Дикое окно
Всегда, когда я открываю эту дверь, я жмурюсь от солнца.
Слишком много его здесь - неестественно много, не хорошоДикое место. В диких местах, наверное, происходят дикие вещи. Мое окно смотрит в одно из таких мест, но оно пока притаилось и молчит. И ничего не происходит за этим молчащим окном. Пока. Я могла бы повесить тяжелые гардины на неестественной формы проем и забыть об этом. Забыть о том, что за моим окном прекрасная декорация для жестокого представления. Забыть о Звере, который готовится к прыжку, не для того, чтобы убить, но для того, чтобы изменить.
Это страх метаморфозы бесповоротной, окончательной и ужасной, конечно ужасной - прерывает слепо благодушное течение моих сновидений неожиданными падениями в длинные, очень темные ямы, со стенами стеклянными но неуязвимыми для меня в моем неожиданном, стремительном и смертельном, но бесконечном движении вниз.
И тогда я просыпаюсь и сознаю, что падение кончено, но не вознесением из. А тем, чем должно было кончиться - тем, что я на. На дне. На дне моего подсознания, на дне восприятия реальности, где все измерения взбесились и агонизируют в телах друг друга, не находя ни выхода ни избавления.
И свет бьет мне в глаза, даже если ночь, даже если его нет. Я сознаю, очень четко, что чем чаще я просыпаюсь от этих снов, тем ближе я к истине и тем неотвратимее метаморфоза, которой боюсь, потому что истины нет.
Однажды тут все встанет на свои места, потому что здесь мироздание терпит боль. И потому что оно не терпит искажений себя. Только меня уже не будет, потому что для меня уже не будет ТАК. И ТОГДА для меня тоже не будет, потому что мое ТАК - у окна похожего на пасть того Зверя, который однажды поглотит меня, но не убьет. И ТОГДА мое только в ожидании его. Свершившееся ожидание - смерть момента. Наше время истекает с исполнением наших желаний и осуществлением страхов.
Я жалею Зверя, жалею бесплотность его, жалею его предсказуемость. Жалею его за то, что запах его есть только в моем воображении - но и это запах моего страха. И когда не будет меня, Зверь утратит свой запах. Может быть оттого он медлит, позволяя мне прожить еще один томительно-завораживающий день - оттого, что принюхивается к спазмам моего подсознания и пытается осознать себя?
А еще оттого, что мирозданию некуда спешить, даже если оно терпит боль. Оно, мироздание, понимает, что боль есть событие. Удаляя боль, мы лишаем себя ее. Оно мудро.
Я ненавижу мое окно. В нем слишком много всего. Измерений. Когда много измерений - кружится голова. Дикое место - это место, где совершаются дикости. И главная дикость - упорядочение. Она еще впереди. Впрочем после нее не будет ничего. Ни окна ни дикого места ни меня. И зверя тоже не будет.
Моя беда в том что я завишу от мироздания, от его измерений и его Зверей. Но оно этого не знает, как не знает обо мне ничего - даже что я есть.
Здесь становится все опаснее. Наверное мне стоит уехать. Уехать далеко, в комнату без окон, чтобы слушать звуки чужого дыхания в прекрасных чужих постелях, нисколько не похожих на дно узких глубоких ям со стеклянными стенами. Чтобы опускать ноги в розовые тапочки с пошлыми гипюровыми бантами и целовать кого-нибудь на прощание. Того, кто вернется, потому что всегда возвращается.
Но иногда я думаю, что это и будет метаморфозой, которой боюсь, потому что изменившись я перестану существовать как Я.
А может быть, и боюсь я всего лишь этого, именно этого - забыть. То место и это окно, и понять, что зверь никогда не придет? И больше не чувствовать запаха и не лететь мимо прозрачных прекрасных стен в бездну своей постели?
Не знаю... В любом случае, это ничего не решит - уезжать. Это можно осознавать или нет, но...
Пока отгородиться от него нельзя и забыть невозможно. Потому что это ОКНО В МОЕЙ ГОЛОВЕ.
