Леонард Билситер принадлежал к тому роду людей, которые не находят наш мир привлекательным и интересным и которые пытаются найти утешение в мире «невидимом» — мире собственного воображения, фантазии и выдумки. Детям отлично удаются подобные затеи, но дети ведь обладают счастливой способностью убеждать самих себя, а не навязывать собственной веры другим. Теории Леонарда Билситера предназначались для «избранных»; иными словами, их никто не воспринимал всерьез.
    Его вера в «невидимое», быть может, так никогда и не получила бы никаких иных подтверждений, кроме тривиальных видений в гостиной, если бы в дело не вмешались потусторонние силы и если бы не Его Величество Случай.
    Вместе с другом, интересовавшимся горными разработками на Урале, Леонард совершил путешествие по Восточной Европе — в России же им не повезло оказаться как раз в тот момент, когда забастовка на Сибирской железной дороге из угрозы превратилась в реальность. Друзья были тогда где-то неподалеку от Перми и застряли на пару дней на захолустном полустанке, что дало Билситеру возможность познакомиться с торговцем скобяными товарами, который весьма любезно помог заморскому гостю скоротать время. Он поделился с Леонардом своими весьма отрывочными сведениями — почерпнутыми от торговцев и местного населения — о фольклоре Сибири.
    Леонард вернулся домой и с воодушевлением принялся живописать сибирскую забастовку, но тут же таинственно умолкал, как только речь заходила о неких мрачных мистериях, которые он торжественно именовал Сибирской Магией. Это таинственное умолкание продолжалось неделю или две, главным образом для возбуждения любопытства, а затем начались намеки на огромное могущество этой новой эзотерической силы, как он сам ее называл, которой лишь немногие посвященные знали, как воспользоваться. Его тетка, Сесилия Хуле, испытывавшая к сенсациям неизмеримо большее алечение, чем сама хотела признать, сделала ему прекрасную рекламу, о которой можно только мечтать, заявив, что он превратил — на ее глазах! — кабачок в голубя. Эта история — своеобразный манифест возможностей сверхъестественной силы — обошла многие салоны, прежде всего, благодаря восторженности самой миссис Хуле.
    И, хотя мнения о том, является ли Леонард шарлатаном или настоящим колдуном, разделились, в доме Мэри Хэмптон, куда его пригласили на несколько дней в гости, Билситера принимали как знаменитость и одного из немногих истинных мастеров своего дела. Билситер же вовсе не собирался отказываться от славы, выпавшей на его долю. Эзотерические и прочие таинственные силы были основными темами разговоров, которые вели он сам и его тетка, а на его собственную волшбу, бывшую и будущую, делались туманные и зловещие намеки.
  - Я была бы рада, если бы вы соизволили превратить меня в волка, — сказала хозяйка дома во время ланча на следующий день после его приезда.
  - Моя дорогая Мэри, — воскликнул полковник Хэмптон, — я никогда не подозревал, что у тебя есть подобные желания.
  - Вернее, в волчицу, — продолжала миссис Хэмптон, — было бы довольно неосмотрительно менять свой пол под влиянием минутного желания.
  - Мне не кажется, что подобными вещами стоит шутить, — заметил Леонард.
  - Я и не шучу, уверяю вас, я говорю совершенно серьезно. Только не превращайте меня сегодня. У нас в распоряжении всего восемь пристойных игроков в бридж, и мне не хотелось бы нарушать этого равновесия. Завтра у нас будут гости. Завтра вечером, после обеда...
  - При нашем настоящем недостаточном знании этих таинственных сил, стоит говорить о них с большим смирением и меньшим презрением, — заявил Леонард с такой холодностью, что разговор туг же перешел на другие темы.
    Кловис Сангрейл был необыкновенно молчалив на протяжении всего разговора о могуществе Сибирской Магии; но после ланча он увел лорда Пэбхэма в биллиардную, чтобы там с глазу на глаз обсудить интересующий его вопрос.
  - Нет ли у вас в вашем зверинце волчицы? Волчицы с достаточно мягким нравом?
    Лорд Пэбхэм задумался, а потом произнес:
  - Есть, ее зовут Луиза. Довольно необычная особь из рода лесных волков. Я выменял ее несколько лет тому назад на пару арктических лисиц. Должен сказать, что, пожив в моем зверинце, звери становятся почти ручными, а у Луизы просто ангельский характер, если таковой вообще бывает у волчиц. А почему вы спрашиваете об этом?
  - Я хотел бы, чтобы вы одолжили мне ее на завтрашний вечер, — ответил Кловис с небрежностью, как будто просил одолжить ему теннисную ракетку или коралловые запонки.
