Нижеследующая история относится к области какодемонически-магнетических явлений и представляет собой переход к следующим фактам, напоминающим изложенные в Новом Завете.
В маленьком местечке Орлах округа Галль в Вюртемберге живет семья одного всеми признанного очень порядочным крестьянина по имени Громбах (который, между прочим, был выбран сельским старостой своего местечка), лютеранской конфессии. В этой семье царят богобоязненность и справедливость, но не ханжество. Их образ жизни - образ жизни простых крестьян, и работа в коровнике и на поле - их единственное занятие. У Громбаха четверо детей, все самым усердным образом приучены к работе в поле. прилежанием особенно отличается его двадцатилетняя дочь по имени Магдалена. Молотьба, трепание конопли, косьба - частенько и целыми неделями, - ее занятия с рассвета до поздней ночи. Школьные уроки давались ей тяжело, и, хотя она имела хорошее предрасположение к другой работе, позже она так и не приступила к чтению книг. Она, не будучи полнокровной, была крепка, свежа, здоровое дитя природы, за всю свою жизнь никогда не болела, никаких детских болезней, у нее никогда не было ни родимчика, ни глистов, ни какой-нибудь сыпи, ни менструальных задержек, и потому она в рот никогда не брала ни одного из лекарственных средств.
Это случилось в 1831 году, в феврале, когда Громбах купил новую корову, и эту животину в который раз нашли привязанной совсем на другом месте в коровнике, нежели там, где она была привязана раньше. Это обстоятельство тем более поразило Громбаха, что в то время он был полностью уверен, что никто из его людей не мог определенно сыграть с животным эту шутку.
Затем вдруг всем трем коровам в коровнике начали искуснейшим образом заплетать хвосты так искусно, как это делал бы самый умелый позументщик, и заплетенные хвосты затем связывать между собой. когда же косички хвостов расплетали, то они вскоре вновь оказывались заплетены невидимой рукой, и все это с такой скоростью, что едва их распутывали и тотчас же вновь возвращали коров в безлюдный коровник, хвосты их всех уже снова были заплетены искуснейшим и аккуратнейшим образом, и так - от четырех до пяти раз ежедневно. Такая странность продолжалась несколько недель изо дня в день, и, несмотря на постоянное внимание и сильное желание разоблачить виновника, сделать это, все же, никогда не удавалось.
В это время дочь Магдалена, когда она сидела при скотине и домла, однажды получила от невидимой руки из воздуха такую крепкую оплеуху, что у нее чепчик с головы отлетел к стенке, где его поднял примчавшийся на ее крик отец. Часто в коровнике видели кошку с белой головой и черным туловищем, о которой не знали, откуда она приходила или куда девалась при своем исчезновении. Однажды эта кошка напала на девочку и укусила ее в ногу так, что отпечатки зубов этого зверя можно было видеть на передней части ее стопы. И никогда нельзя было поймать эту зверюгу. Также однажды из коровника вылетела неизвестная черная птица в образе галки или вороны; не имели представления, откуда она взялась, так как все было заперто.
Под знаком таких более мелких и более крупных происшествий прошел 1831 год. Но 8 февраля 1832 года, когда девушка со своим братом как раз вычищала коровник, в глубине его они увидели светлый огонь. Они послали за водой, и пламя, которое уже пробивалось к крыше, так, что его даже заметили соседи, вскоре было потушено парой бочек воды. Жители дома были повергнуты в большой испуг, они не могли себе объяснить, откуда взялось пламя, и не предполагали ничего иного, кроме того, что их подожгли злые люди.
Это появление пламени и действительное возгорание в различных частях дома повторились 9, 10 и 11 февраля, так что, наконец, по ходатайству Громбаха собрание старост постановило днем и ночью держать перед его домом и в самом доме сторожа, однако несмотря на него, пламя вновь вспыхивало в разных углах дома. Ввиду такой опасности семья Громбахов была вынуждена полностью освободить дом от вещей; но это также не принесло пользы: потому что несмотря на всю охрану всякий раз горело снова то здесь, то там в теперь уже пустом доме. Когда через несколько дней после пожара, в половине седьмого утра, дочь Магдалена вновь пришла в коровник, в углу стены (фундаментом дома Громбаха служит частично очень старая стена) она услышала хныканье как будто бы ребенка. Она сразу же рассказала об этом своему отцу, и он тоже пошел в коровник, но ничего не услышал.
В половине восьмого утра того же дня девушка увидела в глубине коровника не стене серую тень женщины, которая обернула голову и тело будто бы черным поясом. Это видение подало девушке знак рукой. Часом позже, когда она задавала корм скотине, тот же образ явился ей снова и стал вещать. Он сказал ей: "Прочь из дома! Прочь из дома! Если это не прекратится до 5 марта будущего года, с вами произойдет несчастье! Пока же переезжайте с Богом отсюда, и не позднее чем сегодня, до тех пор ничего не должно случиться. Если бы дом сгорел, то это произошло бы по воле оного злого духа, я предотвратила это, оберегая вас; но если это не прекратится до 5 марта будущего года, то даже я более не смогу предотвратить несчастье; о, только пообещай мне, что это произойдет!"
Девушка дала призраку это обещание. Отец и брат присутствовали при этом и слушали, что скажет девушка, но кроме того они не видели и не слышали ничего. 19 февраля, в половине девятого вечера, призрак появился перед ее кроватью и сказал: "Я, как и ты, женского пола и родилась с тобой в один день. Долгие, долгие годы провела я здесь! Еще я связана с одним злым духом, который служит не Богу, но дьяволу. Ты можешь мне помочь в моем освобождении". Девушка сказала: "Получу ли я сокровище, если помогу тебя освободить?" Дух ответил: "Не стремись к земным сокровищам, они ничем не помогут!"
