Я убью двуглавого орла нашего государства!
Ведьма может помочь любому, только не себе. Себя из болота за волосы не вытащишь. Неразрешимая физическая задачка. Количество движения, или импульс, должно сообщить тело извне. А тело извне вдрызг пьяное валялось на полу. Иногда оно вставало, протирало глаза и вещало:
- Я ненавижу двуглавого орла нашего государства! Я его уб-б-б-бью!
Роль двуглавого орла нашего государства, а также квелого мерина нашей экономики, несмотря на комплекцию пони, обыкновенно выпадала мне. Поэтому необходимо, но часто далеко не достаточно, было делать ноги, дабы вторая часть теоремы не выполнилась, после чего последовало бы привычное для каждого математика заключение: «ч. и т. д.» («что и требовалось доказать»).
По этой причине очень часто мне приходилось думать сразу двумя головами, каким образом снять запой у моего мученика-мужа и как снять боль сразу с двух своих голов. Представляю, как мучается дракон, когда у него возникает головная боль.
Адриан ужасно не хотел, чтобы я его укладывала в больницу, и старался избавиться от меня любыми средствами. Однажды попытался выкинуть меня в окошко, вероятно, в очередной раз я показалась ему двуглавым орлом. Но «любовь - не картошка, ее не выкинешь в окошко»!
Чаще обходились препирательствами, когда пьяные глюки отступали:
- Во Франции нужны культурные люди. Поезжай туда. Будешь зарплату получать франками. Может, мне пришлешь на артишоки.
- Хорошо, пришлю, если ты не будешь ими закусывать спиртные напитки!
Я очень любила его. Боялась, что очередная бутылка окажется для него последней не потому, что он вдруг навсегда бросит пить, как обещают многочисленные рекламы. Иногда я ненавидела его так же сильно, как и любила. Хотела даже, чтобы эта проклятая последняя бутылка, наконец, была бы выпита.
Риманова геометрия в тарелке с гречневой кашей
Сон. Иронически надрывно поет рок-звезда:
«Все равно я тебя уведу
От тарелки
с гречневой кашей!»
Я уже стала сочинять песни во сне. Владимир Маяковский сознался в статье «Как делать стихи», что однажды он думал над словами нежности одинокого человека к единственной любимой. Заснул только на третью ночь с головной болью, так ничего и не сочинив, тогда-то и пришли ему во сне стихи: «...Как солдат, обрубленный войною,... бережет свою единственную ногу». В темноте поэт записал ключевые слова: «единственную ногу».
Это что же выходит, что я теперь тоже стихи да песенки во сне сочиняю? Раньше, случалось, задачки во сне решала. И довольно успешно.
Однажды мой наученный руководитель поставил передо мной задачу. Общую теорию относительности Эйнштейна математически описывает некая метрика Шварцшильда. Нельзя ли ее, эту метрику, получить из известных всем закона тяготения и законов механики Ньютона? Тогда можно было бы обойтись без общей теории относительности. Дело за плюс-минус добавками.
Я долго мучилась этой нелепой математической заразой. Неделю не выходила на улицу. Забыла, что значит есть, спать, расчесываться и умываться. В агонии мне приснился сон. Я встала и записала множество длинных математических выкладок из области тензорного анализа. И все так здорово получилось, грамотно и логично.
До красивого результата было, правда, далеко, но я решила показать эти выкладки своему научному руководителю. Пришло время вымыть шею, расчесать свои магнетические золотые кудри, накрасить реснички - куколка!
Отправилась в институт. Был май, все цвело и пахло. Я шла красивая и купалась в мимолетных взглядах прохожих. Тащатся два пьяных. Увидели меня, приостановились, долго соображая, переглянулись и, обнявшись, загорланили: «Как прекрасен этот мир!..».
Студенты-старшекурсники провожали пристальными взглядами. Вдогонку услышала:
- Какие ноги идут по дороге!
Их возбуждают мои ноги, преимущественно своим интеллектом.
Я скорее не шла, летела, как весенняя птица в Римановом пространстве: у меня многое получилось. Какая умная! Просто гениальная!
В институтском парке встретилась мне наученная сотрудница с кафедры. Женщина неопределенного возраста. На ней мужской галстук, застегнутая на все пуговки блузка не первой свежести и парик в виде ватных нечесаных комьев, как завалявшаяся в мешке борода Деда Мороза. Если она каким-нибудь боком могла напомнить Снегурочку, то Снегурочку на пенсии. В весну этот природный объект и вовсе никак не вписывался. Александра Васильевна не ответила на мое приветствие и даже не заметила меня, потому что она не замечала ничего, даже какое на дворе время года. Она что-то бормотала сама собой, не отрывая глаз от своих стоптанных мужских ботинок сорок последнего размера. Женщина недавно защитила кандидатскую. И всего-то. Это ценой весны, красоты, молодости?
Я вдруг представила себя лет через дцать, как я буду выглядеть, если буду гнездиться в Римановом пространстве. Пока я вроде относилась к женскому полу.
До кафедры я все-таки доплелась. Что я зря столько не спала, что ли? Научный руководитель сказал:
- Ну вот, какое-то начало положено. Неплохо. Что ж, можете продолжать.
Пулю в лоб, пущенную со скоростью тахиона, чтобы я все это продолжала! (Тахион - это частичка, которая способна двигаться со скоростью, большей скорости света. Если связать с такой частичкой систему отсчета, тогда привычные в повседневной жизни понятия массы тела, промежутков времени, линейных масштабов - все меняется! Меняются даже причинно-следственные связи. Можно было бы убить себя пулей раньше, чем произошел бы выстрел, и эта пуля вылетела. Примерно как у Маршака:
Сегодня утром пущена ракета.
Она летит куда быстреесвета
И долетит до цели в пять утра...
Вчера!)
Я ничего не стала отвечать сильно наученному сотруднику. Вышла, взяла в читальном зале первую попавшуюся книжку, ткнула пальцем наугад, как я всегда это делала, и мне нагадалось словами Эйнштейна (!) : «Открытие, даже самое маленькое - всегда озарение: после длительных бесплодных (но обязательных! Здесь сумма нулей дает единицу!) раздумий вдруг, словно извне, приходит результат так неожиданно, как будто его кто-то подсказал».
Нет уж, фигушки вам во всех измерениях! Лучше уж я буду дурацкие песенки во сне сочинять, чем Эйнштейна переплевывать! Это Эйнштейн сумел заметить, что проделанный жуком поверхности шара путь изогнут, это Эйнштейну пришел результат извне, я же могу оказаться этим слепым жуком с полнейшим обнулением результатов. Слепым жуком по отношению к шару, но не по отношению к цветущей черемухе. И борода у меня не вырастет. И другие части тела в штанах не вырастут, если я буду обдумывать мировые проблемы на мосту, в лифте и в других общественных местах, как это делал Эйнштейн. Нет, не дам поглотить свое женское начало, хоть тресните!
Сны с решением задач, так же как и с сочинением песенок, говорят, снятся, когда в коре головного мозга возникает стойкий очаг возбуждения. Человек над чем-то работает, работает над какой-нибудь трудно разрешимой проблемой. Весь его мозг - сплошное поле боя. Устанет. Устанет настолько, что после многих бессонных ночей все же уснет. От этой-то денной и нощной войны и остается очаг, который не затухает и во сне. Мозг продолжает активно работать, ему уже не мешают посторонние раздражители. Тогда-то и выдаются решения задач, стихи, музыка...
С задачами у меня все ясно. А вот отчего вдруг стала появляться песенная лирика в моих снах?
