Юра Звездный

Трилогия. Часть 1
Dlo Kwala Manyan

(История одного сна)

“Короче, не хотите ли вы вступить в
брак? Если да, выберите одно, и только
одно из чисел 733,744,755 и 766 или
777 и 788, чтобы вам была выслана
фотография интересующего вас лица, а
в случае практического интереса -
назначена персональная встреча”.

Амос Тутуола “Моя жизнь в лесу духов”

“Там остров могил, молчаливый;
там также могилы моей юности.
Туда несу я вечно зелёный венок
Моей жизни”.

Фридрих Ницше “Так говорил Заратустра”

Dlo kwala manyan, nan peyi sa maman
Pa konn petit li,
Nan peyi sa, fre pa konn se li,
Dlo kwala manyan…

Есть время сна и беспредельность дремлющих пустот, живущих в нем. Среди огней воспоминанья, прожитых времен, и взоров будущего, прячутся они, как маленькие дети.

Так каждый спящий, тихо исчезает в объятьях сладостных заведомого сна, в спокойствии своем желает вновь проснуться, в одном из прежних потайных миров, неслышно ускользнуть без осознанья, шепотом назвав неведомое имя.

Пусть эта книга также станет сном, зрачком, застывшим за стеною каменного века. Спустись пониже, ухо приложи, я расскажу тебе о том, как спят, как прячут розы сна в объятья сновиденья.

Давным-давно, в те времена, которых не было и образ коих может только лишь присниться, в далекой глубине был остров памяти, пришедший лишь затем, чтоб никогда не повторится. Тот остров эфемерный стоял на озере, что было глубоко, беззвучно, хрупко как стекло, как лист промокший, тонущий, - спокойно, неподвижно. На острове был дом из камня, и была в нем дверь, но не было окон, и не было в нем пола, не было стола и стульев, не было кровати, и не было в том доме света и огня, а был внутри колодец. На дне колодца ровным мерным сном спала прекрасная девица. В то озеро, замерзнувших сердец лежащее в серой темноте дремучей чащи леса, впадали реки, брошенных на ветер слов, ручьи забытых взоров, разговоров, и души тех, кто никогда нигде не жил, не видел пламя жизни. По этим рекам и ручьям с попутным ветром странствия свободы, приплыл однажды молчаливый принц, влекомый чувством скрытого и жаждой разрешенья тайны. Тот принц, пришедший с факелом в руках, назвался Принцем Ночи.

В его глазах, как в ярких звездах, отражалось все, что не могло на свет родиться. И на исходе дня он сел у озера и так сидел, облокотившись на ствол сухого дерева, рассыпав позади себя золу и прах истлевших необратимых величин грядущего распада. И так сидел беззвучно до утра. А по утру, он месяц яркий оседлал и сделал себе лодку лунного стремления. Веслом же взял бесстрастной мысли сорванный камыш и, отойдя затем, покинул грустный берег.

В тумане плавал он, внимая одиноким всплескам, согнувшись, не смотря по сторонам, чертил прозрачным пальцем по воде волшебные слова. Когда завидел в свете тусклом очертанья острова, подплыл, неслышно поднялся, откинув черный плащ, взирая гордо в даль, ступил ногой на влажный берег.

На тихом берегу, Принц обнаружил дом, или скорее склеп, о коем мог ты слышать раньше, войдя в него, оторопело замер, увидав загадочный колодец.

В придверье сказанного, - Черная Черта.

О, вечно дорогой читатель! Позволь мне дальше рассказать.

Принц, наклонившись над колодцем, узрел в желании взора своего заснувшую невесту и, молвил, глядя в спящие глаза:

“ - Сюда я прибыл в полночь, долго, очень долго я блуждал по сумеречным неизведанным просторам, укрывшись с головой студеным ветром осени. Сквозь мои пальцы проходило время и гордо разлагалось, исчезая подо мной. А я же шел все дальше, спал в гнилых садах первичного распада, сорвавши яблоко, - пронизывал его иглой бессвязности вопроса. И вот теперь случайно встретил я тебя, без радости, без тени раздражения, смотрю в твои холодные глаза, как, может быть, давно смотрел бы, жаждая узнать”.

