Юра Звёздный

Трилогия. Часть 2

Часовой
(История, произошедшая в одной из воинских частей)

“Я помню, как всё это случиться вновь”.

Терри Пратчетт “Мрачный Жнец”

“Давай, давай, я тебе подскажу,
я тебе помогу. Не слушай меня,
просто иди за моим голосом - и
тебе откроется дверь, в которую
ты войдёшь… ”.

Вит Ценев “Протоколы колдуна Стоменова”

“Своей рукой пересадила,
чужой могилой погубила”.

Русский народ

“Соверши Знак Преображения и ступай
в бездну”

Аль Азиф “Некрономикон”

Некоторым из вас может показаться, что это сон, нелепый вымысел. Тем, кто никогда не видел этого, сложно будет догадаться о чём пойдёт речь. Но тем, кто хоть однажды останавливался, замирал, неожиданно почувствовав головокружительную скорость странного, не объясняющего смысл движения, или смотря в окно прекрасным летним днём вздрагивал вдруг, от накатившей волны всей прожитой жизни, каждой крупицы её, неумолимо исчезающей под натиском обжигающей силы триединства, триединства времени, тот, кто содрогался хоть раз, мгновенно ощущая свой краткий миг, всю иллюзорность и тщетность его: при виде поворота головы сидящей рядом женщины, улыбки её, простого взгляда, при звуке голоса приглашенного, сказавшего что-то так, ни о чём, просто, при взгляде вглубь себя, сквозь тусклый отблеск зеркала всех чувств испытанных и тех ещё, что испытать придется, - тот никогда не скажет: “ это ложь”, “всё ерунда”, “пустое”.

Чай на столе, букет из роз, сервант и книги-книги. Герань на подоконнике, игра теней и крики птичьи за окном, трамвайный поворот, гудки-гудки, последние часы заката. В углу, на стенке, в темноте - простая фотография солдата, под пыльным слоем вечности крупиц…

В далёком городе Энске. В одна тысяча девятьсот не скажу каком году, стоял однажды в почётном карауле, охраняя братский сон навеки павших героев - гвардейцев, защищавших Родину в годы войны - рядовой 114 мотострелковой дивизии, воздушно - десантного полка - Коноваров Илья. В армии он был на хорошем счету: отличник “боевой и политической”, добросовестно исполнял свой гражданский долг перед родиной. Закончил семилетку, потом техникум. Впервые получив повестку, ничуть не испугался, а напротив, повинуясь странному желанию, сразу же отправился в военкомат.

На “гражданке” Коноваров нисколько не сомневался в правильности своего выбора, но здесь, в захолустном сибирском городишке, вдали от матери, родных и близких, он заскучал. И сейчас, в канун майских дней, когда вокруг цвела и благоухала земля, упоённая безбрежной красотой весеннего счастья, Илья жалел о себе, о той сладостной и разрывающей душу минуте, когда впервые ощутил природные силы своей молодости, о том времени, когда стоял, зачарованно вглядываясь в даль, ловя каждый вздох, каждое дуновение ветерка, вдыхая воздух полной грудью, улыбаясь, безрассудно растворяясь в цветах, запахах и в звуках.

Сейчас он проклинал себя, свой новый дом, свои страданья, тоску по маме, друзей - сослуживцев, старшину, и даже автомат, висящий на плече.

Опускались сумерки, и где-то вдалеке алел, растекаясь диким заревом закат. Неслышно пели птицы, а одинокий человек в военной форме с оружием наперевес, стоял всеми забытый на остывающей влажной земле, рядом с величественным гранитным пьедесталом, таящим свою страшную тайну.

Так проходило время. Близилась ночь, и Илья устало закрывал глаза, стараясь забыться, ускользнуть, от навалившейся на него неожиданно болезненной меланхолии.

Да, дорогой читатель, так бывает иногда, если ты знаешь, человек бегущий от себя, попадает в лапы собственного бессилия и, провалившись вдруг неожиданно в глухую яму заведомой безотносительности, натыкается на мокрые корни бессознательного страха и подвешенной ситуации. И ползая на коленях во тьме, щурясь и вздрагивая от каждого шороха, стараясь всеми силами разобраться, находит внутри себя новую форму существования, беспредметного существования всепоглощающей бездны отсутствующего.