25 апреля, в 12 часов дня, дух явился ей в коровнике снова и сказал: "Приветствую тебя, дорогая сестра! Я тоже родом из Орлаха, и меня зовут Анна Мария. Я родилась 12 сентября 1412 года (девушка родилась 12 сентября 1812). На двенадцатом году моей жизни я со скандалом и бранью пришла в монастырь, я никогда туда не хотела".
Девушка спросила: "Что же ты такого сделала?" Дух ответил: "Этого я тебе еще не могу открыть".
Теперь всякий раз, когда дух приходил к девушке, он произносил, обращаясь к ней, лишь религиозные слова, чаще всего - места из Библии, которые иначе бы вовсе не были в памяти девушки. При этом он заметил: "Наверное, думают, поскольку я была монахиней, так я совсем не знаю Библии, но я знаю почти все в ней".
В большинстве случаев он читал 116-й псалом. Однажды девушка сказала духу: "Не так давно у меня был один священник, который поручил мне спросить тебя, не можешь ли ты являться также и другим, тогда скорее бы поверили, что ты не просто обман моего мозга".
На это дух ответил: "Если священник снова придет, то скажи ему, что он, может быть, также не верит тому, что записано в четырех Евангелиях, потому что он не видел этого своими глазами. Тебе сказал это другой священник (это действительно так и было), и ты должна рассказать, как я (дух) выгляжу. Если кто-нибудь вновь заговорит подобным образом, то скажи ему, он должен как-нибудь посмотреть на Солнце, и пусть тогда скажет, каким создано солнце".
Девушка возразила: "Но все же люди быстрее бы поверили, если бы ты явился также и другим!" На это дух ответил, вздыхая: "О, Боже! Когда же я освобожусь?" стал очень печален и исчез. Девушка говорит, что она может лишь помыслить вопросы к духу, и тогда уже получает ответ. Откликаясь на некоторые вещи, про которые она лишь однажды подумала и не хотела говорить, дух сказал: "Я уже знаю, ты не сочла нужным это высказать, вместе с тем я об этом знаю, но все же произнеси это".
Часто девушка спрашивала духа, почему он так страдает, каким же образом он еще связан со злым духом, почему дом должен быть покинут, однако здесь призрак всегда давал лишь уклончивые ответы или вздыхал.
С февраля по май дух этот являлся девушке в различные дни, произносил всегда религиозные речи и часто с причитаниями указывал на свою связь с каким-то черным духом. Однажды он сказал, что теперь он более длительное время не сможет больше приходить, напротив, девушка будет подвергаться искушениям того самого черного духа, но она должна оставаться стойкой и ни в коем случае, никогда не давать ему ответа. Неоднократно он предсказывал ей такие вещи, которые потом сбывались, например, что тот или иной человек придет к ней на следующий день.
Когда 24 июня, в Иванов день, все были в церкви, девушка осталась дома одна, чтобы приготовить обед, и как раз стояла у очага на кухне, когда услышала вдруг сильный шум в коровнике. Она решила проверить, что случилось; но когда захотела отойти от плиты, она увидела на очаге целую кучу странных желтых лягушек. Хотя она испугалась, но подумала: я все же должна поймать некоторых из этих зверюшек в мой передник, чтобы показать моим родителям, когда они вернутся домой, что это за новая порода лягушек, но когда она собралась подхватить их своим передником, кто-то закричал снизу, от пола (ей показалось, что это был голос того призрака женского пола): "Магдалена! Оставь лягушек!" И они исчезли.
2 июля, в 2 часа утра, отец со своей дочерью пошли косить на луг. Когда они отошли примерно на шестнадцать шагов от дома, дочь сказала: "Там ведь кричит соседский слуга: "Остановись, Магдалена! Я тоже хочу идти с вами!" Отец не мог этого слышать, но слышимый дочери голос прокричал еще раз то же самое и при этом совершенно издевательски рассмеялся. Она сказала: "Сейчас он придет!" Но это была черная кошка. Они пошли дальше, и тут дочь произнесла: "Теперь это собака". Они дошли до луга, теперь это был черный жеребенок, но отец и другие люди этого не видели, дочери же это виделось и 2-х до 7-ми часов, когда косьба стала ей уже совсем невмоготу.
Когда 5 июля, в 3 часа утра, она снова пошла косить, какой-то голос прокричал ей: "Магдалена! Что это все-таки за баба, которая к тебе приходит?" и при этом довольно презрительно расхохотался.
Однажды дочь сказала отцу: "Сейчас что-то будет!" Тут появилась черная лошадь без головы, которая прыгала то позади, то впереди нее. То казалось, что голова была как будто только что отрезана, так, что было видно мясо, а то место на шее было покрыто шерстью.
В 12 часов дня, когда на лугу ворошили сено, к ней подошел черный человек, прошелся с ней по лугу взад и вперед и сказал: "Это настоящая карга - та, которая к тебе приходит, чего она, собственно, хочет? Ты вообще не должна ей ничего отвечать, это плохой человек, но мне ты ответь, тогда я дам тебе ключ к подвалу под твоим домом. Там еще хранятся восемь ведер старинного вина и множетсво вкусных вещей. За вином твой старик неплохо бы проводил время, а это тоже чего-то стоит". Потом он язвительно засмеялся и исчез.
4 июля, в 3 часа утра, когда она шла жать, к ней подошел черный человек без головы и сказал: "Магдалена! Помоги мне сегодня косить, за каждую полоску я дам тебе лаубталер. Если бы ты увидела, как прекрасны мои талеры, ты обязательно помогла бы мне косить! Разве ты меня не знаешь? Я же хозяйский сын. Когда я снова пойду в пивной погреб, то я дам тебе еще впридачу пива, если ты поможешь мне косить". Произнося эти слова, черный все время издевательски смеялся. Он оставался еще четверть часа и, уходя, сказал: "Ты такая же карга, как и та (белый дух), которая к тебе приходит!"