***
«Солнце находится в десятом градусе Стрельца: «Театральное представление златокудрой богини удачи» - форсированный рост честолюбивой личности. Неоправданные траты и вложения. В межличностных отношениях проявляются фальшь и раздражение, а в любви ищет тепла лишь для себя. Свидания лучше назначать в районе Преображенской площади». Одна астрологическая баба сказала.
Ну, раз одна баба сказала, то навестим Адриана на Преображенке, в больнице Ганнушкина, где он сейчас и лежит. Говорят, страшно женщины его любили, этого доктора Ганнушкина, взгляд у него был магнетический. А что касаемо любви, то кто ж не ищет в ней тепла для себя? Каждый ищет. Да не всякий находит.
- Во вторник меня выписывают,- довольно произнес Адриан, вытирая губы после гречневой каши, подаваемой у Ганнушкина на ужин. Так это был сон в руку! Скорее даже - в рот! Какая прелесть!
За столом в фойе больные забивают козла. Обычно этим делом занимаются в преисподней, чтобы сократить вечность-бесконечность. А выигрывает, как всегда, Сатана. И, тем не менее, Черт Лиловый, Черт Полосатый, Черт Клетчатый садятся играть, а Чертова Бабушка выступает болельщицей. Ей уже сто тысяч лет, но она хочет выглядеть на девяносто тысяч без гака. Очень кокетливая и бодрая старушенция.
- К нам в палату положили еще двоих «экспертизников», и кисловроту стало маловато.
- Кто это «экспертизники»?
- Это, детка, те, кто не желает идти в армию. Они изображают из себя придурков и их берут сюда на проверку. Племя это младое, но, увы, знакомое. Мат, марки мотоциклов, гогот и треп о том, кто и как когда-то успешно нагадил в людном месте...Чудо-богатыри! Ну, да фиг с ними. На волюшку хочется!
- Как тебя хоть лечат?
- Колеса вкатывают. Уж если я после этих долбеток не закричу «кукареку», то пропадай моя телега, режь последний огурец! Прыскают витамины, еще гоняют на циркулярный душ, хвойные ванны. Когда засыпаю - вижу широкую лопату, которая врезается в сугроб с вкусным хрустом, будто арбуз режешь. И молодой снег арбузом пахнет.
- И отчего у тебя такие видения?
- За окошком моей палаты - сказка. Стоят огромные ели, припорошенные снегом, вчера на них прыгали три снегиря с красными грудками. Я сел было писать. Некоторые больные увидели это и стали рваться с откровениями: напиши с меня роман или опиши, что на обед дали гречневую кашу с килькой в томате. Надоели. Я вызвался разгребать снег перед корпусом. И своей лопаты я не отдам никому, хоть он дерись! Потом я пошел за ведром для песка в подвал, который Закрыт на Замок, который не Запирается. У порога стр-р-ашного подвала сидела огромная крыса и смотрела на меня с любопытством. «Брысь!»- сказал я ей.
Я расхохоталась.
- Я не знаю, каким криком прогоняют крыс. Ведь если сказать ей «крысь», то я могу обидеть польский народ, у которого всех Кристин ласкательно зовут Крысями. «Брысь!» - сказал я. Она обиженно взмахнула длинным розовым хвостом и неторопливо ушла прочь.
- Надо же, я бы вперед крысы убежала!
- Секрет такого неадекватного, я бы сказал, крысоповедения, открыл мне один старожил корпуса. Оказывается жители палат, выходящих к подвалу, бросают туда корки, чем привадили местную общину крыс, и наблюдают за их поведением.
- Думаю, что это крысы наблюдают за их поведением. Одна даже защитила докторскую диссертацию на тему «К вопросу о нормализации психического здоровья населения в свете решений 201 крысовенции больницы Ганнушкина».
- Правильно! Та, которая позволила себе махать на меня хвостом.
- Расчищали вы, расчищали снег, а я к подъезду еле прошла - сугробы по пояс.
- Да мы только посыпали дорожки песком, - снег снова посыпал. Я замахал лопатой по направлению к Богу, взмолился - и снег вдруг перестал нас компрометировать. У нас в палате сейчас новый жилец - я у него опыт перенял. Доморощенный йог. Обратясь на восток читает «Отче наш», потом принимает всякие йогачьи позы. Потом поет «Господи, помилуй...»
- Ну вот, молитвы выучишь.
- Он валяется по всем кроватям и открывает настежь все форточки, так что приходится с ним сражаться и указывать на определенные места в Писании, призывающие уважать ближних своих. А он в ответ: «Богородица, Дева, радуйся!». Хорошо, что ты мне в этот раз мало пищи принесла, а то у меня все твои приношения из холодильника таскают.
- Мне приснилось, что ты гречкой здесь питаешься, - решила в этот раз сэкономить на продуктах. Ну ладно, уже темнеет, я побежала. До завтра!
***
В метро напевалась одна и та же строчка ночной песенки, которую я назвала «Серенадой к обитателю Ганнушкина». Модно многократно повторять одну и ту же строчку - в этом вся современная песня. Это похоже на минимализм. Стиль такой. И направление в искусстве. Даже стиль жизни и стиль мышления.
«Каждый элемент дарит нам событие. Нет ничего проще, чем видеть вещи такими, какие они есть: вот апельсин, вот лягушка, вот человек, который гордится, вот другой человек, который думает о том, что вот человек, который гордится, и т.д. Все это существует вместе и не требует того, чтобы мы старались что-то улучшить. Жизнь не нуждается в символе, каждая вещь просто является собой: видимым проявлением невидимого Ничто»,- так рассуждают минималисты.
Ценность первичных элементов побуждает их к постоянному возвращению. Простейшая структура, повторяясь вновь и вновь, заставляет вновь и вновь возвращаться к ней, прежде чем пронзает своей сутью, утверждает бытие в статике. Такова эстетика минимализма. По этой причине следует вновь и вновь повторять песенную строчку, пока не доберешься до сермяжной истины и глубины. Под стук вагона метро. А может отдельно. Итак, начали! «Все равно я тебя уведу от тарелки с гречневой кашей!». Повторили! Еще! Еще! Особенно ключевые слова: «с гречневой кашей»!
Настоящая современная песнь, каких много. Можно вообще разложить эту строчку на составляющие звуки и придать культурную глубину и философский смысл по-минималистски понятным первоэлементам - звуку и тишине. Звуку и тишине. Звуку. Тишине. Звуку. Звуку. Звуку. И тишинее-е-е...
И мертвые с косами стоят...
Нет, крыша у меня еще не поехала. Конечная остановка. «Просьба освободить вагоны!»
Просьба освободить вагоны! Просьба освободить вагоны! Просьба освободить вагоны! Просьба освободить вагоны! Просьба освободить вагоны!..
Осваиваю идеи репетитивного метода, технику минимализма.
На стеклянных дверях при выходе из метро написано: «Выхода нет», поворачиваю в другую сторону, и снова: «Выхода нет»!
«Выхода нет»!
«Выхода нет»!
Мебиус-минималист
Залаяла собака колоратурным сопрано. Должно быть, живет рядом, в консерватории. Не спится. Включила радио. Вот, где сплошной минимализм во всем! Самые способные минималисты, я думаю, обитатели Ганнушкина, да и то специфических отделений. Злая. Напишу психологическую статью в газету:
ЭСТРАДНАЯ ЭНТРОПИЯ
Диагноз
Человек всегда стремился к гармонии. Сознательно стремился, подсознательно стремился. Однако все системы в природе самопроизвольно достигали бы максимума энтропии. Это наиболее вероятно. Поэтому мы стареем, умираем, превращаемся в пыль кладбищенскую. Природа гибнет, однажды чудом сотворенная. Все перемешивается в хаосе. Но естественны и противоположные процессы - антиэнтропийные, когда величина энтропии уменьшается: формируются природные кристаллы, из распыленного космического вещества образовывались планеты, так появились и мы, изначально вполне гармоничные человеки. При этом энтропия была не большой, не малой, достигая некоего оптимального своего значения.
