Написанное Лавкрафтом | Написанное о Лавкрафте | Приложение

Говард Филипп Лавкрафт:
путешествие к обратной стороне Луны

    Лавкрафт (1890-1937) был единственным ребенком в семье и вырос практически без отца (когда мальчику было три года, отца поместили в больницу для умалишенных).
    Почти всю свою жизнь Лавкрафт не покидал родного города Провиденс в штате Род-Айленд, за исключением двух лет, которые он провел (с 1924 по 1926 год) в Нью-Йорке после женитьбы. Он постоянно находился под опекой своей неврастеничной и пугливой матери (в 1921 году она умерла в доме для нервнобольных). Он жил в унаследованном от деда доме с двумя тетками жизнью эксцентричного чудака, работал, как правило, по ночам, а если и днем, то с тщательно зашторенными окнами; правда, иногда он совершал многодневные прогулки по девственным лесам Новой Англии, которые приводили в восхищение также Юнга и Фрейда во время их совместной поездки в Америку в 1909 году.
    Во многих своих историях Лавкрафт высказывает предположение, что Землю в доисторические времена посетили представители чужой расы ("серое, слизистое-порождение звезд"), что делает его предтечей теории пришельцев из космоса, наиболее известным представителем которой является швейцарский писатель Эрих фон Деникен.
    Современна литературная критика ставит его "наравне с великими мастерами американского рассказа ужасов Эдгаром По и Амброузом Бирсом". Джоржио Манганелли называет его "не визионером, а хронистом ужаса", "хронистом глубин подсознания, который находил удовольствие в изобретении мифологии, или псевдомифологии, описывая закрытые, тотальные миры".
    Этот иной мир, скрытый от обыденного сознания, и составлял внутренний мир Лавкрафта, это был мир его грез, который он называл "невидимой стороной Луны". Эти миры угрожали и одновременно притягивали его. "Когда,-пишет критик Манганелли,-Лавкрафт, как беззастенчивый и достоверный хронист описывает те чудовищные лики, которыми наполнено его бытие, он описывает на самом деле того единственного, уродливого монстра, в общении с которым у него есть немалый опыт, а именно- себя самого".
    Лавкрафт писал, чтобы оставаться в "бодрствующем мире", на уровне реальности этого пространства и этого времени, не спал сутками, чтобы сознательно избегнуть сна и тем самым своих сновидений; постоянная работа над словом дала потрясающий литературный результат-помимо собственных рассказов, помимо корректуры бесчисленных присылаемых ему на рецензию манускриптов, он написал более ста тысяч писем!
    То, что Лавкрафт обнаруживал, проникая внутренним взглядом в темную, "спящую", алогичную, "женскую" половину нашего мозга, он делал снова и снова повторяющейся темой своих великих космических историй ужасов: бесформенный хаос, за который ратуют вызванные гением Лавкрафта слепые, безмолвные, мрачные и бездушные демонические божества мифа Ктулу.
    В своих историях Лавкрафт уже выразил в символической и поэтической форме в настоящее время живо обсуждаемый в научной среде тезис о подавлении функции нашего правого полушария мозга "рационально-логически" ориентированным левым полушарием.
   "Все мои истории, какими бессвязными бы они ни казались, основываются на исходной предпосылке или легенде, согласно которой этот мир был населен иной расой, которая упражняясь в черной магии, потеряла почву и была вытолкнута из этого мира, но все еще живет (в правой половине мозга?) и готова в любой миг оккупировать землю".
    Чтобы упорядочить хаос внутри себя, чтобы придать какую-то структуру всему бесформенному, угрожающе-засасывающему, подстерегающему, пожирающему, Лавкрафт гениально проецирует архетипические составные части своего гонимого страхом "я" на героев своих фантастических миров.
    Его биографы, например известный автор фантастических и приключенческих рассказов Спрег де Камп, считают, что герой многих историй Лавкрафта Рандольф Картер-это идеализированное представление автора о себе самом-несколько оторванным от жизни, очень ученом, аристократическом холостяке из Бостона, который владеет древним и "запретным" знанием. Разница между Лавкрафтом и Картереом в двух весьма существенных обстоятельствах: у героя достаточно денег, чтобы вести жизнь джентльмена, и (любопытная деталь, говорящая о скрытых желаниях автора) одно время он служил во французком легионе.