В пять часов он явился снова в образе черного человека, принес косу и сказал: "Я хочу помочь прокосить тебе этот участок, чтобы вы закончили пораньше, и когда мы закончим, ты пойдешь со мной, потом мы соберемся к старой карге, там наверняка есть что пожрать и выпить, но ты должна быть со мной приветлива и ты должна мне дать ответ. Дай мне сейчас лишь твою косу, чтобы я ее поточил! Так! Теперь она должна понастоящему срезать! Она должна выкашивать мох из земли и впридачу много красивых блестящих талеров, если ты ответишь". До семи часов он оставался около нее. Весь этот день ей не нужно было точить свою косу, она оставалась неизменно остра.
В 12 часов дня черный снова был на лугу с граблями в руке и сказал: "Настоящий поденщик является как раз днем". Он ворошил сено за Магдаленой и за работой все время говорил: "Да же мне ответ, ты, глупая! Тогда у тебя будет достаточно денег; за любой ответ я заплачу тебе сокровищами, я богат. Одну мессу, Магдалена! Ты должна заказать одну мессу, чтобы погода оставалась хорошей, ничего не поделаешь, одну мессу ты должна заказать!" Потом он вновь презрительно расхохотался и исчез.
Девушка была, как уже упоминалось, лютеранской, не католической конфессии, в Орлахе также не было других католиков.
Одеяние черного, казалось ей, было похоже на монашескую рясу, и как он позднее объяснил, в жизни он был монахом. Утром 5 июля, когда дочь снова была на лугу, позади ее голосом ее соседа воскликнуло: "Магдалена! Ты не взяла с собой точильный камень? Я пошел сегодня не той дорогой, я оставил дома мой точильный камень!" Дочь обернулась, все же не давая ответа (чего она самым стойким образом всегда избегала, даже сейчас, когда она была уверена, что это действительно человеческий голос желал от нее ответа), как черный монах стоял тут как тут и вещал дальше: "Не правда ли, это все же прекрасно, когда всякий раз снова можно попасть туда, где уже был? Я думаю, ты больше не узнаешь людей. Это означает твою смерть, если ты больше не узнаешь людей. Посмотри как следует, я же твой сосед. Скажи, что все-таки хотел твой отец сделать с книгой, которую он собирался сегодня взять с собой? Он хотел прочесть мессу?" При этом черный иронически засмеялся. (Отцу дали совет взять с собой Новый Завет, и как только призрак появится, протянуть ему Священное Писание, но из-за дождя этого сделать не удалось). "Магдалена", - продолжил он, - "ты неправильно точишь свою косу! Смотри! Нужно сесть на землю и зажать косу в коленях. Присядь! Смотри, так точи ее и отвечай мне и будь любезна, тогда ты будешь косой выкашивать мох из земли и еще много сверкающих талеров впридачу. Остановись, Магдалена! Мухи кусают тебя (это, действительно, было так), я хочу защитить тебя от мух!" Он, действительно, защитил ее от мух, и весь этот день ни одна не приблизилась к ней, также как и целый день ее коса снова, не нуждаясь в том, чтобы ее точили, скашивала траву. Далее он сказал: "Но, Магдалена! Ты обязана рассказать об этом своему отцу, он должен пойти с тобой в Браунсбах (католическое местечко поблизости), там мы собираемся заказать мессу, чтобы погода оставалась хорошей - но ты должна мне ответить!"
В этот день, в половине двенадцатого, черный монах уже снова был у нее на лугу. На спине у него висел ранец, и в руке он нес косу, потом он начал косить и сказал: "Магдалена! Это позор перед соседями, если вы так нечисто косите. Скажи, ты не хочешь со мной договориться? Ты мне дашь свою косу, а я тогда дам тебе свою взамен? Смотри! В таком случае я дам тебе также ранец, который у меня здесь, на моей спине, он полон красивых блестящих талеров, каких ты еще не видела. Все их я дам тебе впридачу, но ты должна мне ответить, а твоему старику (отцу) ты можешь сразу не говорить, что я здесь, иначе я немедленно снова вернусь домой".
В ответ на эту речь дочь тотчас же сказала отцу, что монах снова здесь. Тут он сразу же пошел и еще на ходу язвительно прокричал: "Возвращайся и ты со мной, я хочу заказать мессу, чтобы погода оставалась хорошей".
6 июля, в половине третьего утра, позади нее на поле раздался голос ее служанки: "Магдалена! Ты должна быстро идти на луг к отцу! Где ты ходишь? Эй! Ответь!" Когда дочь осмотрелась, она увиделане батрачку, но черного теленка, который сказал: "Здорово! На этот раз я тебя почти поймал? С помощью Библии твой старик не может меня прогнать, и он не должен позволять людям себя на это подговаривать. Что Библия! Глупость! Месса лучше, благороднее! Пойдем, Магдалена, со мной в Браунсбах, мы хотим заказать мессу, чтобы погода оставалась хорошей!"
8 июля, в 5 часов утра, он пришел к ней на чердак, как раз, когда она стелила постель и заговорил позади ее голосом батрачки трактирщика их местечка: "Доброе утро, Магдалена! Мой господин и моя жена послали меня к тебе, ты должна пойти с ними в Браунсбах, они хотят заказать мессу, как посоветовал монах, чтобы погода оставалась хорошей, а именно мессу за один гульден: потому что эта лучше, чем месса за 48 крейцеров. Ты должна убедить своего отца, чтобы он также заказал мессу за один гульден. Это тоже ведь очень важно, когда сено в хорошем состоянии привозят домой, не правда ли?"
