Метод доктора Кинкеля

    Доктор Иозеф Кинкель слегка передвинул свечу так, чтобы свет от нее ярче освещал лицо пациента. Пациент, немолодой полноватый мужчина с поросячьими глазками и двойным подбородком, зажмурился и пробормотал несколько недовольных фраз.
    - Не волнуйтесь, друг мой, — попытался успокоить пациента врач, — случай ваш не самый тяжелый. Еще два-три гипнотических сеанса — и вы сможете приступить к работе.
    - И меня не будут больше преследовать кошмары?
    - Конечно, нет.
    - И он оставит меня в покое?
    - Естественно. Мы загоним его туда, откуда он пришел к вам — назад в глубины вашего подсознания. Мы замуруем его в лабиринтах вашей души, и он будет плутать там до скончания Света, не мозоля вам больше глаза и не подталкивая к краю пропасти.
    - А если он, как в прошлый раз, все же вложит в мои руки вилы, и я...
    - Ради всего святого, Отто, не драматизируйте ситуацию. Современная психотерапия знает куда более сложные случаи, чем ваш.
    - Хорошо, хорошо, доктор. Я постараюсь.
    - Я буду медленно вести отсчет — и на счете "десять" вы уснете. Постарайтесь во время сеанса точно воспроизвести события того злополучного вечера. При этом не нервничайте, знайте, что я иду вслед за вами по тропинкам ваших воспоминаний, и в нужную минуту сумею предотвратить кошмар. И как только кошмар рассеется, я тихонько коснусь рукой вашего лба — и вы проснетесь, обновленный и окрепший духом. Итак, Отто, вы готовы?
    - Готов, доктор. Только, умоляю вас, не оставляйте меня одного!
    - Будьте спокойны, не оставлю! — И с этими словами доктор Иозеф Кинкель приступил к погружению пациента в состояние гипнотического транса.
    - Итак, Отто, расскажите, где вы сейчас находитесь.
    - Я иду по поляне, освещенной светом луны. Справа от меня — болото. Кваканье лягушек сводит меня с ума. Слева — лес, сквозь который мне предстоит пройти. Там, километрах в пяти за этой черной древесной стеной находится дом моей кузины, которая долгие годы отшельницей живет в этих забытых Богом местах. Я не знаю, почему именно сегодня решил навестить ее. Я не понимаю, почему не рассчитал время и оказался ночью в этом угрюмом, полном опасностей лесу.
    - Зачем вы идете к ней? Какова цель вашего визита?
    - Я точно не помню. Кажется, кузина просила меня помочь заколоть свинью... Да-да, так и есть... Именно свинью. Она очень гордилась своей свиньей, которая была у нее всего одна. Странно! Мне кажется, я только сейчас начинаю понимать всю нелепость и чудовищность ситуации. Одна свинья - и убить ее должен не кто-то другой, а я, сельский почтальон Отто Шварцкопф.
    - Что происходит дальше?
    - Дальше что-то склизкое попадает мне под ноги и от внезапно нахлынувшего чувства омерзения меня начинает тошнить. Кваканье лягушек все усиливается, а лес становится все непроглядней и чудовищней. Чтобы не сбиться с пути, я все чаще и чаще гляжу на вызывающий лик луны с морями, похожими на морщины, и с морщинами, похожими на моря. Чем чаще я вскидываю голову вверх, тем саркастичнее мне кажется выражение проступающих на желтом небесном диске серовато-туманных глаз. Я чувствую в этом взгляде какое-то зловещее предзнаменование. Я не могу объяснить себе причины этого. Однако довольно четко осознаю, что в этом виновны и мерзкие неумолкающие лягушки, и свинья, которую мне предстоит заколоть, и, конечно, кузина, из-за которой я и вляпался в такое дурное дело.
    Постойте, что-то странное происходит со мной. Вдруг все куда-то исчезает. Яркий, яркий свет слепит мне глаза. Я вижу себя в просторном зале. Звучит медленная музыка. Слышен легкий гул голосов людей, расположившихся за соседними столиками. Мне кажется, что это ресторан. Да-да, совершенно верно. Я в ресторане. В правой руке я держу нож, а левой рукой накалываю на вилку... о боже!... только не это... лягушачьи лапки. Правда, здесь на блюде они выглядят не такими склизкими, как на болоте, и даже хрустят на зубах, но все это не вдохновляет меня и не вяжется в целостную картину. Мне хочется побыстрее убраться из ресторана назад на болото, быстрее добраться до цели, заколоть эту дьявольскую свинью и вернуться домой. Конечно, вернуться домой, где не будет этих убогих лягушачьих лапок, а будет сочная свиная отбивная, обваленная в сухарях и изрядно сдобренная перцем. Однако надо ее еще суметь заколоть эту чертову свинью! Можно подумать, что я всю жизнь только тем и занимался, что закалывал свиней. Я даже не знаю, в какое место ей вонзить нож. Последний раз я убил живое существо лет пятнадцать тому назад.