    В другом герое историй Лавкрафта-бывшем художнике, опустившемся до пожирателя трупного мяса, Ричарде Аптоне Пикмане-без труда можно увидеть внушающее страх писателю животное начало, "человека-зверя".
    Король сновидений Куран, который в стране грез навсегда придумал себе кусочек викторианской Англии и взамен за это вынужден был в реальном мире дать умереть своему земному телу после приема большей дозы наркотиков,-еще одна ипостась Лавкрафта-его желание после нынешнего смертного бытия попасть в рай чистого духа.
    При анализе новелл Лавкрафта бросается в глаза, что в потоке его повествований женский элемент существа почти полностью отсутствует, а если и появляется, то лишь в образе губящих, сталкивающих героев в пропасть злых вампиров и ведьм.
    Более или менее нейтральное описание женской сущности находим лишь при упоминании о каменном сфинксе или иных загадочных существах (полулюдях-полуживотных), либо когда автор рассказывает о кошечке, спящей у ног героя.
    В той мере, в которой Лавкрафт очищает свои сновидческие мифы от всего женского, в той мере он заставляет женский принцип-разумеется, только в негативно описываемых ситуациях-в вечном противнике, отраженном в образе и душе своих героев, противостоять "трансвестическому богу Ниарлатотепу". Ниарлатотеп олицетворяет бесформенный, неупорядоченный хаос, из которого могут родиться любые страшные формы и фигуры.
    Этот безотчетный ужас, который По символизирует в виде Мальстрема или водопада, проглотившего Гордона Пима, по Лавкрафту гнездится в безднах Вселенной, в бездонных глубинах, где "в чумном облаке в центре бесконечности восседает демонический Азатот (как его последнее, совершенно не структурированное прежнее ego), он бродит в непостижимо темных покоях по ту сторону времени и вечно подстерегает свою жертву".
    В ключевой новелле "Загадочный Кадат и его сновидения", пожалуй, самой блистательной из ранних рассказов, в которой темные миры сновидений Лавкрафта и демонические образы мифа Ктулу счастливым образом соседствуют с причудливыми фантазиями "Тысячи и одной ночи" Дюнзани, возводимыми Лавкрафтом в своего рода "космическую порнографию",-все приходит к конфронтации противоречий и их алхимическому разрешению.
    Картер-рыцарь, отправившийся на поиски Грааля, который полагает найти в загадочном городе заката солнца, где живут боги Земли,-надолго опускается в подземные глубины другого "я" Пикмана и здесь вступает в союз со стоголовым Гулом и ночным чудовищем Гонтом, похожим на летучую мышь. С их помощью он побеждает агентов и сторонников Ниарлатотепа и, наконец,-без своей страшной свиты-вступает как "свободный и могучий властитель всех мечтателей" в замок Кадат, высеченный из оникса.
    Таким образом, Лавкрафт заставляет своего героя Картера пройти тот путь, который наметил Алистер Кроули для всех искателей истины. Путь в небо ведет через ад! Или, как выразился Манганелли, "ад-это основная карта, по которой читаешь масштабы Вселенной".
    Этот будто бы предполагаемый антагонист Картера-Ниарлатотеп,-который в маске "молодого фараона", "со всем волшебным очарованием, исходящим от темного бога, или падшего архангела", примиряется с искателем типа Фауста Картером, отсылая его назад в принадлежащий ему мир людей, где уже давно неплохо живется богам, хорошо замаскированным и уставшим от холодной вечности их мраморных дворцов.
    Получив такой совет, Картер (а возможно, и сам Лавкрафт?) должен был выдержать еще самое трудное испытание-он должен был избавится от искушения ринуться в бездну безумия, где человек освобождается от всех своих обязанностей и от себя самого и где он полностью отдается дьявольскому Азатоту, и перестать прислушиваться к зову "омерзительных барабанов и пустому, монотонному вою флейт"!

   Набрано по изданию "Энциклопедия символов", В.Бауэр, И.Дюмоц, С.Головин, Москва "Крон-Пресс" 1995 специально для Dark Mood Literature. Fazgir