Она уже было хотела дать ответ, когда во время этой речи она вдруг прекратила укладываться в постель, осмотрелась вокруг себя и узнала черного монаха. Он только звонко рассмеялся и сказал: "Я тебя не поймал, но все же я еще буду тебя ловить. Скажи своему старику, я собираюсь прочесть ему мессу за 48 крейцеров, которая должна быть так же хороша, как и за один гульден". Потом он снова засмеялся и исчез.
В это время она и ее сестра нашли в коровнике на балке маленький мешочек, который звенел при падении. Они открыли его и обнаружили внутри несколько крупных талеров вместе с мелочью, всего одиннадцать гульденов. Это было необъяснимо, каким образом эти деньги попали в то место: потому что у людей в доме ничего не пропадало и никто не заявлял об этом. Тут появился черный монах и сказал: "Это принадлежит тебе, Магдалена, и это - за оплеуху, которую я тебе однажды дал в коровнике. Деньги я отобрал у одного господина в Х., который в этот день, в шесть часов, обманул Каролину. Магдалена, поблагодари меня за это!" Но и это не могло заставить девушку заговорить с ним, и вечером ей явился белый образ и сказал: "Это хорошо, что ты не ответила ему на его болтовню, и деньги ты также не должна оставлять у себя, но отдать их бедным". (Треть из того было отдано в сиротский приют в Штутгарт, треть - на благотворительные цели в Галль, и треть - в школьный фонд местечка.)
Затем белый образ сказал: "Если ты в скором времени поедешь в Галль, броди по городу, пока тебя не позовет кто-нибудь, кто даст тебе подарок - деньги, и на это купи себе сборник церковных псалмов". Вскоре же она, действительно, поехала в Галль, и когда она там переходила улицу, один торговец из своей лавки позвал ее, спросил, она ли та самая девушка из орлаха, после чего он попросил ее рассказать свои истории и потом подарил ей один гульден, на который она тотчас же купила себе сборник псалмов.
10, когда она поила скот у одного отдаленного лесного источника, черный монах снова пришел к ней и сказал голосом ее соседа Ганзеля: "На этот раз с тобой нет посыльного, Ганзель! - сказал мне твой отец, - будь же так добр и поди к моей Магдалене, она одна со скотиной у лесного источника, там к ней может прийти черный монах и вынудить ее дать ответ, и это может принести девочке большое несчастье. - Вот я и пришел к тебе; монах не у тебя, не так ли? А теперь я также хочу тебе кое-что сказать - желаешь узнать, что? - Вчера, когда я был в твоем доме - не правда ли, это было вчера? или это было позавчера? - и ты взяла моего мальчика на руки и пошла в сад, твой отец, когда мы остались одни, сильно ругался на тебя и сказал: - Магдалена, я никогда не удерживал ее, ей надо уйти. Ей надо уйти либо в женский монастырь, - это ли не странно слышать от твоего отца? - либо выйти замуж. - Это говорил твой отец, но я не мог совсем не признать его правоту. Что ты скажешь о женском монастыре? Когда я был солдатом, я попал однажды в женский монастырь, там не так скверно, как думают. Я хочу тебе лишь сказать: твоя подруга, дочь трактирщика, тоже собирается сейчас в женский монастырь. Или ты лучше желаешь выйти замуж? Говори! Ты хочешь выйти замуж, тогда я рекомендую тебе одного настоящего парня, кого, ты думаешь? - Тогда ты сможешь добиться, чего ты хочешь. Но если ты собираешься в женский монастырь, то ты можешь больше не вязать снопы; поэтому Катарина-трактирщица хочет в женский монастырь, она не любит работать. Выйдешь ты замуж или отправишься в монастырь, ты сможешь больше не вязать снопы. Этим вечером я также хочу немного пройтись и помочь вам вязать снопы. Или вы с ними уже закончили? Эй!" - Девушка не дала ему ответа: потому что он мог хорошо изменить свой голос, но свой облик уже не так хорошо, что она не признала бы в нем черного монаха, который вновь исчез. Но, как он сказал, сосед Ганзель (своей собственной персоной) помогал ей уже вечером вязать снопы, не зная, что во второй половине дня черный человек выдавал себя за него у лесного источника и от его имени дал это обещание.
12 июля, в четверть одиннадцатого, ей снова явился белый женский образ. Он начал молиться: "О, Иисус, когда же я буду освобождена!" Потом он сказал: "Ты увеличиваешь мое беспокойство! Стойко держись против соблазнов зла! И никогда не отвечай ему! Если бы ты дала ему ответ, всего лишь сказала "да", дом твой был бы внезапно охвачен пламенем: потому что он тот, кто не один раз уже мог бы повредить его с помощью огня, если бы я ему не противодействовала. Он будет тебя все больше запугивать, но никогда не отвечай ему, не говори ему ни слова!" - После этого он сказал ей также, что хочет показать ей место, где прежде стоял женский монастырь. Он провел ее дорогой через деревню и там показал ей это место.
5 июля, утром, когда она была совсем одна в комнате, черный пришел к ней в образе медведя и сказал: "Ну, мне повезло, что я застал тебя одну! Дай мне ответ! Денег я тебе дам достаточно! почему той (духу) ты немедленно отвечаешь, но она не обещала тебе денег? что же ты имеешь при твоей убогой жизни? Ничего, кроме стараний и тяжкой обязанности с раннего утра до поздней ночи вычищать коровник, доить скотину, косить, молотить. Лишь один ответ, и ты богата и сможешь на протяжении всей твоей жизни больше не заботиться о всяческом барахле. Только один ответ, и я тебе больше не надоедаю, и та старая карга, которая тебе, небось, только врет и ничего не дает, больше не придет. Но ты мне не отвечаешь, так ты увидишь, как я тебя еще помучаю".