Рассмотрим множество букв русского алфавита. Будем составлять буквы в разном порядке и определять энтропию каждого образования. Если буквы и промежутки между ними сочетать беспорядочно, получится что-нибудь типа: КВЦЫР-ДОСЬ Н ПЛБ. Энтропия (беспорядок) такого образования будет стремиться к максимуму. Теперь выполним абсолютно упорядоченную комбинацию. Результат получится примерно такой:
АААААА...
Энтропия в этом случае минимальна. Скучные образования. Все-таки беспорядок нужен. В умеренном количестве. Но в каком? Например, в таком, чтобы получились стихи И.С.Тургенева, положенные в основу романса:
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Это и не ААААААА... и не беспорядочное чередование разных букв и пробелов.
Теперь попробуем исследовать стихи наших современных песен. Включаем «Русское радио - музыку для души». Будем слушать все подряд, не выбирая. Итак:
Я купалась в огне,
Забывая себя...
Я как будто цветок...
Я как будто пыльца
На горячих руках...
У героини песни делириозное (от лат. «бред») состояние, характерное после принятия наркотика. Прослеживаются случайные, неадекватные ассоциации (беспорядок, а, следовательно, энтропия далека от оптимальной величины и стремится к увеличению).
Следующая песня состоит и вовсе из столь бессвязных фраз и звуков, что нормальному человеку их трудно уловить. Зато это улавливает подсознание нормального человека, засоряясь бессмыслицей и беспорядком, далеким от гармонии.
Другая крайность нашей эстрады - повторение одних и тех же фраз. Минимализм! Это сопровождается неким минимумом энтропии, типа ААААААААА.., а заодно и навязыванием нашему подсознанию одной, чаще дегенеративной мысли:
А если ты хочешь,
Я просто спою тебе:
«Ла-Ла-Ла-Лай»,
А ты давай, ты давай,
Ты просто давай.
А если ты хочешь,
Я просто спою тебе:
«Ла-Ла-Ла-Лай»,
А ты давай...
Необратимое обеднение психической деятельности - деменция (слабоумие), как сказали бы патопсихологи.
Последующий анализ песенок то с увеличенной, то с уменьшенной энтропией, дал многообразие клинической картины нашей больной эстрады. Что скажете, например, если услышите:
Вдохновение мое
Опять бродит по лесам...
Я опять хочу вина,
Меня поят молоком,
Ох, я вырасту быком.
Типичное маниакально-депрессивное состояние с резкой эмоциональной лабильностью.
Я убью того, кто скажет,
Что я не пара тебе.
Дисфория, параноидный бред ревности.
Давай поспорим,
Что река станет морем,
Осень с весною
Поменяются вскоре
Знаешь, ты тоже оттаешь.
Дезориентировка в пространстве и времени (расстройство сознания). Бред носит образный характер с преобладанием грез и фантазий.
Моя сумка,
Набитая хлебом,
Била меня по ногам,
Но я шел и смеялся
О том - о сем.
Аффективно-личностные нарушения, нарушения критичности мышления и поведения. Как они только не дошли до изобретения сиреньсени? Впрочем, «сиреневый туман над нами пролетает» уже давно.
Но слушая наше дыхание,
Я слушаю наше дыхание.
Нарушение динамики мышления, сопровождаемое псевдогаллюцинациями. Начало песни тоже определяет патологию: гражданин проснулся в холодном поту. Таким образом он просыпается каждое утро, на что указывает текст рекламы:
Я рано просыпаюсь:
На часах 6 утра,
Надеваю штаны.
На работу пора -
Я слушаю радио...
И в автомобиле
Я приемник включил,
Милая, родная,
Ты только помолчи:
Я же слушаю радио...
Я слушаю радио.
У субъекта уже появилась сверхценная идея - слушать радио. Полная психическая дисгармония и у субъекта, не имеющего приемника в автомобиле:
У меня нет жены -
И тому есть причина:
Просто я не совсем
Полноценный мужчина:
Я красив и здоров,
И по жизни повеса.
Только нет до сих пор
У меня «Мерседеса».
Неадекватность уровня притязаний уровню реальных возможностей.
Вот какая гармония в мире, кишащем автомобилями! И если так пойдет дальше - «Карнавала ня будят», как поет еще один садо-мазохист»...
***
Статья вышла злая. Бешусь от бессонницы. Луна, как чукча с подбитой щекой, нагло обзирает и этот туман, который кажется концом света, и меня в зеркале. Как яблоня роняет свои плоды, спелые и сочные, так мое лицо скинуло румянец и свежесть. Так не годится. Это от безмужичья. Ничего, скоро выпишется обитатель Ганнушковой больницы. Он - прелесть, пока его не одолевают запои. Тогда и я ухожу в какие-то пространства и перестаю чувствовать границу между реальностью и чем-то еще, как тот слепой жук, букашка, снова и снова ползущая по листу Мебиуса. Снова и снова. Уж не был ли Мебиус минималистом? Круг. Еще.
***
После нескольких бессонных ночей я все-таки уснула и проспала до обеда. Снились сплошные мягкие знаки. Я нажимала какую-то кнопку, открывалась какая-то не то книжка, не то дверь и появлялся мягкий знак многожды повторенный. Он возникал то на каком-то экране, то на речной глади в виде кораблика. Да, я почему-то была мужчиной! Сон в духе минимализма. «Просто я дверь перепутала. Улицу, город и век», - перефразировала я Булата Окуджаву.
***
Адриана выписали. Два месяца он пролежал в суицидальном отделении психушки. Туда не только душевно больные люди попадают, но и нормальные, доведенные жизнью до ручки. Среди них все чаще и чаще встречаются интересные, духовно богатые люди. Особую категорию составляют наркоманы и алкоголики. Эти вещи лечатся только с согласия больного. Туда увозят только при попытках к суициду, в исключительных случаях. Так оказался там и Адриан. Нежелание жить стало у него хроническим. Двуглавый орел вырастил еще одну голову и превратился в дракона. Последняя стадия алкоголизма, как объясняют врачи.
Адриан протянул мне текст шутливой песенки, которая сочинилась у него в ответ на мой минимализм.
- В больнице ее оставлять не стал. Там в основном психи, кто их знает, как они этой песней распорядятся? А потом у нас испортятся дипломатические отношения с Мадагаскаром. Песня моя называется «Кенийская плясовая». Кенийцы-то не обидятся, у них развито чувство юмора, хотя и африканское, а у мальгашей (мадагаскарцев) его может не хватить, они обидятся на своих черных братьев и где тогда Россия будет закупать пареную репу? Вот какие штуки бывают на дипломатическом фронте.
КЕНИЙСКАЯ ПЛЯСОВАЯ
Зябликовому слонику посвящается
(иногда Адриан так ласково называет меня)
Наберись, мой друг, терпения,
пения-
Будут дни чудес полны,
Мы с тобою съездим в Кению,
Кению,
где слоняются слоны.
Там культура очень древняя,
древняя,
Незлобивы люди там,
И над каждою деревнею
Целый день гремит там-там:
Там-там, там-там.
