Написанное Лавкрафтом | Написанное о Лавкрафте | Приложение

    Правда о кончине Артура Жермина и его семье

     I
    Жизнь ужасна и за кулисами того, что мы знаем о ней, мелькают демонические намеки на правду, которые иногда делают ее в тысячи раз ужасней. Наука, уже гнетет своими шокирующими открытиями, которые возможно окончательно искоренят наши человеческие расы - если мы различные расы - ибо остается в мире неразгаданным ужас, который никогда не будет вновь порожден смертным разумом ежели потеряется. Если бы мы знали, кто мы такие, то должны были поступить как Сэр Джермин - Артур Джермин ночью облил себя нефтью и поджег одежду. Его обугленные останки не поместили в урну, ему не поставили памятник - нашли документы и упакованный в коробку предмет - заставивший людей желать забыть о нем. Некоторые, кто знал его, теперь даже не допускают, что он вовсе существовал.
    Артур Джермин вышел на торфяник и поджег себя, предварительно изучив упакованный в коробку предмет, прибывший из Африки. Этот предмет, а не своеобразные личные склонности, привел Артура Джермина к такому финалу. Многим не понравилось жить, обладай они некоторыми чертами Артура Джермина, но он был поэтом и ученым и такие мелочи его не волновали. Тяга к исследованиям попала к нему в кровь, от прадеда - сэра Роберта Джермина, выдающегося антрополога, и пра-пра-прадеда - сэра Вейда Джермина - одного из первых исследователей Конго, описавшего местные племена, животных и древности. По правде, к старости сэром Вейдом овладело интеллектуальное рвение почти равное мании - его причудливые предположения о доисторической белой Конголезской цивилизации принесли ему много насмешек, когда его книга "Заметки о некоторых областях Африки", была опубликована. В 1765 году этого бесстрашного исследователя поместили в дом умалишенных в Нантингтоне.
    Безумие таилось во всех Джерминах, и люди были счастливы, что тех немного. Это дерево не пускало ветвей и Артур был в нем последний. Джермины казалось никогда не выглядели совсем верно - чего-то не доставало,.. Артур был худшим, хотя старые семейные портреты в поместье Джерминов запечатлели вполне благопристойные лица до времен сэра Вейда. Определенно, безумие началось с сэра Вейда, чьи дикие Африканские истории не раз восхищали и пугали его немночисленных друзей. Это подтверждала коллекция трофеев и редкостей, которую нормальный человек не стал бы собирать и хранить, и особенно то восточное уединение, в котором он держал свою жену. Позже, он сказал, что она дочь португальского торговца, которого он встретил в Африке, и ей не нравятся английские порядки. Она, с маленьким сыном, рожденным в Африке, прибыла из второго, самого продолжительного путешествия сэра Вейда, и отправилась с ним в третье, последнее, из которого не вернулась. Никто не видел ее вблизи, даже слуги - она была предрасположена к вспышкам ярости и одиночеству. Во время краткого пребывания в поместье Джерминов ей предоставили удаленный флигель. Не менее странна его забота о потомке - когда он ездил в Африку, то не позволил никому заботится о сыне кроме отвратительной черной женщины из Гвинеи. Вернувшись, после смерти леди Джермин, он сам воспитывал мальчика.