С этого момента черный являлся ей чаще всего в угрожающем облике отвратительного зверя, медведя, змеи, крокодила, но больше не в человеческом облике, то обещал ей деньги, то угрожал ей мучениями. В своем горе она не один раз посовывала ему Библию, после чего он сразу же исчезал.
21 августа дух явился ей в образе чудовищного зверя, у которого шея была посредине туловища. Она, как раз, сидела на скамье и вязала. От нее ничего не услышали, кроме того, что она упала в обморок и ще только происнесла слова: "Черный!" Долгие часы лежала она так без сознания, и эти припадки повторялись сами по себе еще весь следующий день. Она колотила по всему, что к ней приближалось, левой рукой и левой ногой, эта ярость левой стороны тела была особенно сильна, если к ней подносили Библию.
Родители послали за священником и врачом, потому что им такое состояние было непонятно. Когда врач ее спросил: "У тебя есть судороги?", - она ответила: - "Нет!" - "Ты больна чем-то еще?" - "Нет!" - "Что же это?" - "Черный!" - был ответ. "Где он?" - "Здесь!" При этом она ударила правой рукой по левому бока.
Ей пускали кровь, ей ставили пиявки. Она находилась в магнетическом, сонном состоянии и в нем говорила: "Это все бесполезно, я не больна, напрасны старания, мне не может помочь ни один врач". Ее спрашивали: "Кто же тебе может помочь?" Так, однажды, она проснулась и радостно сказала: "Мне помогли!" Спросили: "Кто помог?" Она ответила: "Помогла фройляйн (белый дух)".
Теперь она рассказала, что перед ее падением на нее набросился черный дух в том омерзительном облике, придавил ее и грозился ее задушить, если она ему и на этот раз не ответит, теперь это должно было случиться. Но так получилось, что когда она была уже почти при смерти, появился белый дух, который встал по ее правую руку, черный же дух бы лслева от нее. Оба духа, как это ей показалось, будто бы спорили друг с другом, но на совершенно чужом ей языке, хотя внятно, громко, и, наконец, черный образ уступил белому, и она снова пришла в себя. О вопросах, которые ей задавали во время ее такого состояния, она ничего не знала.
Теперь она сильно оплакивала свое несчастное положение, особенно, когда люди сказали ей, что она поражена родимчиком. 23 августа, когда она была очень печальна по этому поводу, ей явился белый дух и сказал: "Приветствую тебя, Магдалена! Не беспокойся, ты не больна. Люди не могут судить об этом. Если ты еще так часто будешь падать, я поддержу тебя, так, что это не принесет тебе вреда, и неверящим это должно послужить примером.
Пусть люди скажут: Почему же дух приходит к ней одной, столь невежественной? Она ничего не учила, они ничего не знает, она ничего не стоит, а дух был монашкой, а монашки тоже ничего не знают, кроме как о Марии и о кресте. Но они не знают, что написано: "И я, возлюбленные братья, так как я пришел к вам, я пришел не с высокими словами или высокой мудростью, чтобы читать вам Божью проповедь, потому что я не держу себя за того, который бы среди вас что-либо знал, не считая одного Иисуса Христа распятого. И я пребывал у вас со слабостью и с боязнью и с большим трепетом. И мое слово, и моя проповедь состояли не в разумных речах человеческой мудрости, но в доказательстве духа и силы. Но этом стоит ваша вера, не на человеческой мудрости, но на силе господа". Если даже доктора и другие ученые люди придут и осмотрят тебя, то все они все равно ничего не узнают. Некоторые будут говорить: она сумасшедшая. Иные: она в состоянии сна! Другие: у нее падучая! Но тебя, Магдалена, все это не должно беспокоить, потому что ничего этого нет, и твоему мучению придет конец 5 марта будущего года, ты только сдержи твое обещание, что дом будет снесен". после этого дух прочел 116-й псалом, а потом вновь исчез.
С тех пор отец девочки тоже предпринял все меры к сносу своего дома и к постройке нового, некоторым это также показалось удивительным. При следующем появлении белого духа наряду с утешительными сентенциями из Священного Писания он поведал ей, что это продолжится, вероятно, лишь до тех пор, пока черный полностью не овладеет ее телом, но она должна быть уверенной, что всякий раз затем он [белый дух] вместе с ее духом будет покидать тело, которым овладел черный, и спасать его.
С 25 августа искушения ее черным духом становились все сильнее, теперь он больше не притворялся, что находится вне ее, но с этого момента при своем появлении сразу же овладевал всем ее существом, он проникал в нее и из нее произносил теперь злобные речи.
С 24 августа черный монах является ей теперь всегда так. Когда она даже занята каким-то делом, она видит его приближающимся к ней в человеческом облике (образ мужчины в рясе, как из черного тумана, лицо которого она никогда не может описать определенно). Потом она слышит, как он говорит ей несколько кратких слов, главным образом и чаще всего, следующие: "Так все еще не хочешь дать мне ответ? И мей в виду, как я тебя помучаю!" и тому подобное. Так как она твердо стоит на том, чтобы ему не отвечать (разумеется, не произнося ни слова), то он всегда говорит: "Ну, так я теперь назло тебе войду в тебя!" После этого она всегда видит его встающим по левую сторону от нее и чувствует, как он пятью пальцами холодной руки берет ее за шею и с этой хваткой проникает в нее. Вместе с тем исчезает ее сознание и собственно ее индивидуальность. Теперь она пребывает не в своем теле, напротив, грубый бас говорит изнутри ее не от ее лица, но от лица монаха, хоть и движениями ее рта и ее чертами лица, но злобно искаженными.
То, что вещает из нее черный дух во время такого ее состояния, достойно речей проклятого демона, это вещи, которых вовсе нет в этой вполне порядочной девушке. Это проклятия в адрес Священного Писания, Спасителя, всех святых, и ругательные речи, и клевета на самое девушку, которую он никогда не называет иначе как "свинья". Тем же самым ругательством и теми же самыми оскорблениями награждает он и белого духа.
