Из двоих собеседников один был
пациент, другой — врач.
- Хоть я и послал за вами, доктор, — сказал
пациент, — мне не очень-то верится, что вы в
состоянии мне помочь. Может быть, вы знаете
хорошего психиатра? Похоже, я слегка того.
- По вашему виду не скажешь, — заметил врач.
- Но посудите сами: меня преследуют
галлюцинации. Ночь за ночью я просыпаюсь и вижу в
своей комнате большого черного ньюфаундленда с
белой передней лапой. Сидит и глаз с меня не
сводит.
- Вы говорите, просыпаетесь. А вы уверены? За
галлюцинации часто принимают обычные
сновидения.
-Да нет, безусловно, просыпаюсь. Потом лежу,
иной раз долго, и смотрю на собаку в упор, как она
на меня, — я всегда оставляю горящий ночник.
Когда терпение мое кончается, я сажусь в постели
— и собаки как не бывало!
- Хм, хм. А как она на вас смотрит?
- Злобно. Разумеется, я знаю, что у животного в
неподвижном состоянии, если оно настоящее, а не
нарисованное, выражение глаз всегда одно и то же.
Но ведь это не животное, а выдумка, химера.
Согласитесь, ньюфаундленды выглядят довольно
добродушно. А этот явно не такой, как все.
- От моего диагноза пользы было бы мало. Я не
ветеринар.
Врач засмеялся над свой собственной
шуткой, но, смеясь, непрерывно косил глаз на
пациента. Вдруг он сказал:
- Флеминг, собака, как вы ее описали,
напоминает собаку покойного Отуэлла Бартона.
Флеминг приподнялся в кресле, потом
снова сел, пытаясь сохранить равнодушный вид.
-Я знал Бартона, — сказал он. —
Припоминается... Газеты, кажется, писали... Не было
ли в его смерти чего-нибудь подозрительного?
Врач теперь испытующе смотрел
пациенту прямо в глаза. Он ответил:
- Три года назад тело Отуэлла Бартона, вашего
старого недруга, было найдено в лесу неподалеку
от его дома — и от вашего тоже. Он был заколот.
Никаких улик не обнаружили и никого не
арестовали. У разных людей возникали разные
версии. Были и у меня кое-какие догадки. А у вас?
- У меня? Бог с вами, да что я мог об этом знать?
Вы же помните, почти сразу после смерти я уехал в
Европу — нет, пожалуй, я уехал чуть погодя и
вернулся всего несколько недель назад — откуда у
меня возьмутся догадки? По правде говоря, у меня
все это из головы вылетело. Так что же насчет
собаки?
- Она первая отыскала тело. И сдохла от голода
на его могиле.
Мы не знаем, что за непреложный закон
управляет «случайными совпадениями». И Стэлиг
Флеминг не знал, иначе он не вскочил бы, как
ошпаренный, когда через открытое окно с вечерним
дуновением до него донесся далекий заунывный вой
собаки. Под пристальным взглядом врача он стал
расхаживать взад и вперед по комнате; вдруг,
резко остановившись прямо перед ним, он чуть ли
не закричал:
- Какое все это имеет отношение к моей
болезни, доктор Холдермен? Вы что, забыли, зачем
приглашены?
Врач встал, положил руку пациенту на плечо и
мягко сказал:
- Простите меня. Я не могу поставить диагноз
сразу — надеюсь, завтра все прояснится.
Ложитесь-ка спать, да оставьте дверь незапертой.
Я посижу тут ночь, полистаю ваши книги. Вы сможете
в случае чего позвать меня, не вставая?
- Да, тут есть электрический звонок.
- Прекрасно. Если что-нибудь вас потревожит,
нажмите кнопку, но не садитесь. Спокойной ночи.
Уютно устроившись в кресле, доктор
вперил взгляд в тлеющие угли и глубоко, надолго
задумался; впрочем, ничего существенного он, по
всей видимости, не надумал, ибо то и дело вставал,
открывал дверь, ведущую на лестницу, внимательно
вслушивался и затем вновь усаживался в кресло. Но
спустя некоторое время его сморил сон, и очнулся
он уже после полуночи. Он поворошил угли в камине,
взял со стола книгу, посмотрел название. Это были
"Размышления" Деннекера. Он открыл том
наудачу и прочел следующее:
"Поелику волею Божией всякая плоть
заключает в себе дух и посему обладает духовной
силой, также и дух наделен плотскою силой, даже
когда он покинул плоть и обитает наособицу,
доказательством чему служат многие злодейства,
совершаемые привидениями и лемурами. Иные
полагают даже, что злой дух не в одном
человеческом, но и в зверином облике обитать
может, и..."
Чтение прервал громкий удар, потрясший
весь дом, словно упало что-то тяжелое. Врач
отбросил книгу, выбежал из комнаты и ринулся
вверх по лестнице в спальню Флеминга. Он толкнул
дверь, но она, вопреки его указанию, была заперта.
Он налег на нее плечом с такой силой, что она
распахнулась. На полу рядом с измятой постелью в
ночной пижаме лежал Флеминг и корчился в
последних судорогах.
Доктор приподнял голову умирающего и
увидел рану на шее.
- Я обязан был это предвидеть, — сказал он
вслух, полагая, что Флеминг наложил на себя руки.
Посмертное же обследование обнаружило
явственные следы звериных клыков, разорвавших
яремную вену.
Но зверя-то никакого не было...