  - На завтрашний вечер?
  - Да, ведь волки — ночные животные, так что Луиза вряд ли будет возражать против прогулки в столь поздний час, — как ни в чем не бывало заявил Кловис. — Один из ваших людей должен забрать ее в Пэбхэм-парке завтра в сумерки и потихоньку провести в дом как раз в тот момент, когда на пороге зимнего сада появится Мэри Хэмптон.
    Лорд Пэбхэм некоторое время взирал на Кловиса с вполне понятным изумлением, а потом расхохотался.
  - А, вы задумали сыграть с ними шутку? И решили сами показать чудо в духе Сибирской Магии? А Мэри Хэмптон захочет вам подыграть?
  - С Мэри я все улажу, если вы только поручитесь за Луизу и ее мягкий нрав.
  - Я ручаюсь.
    Гости все прибывали и прибывали, а Леонард все больше и больше раздувался от гордости и осознания собственной значимости. За обедом на следующий день он произнес длинную речь о могуществе таинственных и незримых сил, и продолжил говорить об этом в гостиной, куда подали кофе перед началом игры в бридж. Тетка с воодушевлением слушала разглагольствования Леонарда, но ее жаждущая сенсаций душа требовала чего-то большего, чем простое сотрясание воздуха.
  - А почему бы тебе, Леонард, не продемонстрировать всем свои возможности? — предложила она. — Преврати что-нибудь во что-нибудь. Он это может, знаете ли, — обратилась она к собравшимся, — конечно, если захочет.
  - О да, конечно, — серьезно ответила Мэвис Пеллингтон, и ее поддержали все присутствующие, даже те, кто не пришел в восторг от перспективы увидеть воочию волшебствующего любителя.
    Леонард почувствовал, что от него ждут чуда.
  - У кого-нибудь, — вопросил он, — есть трехпенсовик или другая вещица, не имеющая особой ценности?
  - Мне кажется, что с вашей стороны очень нелюбезно отказаться превратить меня в волчицу! — заметила Мэри Хэмптон, направляясь в зимний сад с остатками десерта, которые она всегда относила после обеда своим попугаям ара.
  - Я уже говорил вам о недопустимости использовать эти силы ради развлечений, — важно возразил ей Леонард.
  - Я просто думаю, что такое вам не по силам, — раздался провокационный смех Мэри из зимнего сада. — Иначе бы вы не отказались. Ну, попробуйте, превратите меня в волчицу!
    Когда она произносила эти слова, все видели ее силуэт за кустом азалий.
  - Миссис Хэмптон, — торжественно начал Леонард, но не успел продолжить, ибо в этот момент в гостиную ворвалась струя холодного воздуха и страшно заорали попугаи.
  - Что это случилось с твоими нелепыми птицами, Мэри? — воскликнул полковник Хэмптон, но ответом ему был полный ужаса крик Мэвис Пэллингтон, заставивший гостей вскочить со своих мест. В панике и полной беспомощности взирали они на страшного серого зверя, явившегося их взорам среди азалий и папоротников.
    Миссис Хупс первой вышла из транса.
  - Леонард! — заверещала она. — Сейчас же преврати это чудище обратно в миссис Хэмптон! Оно же сейчас на нас набросится! Преврати обратно!
  - Я... я не знаю, как это сделать, — пробормотал Леонард, который выглядел еще более жалко и растерянно, чем другие гости.
  - Что! — завопил полковник Хэмптон. — Вы взяли на себя смелость превратить мою жену в волка, а теперь говорите, что не знаете, как превратить ее обратно!
    Надо заметить, что Леонарда в сложившейся ситуации никак нельзя было назвать спокойным.
  - Я понятия не имею, что тут произошло, — нервно возразил он. — Я вообще не имею никакого отношения к превращению миссис Хэмптон в волка! И никогда не собирался ее превращать!
  - Тогда куда же она делась и каким образом эта зверюга попала в наш зимний сад? — не унимался полковник.
  - Конечно, мы должны поверить вашим словам о том, что вы не превращали миссис Хэмптон в волка, — спокойно заметил Кловис, — но вы не можете отрицать, что все это как-то связано с вами!
  - И вы несете полную ответственность за то, что это чудовище появилось тут и собирается растерзать нас на мелкие кусочки! — гневно добавила Мэвис.
  - Лорд Пэбхэм, вы знаете много о диких животных, — с отчаянием возопил полковник Хэмптон.