И с тобой под эту музыку,
музыку
Мы научимся плясать -
То на попке, то на пузике -
Невозможно описать,
- ать, ать,
Залопочем по-кенийскому,
(Гутен морген, тру-ля-ля),
Там ведь только поклонись кому -
Прибежит в учителя.
Наберись, мой друг, терпения,
пения,
И довольные вполне
Прям в Московию из Кении
Мы вернемся на слоне.
- Эта песня исполняется под две гитары, но одна из них поворачивается обратной стороной, и по ней колотят палочкой черного дерева. На другой гитаре исполняется свободное бряцанье. Все присутствующие делают бодрые кенийские плясовые движения, то есть становятся в затылок и крутят попками, изображая уборку маиса и тонго-монго, - пояснял детали Адриан.
Текст песни сопровождали рисунки.
- Это здорово, Адриан. Но теперь минимализм в моде. Скажи мне самую минимальную вещь: ты хочешь быть со мной?
- Нет, я хочу быть с Папой Римским Пашей Ваней Вторым! И вообще такие вопросы задают не Зяблики, а свинковые слоники, они большие, толстые и из них делают колбасу докторскую и ливерную.
Дальше продолжать разговор на тему жизни и смерти бесполезно - в шутку сведет. Пусть хоть на подсознание ляжет моя фраза.
- Ты знаешь, я впервые в жизни прочитал в больничке «Синюю птицу» Метерлинка. Пьесу во МХАТе видел раз двадцать, балет в Детском музыкальном - несколько раз, видел советско-американский фильм (очень скверный, с Надей Павловой в главной роли), а читал как совершенно новое произведение. Там такая трогательная философия и красивые афоризмы! В садах Блаженств есть персонажи Радость Понимать, Радость быть Справедливым, Радость Бегать Босиком по траве. И все разговаривают. А есть еще Блаженство быть Невыносимым, Блаженство Дышать Воздухом. Какая прелесть!
Начиналось что-то серьезное. Стал говорить иносказаниями. Сейчас узнаю его позицию.
- Еще есть царство Будущего, где живут неродившиеся дети, их старик Время то и дело отправляет пожить... Они толпятся у врат, ведущих в жизнь, всем хочется пожить, но один может выйти через три года, а другой через пятьдесят три года два месяца четыре дня. И вот, представь: двое влюбленных в царстве Будущего разлучаются, ибо им суждено родиться в разное время. Они молят старика Время, чтобы он пустил их жить вместе, но Судьба неумолима... Ведь это про нас с тобой. - Адриан был старше меня на тридцать семь с половиной лет. - И еще есть такая сцена, тебе понравится: «Старик Время (отталкивает ребенка): твоя очередь еще не подошла... Приходи завтра... А ты приходи через десять лет... Ты уже тринадцатый пастух, а требуется только двенадцать... Опять врачи?.. На Земле их итак девать некуда... Еще требуется честный человек, хотя бы один, в качестве необычайно редкого явления. Есть честный человек?.. Кто? Ты?
Ребенок кивает головой. Уж больно ты чахлый. Долго не протянешь...»
Бриллиантовое имя и костяная нога
О моей только что вышедшей в свет книжке «Живое имя» в прессе написали: «Взяться за перо психолога Наталью Рыжую заставило категорическое несогласие с идеей большинства книг на соответствующую тему: имя, мол, изначально полностью предопределяет и характер, и наклонности, и способности, фатально влияет на судьбу. Волей-неволей, даже если просвещенный читатель относится к подобным утверждениям скептически, информация откладывается в подсознании и может создать негативную программу. Опыт автора свидетельствует: не рок, а свобода выбора, не запрограммированность, а самоопределение. Имя, безусловно, влияет на судьбу, но ни в коем случае не фатально, и совсем не таким образом, как предписывают некоторые авторы, ибо человек - индивидуум и отношение даже к самому распространенному имени индивидуально».
Радостно на душе, когда чувствуешь, что тебя правильно поняли. Проблемой имени я занимаюсь давно и как психолог, и как филолог, и даже как физик с математиком. Эта проблема неисчерпаема и вечна. Возникает у каждого с рождения. Только один это замечает, а другой нет. Вот и журналистка не зря прочитала мою книжку, эта тема ее тоже давно волновала.
Журналистку зовут красивым средневековым именем Клариса. Выяснилось, что это не псевдоним, а необычайно редкое явление, как метерлинковский честный человек. Клариса пришла брать у меня интервью, и мы разговорились. Когда она была маленькой, все называли ее Лялей, Лялькой. Но вот однажды она увидела афишу, где было написано, что приехал какой-то «театр лялек», «ляльки» писались с маленькой буквы. Особенно последний факт сильно затронул хрупкую душу ребенка. Еще этих лялек было много, а она привыкла быть одной Лялькой. Девочке больше не захотелось быть Лялькой. А до полного имени Клариса она еще не доросла. Рос ребенок рос, и никого с таким же, как у себя именем не встречал. Странно это! Так оно осталось для нее холодным и чужим. В напечатанном виде Клариса первый раз встретила свое имя у Пушкина. Есть у него эпиграмма, адресат которой не установлен:
У Кларисы денег мало,
Ты богат - иди к венцу;
И богатство ей пристало,
И рога тебе к лицу.
Кларисе-журналистке деньги самой приходится зарабатывать. Объекта любви девушка найти пока не может. А без любви замуж не хочется. Так что с венцом у Кларисы получилось не как предрекал Александр Сергеевич.
Я часто встречала людей, которые считали, что тяжело быть оригинальным, если с рождения имя у тебя ну настолько распространенное, что тошно становится, - всюду тебя с кем-нибудь путают, да и при знакомстве трудно блеснуть сразу, с первого же слова. В своей книге я делаю вывод, что восприятие человека с редким именем эмоционально более красочно, что влияет на дальнейшее развитие отношений, но как правило, счастливых редкоименцев я не встречала. Самим именем им предначертано с рождения стать в чем-то исключительными. Многие из них теряются и находят исключительность... в хронических неудачах. Редкое имя - все равно, что сказочно богатый клад, какой-нибудь редкий алмаз, с которым не знаешь что делать.
Однажды, когда я была в командировке в одной деревне, мне поведали трагикомическую историю. Василий на бензовозе шофером работал. Случилась в дороге беда, - вспыхнуло в цистерне горючее, взорвалось бы. Василий вывел машину из села, чтобы избы не загорелись. До пруда доехал - вывалился из кабины весь обожженный. Долго бились врачи, кожу пересаживали, ногу зашивали, от погибели спасали. А как спасли, стали сестры-сиделки читать вслух «Путешествия капитана Гаттераса», сочинение Жюля Верна, и Василий про боль забывал. Васина жена в ту пору на сносях была. Говорит ей муж: «Родишь сына, - назовем Гаттерасом». Жена молча выслушала, зубы стиснула, а дома расплакалась, жалуется соседям: «Васька-то сына каким-то Гедерасом назвать решил. Его же мальчишки во дворе пидерасом дразнить станут. Как товарищ Хрущев московских художников»... В то время подобным образом в адрес московских художников высказался в одном из своих выступлений тогдашний глава правительства Н.С. Хрущев. Аргумент этот показался Василию сильным, и родившегося мальчика назвали просто Геннадием.