Но что же мы ждём? Давайте залезем в кишащий мыслями мозг и послушаем, - о чём думает солдат…

- Говно, говно, сраное вонючее говно, кусок говна на моей подошве. Я ведь говорил ему, когда отпросился в увольнительную: “у меня нет, нет и всё, и забыли…”, а он опять: “ну чё ты как сука, я ж тя по хорошему прошу”. Козёл бля, чмо паршивое.

Холодно. Стоять холодно. И закурить нельзя…

Наверно я простыл, - голова кружится, не вижу уж ничего, внутри пустота какая-то. Может пройдёт.… Домой хочу, не могу больше, сил больше нет, хоть в петлю лезь. Вот брошу пост и съебу отсюда, и всё. Вчера мать во сне приходила, белая вся, говорила, что б я себя берёг, чтоб не нарушал, короче, дисциплину, ну и, в общем, всё такое.

Поссать штоль сходить, а вдруг кто увидит? Начальству доложат, - мол ссыт тут ваш, возле памятника, у прохожих на виду. Курить и бабу очень хочется. Мож через день в город выпустят, да толку что, - здесь никто просто так не даст. Ох! … жизнь - жестянка.

Так думал тот, кто звался человеком.

Что ж, будем слушать дальше.

- Пустота какая-то, странность, непонятно что. Словно сплю, сплю как будто, ног не чую, задубел, наверное простыл, но спать нельзя…

А ну-ка, чё тут пишут, почитаю… так…

Вечная память героям, павшим в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками…

- Так, ну это ладно…

1941 - 1945 г.г.

Стрельников Д. П. 12 XI 42 г.

Фадеева Анастасия Дмитриевна 14. Х / 1941 г.

Богомолов И. А. 1941 г.

Гурьянов Дмитрий Петрович 14. IX / 1942 г.

Григорьев Василий Петрович 1917 - 1942 г.

Черноус Иван Евграфович 11. X / 42 г.

Медведев Дмитрий Константинович

Новченко Д. С.

Коноваров И.

Филипов Дмитрий Викторович

Кузнецов Иван Васильевич 1942 г.

Шевальков Сергей Петрович 1941 г.

Ланин Дмитрий Евгеньевич

“Никто не забыт, ни что не забыто”

- Зашибись, о них короче помнят, а я ващето тоже человек…

“ - Ты - человек? А знаешь ли ты, что значит быть застывшим отраженьем?”

Не удивляйся мой дорогой читатель. Так прозвучал один из тех, кто вечно спрятан был под каменной плитой.

- Чо за херня? Кто это, что, чего хотите?

“ - Войти в тебя, - мне очень одиноко, ведь я когда-то жил и может именно сейчас, я тоже жить хочу внутри тебя, наверное, такая же прохлада и теплота, как может быть, была когда-то и во мне. Прижмись скорее ближе, вижу, ты душой замёрз, я отогрею твои мысли”.

Ты видишь как бывает странно иногда: проходит лето, осень настаёт и мы спешим уже навстречу новым ощущеньям, стараясь жить, безудержно летим вперёд, оставив прошлое и позабыв о тех, кто вздрогнув, бросился назад, скрывая удивленье, лукаво притворившись что уснул.

Слушаем же дальше…

- Не надо, хватит, очень вас прошу!

“ - Есть много разных лиц, я вижу эти лица. Твой разум глуп, что ж, это может быть пустяк, по отношенью к тем, а… ты ведь всё равно не понимаешь.… Но слушай, слушай, Смерти Сила - вихрь в огненном кольце, о нём не слова, - скоро сам узнаешь. Мы совсем рядом, протяни свою ладонь, боишься, или может быть не веришь и не хочешь, а, кстати, меня ведь тоже звали Илиёй”.

- Мне всё равно! Чего, чего вы от меня хотите?!