    - Что это было за существо? Раньше вы мне об этом ничего не рассказывали, Отто! При каких обстоятельствах вы его убили?
    - Нет-нет, мне кажется я что-то спутал. Может быть, я хотел сказать "вещество"...
    - Не юлите, Отто! Вещество не убивают. Вы сказали именно то, что хотели сказать. Я врач. Я ваш добрый доктор. Я ваш проводник по подземельям подсознанья. Откройте мне всего себя до конца, до последней молекулы ДНК и я, вот увидите, помогу вам.
    - Хорошо. По-моему, я начинаю припоминать. Это было в саду. Она сидела на качелях, нежась под лучами майского солнца...
    - Кто? Кто она?
    - Я проходил мимо в прескверном настроении духа. У меня жутко болел живот. Да-да, именно так — у меня жутко болел живот. Ничто не радовало мой взгляд. Я желал зла всему живому и готов был наброситься на первого встречного... И тут этот сад и эти качели...
    - Кто она, Отто? Скажите мне, кто она?
    - У нее было очень яркое оперение. Клюв ее был причудливо изогнут. Я до сих пор не могу забыть этот клюв, который после моего удара палкой уткнулся в лужицу крови. Она будто пила собственную кровь, жалкая птица! Но у меня очень, очень сильно болел живот, и мне некогда было изображать сострадание.
    - Что произошло дальше, когда вы добрались до дома своей кузины?
    - Мы сели за стол и за ужином обсудили какую-то мелкую проблему. Настолько мелкую, что я не могу вспомнить какую, хотя обсуждение заняло не менее двух с половиной часов.
    - Постарайтесь, Отто! Ничто не придает мыслям такой ясности, какую придают мелочи. Итак?
    - Кажется, мы говорили о какой-то вещи.
    - Что это за вещь? Из какого материла она сделана?
    - Из какого материла?.. Не помню... Хотя, подождите... Из стали. Конечно же, из стали.
    - Какой она формы? Круглая? Квадратная?
    - Нет-нет, она вытянутая. Длинная стальная вещь с рукояткой на конце. Похоже, я сейчас воспроизведу ее образ. Точно! Это здоровая стальная пика с рукоятью. Боже мой! Откуда она у моей кузины? Для чего она ей? Тем более такая странная? Я никогда в жизни не видел пики более причудливой формы, чем эта.
    - Зачем она ей? Как вы думаете?
    - Не знаю, но думаю—за тем же, зачем все прочие многочисленные ножи, топорики) заточки — для того, чтобы, обороняясь, закалывать, протыкать плоть, наносить смертельные раны...
    - Обороняясь от кого?
    - От врагов в человеческом и зверином обличье.
    - Кто ее главный враг в зверином обличье?
    - Я думаю, та же треклятая свинья.
    - А в человеческом?
    - В человеческом — вы, доктор Кинкель!
    - Вы с ума сошли, Отто! Я ни разу в жизни не встречался с вашей кузиной! И у нее нет и не может быть причин ненавидеть меня!
    - Ошибаетесь, доктор.Сейчас я ясно вижу ее пятнадцатилетней девочкой и вас со скальпелем в руке... Вы не психотерапевт, вы — хирург. Вы оперируете ее... Нет, вы даже не оперируете ее, вы ставите над ней какой-то чудовищный эксперимент. Вы ведь работали ранее хирургом, доктор, не так ли?
    - Успокойтесь, Отто. Вопросы здесь задаю я. И не забывайте, что вы находитесь сейчас в состоянии гипнотического транса. Вполне естественно, что вымысел и реальные переживания причудливым образом переплетаются в вашем сознании. Поэтому расслабьтесь, слушайте только мой голос и следуйте тем направлением, которое я вам указываю. Не фантазируйте попусту. Наша задача — выяснить, как вы совершили то, что совершили, а не пытаться представить вашу кузину в нежном возрасте...
    - И тем не менее, доктор Кинкель, я ясно видел, как вы оперировали ее.
    - Хорошо-хорошо, мой друг! Даже если это так - не зацикливайтесь на этом. Вспомните о пике той причудливой формы, о которой вы только что рассказывали. Она ведь пригодилась вам, не так ли?
    - Отнюдь нет, доктор. Выпив несколько рюмок шнапса, я взял здоровый кухонный нож и направился в хлев.
    - Вы шли убивать? Вы были готовы к убийству?
    - Я шел убивать свинью. Когда рука моя коснулась рукоятки ножа, мне показалось, что внутренне я готов к тому, чтобы выполнить возложенную на меня коварной кузиной миссию. Однако, оказавшись на пороге хлева, почувствовав приторный запах нечеловеческой грязи, я содрогнулся и в нерешительности сделал несколько шагов назад... И именно в этот момент я ясно ощутил Его присутствие...