Принц Ночи вынул сморщенный тюльпан и положил его на грудь заснувшей. Затем он далее сказал:

“ - Сейчас я вижу хорошо тебя. А разве можно от меня укрыться? Ты - сфера полая, но с чувством предрешенного желанья ты жаждешь выбраться, что мне тебе сейчас сказать?… В твоей крови пока не могут размножаться мухи, но яркий поцелуй уже горит на пламенных губах. Еще Бессмертье, Сон, Земли предел и первое желанье. Ах, как прекрасен безотчетный акт формирования…”.

Сказав сие, а может только лишь подумав, Принц Ночи робко замолчал. И в этот миг запели разом в вымершем лесу чудесным хором золотые птицы. Всплакнула ива, вскрикнула осина, со дна колодца голос нежный эхом прозвучал:

“ - Я - яркий глаз бездонной силы Черной Веры”.

И этот возглас Принц тотчас впустил в свое желанье.

Когда сей странный возглас Принц впустил в свое желанье, он мирно отошел, открывши тихо дверь, покинул мрачный дом. И севши в лодку, снова долго плавать стал, рассеянно смотря на берег и на воду, пытаясь глубже осознать звучавшие слова. И так он плыл, и плыл, и плыл вдоль диких серых ветром воющих лесов, лениво огибал густые заросли болот, торчащие из-под воды коряги, и, наконец, остановился, выдернул тростник и сделал из него призывный образ полнозвучной флейты. И флейту в руки взяв, он нежно заиграл. И вот как в первый раз, запела флейта:

Быстротечно - постоянна,

Преходяще - неизменна,
Как ромашка в чистом поле, -
Ты всегда - обыкновенна.
Сядь со мною тихо рядом
Красной девой обернись,
Поприветствуй словно брата
Обладательница Жизнь.

Доиграв, флейта замолчала, а Принц нагнулся и увидел, как навстречу ему из глубины прозрачного тихого озера медленно поднимается алая дева - Обладательница Жизнь. Когда она вошла в лодку, Принц Ночи молвил так:

“ - В тумане лес, в тумане дом, в тумане вся округа. В тумане мои мысли, головой уйдя в песок, я ждал тебя, безудержно вобрав в себя сухие лепестки воспоминанья, которых не было, и нет и, только лишь приснились где-то мне, давно наверно, много, много лет назад. И я сейчас уже смотрю на то, как бегала ты босяком, смеясь, по утреннему саду, ловила воздух, легкими вдыхая глубоко, плела венок густой, и пела, радуясь, качаясь на качелях. В тот жаркий летний день тебя я полюбил, впервые ощущая каждой клеткой - несокрушимый, вечно юный сладкий аромат. Тогда же, выйдя из кустов, я подошел к тебе и, глядя в милые глаза, назвал придуманное имя - “Живущая вовеки Жизнь”.

Тут принц замолчал, жадно вглядываясь в лицо алой феи, а затем продолжил:

“ - Твой сон прекрасен, так скажи, как может так тревожно биться сердце, радуясь прохладе, цветенью вешнему, далеким небесам и солнцу золотому, которое с тех пор я никогда не видел?”

И роза - жизнь неслышно отвечала:

“ - Тревога, как и жгучая тоска, заключена с лихвой во мне, если ты это мог заметить. Я радуюсь и целый мир во мне. Я - жизнь, в себе всю суть существованья помещаю. Но страха дрожь в моих коленях слишком велика, в связи с обратной стороной медали. Невидимые гниль и гной негласного прозренья, сочатся, прорываясь, изо всех щелей. И если лучше присмотреться, взглянуть украдкой, в час заката бесстрастно в очи светлые мои, то можно видимо сказать, что есть они и вместе с тем их нет, как нет и радости и горя - есть одно стремленье, слепое, возвышенно-животное, а за глухой стеной, в груди моей неведомо молчит подобие души, - душа земли и жизни, если так угодно, - навеки спящей меркнущей звезды, давным-давно издохшей. Сия есть правда, в силе субъективности своей, уместной для тебя, а может…

Ты знаешь, что возможно будет сделать и отрадней для всех. А значит то и для меня, - создать процесс конечный, бесконечности слепой, красноречивое молчанье. Сей импульс, веры в равновесие на грани - есть часть меня, и я тебе его дарю. Есть в этом знак моей любви к тебе, немножечко коварной и жестокой. Ведь я люблю тебя, люблю! О, Принц.… Возьми меня скорей”.