    Определенно именно болтовня сэра Вейда, особенно когда он был навеселе, позволила друзьям счесть его безумным. В прагматичном веке подобно веку восемнадцатому не будет мудрым для ученого человека говорить о диких зрелищах и странных сценах под луной Конго; о гигантских стенах и крошащихся, увитых плющом колонах заброшенного города, и сырых, молчаливых, каменных ступенях, ведущих бесконечно во тьму бездонных сокровищниц, склепов и невообразимых катакомб. И совсем уж неразумно бессвязно говорить о живых созданиях, что могут обитать в таком месте; созданиях по крови наполовину из джунглей и наполовину из нечестивого, дряхлого города - неправдоподобных созданий, которых даже Плиний описывал бы со скептицизмом; создания, которые должно быть появились после великих обезьян и наводнили умирающий город со стенами и колоннами, склепами и таинственной резьбой по дереву. После последнего возвращения домой сэр Вэйд говорил о подобных предметах со сверхъестественной дрожью, придающей пикантность и преимущественно после третьего стакана в "Голове рыцаря"; хвастаясь тем, что нашел в джунглях и как обитал среди ужасных руин известных только ему. И, наконец, он говорил о живых созданиях в такой манере, что его забрали в дом умалишенных. Он выказал немного сожаления, когда его заперли в пустой комнате в   Хантингдоне, потому что его разум лишился любопытства. Пока его сын подростал, он любил свой дом все меньше и меньше, пока, наконец, ему не показалось, что боится его. "Голова рыцаря" стала его штабом и когда его заключили в сумасшедший дом, он выражал смутную признательность за защиту. Через три года он умер.
    Сын Вэйда Джермина - Филипп был в высшей степени странной особой. Несмотря на сильное физическое сходство с отцом, его облик и поведение были столь отвратительны, что его обычно избегали. Хотя он и не унаследовал безумия, которого боялся, был крайне глуп и подвержен кратким приступам неконтролируемой ярости. Телосложения он был невысокого, но необычайно мощного и невероятного проворства. Через двенадцать лет после наследования титула он женился на дочери своего лесничего (определенно, цыганских кровей - так говорили люди), но незадолго до рождения сына вступил в военный флот простым матросом, усиливая общее отвращение вызванное привычками и мезальянсом. Поговаривали, что по окончании войны за независимость Америки, он служил матросом на торговом судне, заработав некоторую репутацию силой и ловкостью в обращении со снастями, пока не исчез ночью, когда корабль отходил от побережья Конго.
    В сыне сэра Филина Джермина семейные странности проявились неожиданным и роковым образом. Высокий и довольно стройный, с неким подобием таинственной восточной грации, несмотря на слегка неправильные пропорции, Роберт Джермин жил как ученый и исследователь. Именно он первый изучил обширную коллекцию, которую его безумный дед собрал в Африке, и он сделал семейное имя знаменитым как в этнологии, так и в исследованиях. В 1815 сэр Роберт женился на дочери седьмого виконта Браймхолмтского и был впоследствии благословлен тремя детьми, старшего и младшего из которых никогда публично не показывали из-за повреждений разума и тела. Удрученный семейными несчастьями, ученый искал утешения в работе, и совершил две продолжительные экспедиции во внутреннюю Африку. В 1849 году его второй сын,  Невил, крайне отвратительная личность, казалось сочетающая угрюмость Роберта Джермина с надменностью   Брайтхолмов, сбежал с вульгарной танцовщицей, но по возвращению был прощен. Он вернулся в поместье  Джерминов уже вдовцом и с малолетним сыном, Альфредом, который однажды стал отцом Артура Джермина.
    Друзья говорили - именно череда несчастий поколебала разум сэра Роберта Джермина, хотя возможно к трагедии привел Африканский фольклор. Пожилой ученый, собирал легенды племен Онга рядом с местностью, что исследовал его дед, надеясь объяснить дикую историю сэра Вейда об утерянном городе, населенный странными гибридными созданиями. Некая логика в странных заметках его предка, наводила на мысль, что воображение безумца могли питать предания туземцев. 19 октября 1852 года, исследователя  Самуэля Сетона вызвали с заметками собранными среди Онга в поместье Джерминов, полагая, что некоторые легенды о сером городе белых обезьян управляемыми белым богом могли оказаться ценны для этнологов. В беседе Сетон вероятно сообщил множество деталей, о природе которых никогда не узнаем, из-за ужасающей серии трагедий внезапно ворвавшихся в реальность. Когда сэр Роберт Джермин покинул библиотеку, он оставил в ней удушенного исследователя, и пока его не остановили, умертвил всех троих своих сыновей.   Невиль Джермин умер, защищая собственного двухлетнего сына, несомненно, также включенного в безумный убийственный сценарий старика. Сам сэр Роберт, после повторной попытки самоубийства и упорного отказа изъясняться словами, умер от апоплексического удара на втором году своего заключения.