Девушка при этом склоняет голову на левую сторону и всегда крепко закрывает глаза. Когда их насильственно открывают, то видят закатившиеся зрачки. Левая нога все время резко движется взад-вперед, ступня жестко касается пола. Движение ноги взад и вперед продолжается в течение всего припадка (который часто длится от четырех до пяти часов), так, что доски пола становятся совершенно стерты обнаженной ногой (с нее обычно снимают ботинки и чулки, чтобы их сохранить), и то там, то здесь из ступни в конце концов показывается кровь. Но когда после припадка смоют кровь, то на коже не заметят ни малейшей царапины, стопа, как и вся нога, ледяная, и девушка ничего в ней не чувствует, так, что сразу же после пробуждения она вновь быстро и часами ходит пешком. Правая нога остается теплой. Ее пробуждение похоже на пробуждение от какого-то магнетического сна. Ему как будто предшествует спор правой половинки тела с левой (добра со злом). Голова склоняется то направо, то снова налево, до тех пор, пока она наконец не упадет на правую сторону, с этим движением черный дух будто бы снова выходит из нее, а ее собственная душа вновь возвращается в ее тело. Она приходит в себя и понятия не имеет о том, что тем временем происходило в ее голове и что вещал из нее черный дух. Обычно после пробуждения ей кажется, как будто она была в церкви и пела с общиной либо молилась, в то время как дьявольские речи тем не менее так и лились из ее рта. Но это то, что белый дух обещал ей сотворить с ее душой в то время, пока черный дух овладевает ее телом. Черный дух, находясь в ней, отвечает на вопросы. Святые имена из Библии, само слово "святой" он не способен произнести. Если девушке подносят Библию, она пытается на нее плюнуть, но рот в таком состоянии настолько сухой, что он не способен выделить ни капли слюны, и получается только змеиное шипение.
О Боге он [черный дух] говорит боязливо. "Наиболее ненавистно мне то," - сказал он как-то, - "что у моего господина также есть господин". Часто в его словах просвечивают желание и даже надежда, быть может, все же еще стать обращенным, и не столько злая воля, сколько, скорее, сомнение в возможности быть помилованным и спасти свою душу, казалось, удерживало его от обращения.
Неудивительно, что врачи сочли такое состояние девушки естественным заболеванием. Оттого они не могли с доверием отнестись к ее утверждению, произносимому ею во время припадков, что ей действительно видится добрый белый дух, но она одержима злым черным духом, хотя другие, немногие, опять же, не сочли нужным отрицать, что, с одной стороны, в евангельских историях события подобного рода, которые только нуждаются в искусной интерпретации, изложены как сами собой разумеющиеся вещи, и что, с другой стороны, эти вещи, в чьей правдивости у них самих не остается ни малейшего сомнения, они просто не смогли бы объяснить с помощью своих медицинских теорий. Потому что даже если они все полагали, что могут, обобщая те же самые факты, отнести болезненное состояние девушки к нервным болезням, и, в частности, к одной из разновидностей эпилепсии, то им самим это все же показалось невозможным - в этих казусах искать и обосновывать аналогию с каким-либо определенным видом эпилепсии. Ибо такому состоянию не предшествовало ни малейшее телесное расстройство, девушка ни в каком отношении не была когда-либо больна (не страдает и не страдала ни от сыпей, ни от менструальных расстройств и т.д.), сразу же после сильнейших судорог она была свежа и здорова, крепка, деятельна, весела. Она приходила в себя (как уже было замечено) после припадков, и как будто во сне ей грезились возвышающие душу песнопения, которые, ей верилось, она слышала, как поют в какой-то церкви, в то время как черный демон чужеродным голосом извергал из ее губ гнуснейшие богохульства. Правая сторона во время неистовых припадков оставалась теплой и бездействовала, а тем временем оледеневшая левая нога на протяжении целых четырех часов непрерывно, с невероятной силой, взлетала и опускалась и ударяла о пол, и ни пена у рта, ни скрыченные большие пальцы на руках не ощущались девушкой; если же когда-нибудь большой палец левой руки оказывался согнут, то обычно хватало слова, чтобы привести его в его нормальное положение.
И все-таки! Большинство [врачей] высказалось за демономанию по причине телесного недуга, за эпилепсию, переходящую в частичное помешательство, и что в основе этого лежит, вероятно, уже наступившая дезорганизация спинного мозга, особенно левой его части. Против этого к скорейшему употреблению, согласно университетской медицине, были рекомендованы прием беладонны, цинковые белила и т.д., втирания рвотной мази винного камня, даже раскаленное железо, - но, к счастью, простой природный ум родителей не позволил им привести в исполнение такие рациональные рекомендации; в своей вере, которую не сумели поколебать господа ученые мужи, они доверяли доброму белому призраку, который постоянно и с твердостью заверял, что такое жалкое состояние их ребенка, несомненно, закончится к 5 марта будущего года, но только пусть до этого времени дом будет снесен, и в этой вере они делали также все приготовления к слому старого дома и строительству нового.