И Принц сказал: “ - Войди в мое желанье”.

Так фея жизнь вошла в его желанье.

А дальше, - дальше плавать стал опять тот Принц по озеру туда - сюда - обратно и, наконец, достал он сказочную флейту и снова нежно заиграл. Вот что в этот раз пропела флейта:

Памяти бремя -
Звездная милость -
Несовершённая Необходимость.

Доиграв, Принц застыл в ожидании. И вот, навстречу ему из леса вышла вторая фея - Несовершённая Необходимость. Принц быстро поспешил навстречу ей, а фея несовершённости, увидев его, испуганно спряталась за ствол ближайшего дерева. Принц, подбежав, пал перед нею на колени, взволнованно заговорил, и вот что сказал:

“ - Моя душа! О безграничная печаль несовершённого - ты сердце и восторг моих несбывшихся надежд, которые я приобрел в обмен на славу сбывшегося. О, ты моя отрада, поскольку нет того, чего б я не имел. Глядят призывным взором на меня песочные часы всех видимых субъектов и объектов, которых суть я нехотя и, походя, имею ежедневно, ежечасно. Секунда каждая внутри меня, - жаждет слияния, обладания за счет тебя, твоей несовершённости. О, как бы я хотел тобою обладать, сейчас и здесь, не думая о жизни, под этим високосным деревом свободы. Хоть раз, хоть два с тобою слиться…”.

И так закончив, он упал в припадке сладости, изнеможенья, глаза в восторге закатив, со свойственной ему прохладой сердца внимал бесстрастно слову феи молодой. А та ему, вот что сказала:

“ - Пока я молода была, моложе, чем сегодня, я пряталась в витой беседке удивительных огней заоблачной свободы моего сознанья, что в самом центре смрадной чащи леса; не ведала я веры и любви, ни горя, радости, ни страха я не знала, не страданья, еще я никогда не ставила себе вопрос “Зачем и Почему”. Так я росла и, наконец, я стала противоположностью любой известной мысли и, в жизнь войдя, не стала больше мешкать, размышляя над ходом суетных проблем. Но твой порыв меня порядком поражает, хотя, ты знаешь, я не вижу в нем какого-то удачного решенья, но все же я, наверно, уступлю тебе и с радостью отдамся, так как мне навеки ВСЕРАВНО”.

После сего она упала в жадные объятья Принца, и провела с ним сказочную ночь.

Да, верно так вот было дело, а утром повторилось прошлое опять. Принц сел, как прежде в лодку и править стал неспешно на средину озера, опять достал призывный образ флейты, подумав, приложил к губам. А флейта, - та опять послушно заиграла.

Я, увидев, - не забуду,
Я, застынув, - не остыну,
Я, покинув, - не покину
Золотую Середину.

Играй, играй на радость мне, моя смешная флейта... Обернувшись, Принц Ночи вдруг почувствовал, что на него как будто смотрят, но странно, он не мог понять, откуда смотрят и где таится взгляд смотрящего. Он даже привстал от неожиданности. Так интересен был ему, сей скрытый взгляд. И как-то незаметно для себя стал Принц наш кверху подниматься. Всё выше, выше над водой, над бледно-серой бездной озера летел он, а плащ его блестящий, черный на ветру раскрылся, подобно крыльям бабочки - ночной убийцы. Вознесшись, Принц сей очарован был виденьем воздуха и ветром буйным, сквозь кои взор смотрящего сочился, словно яд. Тот взгляд, прошед сквозь Принца, замер. А воздух тут же стал похожим на стекло.