    - Как? Как вы поняли, что вами овладела чья-то чужая воля?
    - Сначала я почувствовал небольшое головокружение и тепло, тепло, разливающееся по всему телу. В этот момент мне показалось, что кто-то невидимый проникает в моего мозга. Это первое ощущение подтвердилось тем, что как только проникновение потустороннего в мой организм закончилось, резкая боль пронзила все мое тело. Это был удар, нанесенный одновременно по каждой клетке. Это было закрытие люка, через который нечто завладело мной и заставило совершить... нет, я не могу этого произнести... заставило совершить меня это... это прокалывание...
    - Что же произошло дальше? Вспомните и расскажите мне об этом, не торопясь, ибо мы подходим к самому главному. На каком-то этапе нам с вами придется резко изменить картину происходящего, чтобы достичь желаемого результата. Мы обязаны изгнать поселившегося в вас дьявола. И мы сделаем это при помощи не раз опробированных научных методов. Вы готовы к избавлению, Отто?
    - Разумеется, доктор! Однако готовы ли к избавлению вы сами?
    - Не беспокойтесь обо мне. Моя работа — лечить людей, а, значит, быть готовым к любым неожиданностям. Итак, что произошло дальше?
    - Как я уже сказал, отступив на несколько шагов, я оказался на пороге хлева. Нож выпал у меня из рук и, чтобы не остаться безоружным, я взял стоявшие неподалеку вилы. Какое-то экзотическое чувство вдохновения посетило меня в этот момент. Я чувствовал необычайный прилив сил и эмоций. Мне показалось, что я способен свернуть горы, а мне предлагали убить свинью. И кто предлагал! Жалкая, обиженная на весь мир женщина! Живущая в одиночестве в диком лесу в окружении ножей, топоров и заточек. Изрезанная в юности каким-то хирургом-изувером. Неполноценная глупая тварь! Как же осмелилась она вызывать меня сюда на такое постыдное мероприятие, как закалывание свиньи? Как у нее хватило совести продержать меня за столом полночи за никчемными разговорами о стальной причудливой формы пике? Как могла она подумать, что мне доставит удовольствие такое мероприятие, как убийство свиньи? Кто же она сама после этого? Еще хуже, еще хуже, чем свинья. И я докажу ей это. Я это ей сейчас докажу...
    - Спокойнее, Отто, спокойнее. Это всего лишь воспоминание, от которого вам предстоит избавиться. Что последовало дальше?
    - Дальше... Отведя взгляд от почувствовавшей опасность свиньи, я посмотрел на теряющийся во мраке дом моей кузины, и тотчас шальная мысль пронзила мой зараженный присутствием демона мозг. Я развернулся и уверенно зашагал по направлению к дому с вилами наперевес, как древний германец, атакующий своих врагов. Резким движением я открыл входную дверь... "У тебя получилось?" — спросила меня ничего не подозревавшая кузина. "Получилось," — с ехидной усмешкой ответил я и неожиданно для себя самого с диким криком рванулся вперед и нанес кузине страшный удар вилами в лицо.
    - И промахнулись, Отто. Уверяю вас, что вы промахнулись.
    - Отнюдь нет, доктор. Да, она успела увернуться. Однако ее левое ухо оказалось пригвожденным к стене.
    - Успокойтесь, Отто, в том-то и состоит парадокс, что это не что иное как вымысел, игра вашего несколько воспаленного воображения. Сейчас я досчитаю до трех — и вы увидите, как вилы сломаются пополам, и ваша кузина вновь предстанет перед вашим мысленным взором совершенно здоровой женщиной. Итак...
    - Не утруждайте себя, господин хирург. Я сам досчитаю до трех — и докажу вам, что тем хирургом, который ставил над моей кузиной свои чудовищные опыты, были именно вы!
    - Но это полная бессмыслица, Отто! Проснитесь! Вы не желаете помочь самому себе. Произнося такие кощунственные вещи, вы только усугубляете ситуацию.
    - Один!
    - Отто, проснитесь!
    - Два!
    - Отто, ради всего святого!
    - Три! — и с этим возгласом сельский почтальон Отто Шварцкопф схватил лежащие на столе психотерапевта канцелярские ножницы и вонзил их в сердце доктора Иозефа Кинкеля, после чего вынул из кармана пачку сигарет и, закурив, мечтательно уставился в растворенное окно, за которым проглядывали в темноте аккуратные бюргерские домики...
    - К-у-з-и-н-а, — умиротворенно улыбнувшись, протянул Отто, - я иду тебя искать. - И резким движением выдернув из кровоточащей раны психотерапевта ножницы, торопливо направился к двери...