Я, которому они по собственной просьбе доставили домой на долгие недели для наблюдения девушку, после того как она пребывала в таком состоянии уже более пяти месяцев, нисколько не поддерживал их веру в одержимость демоном их ребенка, главным образом из-за девушки, чтобы потом также иметь возможность подвергнуть ее более тщательному наблюдению, но объявлял ее состояние лишь недугом, против которого не принесли бы пользы обычные лекарственные средства; потому родители с полным правом и до сих пор еще отвергают помощь всех фляг с лекарствами, пачек с таблетками и сосудов с мазями. Девушке я также не порекомендовал никакого иного лечебного средства, кроме молитвы и голодной диеты. Воздействие магнетических пассов, которые я лишь несколько раз в виде опыта производил над ней, демон всегда пытался нейтрализовать посредством противоположных пассов, которые он осуществлял руками девушки. Таким образом, не возымели действия также это и вообще все лечебные средства, не вызвав особой тревоги с моей стороны, потому что в любом случае в таком состоянии девушки я распознал присутствие демонически-магнетического духа и полностью доверял дару предвидения лучшего духа, который пообещал ей выздоровление к 5 марта. Пребывая в этой вере, я, не волнуясь, разрешил ей, пусть и втом же состоянии, в котором она была мне доставлена, снова вернуться в родительский дом в Орлах, после чего я, в результате тщательного и долгого наблюдения твердо убедился в том, что в ее припадках не было ни малейшего притворства, ни самого незначительного умышленного действия со стороны девушки. Ее родителям я самым настоятельным образом порекомендовал не делать драмы из состояния их дочери, держать в тайне ее припадки столько, сколько это возможно, во время таковых не допускать к ней чужих людей и не задавать вопросов демону, что я сам во время ее пребывания здесь, заботясь о ее зоровье, делал крайне редко.
Не по вине родителей, которым такое состояние их ребенка доставляло лишь огорчения и которые всегда страстно желали, что бы оно закончилось, но благодаря назойливости толпы случилось так, что моим предостережениям не вняли; многие любопытствующие устремились в бывший прежде неизвестным Орлах, чтобы самим увидеть и услышать девушку в ее пароксизмах, что, возможно, все же имело свои преимущества в том, что и некоторые другие, кроме меня, также убеждались в своеобразии этого состояния. Одним из призванных среди многих незваных был также господин пастор Гербер, который видел девушку во время ее последнего припадка и зафиксировал свои наблюдения одном поучительном сочинении.
4 марта, в 6 часов утра, когда девушка еще находилась одна в своей спальне в старом родительском доме, подготовка к сносу которого уже была проделана, ей вдруг явилась белая фигура. Она явилась в столь ослепительном блеске, что девушка не могла на нее долго смотреть. Ее лицо и голова были покрыты сияющей белой фатой. Ее одеянием было длинное блестящее белое платье в складку, которое закрывало даже ступни. Она говорила девушке: "Через искупление грехов человеческая душа не может попасть на небо, для этого в мир пришел Спаситель и пострадал за всех, но земное, которое еще так держит меня здесь, внизу, с твоей помощью может быть отнято уу меня благодаря тому, что твоим ртом я могу рассказать миру о чудовищных злодеяниях, которые тяжким бременем лежат на мне. О, как бы хотели все не ждать до самого конца, но получить отпущение грехов еще до своей разлуки с миром! На 22 году моей жизни я, переодетая поваром, было отвезена тем черным монахом из женского монастыря в мужской. Я родила от него двух детей, которых он всякий раз убивал сразу же после рождения. Четыре года длялся наш злосчастный союз, и за это время он убил еще трех монахов. Я сообщила о его преступлениях, но не полностью - тогда бы он убил бы также и меня. О, как бы хотел каждый (повторила она еще раз) не ждать до самого конца, но покаяться еще до своего ухода из мира!" Тут она протянула девушке свою белую руку. Девушке же не хватило мужества дотронуться до этой руки голой рукой, она отважилась на это, лишь используя носовой платок, который она взяла в руку. В этот момент она почувствовала, как кто-то потянул за платок, и увидела его тлеющим. Затем дух поблагодарил девушку за то, что она все выполняла, и заверил ее, что теперь она будет свободна ото всего земного. После этого он помолился: "Иисус берет на себя грехи наши" и т.д. Девушка еще слышала, как он молился, в то время, как уже больше его не видела.
Пока призрак так стоял, девушка все это время видела перед ним черную собаку, которая извергала на него огонь, который, казалось, не касался духа. Она исчезла вместе с призраком. А в носовом платке девушки была выжжена большая дыра, похожая на ладонь, и поверх этой дыры - еще пять мелких, как будто следы от пяти пальцев. Прожженные места совсем не пахли, и даже в момент тления девушка не ощутила запаха.
Почти парализованная от ужаса, девушка была найдена своими в комнате и тут же отведена в дом крестьянина Бернхарда Фишера, потому что теперь Громбах захотел ускорить снос своего жилища. Едва прибыли на место, Магдалене явился черный дух. Теперь у него было что-то белое на голове, подобное кисточке, хотя обычно он был совсем черным. Он заговорил: "Не правда ли, я тоже здесь? Ты будешь по-настоящему плакать, потому что это в последний раз! Ты же видишь теперь также нечто белое и на мне". Когда он это произнес, он приблизился к ней, вцепился холодной рукой ей в шею, она потеряла сознание, и теперь он был в ней. Ее лицо (свидетельствует очевидец) побелело, глаза были крепко закрыты. Когда ей приоткрыли веко, глазное яблоко нашли полностью закатившимся к носу, и света ее глаз было почти не видно. Глаз казался провалившимся. Пульс бился как обычно. Левая нога была в постоянном движении. Левый бок был ощутимо холоднее, чем правый.
С ночи воскресенья и до середины дня вторника девушка более не принимала пищи. Точно таким же образом в течение этого времени у нее не действовали все секреции. Так она оставалась одержимой черным духом непрерывно, до полудня следующего дня. Сначала демон объявил, что он не сможет выйти из нее до половины двенадцатого следующего дня (так и получилось). Потом он сказал: "Если бы я следовал тому, что стоит у апостола Петра, то я не должен был бы более быть здесь". Затем он прочел стихи из первого послания Петра, глава 2, стихи 21-25: "Ибо вы к тому призваны; потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его. Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах его; Будучи злословим, он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному; Он грехи наши сам вознес Телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились. ибо вы были, как овцы блуждающие (не имея пастыря); но возвратились ныне к Пастырю и Блюстителю душ ваших".