Менее повезло девочке Эле из фантастической повести Вадима Шефнера «Лачуга должника». Это сокращенное имя героини. Ее полное имя - Электрокардиограмма. Ее папаша был боксером в отставке и все время мечтал о сыне, дабы тот приумножил фамильную славу. Однако в семье одна за другой рождались девочки. Первую дочь назвали Вера, вторую - Надежда. Когда на свет появилась третья - с отцом случился сердечный криз, он попал в больницу, и третью девочку назвал Электрокардиограммой... Бедной девочке всю жизнь снились сны, в которых ее называли именем Люба, Любовь. Понятно, что в любви Эле не повезло. Зато девушку хотели принять в клуб редкоименцев и редкофамильцев, сопроводив ее имя комментариями: «Звучное, певучее имя! И какой глубокий, благородный подтекст!.. Значит, не перевелись еще родители с хорошим вкусом...» В основной состав этого клуба входили Агрессор Ефим Борисович, Бобик Аметист Павлович, Кувырком Любовь Гавриловна, Ладненько Кир Афанасьевич, Сулема Стюардесса Никитична. Доклад о происхождении своей фамилии делал Т.Д.Кошмарчик. Оппонентами выступали Субмарина Сигизмундовна Непьюща и Светозар Аристархович Крысятников.
Был в клубе свой «золотой фонд» - «неприличники». Их фамилии из-за соображений этики указывались в списке только окончаниями. «... Стойкие люди!.. Матрена Васильевна, например, красавицей была, вокруг нее ухажеры, как шакалы, крутились, а замуж так и не вышла. Не хотела свою уникальную фамилию терять! Хочешь, мол, мужем быть моим - бери мою фамилию! Но не нашлось настоящего человека...», - рассказывала об одной носительнице редкой фамилии почтенная дама Голгофа Патрикеевна Нагишом, староста клуба.
Будучи в возрасте легкомысленном, когда я еще ничего не знала о личностных терзаниях редкоименцев, я влюблялась в редкие имена. Одним из таких «алмазов» я наградила свою племянницу.
Ее отца, мужа моей сестры, зовут Жаном Корнеевичем. Когда-то так записала его в свидетельстве о рождении работница загса, молоденькая девушка, у которой просто рука устала выводить надоевшее: Евгений, то есть Женя. Женю она ловко превратила в имя из трех букв: Жан. Опять-таки писать быстрее.
Однажды Жан Корнеевич, направляясь в командировку на съемки очередного фильма, остановился в деревенской гостинице и, оформляясь у администратора, произнес свою фамилию с инициалами: «Же. Ка». Администратор сочла четыре звука за имя и записала в своем журнале: «Жека» - получилась прямо-таки собачья кличка. Чего только не случается с редкоименцами!
Итак, я решила, что дочери редкоименца не пристало называться банальным, распространенным именем. Надо было подобрать подходящее имя к отчеству Жановна. Я сделала небольшую инверсию, имя и отчество отца поменяв местами. У меня получилось - Корнелия Жановна. Просто, а как здорово: Жан Корнееевич и Корнелия Жановна.
Родители ее, правда, поначалу не были в восторге от моей идеи, но работникам загса она понравилась - я внесла в их скучную работу разнообразие. Теперь к моему изобретению все привыкли и зовут девочку Корнюшей, Корнелей, а то и вовсе сладкозвучно Карамелей. Мужское имя Корней, что служит разговорной формой от канонической формы Корнелий, произошло от латинского слова, означающего ягоду кизил. Вот и стала племянница с моей легкой руки Карамелькой с кисловатым привкусом. Удачным было и то, что именины Корнелии празднуются 26 сентября, как раз в день рождения моей бабушки, прожившей 103 года. Тогда убирают все корневые овощи - картофель, брюкву, морковь, хрен.
Меня же, фрукту южную, никому ненужную, назвали именем этой бабушки, Натальей. Она родилась в 1875 году, и тогда такое имя было большой редкостью, потому, наверное, что именины мученицы Натальи празднуются только один раз в году, а в конце XIX века от церковных канонов почти не отступали. Много позже Наталья из редкого превратилось в самое распространенное имя. И сейчас иногда родители зовут какую-нибудь заигравшуюся Наташу домой, а ты машинально оборачиваешься, еще и пожалеешь, что не тебя кричат. Временами я даже немного расстраивалась, что у меня такое распространенное имя, но несильно: уж очень оно само по себе симпатичное. Ласкательную форму можно подобрать даже к самому распространенному имени весьма оригинальную. Например, бабушку мою звали Тала - очень похоже на свежесть и голубизну тающего весеннего льда.
Мне эта форма не прижилась. В детстве родители называли меня почему-то Кото, при этом имечко сочеталось с мужским местоимением «он», видимо потому, что родители ждали мальчика, а родилась я. Потом это имело свои роковые последствия. Даже в детстве такое обращение вызывало у меня протест. Однажды моя сестра пришла забирать меня из детского садика и привычно обратилась - Кото. Я долго дулась и не отвечала на ее вопросы, а потом гордо заявила: «Я не Кото, а ЧЕЙЕК (человек)!».
У нас был сосед Юпаич, что в переводе с моего детского языка означало - Юрий Павлович. Мать Юрия Павловича была русской эмигранткой, и жили они после революции в Китае. Эта женщина была заядлой картежницей и проиграла своего сына в карты. Его оскопили. Поэтому сосед наш Юпаич всю жизнь терпеть не мог высоких блондинок, которые напоминали ему мать, а голос имел писклявый, женский, но был он чрезвычайно умным и образованным человеком. И своим писклявым голосом Юпаич пояснил моим родителям, что так проявляется нормальный кризис трех лет, когда ребенок начинает ощущать свою уникальность, свою самость.
Я еще не умела как следует произносить слова, но читать уже научилась. Гордо читала надпись на этикетке флакончика с духами: «Духи «Гвоздика», ударяя на первые слоги каждого слова, отчего парфюмерное изделие превращалось у меня в каких-то мистических духов какого-то мистического существа Гвоздика. На телевизионной антенне было написано «Москабель» и должно читаться с ударением на второй слог, а я ударяла на французский манер, на слог последний, отчего московский кабель шустренько перерождался в моих устах в собаку ли мужского пола или в мужчину, гуляющего налево и направо.
Когда мне исполнилось четыре года, свой день рождения я провела в слезах, объясняя, что жить мне осталось на целых четыре года меньше. Позже я уже не торопила время, не стремилась к взрослению, видимо, подсознательно чувствуя скучный мир взрослых. И когда мне, уже давно взрослой, хочется тепла, я на какое-то время хочу забыть, что я «чейек» со всеми его сложностями и возвращаюсь к теплому прозвищу Кото, хожу, как кошка, иногда выгибая спинку, чтобы меня погладили. Теперь, слава Создателю, есть, где это делать: на своей, Наташиной планете.
Так и для Кларисы, и для любого редкоименца можно ласкательную и теплую форму найти. И главное не в форме, а в отношении к ней. Кларисситта. Кло. Клэр. Самой ей нравится Клариче. Сейчас модно сокращать имена на американский манер: Владимир - Влад, Клариса - Клад. Женщина-Клад. Женщина-вещь в себе.
***
Окна роддома, где я родилась, выходили на кладбище. Старое, заброшенное кладбище, где уже никого никогда не хоронили. Вечность и скоротечность, рождение и смерть ходили рядом. Это я шкуркой ощутила сразу, как только открыла на свет глаза. Может, потому и занялась проблемой имени, ведь имя - это то, что сопровождает нас от колыбели до последнего вздоха?
А может, природой мне было предначертано быть бунтарем. Я была вторым ребенком в семье, поздним ребенком. Сестра старше меня на тринадцать лет. Старшие дети часто берут часть родительских функций в заботе о младших, им поручаются наиболее ответственные дела, они сохраняют семейные традиции. Младшие же с детства вынуждены бунтовать, если хотят чего-нибудь добиться.