“ - Нас было семеро, потом нас стало девять, а трое остальных, потом сюда пришли, их даже нет тут, так - одни слова - воспоминанья. Когда мы в 41 отступали, то бились, сжавшись в огненном кольце, почти что в том, о коем мог ты слышать. Мне пулею пробило череп, - я сразу умер, будто бы заснул, ты знаешь, правда, это было странно. А после я смотрел на тех, что там остались, где-то ниже, подо мной. Когда у них закончились патроны, у шестерых оставшихся в живых, они пошли на немцев с голыми руками, крича как птицы, умирая, ползая в крови, в агонии бесследно исчезая. Им выбили глаза, ещё живым, отрезали носы и уши, затем, пиная в сердце сапогами, смеялись, долго харкая в лицо. Я это слышал. Что-то говорили по-немецки. Затем на нас по разу помочились и, бросив мёртвых умирать, пошли своей дорогой. Так - то. Впрочем, я тебе всё это рассказал не по тому, что напугать хотел, или, там, постараться заново осмыслить, а оттого, что ты теперь один из нас, ну или скоро очень станешь.

Ой, напугал? Как девочка, ну ладно, не пугайся. Иди сюда”.

- Ах, что же? Как же это?

Так видимо - наверно думал тот, кто звался, как мы знаем, человеком. Ещё он, верно, говорил внутри себя: “вот так наверно люди исчезают. Но почему вдруг я? Я жить хочу!”, и снова “почему”, “зачем”, как ослик долго упирался…. Но мёртвые, что там, на дне, ему сказали, сказали так, немного даже властно:

“ - Войди, войди в гранитную плиту”.

О!………

- Нет, что я, я входить не стану.

(А точнее, он уж ничего не мог сказать).

“ - Позволь тебе я объясню, - ты в прошлой жизни был одним из тех, кто нас топтал, пинал ногами, смеялся высунув свой член, мочился в мёртвое лицо и, не предав земле, убрался восвояси.

Есть одно слово для тебя, услышавши его, твоя судьба немедля будет решена, - преданье смысла вечному желанью - однажды выбрав жизнь - готовься умереть.

……. ……… ………….

А где-то, очень далеко, тревожно дышит твоя мать в объятьях сновиденья. Ты снишься ей сейчас, сынок, способен ли ты ощутить всё это? Так и останешься ты в ней, как прежний образ сна, заупокойный образ. И будешь сниться ей и впредь, по своему желанью.

Ну а теперь давай ко мне. Так, ближе, ближе, а теперь не бойся. Сожми покрепше автомат, он холодом своим тебя в предсмертии согреет, как мой меня когда-то грел. Когда же это было? Дай бог памяти.… Ну да! В последнем воплощении”.

Ах, если бы могли мы видеть этого бойца… какая “жуткая картина”. Мне, лично, очень интересны скользкие глаза, их выраженье - узенькие щёлки, как вы, однако глубоки….. Что видел, чувствовал, сей человек - наврятли мы теперь узнаем. Однако очень хочется. Неправда ли, читатель? Дрожали верно, руки у него и мысли путались, цепляясь друг за друга. А может, он спокоен был?…

Губами белыми переминал окурок.

Пусть перед смертью выскажется он. Послушаем:

- Я, ёп тэ, ну короче, блин, как будто распадаюсь…

(А дальше беспрерывный смех).

7……. 9……… 13………….

- Вот моя жизнь лежит передо мной, коробка из под спичек. От скорости кружится голова. В девятом классе изнасиловал девчонку. Вот стало душно, ОСТРОТА!… Какая ясность! Вспышка света. Такое чувство, будто бы взрывается сознанье…. А!… Вижу, вижу,… ВИЖУ СМЕРТЬ!!!

(А дальше смех и плачь, и разом всё, что может, не было, а может быть и было. А дальше…).

А дальше он вошёл в плиту по собственному обоюдному желанью. Прикладом автомата зацепившись, уходя, за грубо отшлифованный гранит.

И стал одним из тех…. Впрочем, какие могут быть слова. Умертвие - вот истинное слово. Для сущей очевидности, позволю себе дать его координаты. Итак:

Коноваров Илья 13. IХ / 1968 г. - 9. XII / 2002 г.

К нему теперь и обращайтесь, он вам всё это сам, как есть, наверное, покажет и расскажет. А я прощаюсь с вами, хоть и очень жаль, но спать пора. Ложусь и радостно и сладко засыпаю.
9 декабря - 13 декабря 2002 г.

Все права защищены. Некоммерческое партнёрство РАО, РОМС.
Ваши отзывы просим отправлять по адресу: [email protected]