И слышались повсюду звуки. Те звуки плыли, растворялись, слышались опять, маняще обжигали каменное сердце. А Принц в тревоге тот час вывел для себя, что звуки эти, суть ничто иное, как шелест платья третьей феи, вызванной им - феи Золотой Середины. Как только понял это Принц бесстрастный, так сразу же позвал её, но первым говорить не стал, желая верно сам послушать и, глубоко вдохнув и выдохнув, устало, в раздумье, томно опустив глаза, он сел на облако и, как всегда, в смиренье замолчал. А фея вдруг подкралась к нему сзади, неслышно обняла и нервно в уши зашептала:

“- Где, ты, о Принц, скажи мне?!
Где ты? Зачем ты и зачем?!”.

И Принц спросил, не понимая:

“- Зачем я звал тебя? Так?
Ты это ль хочешь знать?”.

А фея возражала:

“-Нет, нет, не то, ты говоришь словами, а ты скажи мне действием своим, бесплодным содержаньем нового поступка. Ужели научился ты не совершать? Под деревом, недавно, помнишь? Ты, верно, перестал ценить своё существованье. Скажи же прямо: “ нет его, его я потерял”. Но всё не то, совсем не то, в мозгах, где нет сомненья, нет веры и всего того, что вместе с ней. И ты пришел обресть Святую Середину в лице моём? Какая честь, какая милость! Желаешь ли спросить? Прозрачность воздуха немногим тяжелее беззвучно - ржавого засова позднего прозренья. Смотри вокруг. Способен ли ценить ты…”

Но Принц ёе внезапно оборвал такими вот словами:

“-Да, Фея, ты мудра, прости мою бестактность, прозренье, сила духа, рвение ума, - всё правильно. Но всё сие таится где-то в прошлом, когда я, словно тень взираю на тебя. Порыв мой скор, влеченье страстное к тебе, - в нём третье моё несокрушимое желанье. И в этом есть, быть может, переход от пустоты навязчивых градаций странных величин. Блаженства миг я дарую тебе! Сейчас, сию минуту! Чувствуешь? Смотри! О Фея! Больше нету чувств, остались лишь желанья утонуть в тебе и снова, снова … ах! … Позволь же совершить слиянье, волшебный переход от пустоты к неведомому, животворному, стремящемуся обладать…”.

Тут его фея перебила:

“- Неужто ты и впрямь так плохо знаешь жизнь? А может быть ты глуп?”.

Принц вздрогнул, а затем промолвил:

“- Я только слышу, слышу голос твой и больше ничего. Не думай ни о чём, не спрашивай. На самом деле, я не знаю. Но всё что я хочу сейчас - сверхлично обладать тобой. Скажи, согласна ли ты, стать, хотя б на время, - третьим вектором моим?”.

Сказала фея:

“ - Не знаю почему, и что влечёт меня, но я согласна, как согласились ранее все прежние, живущие в тебе. Всё. Больше нечего сказать”.

И Принц сказал: “ Войди в моё желанье”.

Но стоит ли задуматься о том, что видим мы во сне и был ли Принц сей выдуман, иль жил на самом деле. А может статься, он сейчас живёт за гранью сна, что можешь видеть ты, читая эти строки. Он, верно, тоже спит теперь, как мы, а может, только что проснулся, услышав разговоры о себе. Как думаешь ты? Дорогой читатель… Необозримо далека страна тех мест, где тихо снится сон.

Три вектора желанья силился найти далекий Принц, и их нашел он, расчищая путь к своей немыслимой свободе. И каждое желанье забирал в свой сон. Насытясь этими тремя, он вновь ступил на землю в образе лесного зверя. Без имени, но с чувством обладать. И с уст его сорвался страшный рык, неслышимый доселе в этом мире. Глаза его во тьме блеснули красным, необъятным и неведомым для места этого огнем всепожирающим, бесстрашным, неостановимым, давным-давно веками сотворенным, жадным, словно воля жить.

Принц в виде зверя поднял с неба верно служащую флейту, швырнув ее на землю, сделал костяной. И флейта, задрожав, нелепой дрожью, в последнем танце всю вселенную в себя вобрав, в предсмертье собственном истошно застучала:

Я искал - не видя,
Не ища, не зная - я найду
Фею предрешенности желанья -
Безраздельную Пустоту.