- Лариса, ты чертенежишь (чертишь)? Я тоже хочу, - усаживалась я к Ларисе, которая училась на архитектора.
- Мама, Наташка мне мешает!
- Вот нарисую калябушку - будешь знать.
Мне тоже очень хотелось проекты чертить. Переворачивают привычные представления с детства, хотя бы вверх тормашками копируя чертеж, который чертит твоя старшая сестра или упражняясь в подборе прозвищ, например.
- А сестра моя Лариса - замечательная крыса!
- Мама, Наташка снова обзывается!
- Лариса, ты - не крыса, ты - ондатрочка, - ласкала я сестру.
Ондатра - водяная крыса, поэтому хрен редьки не слаще. Сцена заканчивалась потасовкой.
Эйнштейна из меня не получилось, поэтому я создавала революционные ситуации в своей жизни: смену профессий, мест работы, борьбу с собой и окружающим миром. Физика этому не способствовала, поэтому-то я и обратилась к другим областям: имени, сновидениям, а также магии, психологии. Сновидения - это наше бессознательное, выплывающее в виде образов, имя - по большей части осознанное наше «Я». А что может быть занимательнее изучения самого себя? Бунтарские начала младшего ребенка в семье были усилены моим распространенным именем: ведь надо самоутвердиться, выделиться, чтобы не затеряться в людском море!
Как «уйти в камень»
Всякий раз, когда я занималась самоизучением, я меняла работу. Однажды проходила мимо музея и решила заглянуть туда. Это был этнографический музей на Алтае. В Усть-Каменогорске, в Восточном Казахстане. Я зашла в старинный купеческий особняк, на меня пахнуло старыми вещами. Прялки, приспособления для охоты, старинные украшения, горшки, сундуки с одеждой - все предметы еще хранили тепло чьих-то заботливых рук. Около макета старинной избы-пятистенки что-то записывала в тетрадку женщина.
- Вам работники не нужны? Только не смотрители, ни уборщицы, ни кассиры и не экспонаты.
- Нужны! Как раз такие, как вы! Экскурсоводы. Пойдемте к директору!
Кто я, что я, куда я еду, была ли судимость, сколько детей по лавкам и какое отношение я имею к этнографии - меня даже не спросили, как ни о чем толком не спросила я. Мы шли по тропе музейного сада, извилистой и дикой. Вдруг она раздвоилась у Камня Преткновения. Образы живого леса неожиданно воплотились в художественные образы шести гномиков. У одного из них лопнула резинка в штанах, и они упали, оголив попку. Вся компания гномиков рассмеялась: рассмеялся гномик с кошельком, рассмеялся гномик-злюка и даже гномик-соня рассмеялся. Я не заметила, как раздвоенная тропа снова слилась и снова манила в заколдованную даль.
Вдруг я нутром почувствовала, что на меня кто-то недобро смотрит. Это был «критик» с камнем за пазухой. Стало немного не по себе. Но тропа ограждалась живой изгородью из причудливых ползучих и вьющихся растений, - это рассеяло чувство неловкости. Потом и вовсе сменилось броской песенной лирикой: дуб и рябина по обе стороны тропы, ивушка, склоненная над водой пруда, клен кудрявый - не сад, а звучащий концерт! Фигурки были вырезаны из корня, капа, дерева, а все вместе называлось Садом корней. Кажется, что каждая молекула воздуха превратилась в крохотный музыкальный инструмент.
Над сиренью-черемухой у плетня собралось столько ворон, что мне в голову пришла мысль: недаром сад называется с-адом. Крик стоял невыносимый. Только потом я заметила, что с дерева спускается человек. Вся лысина мужчины была исклевана в кровь. Он что-то бережно укрывал у себя на груди. Это оказался маленький рыженький котеночек.
- Котенок залез на дерево, и на него налетели вороны, потому что наверху было воронье гнездо. Пришлось его спасать, - пояснил нам мужчина.
Это и был директор музея. Вороны продолжали пикировать над его лысиной.
- Алексей Никифорович! Где он шляется?! - это смотрительница искала котенка, который считался тезкой директора музея.
- Клавдия Николаевна, вы бы повежливее, ко мне тут люди пришли! - отозвался директор, промокая лысину носовым платком. - И вообще я просил не называть больше Мурзика моим именем.
- Ах, простите, Алексей Никифорович, я не подумала, что вы здесь!
Мы прошли к нему в кабинет. Окна кабинета выходили в сад, на то дерево, откуда он слез с котеночком. Вороны по-прежнему не могли угомониться. Котенок сидел в его кресле и довольно мурлыкал, вылизывая себя.
- Это моя племянница. Ищет работу.
- А что вы умеете?
- По деревьям лазать вряд ли. А вот лекцию на любую тему прочитать, экскурсию провести - это пожалуйста.
- Хорошо. Подумаем.
Моя радетельница вышла из кабинета довольно скоро:
- Ну, вот и славно. Прямо завтра выходи на работу. Берем научным сотрудником. Как хоть зовут-то тебя?
- Наташа.
На следующий день мне протянули несколько толстенных папок:
- На, ознакомься с материалами музея. Завтра в командировку поедешь.
- Куда?
- Во Всесоюзный дом отдыха. Место отличное. На Бухтарминском море. Это искусственное море в Восточном Казахстане. Там у нас филиал музея. Выставочный зал. Нужен экскурсовод и администратор в одном лице. Вообще-то там есть постоянный человек, но она сейчас в отпуске, а у нас некому кроме тебя ехать - половина в отпуске, половина в декрете, у кого-то ребенок болеет.
Так вот, почему меня взяли в музей! В командировку ехать было некому! Таков удел холостячек. Что ж, я не против! Люблю путешествовать!
- Под твоим началом будут еще два сотрудника: одна кассир, другая - смотритель.
- Повезло, значит, буду под присмотром смотрителя!
- О транспорте позаботься сама. У нас с этим напряженка. Может, придется сначала на «Ракете» по Иртышу до одного места добираться, а потом рейсовым автобусом до самого дома отдыха. Ты узнай все как следует.
***
Добиралась на перекладных, не дождавшись рейсового автобуса. В машине, которую я тормознула, оказался попутчик.
- Меня на Бухтарму, в Голубой залив не подкинете?
- Садитесь. Мы как раз туда направляемся.
Какая удача! Как сначала повезет, - так и продолжится.
Большой седовласый мужчина в легком берете набекрень, сильно загорелый, положил мои вещи на заднее сиденье, рядом с собой, а я уселась с шофером. Смеющиеся глаза попутчика заинтересованно скользнули с моих ног до головы. Такие взгляды обычно льстят, женщина утверждается в своем кокетстве.
- Вы едете отдыхать?
- Нет, в командировку. В музей. Экскурсоводом.
- Так значит, мы поедем с экскурсией?
- Я вообще-то первый раз в этих местах...
А впрочем, какая разница: вчера я что-то читала. Вспомню, расскажу. Заодно потренируюсь на этом дядьке. Уж что-нибудь да навру случайному попутчику. Я вытянулась и важно начала:
- Посмотрите налево, посмотрите направо. Мы с вами проезжаем первые русские поселения этих мест. А знаете ли вы, когда они возникли? Вам, конечно, известно, что в семнадцатом веке в России произошел раскол церкви. Патриарх Никон учинил церковную реформу. Всех несогласных с новыми церковными обрядами и придерживавшихся старых обрядов объявили раскольниками и стали преследовать за преступление против веры. Старообрядцы вынуждены были бежать из центральных областей России на окраины. Часть раскольников постепенно продвигалась к Алтайским горам. - Господи, скорее бы мы продвигались к горам, скоро мои познания закончатся! - Так стали возникать здесь первые поселения, - рассыпалась я с видом заправского экскурсовода, штампуя «посмотрите налево, посмотрите направо».