В течение дня в Орлахе собралось огромное количество народа, чтобы поглазеть на девушку и задать вопросы демону. Он высказывался в особенности по поводу монастырей и замков - и вообще об окрестных древностях обстоятельно и верно, если тому предшествовало разъяснение вопросов; других же, жаждущих забавы вопрошателей он обрывал насмешкой или шуткой.
Ночью, когда по полицейскому требованию толпа зевак рассеялась, демон объявил, что должен помолиться, и с радостью обнаружил, что теперь он может произносить имя Иисуса, такие слова как Библия, Небо, Церковь, он может молиться и слушать звон колоколов. Если бы он переменился уже летом, тогда это было бы еще лучше!
В своей вине он теперь признавался следующим образом: "Мой отец был дворянином из Гайслингена, в одном часе езды от Орлаха. Там у него был разбойничий замок на львиной горе у Гайслингена, между котловиной и небольшим холмом, нужно еще отыскать его стены. Еще у меня было два брата. Самый старший, который пошел не дальше меня, получил замок, другой погиб на войне. Я был определен к духовному званию. Я пришел в монастырь в Орлах, где вскоре стал старшим. Убийство многих моих собратьев по монастырю, монахинь и детей, которых я производил на свет с ними, лежат бременем на мне. Монахинь я приводил в мужском одеянии в монастырь, и если я не находил в них больше удовольствия, я их убивал. Точно таким же образом я убивал детей, которых они рожали, сразу же после рождения. Когда я убил первых трех моих монастырских братьев, меня выдала та, которую ты называешь белым духом. Но в ходе следствия я смог помочь себе тем, что подкупил судей. Я заставил крестьян собраться во время сенокоса и объявил им, не читая более мессу, что если они не передадут мне свои письменные документы, то во время сенокоса всегда будет дождь, а я буду молиться о проклятии над их полями. Они отдали свои документы, которые содержали привилегии Орлаха, а я передал их своему следователю. Снова вернувшись в монастырь, я убил мою предательницу, потом еще троих моих монастырских братьев и спустя четыре недели, в 1438 году, себя самого. Как старший, я сумел завлечь свои жертвы в укромное место и заколол их там. Трупы я сбросил все вместе в выложенную кирпичом скважену. Я был убежден: с людьми после смерти случается то же, что и со скотом, когда его забивают, как падает дерево и остается лежать. Но все же - это совсем иное, за это следует воздаяние после смерти".
На следующий день утром демон опять совершенно верно рассказал окружающим о бывших монастырях Крайльсхайма. Потом он вновь погрузился в сомнения, будет ли даровано ему полное помилование, если сейчас он навсегда оставит это место и девушку. "Сегодня вечером", - говорил он, - "я должен второй раз идти на суд и именно с ней". Под "ней" он разумел белый дух.
Это было незадолго до половины двенадцатого дня. Люди, сносившие дом, подошли к последнему остатку стены, которая образовывала угол дома и была совсем иной, нежели остальная часть. В то время как другие стены возводились из глины, этот кусок был скреплен совершенно особой известью и намного крепче, так что действительно казалось, что эта стена осталась от какого-то очень старого здания. Сейчас уже была половина двенадцатого, и с разрушением этой части здания (чего девушка не могла видеть), а именно, с разрушением последнего камня этой самой части, голова девушки три раза склонилась на правую сторону, ее глаза открылись. Демон вышел из нее, и ее настоящая жизнь была снова здесь. Господин пастор Гербер в качестве очевидца так описывает момент после того, как упал последний камень этой самой стены: "В этот миг ее голова повернулась направо, и она открыла глаза, которые смотрели теперь ясно и полные изумления вокруг себя, поверх тех многих, которые ее окружили. Вдруг ей стало понятно, что с ней произошло, стыдясь, она закрыла обеими руками лицо - начала плакать, поднялась, наполовину шатаясь, как человек, который очнулся после тяжелого сна - и поспешила прочь. Я посмотрел на часы - была половина двенадцатого! Никогда не забуду я то поразительное, что было в этом взгляде, никогда не забуду удивительного перехода от искаженных демонических черт лица той, как я ее должен называть - больной, к абсолютно человеческому, приветливому лику пробужденной; перехода от отвратительного глухого потустороннего голоса к обычному звучанию девичьего голоска, от скованной, частично прализованной, частично неутомимо двигавшейся, беспокойной позы тела к прекрасному образу, который как по мановению молшебной палочки возник перед нами. Все радовались, все желали девушке и ее родителям счастья: ибо добрые люди были твердо убеждены, что уж теперь-то черный дух был здесь в последний раз.
После этого отец показал мне обгоревший платок, который его дочь вчера держала в руке, когда белый дух прошался с ней. Можно было совершенно отчетливо видеть, что дыры, которые в нем были, возникли посредством огня. Я пошел на строительную площадку. Старый дом был уже снесен, кроме одной маленькой стены, с которой можно было быстро покончить".
Позже, при уборке строительного мусора, обнаружили похожую на колодец и содержащую примерно десять шагов в диаметре скважину, которая была выкопана на двадцать шагов в глубину. В ней, и кроме того, в строительном мусоре дома были найдены остатки человеческих костей, в том числе и детских. С того самого часа девушка оставалась вполне здорова, и к ней никогда более не возвращались прежние симптомы.
Даже в болезни, которую она перенесла вследствие простуды годом позже и которая заключалась в затруднениях при глотании и в отсутствии голоса, но вскоре вновь поправилась, не обнаружилось и следа бывшего демонически-магнетического состояния.