    Сэр Альфред Джермин стал баронетом прежде чем ему исполнилось четыре года, только его вкусы не соответствовали его титулу. В двадцать он присоединился к мюзикхолу и в тридцать шесть бросил жену и ребенка, чтобы путешествовать со странствующим Американским цирком. Его кончина крайне отталкивающа.    Среди животных участвующих в представлении была огромная горилла, окраса несколько светлее, чем обычно; удивительно послушный зверь, пользующихся большой популярностью у актеров. Этой гориллой   Альфред Джермин был однажды очарован и много раз эту пару могли видеть, подолгу смотрящими друг на друга через решетку. В конце концов, Джермин выпросил разрешение дрессировать гориллу, поражая своим успехом публику и знакомых исполнителей. Как-то утром в Чикаго, когда горилла и Альфред Джермин репетировали необычайно ловко поставленный боксерский матч, первая нанесла удар сильнее обычного, повредив как тело, так и достоинство тренера-любителя. О том, что последовало, члены труппы "Величайшего шоу на Земле" не любят распространяться. Они не ожидали услышать пронзительный, нечеловеческий вопль, испущенный сэром Альфредом Джермином, или увидеть его вцепившегося в своего неуклюжего противника обеими руками, бросившего его на пол клетки и жестоко ударившего по волосатому горлу. Горилла некоторое время только защищалась, впрочем, недолго и прежде чем постоянному тренеру что-нибудь удалось сделать, тело принадлежавшее баронету стало невозможно опознать.

    II
    Артур Джермин, сын сэра Альфреда Джермина и певички музикхола неизвестного происхождения. Когда муж и отец оставил семью, мать привезла ребенка в поместье Джерминов. Она обладала определенными представлениями, какие должны быть достоинства знатного человека, и видела, что ее сын получает лучшее образование, из того, что могли предоставить ее небольшие деньги. Семейные средства к тому времени оскудели и поместье Джерминов оказалось в крайней ветхости, но юный Артур любил старое здание и его обстановку. Он не понравился бы любому другому Джермину жившему прежде, оттого, что был поэтом и мечтателем. Некоторые из соседей, слышавших рассказы о португальской жене старого Вейда Джермина, объявили - должно быть, это сказывается ее латинская кровь, но большинство людей просто глумились над его чувствительностью к прекрасному, приписывая его к музикхольной матери, не признанной обществом.    Поэтическая утонченность Артура Джермина еще более примечательна в связи с его неуклюжей внешностью.  Большинство Джерминов обладали утонченными странностями и отталкивающим складом ума, но случай  Артура был действительно поразителен. Едва можно сказать точно, на кого он был похож, но мимика, лицевой угол и длинна рук давали повод дрожжи отвращения тем, кто встретил его впервые.
    Ум и характер Артура Джермина искупали его внешность. Одаренный и образованный, он удостаивался высших наград в Оксфорде, и, казалось, искупит интеллектуальную честь семьи. Обладая темпераментом скорее поэта, чем ученого, он все же планировал продолжить исследования своих предков в Африканской этнологии, используя поистине чудесную, хотя и необычную коллекцию сэра Вейда. С его полным причуд умом, он часто думал о доисторических цивилизациях, в которые безумный исследователь так безоговорочно поверил, сплетая рассказ за рассказом о молчаливом городе в джунглях, упомянутом в его поздних диких записях и заметках. К смутным высказываниям касающихся безымянной, непредвиденной расы гибридов из джунглей он испытывал своеобразное чувство: смесь страха и притягательности, размышляя над возможным фундаментом подобных фантазий, и, пытаясь найти ответ среди более новых сведений, тщательно отобранных среди племен Онга его прадедом и Самуэлем Сетоном.