  - Те дикие твари, с которыми мне приходилось иметь дело, — отвечал ему лорд Пэбхэм, — прибывали ко мне с заслуживающими уважения верительными грамотами или рождались на свет в моих собственных владениях. Мне никогда еще не приходилось иметь дела с волком, который вдруг выскакивает из куста азалии, заменив собой очаровательную и милую хозяйку. Тем не менее, насколько я могу судить, — продолжил лорд, — по всем внешним признакам эта зверюга — а она, несомненно, взрослая самка — принадлежит к роду североамериканских лесных волков, одному из подвидов canis lupus.
  - О, да забудьте же о своей латыни, — закричала Мэвис, потому что волчица в этот момент сделала пару шагов по направлению к гостиной, — неужели вы не можете выманить ее отсюда куда-нибудь в другое места, где ее можно запереть!
  - Если это действительно миссис Хэмптон, которая только что отведала прекрасного обеда, то я не думаю, что ее можно соблазнить какой бы то ни было едой! — заметил Кловис.
  - Леонард! — со слезами в голосе сказала миссис Хупс. — Даже если это и не твоя шутка, не мог бы ты использовать свои громадные возможности и превратить это чудовище — прежде чем оно сожрет нас — во что-нибудь более безопасное — например, в кролика или ему подобного?
  - Мне не кажется, что полковник Хэмптон придет в восторг, если мы будем превращать его жену из одного животного в другое, как будто это новая увлекательная игра, — хмыкнул Кловис.
  - Я категорически запрещаю вам подобные фокусы, — отозвался полковник.
  - Большинство волков, с которыми мне приходилось иметь дело, — проговорил лорд Пэбхэм, — очень любили сахар. Если не возражаете, я могу попробовать угостить эту волчицу кусочком.
    И с этими словами он взял белый кубик сахара с блюдца своей кофейной чашки и бросил его Луизе, которая на лету поймала его. Компания явно расслабилась — волк, поедающий сахар в то время, как он должен был бы разрывать на мелкие кусочки орущих попугаев, внушал все же меньший ужас. И испуг тем более уменьшился, когда лорд Пэбхэм вывел волчицу из комнаты, поманив ее за собой сахаром.
    Но в зимнем саду никого не было, и от миссис Хэмптон там ничего не осталось - кроме остатков десерта, которые она принесла попугаям.
  - Дверь заперта изнутри, — заметил Кловис, возясь с ключом у наружной двери.
    Все повернулись к Билситеру.
  - Если вы не превращали мою жену в волчицу, — сказал полковник Хэмптон, — тогда не объясните ли нам, куда она могла деться, ведь дверь заперта изнутри? Я не требую от вас объяснений по поводу появления в нашем зимнем саду североамериканского лесного волка, но, мне кажется, я имею право знать, что случилось с миссис Хэмптон.
    Все заверения Билситера в своей непричастности к этому делу были восприняты с явным недоверием.
  - Я не останусь здесь более ни на минуту, — заявила мисс Пеллингтон.
  - Если наша хозяйка действительно превратилась в зверя, — произнесла миссис Хуле, — то ни одна леди не захочет тут остаться. Я не желаю быть превращенной в волка!
  - Это была волчица, — любезно ответил ей Кловис.
    Разговор зашел в тупик. И лишь внезапное появление Мэри Хэмптон разрядило обстановку.
  - Кто-то загипнотизировал меня, — злобно заявила она. — Я вдруг очнулась в каком-то чулане, а лорд Пэбхэм кормил меня сахаром! Терпеть не могу, когда меня гипнотизируют, а мой врач запретил мне есть сахар!
    Ей тут же объяснили, что произошло, если это вообще можно было объяснить.
  - Так вы действительно превратили меня в волка, мистер Билситер? — взволнованно спросила миссис Хэмптон.
    Но Леонард уже сжег за собой все мосты, которые вели его к вершине славы. Он мог лишь мрачно покачать головой.
  - Это я взял на себя смелость совершить такой поступок, — вдруг заявил Кловис. — Все дело в том, что в свое время мне довелось прожить несколько лет на северо-востоке России, где я смог по-настоящему — а не проездом — изучить таинственные знания, которыми владеют местные жители. Мне кажется, что говорить об этом без особой нужды не стоит, но, когда я услышал всю эту чепуху, которой вас тут занимали, то понял, что мне стоит продемонстрировать, как могущественна эта сила в руках того, кто действительно владеет тайными знаниями. И я поддался искушению. Не нальете ли мне бренди? Этот опыт меня несколько утомил.
    Если бы Леонард Билситер в этот момент мог бы сначала превратить Кловиса в таракана, а потом раздавить его, он с радостью сделал бы и то, и другое.
Пер. Н. Будур