Антония С. Байет. Ангелы и насекомые: Морфо Евгения. Ангел супружества; Романы. Пер. с англ. М. Наумова. - М.: издательство "Независимая газета", 2000 г.

"Как ты можешь ЭТО читать? В одной рецензии было написано, что "…" - ужасно занудная книга".
Разговор перед лекцией.

Антония С. Байет. Ангелы и насекомые: Морфо Евгения. Ангел супружества; Романы.

Картина первая: Под звуки, которые так и хочется назвать тамтамами, в отблесках костра, замирая от титров, танцуют свой удивительный танец туземцы. Их тела блестят, вымазанные красками, тона которых всё равно едва различимы в темноте. И среди них Он. Человек, который в несуразном фраке в следующий момент окажется в белых залах с дамами яркой окраски и сливочно-белыми волосами.

Картина вторая: Девочка с блестящими губами и прикрытыми розоватыми веками замерла под складками белой ткани. Кончиков её чёрных густых кудрей не видно из-под крыльев сине-чёрной бабочки, которую так и хочется назвать Morpho Eugenia. Её лицо, рука и крылья бабочки - цвета картины. Остальное - серое, не считая заголовка, точкой которого, судя по всему, должна была стать мушка с левой щеки.

Увы, я не знаю, насколько уместно начинать рецензию с первых кадров фильма или суперобложки книги, под которой, кстати сказать, скрывается серебристо-серый томик, достойный книг классиков. Но ещё глупее - рассказывать о высушенных временем клеверных листочках и ярких, почти живых, цветах, которые вот-вот должны выскользнуть откуда-то из тенистых впадин между страниц; о постоянном звоне осыпающейся пыльцы с крыльев мёртвых бабочек, выпархивающих из спален между букв; о васильковом чае с мятой и тёплом пледе из английской шерсти, которые я бы непременно продавала в комплекте с этой книгой ; о многочисленных стихотворениях, произносимых где-то совсем рядом незнакомыми голосами…

"Ангелы и насекомые". Оказывается, это два романа английской писательницы A.S. Byatt. Можно говорить, что оба они повествуют о нравах викторианской Англии, о том, как именно на этих страницах отразилось влияние Джорджа Элиота и Айрис Мёрдок - это то, что обычно упоминают, описывая творчество Байет. Но я поступаю проще:

Первый роман - "Морфо Евгения". Именно он стал основой фильма, страдающего обычными недостатками костюмированного кинематографа, но и обладающего всеми его достоинствами. В фильме весенняя зелень, именно английской весны, приняла какую-то болезненную обострённость, которой, впрочем, в книге я не нашла. Зато именно она становится фоном для героинь-противоположностей и делает особенно "белой" Евгению Алабастер и особенно "тёмной" Мэтти. И без этого контраста, вкраплений рождающихся книг, теологических бесед и описаний кишащей жизнью природы "Морфо Евгения" безусловно превратилась бы в классический женский любовный роман. Именно здесь автор и герой явно запутались, определяя своё место в Мире. Вильям Адамсон - главный герой романа, довольно известный энтомолог, только что вернувшийся из лесов Амазонки, - постоянно антропоморфизируя насекомых, даже не замечает, как оказывается звеном в логике энтомаморфизма Антонии С. Байет. Насекомые как люди, люди как насекомые - непередаваемая игра зеркального лабиринта, в которых в искажённых гранях появляются реальные феи, сами не знающие, кто они на самом деле. В фильме это замечаешь раньше, как только видишь бал с прекрасной Евгенией (Morpho Eugenia?), заключённой в синее платье с ярко-розовыми штрихами и других дам - бабочки в белой коробке… Игры в шарады и анаграммы - это то же зазеркалье внутри зазеркалья, где насекомые превращаются в инцест, возрождаясь в фениксе (insect -> incest -> phoenix).

Второй роман - "Ангел супружества". Его в фильме нет. И правильно. Если взять всю гербарность, экибанность и коллекционность абстрактных красок "Морфо Евгении" и дописать к ним литературный очерк о трудах Э. Сведенборга и А. Теннисона получится то, что получилось, - мистический коктейль. Герои-полусомнабулы начнут двигаться на фоне декораций чужих строчек, написанных красивым почерком. Волшебство облака бабочек уступает место спиритизму и ангелам, отвратительному Мопсу и строптивому ворону ("Ворону" Эдгара По?). Остаются длинные цитаты, приведённые вовремя и к месту, замкнутые люди, ничего не знающие друг о друге и не желающие знать, и снова - зазеркалье: не только, красивый старик, увиденный Софи в череде зеркал, но и спиритический сеанс, вернувший живого, настоящего мужа, создавший Ангела Супружества прямо здесь, на Земле. Утерянная натуралистичность "Морфо Евгении" странно преображается в "Ангеле супружества" в полуреальных исторических персонажей.

Совершенно неясно, как, оставляя читателю просторы мыслить, автор умудряется наполнить память огромным количеством фактов, как из истории человечества так и из истории видов. Самое удивительное - что и в первом, и во втором романах безусловно есть сюжет, которого должно было бы хватить на четыреста страниц текста и в который вложено, пожалуй, чересчур много смыслов, но всё действие становится фоном для настоящего совершенства формы, "в противоположность аморфности".


    Лапшина Татьяна

Вернуться

Russian Gothic Project



..