    В 1911 году, после смерти матери, сэр Артур Джермин решился заняться исследованиями. Продав часть  поместья, чтобы добыть необходимые средства, он снарядил экспедицию и направился в Конго. Располагая лучшими бельгийскими проводниками, он провел год в стране Онга и Кан, обнаружив данные превзошедшие его наивысшие ожидания. Среди Калирис жил старый вождь, по имени Мвану, обладавший не только чрезвычайно цепкой памятью, но и исключительной понятливостью и интересом к старым легендам. Этот старик подтвердил легенды, которые Джермин слыхал, присовокупив собственное мнение о каменном городе и белых обезьянах.
    Мвану заявил - города и созданий не существует более, много лет назад воинственные Н'бангу их уничтожили. Разрушив здания и перебив живых существ, они вынесли набитую богиню, свою цель (белая обезьяна - богиня, которой странные создания поклонялись, и которая согласно традициям Конго была принцессой этих созданий). Только, что за создания были белые обезьяноподобные, Мвану не знал, хотя и полагал, что они строители разрушенного города. Джермин так и не смог понять, как относится к подобному рассказу, и после долгих расспросов услышал живописнейшую легенду о набитой богине.
    Принцесса-обезьяна, говорилось в легенде, была соправительницей великого белого бога, что пришел с Запада. Долго они правили городом, но когда у них появился сын, все трое уехали. Позже принцесса и бог вернулись, и после смерти принцессы божественный супруг мумифицировал ее и поместил в раку в громадном доме из камня, где ей поклонялись. Затем он уехал один. Легенда существовала, по крайней мере, в трех вариантах. В первом варианте, собственно ничего более не происходило, а набитая богиня стала символом верховенства племени, что смогло ее заполучить. Второй вариант гласил, что бог вернулся и умер у ног жены. Третий говорил о возвращении сына, выросшего во взрослого мужчину, или обезьяну, либо же бога, ясность в данном вопросе отсутствовала. К тому же, у впечатлительных черных любые события могли лечь в основу экстравагантной легенды.
    Но в существование города в джунглях, описанного старым сэром Вейдом, Артур Джермин более не сомневался; и был едва ли удивлен, когда в начале 1912 года нашел развалины. Размеры города были сильно преувеличены, но плиты лежащие в его фундаменте говорили, что это не простая негритянская деревня. К сожалению, надписей обнаружить не удалось, а немногочисленный состав экспедиции не позволял расчистить ход, который возможно вел в систему склепов, о которых упоминал сэр Вейд. О белых обезьянах и набитой богине расспрашивали всех вождей окрестных племен, но только европеец смог уточнить сведения полученные от старого Мвану. Верхерен, бельгийский агент фактории на Конго, считал, что сможет не только найти набитую богиню, но и получить ее - о ней он что-то смутно слыхал с той поры, как когда-то могучие   М'Бангу стали смиренными слугами короля Альберта и с помощью убеждения можно было вынудить их расстаться с отвратительным божеством, которое они добыли. Поэтому, когда Джермин отплыл в Англию, у него появилась великолепная возможность, что, быть может, в течение ближайших месяцев он получит бесценную этнографическую реликвию, подтверждающую дичайшие из рассказов его пра-пра-пра-деда - т.е. дичайшее из того, что он когда-либо слыхал. Крестьяне, родом из окрестностей поместья Джерминов, возможно, слыхали еще более дикие истории, оставленные потомству предками, что слышали сэра Вейда за столом Головы Рыцаря.
    Артур Джермин спокойно дожидался посылки от Верхерена, с возрастающим усердием изучая бумаги оставленные его безумным предком. Устные предания об его таинственной жене были многочисленны, но осязаемых подтверждений ее пребывания в поместье Джерминов не осталось. Джермин поражался обстоятельствам, побудившим или позволившим такие вычеркивания, и он решил, что безумство мужа было тому причиной. Он вспомнил: говорили его пра-пра-пра-бабка - дочь португальского торговца. Без сомнения ее наследственная практичность и поверхностные знания Черного континента были основой историй сэра  Вейда о внутренних странах, вещи, которой такой человек, возможно, не желал простить. Но Джермина развлекала бесполезности подобных размышлений, полутора веками после смерти его обоих прародителей, хотя потворствовать им он не мог.