Так Принц добрался до четвертой феи, имя которой лишний раз мы называть не станем. И увидав ее, идущую, он ринулся к ней без позволения, стараясь захватить ее врасплох, но фея по имени Безраздельная Пустота, крикнула ему, приближаясь:

“ - Звезды падают на голову друг другу и одна другой, а я спешу к тебе, на зов твой тайный. В свете дня законченного - волосы мои и губы и глаза и разные поступки, и все, что каждый миг проходит и уходит, и чего уж больше нет, а может быть, и не было (мне это не известно) так как я - суть небытия и раздвоения всех сфер метущихся повсюду и везде. Но в упоении мной - есть сверх земное обладание, умение вобрать его в нужный момент и час, иль передать кому другому - есть высший дар бессмертия очевидности всего, что может иль не может спящему присниться. Не надо говорить. Я знаю все сама. Ты хочешь рассказать мне старенькую сказку. Ее не стану слушать, но скажу сама: “ - О, Принц! Войди в мое …”

Но Принц, предвидя, перебил ее и быстро прошептал:

“ - Не я, а ты войдешь в мое желанье”.

Пропало все и стало тихо, как не было давно и никогда. И спящие навек заснули. Неслышно стало трели ручейка, ни пенья птиц, ни скрежета осины, ни голоса, ни слов ни чьих не слышно стало, не слышно стало… виден только сон…

А Принц спустился в брошенный колодец в старом доме, что похож на склеп. На дне колодца вновь увидел спящую во сне не названную деву. И наклонясь над ней, не долго думая, назвал - “Заведомая Смерть”. И в тот же миг она проснулась, благодарно потянулась к Принцу, нежно обняла, прижалась к сердцу его каменному и поцеловала. И Принц заметил у нее во рту вместо зубов огромные булавки. А Смерть, вскочив, скорее поспешила в темный лес по гулкой озерной воде, по серой ледяной воде, по ней она в бесшумном танце поскакала. И вскоре с глаз исчезла, растворясь во тьме, густой дремучей чаще леса.

Прошло примерно с пол часа. Принц Ночи поднялся, покинув склеп, вернулся к озеру и, вспомнив, выпустил на свет четыре страстные желанья. Потом опять достал он флейту, погасшую, окостеневшую, и бросил на средину озера пустого, а сам сказал неслышно скрытые от глаз, ушей и разума слова.

Четыре феи, суть его желанья, встретили его и приняли без промедления, как следует и надлежит всем сказочным желаньям, сбывшимся во сне. И вмести с ним, исчезли, не оставивши следа.

Так кончился, сей странный сон, в котором мог ты видеть все, что некогда случилось.

Тем временем на диком озере пошли дожди, и небо стало пасмурно и хмуро, как впрочем, было в ночь появленья в тех местах загадочного Принца. И после долго падала листва, которая и до того момента в изобилии лежала на сырой земле. И ветры сильные подули с севера, хотя для мест тех не было ни севера, ни юга, ни запада, а значит и востока. Те ветры сеяли повсюду мрак и сырость, заливая склеп и озеро лесное безудержным и проливным дождём. А местность та со временем заметно опустела. Не стало больше в тех краях чудесных звонких птиц. Всё жившее там песнь свою отпело. И с каждым днем все больше уступала осень дорогу приближавшейся зиме. Замёрзло озеро то вскоре, скрючились навек от холода деревья, и снежным инеем укрылась павшая листва. Застыло всё вокруг в безвременье, погашено молчаньем затаилось. И больше никогда в тот край не залетала никакая птица, ни зверь не заходил, ни человек, и не старался посетить те сферы ни один заезжий принц…

А люди всё несли - несли венки и плакали, вздыхая, в то место, где он крепко - крепко спал.

22 - 31 октября 2002 года.

Все права защищены. Некоммерческое партнёрство РАО, РОМС.
Ваши отзывы отправляйте на e - mail: [email protected]