«Кругом» попутчика отправлять почему-то не хотелось. Что-то неудержимо влекло меня к этому мужчине. Пожалуй, это не было обыкновенным сексуальным притяжением. Да и секс без любви последнее время стал меня опустошать. Было что-то большее. Великий раскол в душе. Зачем тебе это, раскольница, ты ведь ничего не знаешь об этом человеке?
- Первые поселенцы Алтайских предгорий жили уединенно до середины восемнадцатого века. Тогда началось заселение края русскими крестьянами, связанное с правительственной колонизацией и промышленным освоением Алтая. К этому времени было построено ряд форпостов и крепостей по Иртышу. Открыли несколько больших месторождений руды, образовались гарнизоны, население которых остро нуждалось в продовольственном фураже, рабочей силе.
В любви нуждалось население! В люб-ви! И отдельные представители этого населения в любви нуждаются!
- Правительство издало указы, приглашавшие, а впоследствии обязывающие крестьян, селиться на новых землях по рекам Ульбе, Убе, Глубокой...- Какие реки-то? Из головы выбило! - Согласно указам, большая группа русских крестьян переселилась из пределов Польши, например, куда они бежали во времена раскола.
И чего он так смотрит? Я давно привыкла жить в жарком климате мужских взглядов, но этот!.. Задорно-детские и добрые глаза. И они обожают! Или я ошибаюсь?
- А вы не знаете своих истоков? Как ваши предки сюда попали?
«Наши предки лезли в клети»!
- Исстари люди искали здесь легендарную страну Беловодье, где реки молоком да медом текут, где нет каторжного труда и гонений за веру. У каждого были свои мечты, связанные с Беловодьем, - продолжала я все тем же неприступным тоном экскурсовода. - Вот и мои родители приехали в эту тьмутаракань, видимо, «свое» романтическое Беловодье искать. А я уже здесь родилась, в Усть-Каменогорске, единственная из всех членов семейства местная.
- Про Беловодье это вы правильно сказали. Тут даже названия рек о «белой воде» напоминают. Ульба, Эльба - созвучны, правда? Ну что ж, в хорошем месте вы родились. Я влюблен в этот край, хоть и живу сейчас в Москве и родился там.
- А сюда в дом отдыха?
- Нет, писать о вашем музее. Я корреспондент.
Вот так штука! А я ему насочиняла! Какой скандал! Полечу с работы. Ну да мне все равно, лишь бы он был рядом. Так сразу? Что это со мной? Поиграю, загадаю: вот если он раздавит помидоры, которые я захватила с собой в дорогу и бросила на заднее сидение - я выйду за него замуж!
- А почему вы отправились в наши далекие края? - голос у меня немного осип.
- Я люблю эти места. Тридцать лет прожил здесь. Сын и жена пока еще в Усть-Каменогорске остались. Приехал за ними, - он заерзал на сиденье, попросил шофера притормозить, привстал и плюхнулся прямо на помидоры. Они брызнули во все стороны, кровавыми стали его белые брюки и моя полосатая футболка.
Шофер сказал, что остановимся чуть позже, там родничок будет.
- Мы скоро подъедем к Голубому заливу. Об этом месте вы что-нибудь можете рассказать? Я первый раз с экскурсией еду, - с улыбкой обратился ко мне шофер.
Приходится играть роль уж такого заштатного экскурсовода, - противно становится. Да ладно уж, как говорил великий вождь пролетариата, «главное - ввязаться в драку». Придется действовать в том же стиле.
- Голубой залив расположен на Бухтарминском водохранилище. Когда-то сюда бежали горнорабочие от произвола администрации, солдаты от пожизненной службы, раскольники. Бежать в горы значило, по выражению местных жителей, «уйти в камень». Поэтому и назвали беглецов «алтайскими каменщиками», - словно сдавала экзамен я; хорошо, что вчера успела об этом прочитать.
Я - тоже «бегу в камень». От администрации, от службы или от одиночества, не имеет значения. Главное - сам манящий процесс окаменения. Конечный и желаемый результат - каменная баба с сердцем-булыжником, которая не допускает никаких серьезных увлечений, только легкие флирты и неприступные взгляды.
- Так появились вольные поселения. Вольница не знала ни помещика, ни полицейского исправника, ни земского начальника. Подчинялись старейшинам, податей не платили...
Мы подъехали к родничку. Отмыли помидорные следы. Этот корреспондент, вероятно, турист со стажем: он сразу вынул походную кружку. Ох, и заболею я от холодной воды!
- А вы знаете, что старообрядец вам из своей кружки воды не поднес бы? Староверы следят, дабы к ним не проникли «антихристовы» соблазны, дабы в их устоявшийся быт не внедрилось ничто мирское, мешающее истинному служению.
- Надеюсь, вы не старообрядец и дадите мне из своей кружки напиться?
Соблазн узнать его мысли таким способом, был сильнее соблазна свалиться с ангиной. А мысли у него были темные.
***
В Голубом заливе нас встретил гитарист дома отдыха, местный петух, любитель и любимец женщин.
- Константин,- вкрадчивым тенором назвался он, помогая вылезти из авто. Задержал мою руку и поцеловал ее. - Натали, ты очень устала от дороги. Попку отсидела? - перешел он сразу на «ты».- Ну, так мы разомнемся! Сходим в лес, там сейчас маслята пошли. Адриан Иванович большой любитель грибов. Как? Вы еще не познакомились? Почти день вместе ехали и не познакомились?
В самом деле, я даже не спросила его имени с этой экскурсией. Так его Адрианом зовут? Это уж слишком! Сейчас, вроде бы, не сиреньсень. Все чудеса со мной случаются чаще в это время года. Сиреньсени для двоих не бывает. Она только для меня. Вдвоем сиреньсень переходит в другое время года. А именно в 26 августа. Когда-то, в старину, 26 августа (как раз сегодня!) праздновали свои именины Адрианы и Натальи. А по-новому стилю день их совместных именин 8 сентября, день святых мучеников Адриана и Наталии.
Жили когда-то, в начале четвертого века, при императоре Максимилиане, молодожены Адриан с Наталией. Поженились они за год до мученической смерти Адриана. Адриан был начальником судебной палаты. Однажды он оказался свидетелем спасения христиан, подвергшихся гонению, вскоре сам обратился в христианство. Наталия стала христианкой задолго до Адриана, поэтому приветствовала решение мужа. Однако новообращенный Адриан был заточен в тюрьму и казнен. Тело Адриана было погребено неподалеку от Византии. Там же в молитве провела остаток дней своих и Наталия. В Москве есть храм в честь этих святых мучеников - храм Адриана и Наталии. Вот какие страсти. Нечего сказать. Мученики.
Нет-нет, ни в коем случае не нужно выходить за него замуж! Как будто меня кто приглашает? А как же иначе? Пусть у меня отсохнет мое женское достоинство, если я этого не хочу!
- А как поживает Вера Федоровна? - справился о супруге Адриана Константин.
- Спасибо, Костя. Вот приехал за ней.
- Тогда вы сбились с пути, Адриан Иваныч! Насколько я понимаю, Вера Федоровна в Усть-Камне осталась? - съехидничал Костька.
Когда в семейной жизни нет ладу, - христиане обращаются к Адриану и Наталии. Их союз - символ вечной божественной любви. Ну, конечно же, он мой, как он может жить с женой по имени Вера? Без Надежды и Любви и Матери их...