    В июне 1913 года прибыло письмо от Верхерена, в котором он сообщал, что нашел набитую богиню. Это, утверждал бельгиец, экстраординарный предмет; и классифицировать его вне сил любителя. Был ли это человек или обезьяноподобный мог определить только ученый, да и тому могло помешать ее плохое состояние. Время и климат Конго не были благосклонны к мумии; особенно когда ее изготовление столь любительское. На шее создания обнаружили золотую цепочку, несущую пустой медальон с геральдическим рисунком; без сомнения памятный подарок злополучного путешественника, отобранный Н'Бангу и повешенный на богиню в качестве амулета. Комментируя черты лица мумии, Верхерен приводил причудливое сравнение, или вернее, описывал комическое удивление, которое должно поразить его корреспондента: только мумия представляет слишком большую научную ценность, чтобы ветрено разбрасываться словами. Он писал, что набитая богиня прибудет, должным образом упакованная, через месяц.
    Упакованный в ящик предмет доставили в поместье Джерминов в полдень 13 августа 1913 года и немедленно транспортировали в большую комнату, где помещалась Африканская коллекция, собранная сэром Робертом и сэром Артуром. Что случилось после, можно восстановить по рассказам слуг и вещам и бумагам позднее изученным. Среди многочисленных рассказов, версия почтенного Сомеса, дворецкого, наиболее полна и связана. В соответствии с этим заслуживающим доверия человеком, сэр Артур Джермин перед вскрытием коробки удалил всех из комнаты, хотя настоятельный звук молотка и долота показывали, что он не отсрочил операцию. Некоторое время ничего не было слышно; сколько именно Сомес затрудняется точно оценить, но определенно не менее чем через четверть часа услышали ужасающий вопль, несомненно, принадлежащий Джермину. Тотчас Джермин покинул комнату, стремительно бросился к фасаду здания, как если бы его преследовал какой-то ужасающий враг. Выражение его лица, лица мертвенно-бледного, полагаю, было невозможно описать. Когда он оказался вблизи парадной двери, он, похоже, придумал что-то и, развернувшись, исчез, спустившись по лестнице в погреб. Ошеломленные слуги наблюдали за верхним пролетом лестницы, но их хозяин не вернулся. Позже услышали скрип двери ведущей на задний двор; и конюх видел Артура Джермина, блестящего с головы до пят от нефти и благоухающего той же жидкостью, Джермин украдкой вышел и сгинул в черном торфянике, окружающем дом. Тогда, экзальтированные ужасом, все увидели финал. Искра вспыхнула на торфянике, поднялось пламя, и огонь охвативший человека, столбом вознесся к небу. Династии Джерминов более не существовало.
    Причины, отчего обгорелые останки Артура Джермина не были собраны и похоронены, исходят из обнаруженного позже, главным образом, создания в ящике. Набитая богиня была тошнотворна, ссохнувшаяся и обглоданная, мумифицированная белая обезьяна неизвестного ранее вида, менее волосистая, чем любая известная разновидность, и бесконечно близкая к человеку. Детальное описание будет слишком неприятно, но о двух особенностях необходимо упомянуть, потому, как они некоторым образом связаны с заметками    Африканской экспедиции сэра Вейда Джермина и конголезскими легендами о белом боге и принцессе-обезьяне. Две особенности таковы: герб на медальоне создания был герб Джерминов, и игривое предположение Верхерена о некотором сходстве обрушились с яркостью, ужасом и неестественным страхом ни на кого иного как на чувствительного Артура Джермина, пра-пра-правнука сэра Вейда Джермина и неизвестной жены. Члены Королевского Археологического Института сожгли создание и бросили цепочку в колодец, и некоторые из них даже не допускают, что Артур Джермин вовсе существовал.