от моего отчаяния.
  - Ну живые мертвецы, - начал с умным видом объяснять профессор. - Они сами по себе. А зомби управляются извне. Ты куда?
  - Я этого экстрасенса найду! - зверски проревел я у самой двери. - Найду и порву!
  - Не надо забывать и о госслужбах, - рассудительно остановил меня профессор. - Кто знает, может девочкой заинтересовались именно они.
    По моим рассчетам Карина уже должна была добраться до первого этажа.
  - Но почему она уходит? Ведь она любит меня. Я знаю, любит.
  - Ты для нее никто, когда идет зов.
    Карина все еще не выбралась из здания. Неужели я потеряю ее навсегда?!
  - Профессор, где рычаг? - решил я использовать последний шанс.

* * *

    Вернувшись, Карина первым делом уставилась на меня. Я тут же расплылся в довольной улыбке, но осекся.  Взгляд Карины не предвещал ничего хорошего.
  - О-о-о! Опять, - раздраженно протянула Карина.
  - Не уходи! - испугался я. - Из нас получится отличная пара.
  - Уберите от меня ЭТО, - возмущенно заявила Карина. По всей видимости она тоже обращалась к небесам. Но я среагировал быстрее, рванув рукоятку рычага.

* * *

    Вечером профессор тщательно укладывал дневники наблюдений в портфель.
  - Багамы ждать не будут. Курортный сезон на исходе. Да и по вампирам я уже соскучился. Это тебе не какие-нибудь мертвецы. И учти, нельзя бесконечно дергать ручку туда-сюда. Предел не безграничен. Еще пара-тройка переключений и у тебя на руках останется просто мертвое тело.
  - Но если она уйдет? - я расчитывал, что профессор в последний момент изречет крайне необходимую мне истину.
  - Такова жизнь, - промолвил он. - Будь готов потерять ее в любой момент.
  - Но я люблю ее!
  - Что такое любовь по сравнению с наукой.
  - Конечно, в вашем-то возрасте, - не удержался я.
    Профессор обиделся и ушел, не попрощавшись.

* * *

    Сегодня я в последний раз поверну рукоятку. В какую сторону? Этого пока не знаю даже я сам. Ведь что лучше: быть никому не нужным в этом мире или знать, что твоя любовь может ускользнуть в следующую секунду, потому что она - зомби.
апрель, 1997