Мать их! В лесу, когда мы грибы искали, Костька начал ко мне целенаправленно клеиться, тембр голоса, мол, у меня эротичный и все такое. Мне это до чертиков надоело, и я позвала:
- Адриан Иванович! Что-то я вас не вижу!
Он, бедняга, решил, что нас с Константином надо бы оставить наедине, почувствовал, будто он мешает. До этого за мной ухаживал трубач. Он как-то задержался у меня допоздна, музыку Вивальди слушали. Попросился переночевать, якобы в общежитие так поздно не пускают, придется на третий этаж лезть через окно. Как же! Иди в ночь, дорогой! Мой дом не общежитие! А уж когда я узнала, что у трубачей от напряженной игры на трубе развивается геморрой, решила, что мне не нужен геморрой, иначе не жизнь будет - труба. У гитаристов-бабников случайно геморроя не бывает? Или мозолей на пальцах, а также на других местах?
- Куда вы исчезаете, Адриан, можно вас так называть? Вы не заблудились? Пожалуйста, побудьте рядом, мне этот Константин осточертел.
- А я подумал, что вам мешаю.
- Мне не подходит имя Константин. Разве вы этого еще не поняли?
Мужчин я привыкла выбирать сама. Так делала Нефертити. Ей диктовало такое поведение имя, ибо перевод его с древнеегипетского буквально значит: «красавица грядет». Мое имя ничего подобного не диктовало, даже снабженное языческим мягким знаком, но стиль поведения с мужчинами, да и вообще с людьми, для меня был естественным именно такой. Так сложилось. Профессор Крендель в этом случае бы сказал:
- Проинтегрируем обе части этого уравнения. А вот мы так захотели! А кто нам запретит?
Влюбляюсь. Очаровываю. И выхожу замуж. А вот мы так захотели! А кто нам запретит?
Грибы... Вот, что поможет мне это сделать. Все колдуны, как восточные, так и западные, берут силу в грибах. Молоденькие подосиновички и подберезовички - как напоминают они жаждущий фаллос! А маслята так и растут ведьмиными кольцами! Приворожу его на грибы. Грибов я собрала много, несмотря на домогательства клубного работника. Правда, Адриан знал про грибы гораздо больше меня. По старинным немецким справочникам, которые были написаны еще готическим шрифтом, ему были известны какие-то брайтлинги, пахнущие селедкой из старой бочки. Он собирал грибы даже на навозных кучах, которые так и зовутся навозниками. В болгарской кухне эти грибочки почитаются за деликатес, но вызывают отравление у тех, кто выпил хоть немного спиртного: появляется тошнота, рвота, сердце бьется, нос трясется, глаза выпрыгнуть хотят. В Адриановой корзине я нашла грибы вовсе лишенные привычных шляпок, похожие на кораллы, оленьи панты, петушиные гребешки, экзотические кусты и кочаны цветной капусты. Из шляпных грибов он знал какие-то редкие зонтики девичьи. Вероятно, их удобно пускать в ход, когда приворот не удался. Наверное, именно так гномики в сказках делают. Оказалось, что Адриан даже сценарий для документального фильма про грибы писал. Пока дали разрешение на съемки этого фильма, наступила поздняя осень, затрещали морозы и грибы в лесу, понятно, исчезли. Пришлось их лепить из пластилина по дороге, прямо в поезде. Попутчики возмущались: так вот как фильмы снимаются, вот каковы киношники, обманщики!
Готовить грибы я не умела, зато Адриан сделал грибное рагу исключительно.
На грибы поспели тетки, с которыми я должна была работать. Они приехали на автобусе. В лес, понятно, их никто не пригласил. А потому они пришли возмущенные: где администратор, он же экскурсовод? Вот молодежь пошла! С двумя мужиками в лес отправилась! Это в рабочий-то день! Кого прислали?!
Впрочем, когда бабки выпили по рюмочке да закусили, - гнев их приутих. Они огляделись: рядом - интересный мужчина их возраста. Да еще и грибы готовит, да еще и говорит красиво. И не пьет.
- Адриан Иванович, выпейте за компанию черносмородинного вина! Я тост произнесу!
Адриан не пил. Странно. Даже легкого самодельного вина, которое нам любезно предложил Константин. Даже со мной отказался выпить. Аж поморщился. Может, он, как мой отец - не пьет и не курит - козырный жених! Мечта любой бабы! Без вредных привычек!
Я стала распространяться на тему, что «вино - молоко Венеры» и насколько многие из них полезны, как после регулярного пития виноградного вина рубинового цвета выводятся токсины из спинного мозга, накопленные там в результате повышенной радиации, как от употребления белого виноградного вина укрепляется зубная эмаль, а в Кишиневе даже клиника существует, где разные болезни лечатся только винами, которые дают больным, правда, по каплям. В общем, продолжала играть роль экскурсовода, в которую, видно, хорошо вошла. Адриан пошутил, что не пьет, оттого что сотрудничает с журналом «Трезвость и культура» и читает лекции на антиалкогольные темы.
- А тетушка Джеймса Максвелла советовала племяннику, который учился в Кембридже и не отличался крепким здоровьем, ежедневно выпивать стакан вина, лучше всего - портвейна, он замечательно действует на кроветворение, - продолжала приставать я. Мне надо было охмурить мужчину. - Правда, теперешним портвейном только местных гадюк охмурять, чтобы им же и отравить. Зато черносмородинное Костиного разлива - это круто!
Тогда он заявил серьезно:
- В свое время я выпил положенные мне бочки вина. Это оказалось слишком много.
- Ну, к бочке - еще рюмашку! - не мог угомониться Костя, - за встречу, а, Иваныч? Давно ведь не виделись-то.
Он был уже хорош.
Я решила, что у Адриана, возможно, не лады с желудком или с какой-нибудь поджелудочной железой, - и прекратила приставания с выпивкой. Главное - чтоб не геморрой. У самой меня геморрой сделался в горле. Начинало першить от родниковой воды, выпитой дорогой, и я не оставляла винолечения. Константин включил музыку и пригласил меня на танец. Стал прижиматься. Противный. Если бы он не свалился на пол, у него бы лопнули штаны.
Подобревшие и разговорившиеся бабки целенаправленно взялись обрабатывать Адриана. Обе были вдовами. Я срочно объявила белый танец и пригласила его.
Белый танец продолжался до утра.
Наутро я что-то наврала заблудшим на выставку посетителям о кузнецовском и гарднеровском фарфоре, о флористике и украшениях, которые были выставлены в музее. Адриан собирался уезжать, оставив мне на прощание банку маринованных грибов, которую мы с бабками за милую душу слопали. Я вовсе присушилась к нему. Вероятно, он сделал приворот раньше меня.
***
Он уехал. Я закончила игры с бабками, которые, конечно же, все доложили музейному начальству и Адриановой жене, уже приготовившей для меня три литра кобрячьего яду, и вернулась домой, в Усть-Каменогорск, под проклятия Константина:
- Старик спятил. Что ты с ним сделала? Вместо Усть-Каменогорска он почему-то в Алма-Ату отправился, сказал, что ему сценарий какого-то фильма там нужно написать на Казахской киностудии, а тебе просил передать записку. Ты осторожнее: у него жена, дети старше тебя, внуки уже есть! Ты посмотри на себя-то! К чему тебе этот старый черт? Вон, какая ты прелесть!
Прелесть, какая гадость! Жена Вера. Дети старше меня. Внуки. Люди нехорошее думают. Да пусть себе думают! Я не для них живу, а для себя. И жизнь у меня одна. Уйду в сиреньсень.